Шаг в пустоту

За сутки до этого, 29 декабря, первый день после событий на Площади Капитолий, Психиатрическая клиника, палата номер шесть

Пит Мелларк сидел на краю своей койки, уткнувшись невидящим взглядом в стену напротив, и гонял в голове одни и те же мысли. «Интересно, а если бы у меня всё-таки получилось хоть на время выгнать мысли из головы, стало бы лучше? Легче? Проще? — вдруг спросил он себя. — Я вновь смог бы спокойно дышать? Успокоится и отстранённо разобраться в ситуации, трезво, несколько холодно, с логикой? Всё понять?..» Но он не мог. Не мог, потому что не понимал: неужели Китнисс искреннее желала этих проклятых Игр?! Он знал: она не рехнулась окончательно, она понимала, что творит. И это убивало Мелларка: как Китнисс, прошедшая весь этот лютый кошмар, дала согласие?! Что творилось в её голове?! Она именно в те минуты решила убить Коин? А если бы не вышло? Если бы не случилась такая «удача»?! И каковы же были её истинные мотивы: Прим, Игры, простая необъяснимая ненависть?.. Или что-то ещё? Да, он всё ещё не мог собрать в своей голове этот безумный паззл: что произошло, как, зачем и почему. Он не знал, что было с остальными, но ясно осознавал одно: они все были не в себе уже во время собрания. Только Бити, да ещё Энобария, кажется, выглядели получше остальных. И то, он мог ошибаться, ведь сам чувствовал себя просто отвратительно, думал, что хуже быть не может. «Наивный!» — ругал он себя. Что же можно было сказать о Китнисс: потерянной, уничтоженной смертью сестры Китнисс… Эта «несчастная птица со сломанными крыльями и сгоревшими перьями», как называл её Пит, избегала всех и держала боль внутри, калеча себя ещё сильнее. Поэтому он не удивлялся тому, что её глаза горели такими безумными огнями. Мелларк буквально чувствовал опасность, которая исходила от неё, этим просто-напросто веяло в воздухе, словно кто-то разжёг костёр прямо в помещении. Китнисс полыхала изнутри той страшной силой, от которой сердце Пита каждый раз замирало, тем самым огнём, который и сделал всё это с ними… Только увидев её вчера, Пит понял: возможно, они все скоро умрут. Энни, бедная Энни, выглядела весьма здоровой и вменяемой. Определённо, она чувствовала себя лучше, чем Китнисс или Пит. Однако парень смог заметить океаны её слёз, готовые расплескаться в любое мгновение. Энни умело делала вид, что всё в порядке. Но Пит знал, как она плачет: втихую, до изнеможения, так, чтобы никто не видел. От этого у неё часто был такой потерянный вид, что казалось, будто она уже ушла за ним. Она никак не могла смириться. Но надежду всем давало то, как она касалась руками живота. Эта хрупкая нежность и искренняя любовь стали её стимулом и смыслом жизни. Пит слышал, как она шёпотом рассказывала малышу о Финнике и, он мог поклясться, улыбалась сквозь горечь. А вот упрямая и несдающаяся Джо, которую было не сломать даже в пыточной Сноу, оказалась вдребезги разбита. Напрочь. Её бесстрашие, сила, боевой характер — всё рухнуло в одночасье. Пит видел её потухший взгляд и понимал, что гибель Финника стала для неё страшнейшим ударом. Ударом, уничтожившим прежнюю Мейсон. Он улавливал мольбу о помощи в её безумном смехе и каждом всплеске рук. Казалось, ещё немного — и она, сойдя с ума окончательно, совершит огромную глупость. Пит, увы, не мог знать, что же было между ними, но страшное предчувствие заставляло парня ёжиться. Ведь Джоанне, казалось, словно больше не за что было держаться. Хеймитча Пит не смог просчитать. Ментор всегда был непроницаем, словно кусок кремня, и в этот раз тоже не изменил своей сущности: был спокоен и невозмутим, будто всё происходящее его ни капельки не волновало. Пит чувствовал: он не проголосует «за». Но после между Хеймитчем и Китнисс пробежала какая-то искра, верно, от того страшного огня, и всё изменилось… И вновь мотивы выбора «за» Пит не мог понять. Парень предполагал, что ментор догадался, что у Китнисс появился некий замысел. Но всё же: это было слишком рискованно! Он стихийно поддержал её, совсем не зная, что она задумала! А сама Коин?! Зачем она придумала эту, самую что ни на есть подлую, затею? Зачем собрала Победителей? Питу казалось, она не такая… жестокая, или… Он думал, что почти разгадал её, но вышло совсем наоборот. И у него просто голова раскалывалась от попыток найти адекватное