Все, что произошло в Илине останется там

Голод. Голод заставлял чувствовать, что кости прилипли к коже и вот-вот разорвут её. Конечно, на самом деле ничего подобного не происходило, но ощущения обманывали разум. Больно. Низ живота тянуло и сдавливало небольшими спазмами, вызванными ещё более сильным натяжением круглой и крестцовой связок матки из-за неудобного положения. Сейчас Ванцзи раздражало абсолютно всё: неудобное тело, голод, толчки плода, которые со временем становились всё болезненнее. Пока Второй Нефрит прикрывал глаза, пытаясь собрать свои мысли в единое целое, Вэй Ин прикладывал руку к верхней части живота, пытаясь уловить шевеление ребёнка. Это точно был ребёнок. Если бы это было что-то неживое, страшное и тёмное, оно, вероятно, не пиналось бы, как настоящее детское тельце. Даже язвительный тон тёмного заклинателя сменился на что-то вроде сочувствия, когда он перестал называть их ребёнка монстром. Снова кошмарное напоминание о том, что омега был голоден. Боль в опустошенном желудке. Кровь не насыщала так, как плоть, и это заставляло болезненно морщить брови от мерзкой пустоты. Вэй Ин забавлялся, говоря что-то о том, что он не может убить кого-то просто потому, что тот хочет есть. Омеге было совсем не забавно. Наверняка, когда он снова насытится, то в очередной раз устыдится своих мыслей. Вэй Усянь взял наточенный ритуальный нож. Это лезвие стало родным для его рук, оставляя знакомые шрамы. Все его руки были усеяны коричневыми полосами, которые в будущем грозили превратиться в рубцы. Всё это стоило того, чтобы его ребёнок родился здоровым, пусть он никогда и не скажет этого вслух. Быть может этот ребенок спасет его душу от разложения? Он ведь не такой плохой человек? Ванцзи приподнялся, привычно устраиваясь спиной на чужую грудь, перехватывая руку и… Вэй Ин отдёрнул ту, отстраняя омегу от себя. Согретая чужой рукой рукоять ножа легла в ладонь. Бичэнь больше не желал подчиняться хозяину, чьё золотое ядро утопало во тьме. Он больше не подчинялся, оставив его без оружия, потому ритуальный нож был доступным, удобным и совсем не тяжёлым, чтобы заклинатель мог защитить себя. — У нас гости, — Вэй Ин в несколько движений покинул их обитель, оставив Ванцзи одного. Омега осталась голодной.

***

Старшему Нефриту никогда не было так страшно. С его дорогим младшим братом точно что-то произошло. Легкие словно гнили. Лань Сичэнь осторожно шагал по тропе, вдоль которой стояли мертвые деревья. Черная земля, черное небо, черная вода. Темная Ци — липкий яд, обволакивающий все вокруг. Сердце его было тяжело от тревоги: прошло слишком много времени с тех пор, как пропал его родной брат, и слишком мало новостей доходило до него. Если говорить честно, с того момента, как он в последний раз видел уходящий вдаль силуэт Ванцзи, тот больше не присылал никаких вестей. Конечно, его брат был сильным, достойным человеком, но даже такие люди могут исчезнуть в небытие из-за одной ужасной случайности. Он покидал их, будучи странно ослабленным, и, возможно, это было ошибкой — может, следовало его остановить? Но сейчас рассуждать было поздно. Сичэнь хотел верить в брата, но до глубины души боялся, что Ванцзи вновь взошел на мертвые скалы к недостойному человеку. Всем казалось логичным, если Второй Нефрит так и не найдет себе пару и в одиночестве будет следовать пути самосовершенствования. Конечно, он родился омегой, но в ордене уважали право каждого на выбор собственного будущего. Все ожидали, что он будет истинным даосом, выбрав судьбу холодным разумом, а не холодным сердцем. Именно поэтому его нездоровая привязанность к безродному мальчишке воспринималась как одна из личин жалости к людям. Но сейчас… все было сложнее. Сичэнь был уверен, что его брат вновь посещал этого умалишенного и, возможно, уже не смог вернуться. О Вэй Усяне ходили жуткие слухи, которые, конечно, были запрещены в ордене Гусу Лань, но к ним трудно было не прислушаться, даже если они казались безрассудными. Он знал, что старейшина Илин понимал больше, чем кто-либо, и это пугало его. Он не хотел говорить с этим человеком, но выбора не было.

