Шаг в пустоту

Пробираться по заминированным улицам Капитолия было бы сложно, если бы Молли не могла летать. Но крылья уверенно несли её к Площади над звенящей тишиной Городского Круга — системы популярных бульваров, пустующих во время Революции. Набросав в голове план, ведьма позволила книге перенести себя. Она не стала ни с кем прощаться, никого не предупредила, что задумала и куда отправляется — она боялась, что Враг помешает ей. Или что передумает. Спасение Прим со всех сторон казалось хорошей идеей: во-первых, эта чудесная девочка будет жить, во-вторых, её сестра перестанет сходить с ума, в-третьих, это каким-то образом поможет им одолеть Врага и освободить Панем. Проблема заключалась в том, как провернуть всё это и не изменить будущее. Книга была права: затея невероятно опасная, одна крохотная ошибка — и кто знает, в какую реальность вернётся Молли? Ведьма ясно понимала, что является главной помехой миссии: Китнисс видела смерть Прим. И, увы, менять это было нельзя. Сначала Молли думала, что у неё лишь один вариант: дождаться последней секунды перед взрывом, схватить Прим и исчезнуть, что больше смахивало на самоубийство — как угадаешь, когда именно станет поздно? Благо, в голову девочки пришла более здравая мысль: подловить Прим в какой-то момент, скрыть магией невидимости, мгновенно заменив её фантомом — визуальной копией. Молли знала как всё произошло только с рассказа Пита, поэтому задача осложнялась ещё тем, как создать верную картинку. А ещё она боялась, что её сил не хватит на что-то подобное — она не часто практиковала такую магию. Да, лучше было бы просто исчезнуть вместе с Прим, но у Китнисс не должно быть сомнений в том, что её сестра умерла. Иначе никак. Приближаясь к злополучному месту, Молли всё больше жалела, что отправилась практически без подготовки — план казался невыполнимым, а то, что творилось на улицах — чёртов ад, полнейший хаос, в котором ничего не разобрать — всё это заставляло девочку содрогаться: взрывы, стрельба, крики, кровь, тела… Революция была страшна, но ещё страшнее — то, что она должна была лишь наблюдать за страданиями людей с высоты и не имела права вмешаться. Каждый крик, каждый взрыв отпечатывались в её голове клеймом бессильной ярости. «Я бы могла им помочь… я бы могла их спасти… я бы могла даже сбить чёртов планолёт, помешать взрыву на Площади!» — с горечью думала Молли. «Но нельзя, нельзя, нельзя!» — повторяла она, поднимая заплывший от слёз взгляд над городом и желая закрыть уши руками. Она чувствовала невероятную пульсацию города: всем находящимся поблизости было невыносимо страшно и больно, негативная энергия чернейшими столбами поднималась над Капитолием. И Молли знала: неведомый Враг ликует в этот момент. Он питается болью и страданиями. Он сеет семена тьмы и собирает свой чудовищный урожай на территории этой страны долгое, долгое время. Но Молли положит этому конец. Она остановит его. Обязательно. Ведьма чудом успела к нужному моменту (как бы чудовищно это не звучало): она как раз опустилась в отдалении от Круглой площади, как прогремел первый взрыв. Она видела всё с возвышения и захлебнулась от вскрика. Одно дело услышать о подобном, а увидеть — это просто выходит за все границы человеческого понимания… Её внутренности жгло огнём Тартара: это были дети, беззащитные дети! Тот, кто придумал этот отвратительный план, в котором дети тянулись за помощью, а получили огонь, должен был заплатить самую высокую цену за свою преступление! Молли переполнилась болью: своей и чужой, боль была повсюду, она била ключом в небеса, и, Молли могла поклясться, Враг смеялся где-то вдалеке.

Когда ты всей душой жаждешь помочь кому-то, ты становишься сильнее.

Молли неслась к Прим, ведомая одним желанием: даровать Панему свободу. Оказавшись рядом, она схватила её за руку, накрывая полотном невидимости и моментально вырисовывая образ девочки рядом. Прим подняла на Молли глубокие, изумлённые глаза, а ведьма вдруг подхватила Эвердин на руки и бросилась прочь, разворачивая крылья. Прим бросила взгляд на свою копию, оставшуюся на земле, увидела рядом с ней Китнисс и хотела позвать сестру, но голос не послушался её. Прим успела подумать, что ей должно быть страшно, но ей не было. Девочки были высоко над землёй, когда прогремел второй взрыв и образ Прим растаял в огне. Молли выдохнула: — Salus, — и тьма закружила их…