объяснение её поступку. Немыслимо! Она всегда была против, а потом сама предложила отправить детей на Арену? Ну что за бред! Мелларк отчаянно пытался спокойно дышать, старался сосредоточиться и перестать себя казнить. Но его уничтожало то, что он ничего не мог изменить. Коин была мертва, он — заперт в палате, остальные — непонятно где. Пит уже не исключал варианта, в котором они все и правда вскоре умрут. И никто уже не разгадает все эти загадки — самого Пита, Китнисс, Коин… — Все ломаешь голову над какой-то неразрешимой задачей? Тебе ещё не надоело? — слева от кровати, ввинченной в пол, раздался насмешливый бархатный баритон, знакомый до умопомрачения, и Пит подался назад, упёрся головой в белую стену, но ни страха, ни ужаса не испытал, а ведь покойники наяву с ним раньше не общались. — Финник, ты? Я совсем начинаю бредить, или это Аврелий подсыпал мне в чай наркотик, от которого начинаются галлюцинации? — глаза Мелларка сами закрылись, не желая смотреть на потустороннего гостя. «Прости, Финник, мы всё разрушили…» — вздохнул Пит. Дверь тихонько отворилась, парень услышал знакомые шаги, и голос продолжил: — А вот и не угадал! Помнишь, я обещал хранить твоё тело и душу? Ты идёшь на поправку, но охмор по-прежнему в тебе! Вот почему я здесь, Пит, но просто всё это не объяснишь. Даже тебе. Парень открыл глаза. Одэйр выглядел совершенно реальным, прямо до мурашек по коже. Гость замер у стены и взирал на Пита чуть насмешливо, но устало. Видения такого рода раньше с ним не случались. — Ну, помню, ты говорил это, когда Китнисс спала, в первую ночь Бойни… — настороженно ответил Пит. — Я окончательно рехнулся, да? — Во вторую. В первую она сама дежурила. И спасла наши с тобой шкуры, не забыл? — Финник пропустил вопрос мимо ушей и одарил друга мимолетной улыбкой, полной скрытой радости. Прошло больше месяца, и Пит, казалось, уже свыкся со смертью друга, но от этой улыбки сердце Мелларка предательски заныло. — Как такое забудется! Ту ночь я пережил только благодаря ей, — Пит заметил в госте некую глубинную уверенность, будто Одэйр владел неким знанием, ранее недоступным им всем. Это заставило Пита опомниться — он виновато добавил, вспомнив ту ночь: — Извини, ты меня тоже спасал. И Мегз, она жизнь за меня отдала… — его грудь вновь захлестнули боль и раскаяние. — Ты неисправим, Мелларк, — на губах Финника появилась грустная полуусмешка. — Однако всё же идёшь на поправку. — Но охмор?.. — почти воскликнул Пит, ведь знал, что это по-прежнему сидело во нём и разрушало с каждой секундой всё сильнее. — Брось, я всё видел своими глазами — стоило вам с Китнисс оказаться рядом, как ты стал выкарабкиваться, она тебе помогла. Не сразу, конечно. Но сейчас ты один, это опасно — охмор может наверстать упущенное с невообразимым рвением. — Что? Ты это «видел»? Хочешь сказать, понял, что Китнисс лечит меня? — Финник как-то странно выражался, отчего Пит подумал, что это всё-таки было лишь иллюзией его запутавшегося разума. — Да, с самого начала заметил. Но полностью был уверен только накануне своей… недосмерти. — Что? Недосмерти?! Хочешь сказать, ты — жив?! — Мелларк резко подался вперёд, почувствовав неизвестно откуда взявшуюся силу. — Ну ты и догадлив, пекарь! Тебе никогда не нужно объяснять дважды, — проиронизировал над этим потрясением Финник. — В отличии от Китнисс — до неё же, как до жирафа, доходит очень медленно! — Финник, сейчас же возьми свои слова обратно! Не смей так говорить о ней! — Пит всё ещё не мог понять, что происходит и можно ли верить словам Одэйра, но в его груди разливалось неуверенное и такое опьяняющее счастье — Финник жив! А Мелларк всегда верил своему сердцу. — Ай-ай-ай, иначе что? Полезешь с кулаками?! Защищать честь своей девушки? — услышав это, Пит вскочил. Молодых людей разделял всего лишь метр. — Да, ты точно мало изменился с той ночи на пляже. Ох, Пит, Пит! — живой и невредимый Финник Одэйр сокрушённо покачал головой, мгновенно сократил расстояние между ними и обнял друга, похлопывая того по спине. Изумлённый Пит сделал так же, убеждаясь, что гость на самом деле материален. Злость постепенно исчезала, уступая место немыслимой радости: Финник жив! Но как?! Одэйр отстранился и посмотрел Питу в глаза: — Ладно, довольно лирики, довольно шуток, я серьёзно. Дело есть. Коин жива, и ты нужен.