***

Чем ближе Сичэнь подходил к округам мертвых скал, тем отчетливее в тусклом свете вырисовывался знакомый силуэт. Вэй Усянь. Его фигура была напряжена, руки скрывались в рукавах черного одеяния, а взгляд был полон странного очарования. — Глава ордена Лань, — голос Вэй Ина прозвучал тихо, но эта тишина не успокаивала, а, напротив, заставляла насторожиться. — Вы далеко от дома. Что привело вас сюда? Вэй Усянь не славился тактичностью в речи, а значит, излишняя осторожность что-то предвещала. Лань Сичэнь остановился на небольшом расстоянии и не спешил подходить ближе. Он знал, что каждое слово сейчас будет как лезвие, играющее на грани. Взгляд Вэй Ина скользнул по нему, ожидая ответа. Того, что Первого Нефрита допустили так близко, нельзя было назвать простым совпадением. Вероятно, старейшина Илин был в благоприятном настроении или не ожидал такого рода гостей. — Господин Вэй, — слова звучали медленно и мягко, чтобы не вызвать агрессии. — Я пришёл к вам в поисках своего брата. Я много месяцев ничего не слышал о нём, и многие считают, что он… — Сичэнь запнулся, подбирая слова, — что его больше нет. Вэй Ин невозмутимо кивнул, но его глаза оставались холодными, как лёд. — И почему вы решили искать его в столь… — Вэй Ин чуть приподнял голову, обводя взглядом вымершие горы, — неподходящем месте? Лань Ванцзи… Вы говорите так, будто знаете, где он. Илин — не лучшее место для столь знатных господ. Лань Сичэнь сделал ещё шаг вперёд, чуть сдвинув брови. Он всей своей душой чувствовал, что с ним попросту играют, не раскрывая всю правду. — Я боюсь предполагать, где Ванцзи может сейчас находиться. Молодой господин Вэй… Вы ведь знаете, не так ли? Вэй Ин усмехнулся, но усмешка не касалась его глаз. В этом жесте было что-то тревожащее. Даже за столь малое пребывание в этом затхлом месте первый нефрит ощущал горечь воздуха, буквально начиная задыхаться. Если его младший брат действительно был здесь, то его следовало как можно быстрее вытаскивать, пока его… или его тело не сожрала ядовитая Ци. — Знать… знать — это не то же самое, что говорить, — Вэй Ин ответил неопределённо. — И как вы можете быть уверены, что, даже если я что-то знаю, вам нужно знать это тоже? Может, ваш младший брат попросту сбежал от вас? Не было бы более благородным оставить отшельника одного? У тёмного заклинателя промелькнула мерзкая улыбка, сразу же сменившаяся на безразличие, вызывая у Лань Сичэня какой-то внутренний гнев. Вэй Ин испытывал его терпение. Слишком много признаков указывало на то, что Лань Ванцзи мог быть здесь. — Я полагаю, вы виделись с ним. Он уходил, сославшись на отравление тёмной Ци. Если же он вновь возвращался сюда, то это могло опасно повлиять на его здоровье. — Опасно? — Вэй Ин на мгновение насторожился, но быстро скрыл это. Его голос теперь звучал почти насмешливо. — Лань Ванцзи никогда не был в опасности. Как пренебрежительно думать так о сильном заклинателе. Лань Сичэнь заметил эту смену интонаций. Чужой голос прыгал от радости до скрытой злости. Вэй Ин был не так стабилен, как хотел казаться. Нефрит шагнул ещё ближе, всматриваясь в его глаза. — Я прошу вас, не лгите мне. Вэй Ин сжал губы, его глаза на мгновение метнулись в сторону, будто он ожидал чего-то или кого-то. Сичэнь уловил этот жест, но сделал вид, что не заметил. — Вы знаете, старший господин Лань, что некоторые вещи лучше оставить в тени. Вы можете думать, что делаете всё правильно, но иногда незнание — это единственное, что отгораживает вас от опасности. — Вы угрожаете мне? — Лань Сичэнь мягко усмехнулся, ожидая чего-то подобного. — Ни в коем случае. — Значит, вы знаете. Молчание ощущалось болезненно. Тишина повисла над