***

Китнисс Эвердин проснулась от того, что её руку непривычно жгло. Она села на кровати: тот странный браслет, что подарила ей Молли, тянул девушку куда-то. Она тихо выскользнула из своей комнаты в Президентском Дворце и настороженно стала спускаться вниз, ведомая сияющей бусиной. Она какие-то звуки в отдалении, и сердце девушки учащённо билось: что происходит? куда ей нужно идти? и почему? Приблизившись к холлу, она услышала тихий голос и замерла, вникая в суть сказанного: — Знаю, всё это очень непросто осознать и принять, но книга сказала, что ты сможешь помочь мне победить Врага. Сейчас, конечно, не до этого, тебе нужно побыть с Китнисс, но днём я буду ждать вас обеих на собрании — она знает, когда и где, если забудет — я пришлю кого-нибудь. Ты главное помни, что я — твоя подруга, хорошо? — Ты была ей в Тринадцатом, что изменится здесь? — ответил родной и такой дорогой голос, отчего Китнисс показалось, что её пронзило миллионом стрел: она резко выдохнула, ощущая, как болью сжало грудь, слёзы выступили на её глазах, и Эвердин выскочила из-за поворота, оказываясь в слабоосвещённом холле. Этого не может быть. Дыхание спёрло. Это сон, просто сон. Из глаз брызнули слёзы. Реальность — не сказка. Она опёрлась рукой о стену, пытаясь не упасть. Я сошла с ума! Лучшее видение на свете перевело на неё знакомый взгляд и слегка улыбнулось: — Китнисс… Эвердин оттолкнулась от стены, с трудом сделала шаг вперёд и рухнула на колени, взвывая, как зверь: — Прим?! ПРИМ! Светловолосая девочка в форме медика мгновенно подбежала к сестре, и Китнисс потянулась вперёд, желая то ли взять Прим в свои руки, то ли отдать себя в её. Она думала, что сейчас ладони пройдут сквозь мираж, и всё исчезнет — а она проснётся в постели и вновь окажется одна. Она думала, что вновь будет задыхаться от боли и до изнеможения орать имя сестры. Она думала, что никогда не сможет смириться с потерей. Но руки привычно сомкнулись на спине, и Китнисс взвыла ещё сильнее, прижимая Прим к себе и повторяя её имя, будто заклинание. Девочка обняла сестру и стала твердить ей, что теперь всё хорошо, что они вместе, что это не сон… После взрыва, который увидела Прим с высоты полёта, она тоже думала, что её сестра мертва, и потому сама не могла поверить в происходящее. Китнисс вцеплялась в одежду Прим пальцами, и ничего не исчезало. Китнисс кусала свои губы до крови, но видение не испарялось. Китнисс прижимала любимую младшую сестру к себе всё крепче и не могла поверить, что Прим жива. Прим чувствовала, с какой силой её сжимает Китнисс, и отчаянно пыталась забыть взрыв — Китнисс была жива, и они обнимали друг друга. Молли, стоящая в другом конце помещения, слегка улыбнулась, подавляя слёзы, и скрестила руки. Из коридора послышался топот: несколько человек спешили на громкие рыдания Китнисс. Спустя минуту появились Одэйр, Коин и Пит. Они замерли, не в силах понять, что происходит. Молли сама подошла к ним и просто объяснила: — Прим жива. — Как это возможно?! — голос Пита был глухим и настороженным. — Я вернулась в прошлое. Книга помогла. Обсудим всё завтра, извините… — устало выдавила она и направилась прочь. — Молли… — окликнула её Коин, и девочка обернулась, встречаясь с тяжелым и взволнованным взглядом Президента. — Мне нужно побыть одной, — негромко ответила Молли. Женщина понимающе кивнула, и ведьма отправилась прочь. Завернув за угол, она ускорилась, не понимая, куда бежит и от чего. Оказавшись около одной из пустых спален, она проскользнула внутрь и опустилась на пол. По лицу стекали слёзы, и девочка запрокинула голову, прислонившись к спинке кровати. «Ты тоже скучаешь по родным. Ты тоже заслуживаешь воссоединения», — шептал внутренний голос. «Тебе удаются фантомы, те-бе-у-да-ют-ся-фан-то-мы», — стучала дурная мысль в голове. Молли попыталась удержать себя от глупого поступка, но не смогла. Легкий взмах рукой — и у окна возникла женщина в сером костюме. Её каштановые волосы были распущены, а голубые глаза слегка сияли в полумраке. Молли взглянула лишь на секунду. Она почти сразу зажмурилась. Но рыдания взяли её грудь в тиски. Молли зажала рот руками, но вопль отчаяния и тоски заполнил помещение. Фантом приблизился и сел рядом на пол. Молли чувствовала знала, что она рядом. — Я скучаю по тебе… — едва смогла выдавить девочка, пока её сердце разрывалось на части. — Скучаю! — вскрикнула она, давая боли выход наружу, и открыла глаза. Наоми сидела рядом и смотрела на неё с теплом, как обычно. — Я всегда буду с тобой, — мягко произнес до невыносимости знакомый голос, и Молли заорала, закрывая голову руками: это было воспоминание о том дне, когда она нашла Наоми после вести о её смерти. — Ты — часть семьи, Моллс! — от этой фразы по коже девочки пробежало стадо игл-мурашек. Она бросила взгляд в другую сторону комнаты: за столом сидел Дин Винчестер. Молли неосмысленно вызвала и его. — Мы любим тебя, — рядом с ним появился Сэм, и Молли уже просто не могла дышать. Она думала, что хуже ей уже не может стать, но… — Ты много значишь для меня… — раздался голос за спиной девочки, и она замерла, не в силах повернуться и посмотреть Касу в глаза. — Я был неправ, отвергая твою помощь, но я просто хотел тебя защитить. Молли не сразу поняла, что кричит во весь голос. Не сразу заметила, что стоит, вскинув голову вверх. Не сразу почувствовала, что кто-то обнимает её. Но только выкричав все силы, она ощутила, что тело больше не слушается, и чужие руки помогают ей осторожно опуститься на пол. Молли поймала чужой взгляд, попыталась улыбнуться, но лишь бессильно уткнулась в плечо Юноны Лидинг и провалилась в забытье. Находясь на грани сна и яви, в постоянном водовороте воспоминаний, отрывков реальности и кошмаров, она вылавливала рваные фразы: — Что с ней?! Молли!.. — Почему окна выбиты?.. — С ней всё будет хорошо, Альма… — Китнисс в шоке, но уже приходит в себя… — Прим сказала, что они действительно были на площади… — Как это возможно?.. — Когда она придёт в себя?! Мне нужно поговорить с ней!.. — Одэйр, давай без самодеятельности!.. — Я вас сейчас всех в больничное крыло отправлю!.. — Это был лишь бой, не война... — Да, Молли — наше Спасение... И, кажется, только спустя вечность наступила благодатная тишина.