***

— Финник, я не хочу ей помогать! По-любому, она будет мстить Китнисс, — Мелларк по-хозяйски устроился на койке, скрестив руки на груди, и совсем не желал соглашаться на сотрудничество. Одэйр выглядел разочарованным, он не думал, что парень проявит такое ослиное упрямство, а ведь поначалу все было отлично. Другой бы на его месте твёрдо решил, что у него «поехала крыша», причём капитально. Тем более, после всех ужасов, нечеловеческих пыток и самого значимого — после охмора, тяжелейшего умственного расстройства… Мелларк отнёсся к явлению воскресшего Финника как к неожиданному, но вполне объяснимому событию. Одэйр был приятно удивлён такой спокойной реакцией, однако не думал, что Пит будет так сопротивляться. Да и вообще, перед Финником находился совсем другой парень. Мелларк больше походил на того выдержанного и потрясающе хладнокровного мужчину, каким он запомнился по Бойне. Этот Пит не имел ничего общего с тем задёрганным, отчаявшимся, потерявшим себя, сломленным, но не желавшим сдаваться, охмореным Питом, которого Коин прислала, чтобы убить Китнисс. А ведь Финнику и самому пару раз отчаянно хотелось надрать Китнисс задницу — за жестокость и чёрствость по отношению к Мелларку! Ещё он считал, что самое ужасное случится, если не Пит её придушит или пристрелит, а если она — Пита. И Одэйр даже дал себе зарок защитить парня ценой своей жизни. Всё-таки, у Финника была мгновенная реакция, ничуть не хуже, чем у семнадцатилетней охотницы. «Если она меня пристрелит, как бы по ошибке, то ещё переживёт мою смерть, а вот если он будет мёртв — больше суток она не протянет, сама полезет в ловушку», — мрачно размышлял тогда Одэйр. Сейчас же он не мог понять, почему Пит так яро против, хотя к известию о том, что Коин жива, отнёсся с неожиданным юмором: — Надо же! Китнисс промахнулась? Финник, услышав это, звучно расхохотался. К тому же, лицо пекаря в то мгновение было хитрым и задорным, отчего Одэйр опрометчиво решил, что дело наполовину сделано. Как бы не так! Сначала они просто шутливо обсуждали то, почему она вообще не пожелала умереть: — Наверное, Коин что-то очень важное не успела, вот и возродилась, — улыбался Финник, понимая, что если Ведьма узнает об этом разговоре, то просто прибьёт его на месте. Но надо же было как-то расположить Пита к сотрудничеству! А после Мелларк сходу отреагировал на предложение «поработать на Коин». Финник говорил немного иронически, однако Пит внезапно ответил с пылкой серьёзностью: — Нет! Теперь же похоже, что всё было бесполезно, явные аргументы у Финника закончились, он вспотел и начал тяжело дышать. Да, это тупик. — Она виновата сама. Китнисс непроста решилась на убийство. Ты в курсе, что она заранее запаслась фиолетовыми капсулами из ягод морника? — Пит был уже не очень рад встрече с Финником. Его одолевали странные и тяжёлые мысли, всё-таки, как оказалось, не так просто принять факт, что человек, который буквально погиб у тебя на глазах, на самом деле жив. А ещё это известие о Коин… Питу не хотелось вмешиваться, затея казалась очень опасной, ему бы сначала с Китнисс и остальными разобраться, не то, что с Коин… — Нет, в записи этого не показали, трансляция была прервана. А сам я был слишком далеко. Какой-то мужчина загораживал мне весь обзор, — и тут Финник с досадой осознал — он только что проговорился Питу, что присутствовал тогда на Круглой Площади! Но посвящать Мелларка раньше времени не входило в его планы. Поздно! Тот, как и следовало ожидать, внимательно