ними, как туман тёмной Ци, наползающий на разум. Сичэнь понимал, что Вэй Ин опасен — он сделал слишком много страшных вещей, которые словно тень очерняли его и без того мрачный образ. Вэй Ин, тем временем, улыбался, но в его улыбке было что-то ненормальное. Что-то ломающееся внутри. — Дорогой господин Лань, ответьте честно, вы думаете, что я убил его? — вдруг разразился он хриплым смехом, и его взгляд стал диким. — Признайтесь, вам ведь это и правда приходило в голову, не так ли? Сичэнь молчал, но это молчание говорило больше, чем он хотел. Его разум крутился, как вихрь, в попытках найти логику в том, что происходило. Люди шептались о Старейшине Илина, о том, что его рассудок был настолько извращён ядом зла, что он почувствовал себя богом. Он стал познавать ещё более страшные техники. Чужие золотые ядра могли принести много силы. Быть может, он и правда потрошил людей, пожирая их сердца и источники магии. Бред. Всё это было ложью, предположениями и мерзкими сплетнями. Первый нефрит хотел в это верить. Ведь в противном случае Ванцзи мог без сожалений отдать этому монстру своё тело на кровавые ритуалы. Казалось, что в глазах Вэй Усяня жила безумная тень, взгляд стал острым, как лезвие, готовое перерезать любую нить, связывающую его с человечностью. — Неужели вы об этом и правда думали? — Вэй Ин продолжал, его голос переходил от язвительности к странной задумчивости. — А вдруг всё действительно так? Вдруг вы все правы? Вдруг я сделал с ним нечто… неописуемое? — Он слегка склонил голову, наблюдая за реакцией. — Вдруг Лань Ванцзи уже давно мёртв, а я просто играю с вами? — Прекратите, — голос Лань Сичэня дрогнул, но он пытался сохранять хладнокровие. — Я надеялся, что вы не будете поднимать столь безумные сплетни простого народа. — Безумные? — глаза Усяня вспыхнули, как дикие огни. Он шагнул ближе, так, что Сичэнь мог почувствовать его тяжёлое, прерывистое дыхание. — Вы называете это безумием? Может быть. Вы когда-нибудь чувствовали, как тьма точит вас изнутри? Лань Сичэнь не мог ответить. Его сердце болезненно сжалось при мысли о том, что могло произойти с его братом. Вспышки воспоминаний мелькали в голове: странные убийства. Все знали, что Вэй Ин забирал тела людей, тех, кто, пытаясь прорваться к поселениям Вэней, погибал от его рук. Разорванные, изувеченные, исчезавшие в тумане. — Что, если мой брат тоже был одной из ваших жертв? Вы всегда держали его рядом, Вэй Усянь. Может, он доверял вам больше, чем должен был? Вэй Ин замер. Его лицо сначала стало жёстким, а затем на нём снова появилась странная усмешка. — Вы… правда так думаете? — Он снова засмеялся, но смех был каким-то рваным, будто смешанным с чем-то невыразимым. — Как забавно. Вам не приходило в голову, что всё может быть куда сложнее? Мне нужны были их жизни ради забавы? Он наклонился ближе к Лань Сичэню, его голос стал шёпотом. — Глава ордена Лань, вам не стоит лезть в мои владения. Нефрит отшатнулся, задыхаясь то ли от ядовитой энергии вокруг, то ли от злости. Он больше не мог скрывать подозрений — в его голове ужасные картины сплетались в один образ: его брат, оставленный на милость этого каннибала, или… — Вы защищали кого-то. Вэни. Они — те, против кого настроен весь мир. Полагаю, им нечего есть, и вы, возможно, решили… помочь. Вы могли пожертвовать чужими жизнями ради них. И Ванцзи мог оказаться там. Разговор вновь позабавил Вэй Ина, заставив его улыбнуться. — Орден Вэнь? Да, конечно. Как же я мог не подумать об этом? Это звучит в какой-то степени благородно. Им действительно требуется охрана, но далеко не от тех людей, от которых вы могли ожидать. Может быть, это я их держу, чтобы они были едой? — Вэй Ин хрипло рассмеялся, словно это было самым забавным, что он мог вообразить. Это стало невыносимо, и всего через пару мгновений Вэй Усянь оказался обездвижен. Это оказалось проще, чем Сичэнь предполагал. Будто золотое ядро не сопротивлялось, что казалось странным. Чуть изменённое заклинание тишины, которым владели лишь адепты ордена Гусу Лань, парализовало заклинателя, дав Сичэню несколько мгновений, чтобы убежать вглубь. Такой маленький трюк не мог сулить ему ничего хорошего, но если за это время он сможет найти хоть какие-то следы младшего брата, то всё это того стоило. В самом деле, кто поверит Вэй Усяню, что глава ордена Гусу Лань провёл его детским заклинанием контроля дисциплины? Сичэнь увидел домики Вэней довольно далеко от главной пещеры-обиталища, что показалось странным. Шатры разместились ниже по склону, словно отгораживаясь и от мира, и от своего спасителя. Из пещеры ручьями вытекали чёрные сгустки Ци. Лань Сичэнь остановился у входа во мрак, чувствуя до ужаса горький аромат сандала. Ванцзи. Он был там. Наверняка отравленный, больной и замученный, но живой. Живой. Старшему брату большего и не надо. Всего пару шагов, и оранжевый свет от языков пламени костра помог рассмотреть происходящее внутри. Босые ноги — первое, что он смог увидеть. Лань Ванцзи сидел спиной ко входу, вытянув ноги вбок и опираясь на одну руку. Он любил сидеть у костра с тех пор, как попал на мёртвые скалы. Пламя грело, когда этого не мог сделать Вэй Ин. Шаги за спиной были настолько тяжёлыми, что он обернулся ко входу. — Вэй Ин, всё хорошо? — Он замер от ужаса. Нет-нет-нет, он ни в коем случае не должен был встретиться со своим братом. — Ванцзи… — Сичэнь с трепетом подходил к человеку, которого так долго искал. Он действительно считал его больным, отравленным или того хуже — околдованным, что только ухудшало ситуацию. Ванцзи аккуратно наклонился вперёд, сильнее прикрывая одеждой живот. Он задержал дыхание на какое-то время, пытаясь успокоиться. Где Вэй Ин? Всё это грозило очень плохо закончиться для них троих. — Ты ранен? — Сичэнь присел рядом, оглядывая брата и думая о том, как его следовало вытащить. На удивление, Ванцзи выглядел… хорошо. Лицо было таким округлым, каким Сичэнь его никогда не видел. Как он умудрился набрать вес в таких условиях, когда тёмная Ци буквально высушивала людей заживо? Даже сам Вэй Ин не мог похвастаться тем, что выглядел здорово. Он, как и Вэни, страшно худел, отдавая жизненные силы тьме. — Что ты делаешь здесь? — Старший брат не должен был сюда приходить. — Что Вэй Усянь с тобой сделал? — Сичэнь не мог поверить, что Ванцзи действительно мог провести столько времени в этом месте по собственной воле. Нет, его определённо отравили и подчинили, иначе не было бы никакого разумного объяснения происходящего. Или всё это ему только казалось? Лань Ванцзи прикрыл глаза, пытаясь собрать мысли. Он был голоден. Вэй Ин убежал, так и не покормив его. Голова кружилась. Нет, надо потерпеть ещё немного. Но… Вэй Ин вернётся к нему? — Ванцзи, нужно уходить, ты сам не свой, — Сичэнь был до крайности взволнован, пытаясь помочь ему подняться. Он решил, что дуреющая от голода голова — это последствия дурмана, который мог наложить Вэй Усянь. Его рука легла на запястье омеги, проверяя чужие меридианы. Чёрнота. Всё его тело было заполнено тьмой. Что с ним сделали?! — Постой, — Лань Ванцзи тяжело сглотнул густую слюну, пытаясь отцепиться от брата. Рука рефлекторно поддержала живот, чтобы не потревожить плод. Тишина. Смертельная, неловкая и кричащая. Рука Сичэня осторожно очертила лицо омеги, заставляя его поднять взгляд. Ванцзи снова прикрыл глаза от неловкости. Сичэнь выглядел ужасно. Казалось, он