наблюдал за реакцией Одэйра, следил за каждым изменением его мимики, и сейчас с каким-то новым оттенком взглянул на собеседника. Финник сокрушённо умолк. Появилось неприятное ощущение, что слова закончились, и говорить больше было не о чем. — А ты не знаешь, зачем ей вообще понадобился весь этот фарс с голосованием? — Мелларк задумчиво уставился на друга. — Фарс? Ты хочешь сказать, что никаких Игр с участием детей Капитолия Коин проводить не собиралась? — Финник оказался заметно ошарашен, его глаза небывало округлились. — Фарс и есть! Ты не знаешь, я же вступил тогда в спор с президентом Коин, до общего собрания, она зачем-то сказала мне это раньше всех… Я доказывал ей, что мы просто не имеем право допустить такое злодейство. Знаешь, что меня поразило большего всего? Нет, не то, какое чудовищное предложение она сделала. Коин была абсолютно спокойна и бесстрастна. Тогда-то у меня родилось подозрение, что её одинаково устроит как отрицательный, так и положительный исход. Вообще никаких эмоций. А потом все собрались, началось голосование. И когда Китнисс проголосовала «за», у меня это в памяти отпечаталось, Коин проявила эмоции — на доли секунды, но этого мне было достаточно, чтобы понять — она не ожидала такого поворота событий. Всё решил голос Китнисс! А то, что Хеймитч проголосует, как она, можно было догадаться. Всё-таки, он и мой ментор, Финник! — Пит говорил очень горячо, «с огоньком», и Одэйра вдруг осенило, что же надо предложить для того, чтобы парень согласился: — Пит, я тебе ничего не скажу! Но дам совет: спроси об всём этом у Коин. Согласен? — по его губам пробежала насмешливая дрожь, мол, я всё-таки нашёл к тебе подход, упрямец ты этакий! Пит утих. Было видно, как он колебался, принимая решение, но потом твёрдо отрезал: — Нет. Я не стану вам помогать. А задать этот вопрос я смогу ей, только если буду членом вашей «шайки»… Финник досадно вздохнул и притворно-обречённо произнёс: — Ладно, чёрт с тобой, как говорит наш новый союзник… Он неторопливо направился к двери, ожидая, когда до Пита дойдёт, и тот попадётся на крючок. Этого момента не пришлось ждать долго. — Союзник? — глаза Мелларка наполнились непривычным блеском. — О чём ты? — Да, дорогой Пит, — Финник с надменной ухмылкой выдал парню часть огромной тайны, понимая, что теперь его многоходовая комбинация достигла своего пика. — На доске Панема были пешки не только Тринадцатого и Капитолия. Есть ещё две стороны, о которых никто не знает. И именно та девочка с Площади играет в нашей шахматной партии важную роль, — Финник не говорил Питу, каким образом они с Коин остались живы и кто же похитил тело, хоть Мелларк и спрашивал. Сейчас же парень получил подсказку и мгновенно ей воспользовался: — Рыжеволосая с Площади — неизвестный игрок?! — в голове парня мгновенно начали появляться различные теории. — Откуда ж мне знать?.. — иронично протянул Одэйр, широко улыбаясь. Рыбка попалась в сети. — Да и ты не желаешь вступать в нашу… — он многозначительно хмыкнул: — «шайку». Что ж, прощай, Пит Мелларк. Одэйр взялся за холодную металлическую ручку, готовясь покинуть палату. — Я согласен! — быстро произнёс Пит, понимая, что ввязался в тёмное и странное дело. Но он должен был во всём разобраться. — Вот и умница. Не проболтайся обо мне и нашей с тобой тайне. До скорой встречи, Пит, — с этими словами, едва скрывая своё торжество, Финник покинул палату. Отныне Мелларк на их стороне, это главное. А там-то уж они со всем разберутся.