перестал дышать. Раздражал. Он раздражал своей беспокойностью. Он злил. Беременный омега был до мерзости раздражителен от голода. Лань Ванцзи аккуратно надавил на плечо брата, заставляя его остаться на полу рядом с собой. Видимо, пришло время всё рассказать? Возможно, уже было поздно, но мог ли он сказать это раньше? — Где Вэй Ин? — Ванцзи сглотнул, ощущая неконтролируемый голод. Мысли путались, неправильно складываясь в предложения. — Вероятно, он уже идёт сюда, — Сичэнь прикрыл лицо руками, не зная, как начать разговор о положении брата. Да и стоило ли начинать? Все вопросы казались глупыми. Как это вышло? Почему? Для чего? Он не был ребёнком, чтобы не понимать ответов на эти вопросы, а на моральные терзания Ванцзи, вероятно, и сам не сможет ответить. «Так вышло». Это, наверное, всё, на что мог рассчитывать старший брат. Резкий рывок заставил Сичэня удариться головой об пол. В панике он не мог понять, что происходит. Из глаз словно полетели искры, а позже… резкая боль в районе ключицы, обжигающая и пронизывающая. Тонкое лезвие ритуального ножа прошло аккуратно между ключицей и первым ребром, пробивая подключичную вену. Сичэнь зажал рефлекторно рану, чувствуя лезвие между пальцев. Ванцзи напал на собственного брата. — Боги! — голос надорвался от неожиданности. Лань Ванцзи, смотрел непонимающе невинно. Он больше не выглядел тем сдержанным и благородным братом, которого Сичэнь знал. Его глаза блестели, словно поймали свет черной луны, пустые и полные звериного голода. Лань Сичэнь попытался отстраниться, но понял, что это бесполезно. Руки младшего брата зажали его собственные над головой, не давая вырваться. Сила была неестественной. Конечно, беременные омеги могли становиться более агрессивными, но никогда не доходило до таких масштабов. Каждая попытка вырваться становилась всё слабее — не потому, что Сичэнь терял силу, а потому, что понимал: сопротивление было бесполезным. Золотое ядро давало много силы, но у Ванцзи то давно утонуло в реках темной Ци, что омывала его отравленная кровь, а значит сила не в совершенствовании. И вновь боль. Рана мерзко чавкнула, когда нож покинул тело заклинателя, заставляя кровь выходить толчками. Он был наивен, полагая, что омега просто защищалась. Нет. Тот попросту обезумевший голодом решил сожрать собственного брата. Понимал ли он сейчас что происходит? Холодные губы прижались к пульсирующему потоку пробитой вены, начиная пир. — Ванцзи, нет… — прошептал Сичэнь, не в силах поверить в происходящее. Он попытался сдвинуть его, оттолкнуть, но омега держал его настолько крепко, что это было бесполезно. Золотое ядро замедляло потерю сознания, не позволяя телу так быстро сдаться. Такая травма могла легко закончить жизнь постого человека, но для заклинателя в какой-то степени это было несущественным. До определенного момента, конечно же. Это была мучительная борьба — сознание не угасало, а сила Ванцзи казалась неистощимой, словно яд, который отравил его, питался не только его голодом, но и болью жертвы. Сичэнь чувствовал, как мир вокруг него начинает искажаться. Холодные пальцы Ванцзи прижимались к его телу, как зловещие цепи. Все это сделал Вэй Усянь? Он обратил его? Свел с ума? Нет, темная Ци. Усянь пользовался той не в меньшей степени, но все еще имел более здравую голову, а значит омегу отравлял ребенок. Сичэнь захрипел, чувствуя, как кружится голова. Когда этот кошмар закончится? Живот Ванцзи слегка касался его, и это заставляло кровь стынуть в его жилах ещё сильнее. Он не просто омега — он носил в себе чужую жизнь. — Ванцзи… ты должен остановиться… — слова были пустыми, и он знал это. Больно. Но все это прекратилось так резко именно тогда, когда хватка Ванцзи ослабла. Рывок — резкий и бескомпромиссный — разорвал связь между братьями. Его младшего брата оттащили, намотав волосы на кулак, чтобы он не мог ничего сделать. Вэй Ин удерживал того с силой, о которой Сичэнь уже успел забыть. Его глаза горели тем же безумным огнём, что и у Ванцзи, но в нём всё ещё оставалось больше рассудка. Хотя бы сейчас. — Ты что, совсем с ума сошёл? — Вэй Ин прошипел слова, удерживая Лань Ванцзи, который отчаянно пытался вырваться. Омега выглядела в какой-то степени обижено. Все это было абсурдным. — Я же говорил тебе не соваться сюда! — он бросил взгляд на раненого главу клана, тяжело дыша, но не теряя контроля над ситуацией. Сичэнь попытался приподняться, но его тело отказывалось слушаться. Боль пульсировала в ключице, но золотое ядро ещё поддерживало его сознание, восстанавливая силы. — Это было неизбежно, — коротко бросил Вэй Ин, крепче прижимая Ванцзи к себе, чтобы тот не сорвался. — Если я его сейчас не покормлю, он снова сорвётся, — спокойно и даже немного устало сказал Вэй Ин. Не отпуская Лань Ванцзи, он свободной рукой поднял ритуальный нож, который ещё совсем недавно был воткнут в тело Сичэня, и без раздумий вскрыл свою руку. — Ешь, — Вэй Ин почти рычал на Ванцзи, удерживая его голову и поднося руку к его губам. Второй нефрит припал к чужой ладони. От этого зависела его жизнь. Сичэнь лежал, его дыхание становилось ровнее, но разум всё ещё не мог поверить в происходящее. Он смотрел на своего младшего брата, которого когда-то знал, и на то, во что тот превратился. Как мог он, старший брат, быть настолько беспомощен в руках беременной омеги? Это был кошмар наяву. Вэй Ин наконец позволил себе ослабить хватку на чужих волосах. Сичэнь потер лицо руками в попытках остудить голову. Его взгляд встретился с глазами Вэй Усяня, и на мгновение между ними воцарилась тишина. Вэй Ин, всё ещё держа Ванцзи в своих объятиях. — Ты всё ещё не понимаешь, не так ли? — Вэй Ин усмехнулся, и в его голосе звучало что-то зловещее. — У тебя есть два выбора. — Какой выбор ты предлагаешь? — голос был холоден, хотя внутри разрывался от противоречий. Он знал, что сейчас разговор может стать последним, но что-то внутри него заставляло держаться. — Глупый вопрос. Первый вариант — ты расскажешь всем, что нашёл своего брата. И что с ним произошло, — Вэй Ин наклонился ближе, его глаза блестели безумным огнём. — И в этом случае ты сам убьёшь его. Никто не примет слов о том, что он стал жертвой темной Ци. Все это табу. Его казнят за связь с этой силой и…не только силой, если ты понимаешь о чем я. Загубишь две жизни, — Вэй Ин сделал паузу, чтобы его слова как следует отложились в голове Сичэня. — Молодой господин Вэй, меня не интересует ваша жизнь, но жизнь Ванцзи… — сначала тот хотел возмутиться, говоря, что не понимает какую ответственность тот несет перед жизнью самого Вэй Усяня, но позже осознал, что речь шла совсем не о нем. Ему дали слишком мало времени, чтобы принять тот факт, что его брат носит ребенка. Он может потерять племянника? — В ином случае я ничего не должен говорить старейшинам и сделать вид, что этого, — он посмотрел в сторону омеги, — Не было? — Ты очень проницателен. В противном случае я просто скормлю тебя ему. Сичэнь отшатнулся. Его разум работал на пределе, а душа разрывалась на части. Вэй Ин хладнокровно продолжал: — Я не позволю тебе уйти, если мы не сможем договориться. Лань Сичэнь молчал, понимая, что выбор для него очевиден. Нет, он не хотел смерти близкого. Смерть отца и матери многому его научили. — Полагаю мы сможем договориться, — Вэй Ин наконец улыбнулся без злобы. — Я смогу поговорить с ним? — Конечно, когда он придет в себя.