Колечко

***

      Здание, в котором она когда-то давно стояла невестой, сейчас неимоверно раздражало, возвращая в неприятные воспоминания. Когда Пашу не пустили вместе с ними, заметно напрягалась, передергивая плечами. Оставаться с человеком, сделавшим больнее всего на свете, наедине не хотелось, шрам на сердце до сих пор колол.       Развод, которого так долго и кропотливо добивался Рыков, откладывать дальше было нельзя. Знала, что он не хотел делить свою любимую с пока ещё мужем. Видела, как ему важно, чтобы Ольга была его не только по названому, но и по документам. Любил брюнетку до безумия, до дрожи, не мог надышаться, хотел рядом с ней всегда, крепко держа за руку. —Точно разводитесь? —спросила немолодая женщина, щурясь и поправляя очки. —Точно. —перебив начавшего говорить Арефьева, брюнетка подалась вперед к бумагам, —Где расписаться?       Ольга принадлежала к числу тех женщин, которым не принципиален штамп в паспорте, неимеющий никакого отношения к тем чувствам между ними. Но почему-то сейчас вопрос о разводе стоял остро и для неё. Хотела стать законной супругой Павла, обещая ему всю свою жизнь и любовь, но никак не оставаться женой когда-то надломившего её Арефьева. С ним счастливой, оказывается, и не была, хотя долгие годы пыталась заставить себя думать по-другому. —Оль, —придержав брюнетку за локоть у массивных дверь, окликнул её Роман, —мы столько лет с тобой прожили. Могла хотя бы вид сделать, что переживаешь.       Зачем он ей это сейчас говорил, не мог понять и сам. Хотел уколоть Ольгу куда-то в уязвимую точку, считая виноватой в разводе именно её, но никак не свои измены. Чуть не напомнил про их ребёнка, но стушевался перед голубыми глазами, уверенными и сильными. Скрепя зубами, Арефьев признал, что с новым мужчиной она поменялась и сама. Невооруженным взглядом видно, что любила и была любима. —Арефьев, —усмехнувшись, грубо выдергивая руку, —ты последний человек, о котором я буду переживать.

***

      Детская и несерьезная ревность брюнетки, сидящей напротив, рассмешила, согревая что-то внутри. Вырвала из контекста фразу «нормальная эта Ксю», вспомнив о событиях несколькими часами ранее, и, скрестив руки, ждала объяснений, надеясь на комплимент. В глазах любимого мужчины хотелось быть самой-самой, и это у неё получалось на отлично. —Оль, я к тебе уже давно приклеен супер клеем. —улыбнулся, демонстрируя ямочки, поднимая бокал красного сухого, —Давай, наконец, выпьем за то, что ты теперь свободная женщина.       Ольга усмехнулась, смущенно опуская взгляд на правый безымянный палец, который уже давно ничего не украшало. Понимала, что это ненадолго, но сейчас искренне радовалась разводу с Арефьевым. Протянула мужчине свой бокал, чокаясь, и приложила к матовым губам. —А то, знаешь, быть в роли твоего любовника меня не устраивало. —посмотрел на неё по-особенному, сверкая тем огоньком любви, который принадлежал только ей. —Дурак ты, Рыков. —качнув головой, брюнетка подалась вперед, шепнув, —Но любовником ты был хорошим.        Теплый приглушенный свет падал на лицо брюнетки, когда она бессмысленно разглядывала мелкие капли, сползающие вниз окна. Её выразительные и нежные глаза мягко улыбались ему, позволяя окончательно расслабиться и понять, что никуда она от него уже не денется. Звуки живой музыки, в частности скрипки, сближали их безумно. Итальянский ресторан, тот самый, в котором впервые признался ей, навсегда остался особенным. Сюда привел отмечать непросто так. —Что значит был? —вскинул брови, накрывая её голую ладонь своей. Повернула голову, загадочно улыбаясь. —Это значит, что теперь наш союз уже не выглядит таким преступным. —её шепот прозвучал до смеха серьезно, —А то связался с замужней.       Сердце забилось быстрее, когда Ольга замолчала. Действительно, связавшись с замужней, впервые ощутил какое-то ранее неведомое чувство, приводящее все в жизнь и движение. Ни одна из предыдущих супруг не могла привести его в такое смятение и трепетный восторг одним лишь только взглядом, нежным и ласковым словом, унося все глубже в любовь. —Нужно фельдшера нового искать, —перевела тему брюнетка, понимая, что мысли сидящего напротив начинают принимать более серьезные настроения. Это её пугало безусловно, —Тартакова скоро в декрет.       Бессмысленную болтовню любимой женщины слушал долго и внимательно, кивая и соглашаясь с ней во всем, что вызывало легкую улыбку у брюнетки. Прервал её лишь, когда Арефьева, покрутив в тонкой руке бокал, приложила его к губам. —Оль, нам надо поговорить. —серьезный тон насторожил, и Арефьева, отложив все в сторону, уставилась на него, —Я очень сильно тебя люблю. Хочу, чтобы ты стала моей женой, чтобы родила мне ребёнка, чтобы быть с тобой до конца в горе и радости.       Рыков, запуская руку в карман брюк, встал со своего места, подходя к ней. Брюнетка развернулась, выставляя ноги в проход, и внимательно нахмурилась. Задышала чаще, странное и ни на что непохожее волнение сковало её за те несколько секунд, что мужчина молчал. Рыков опустился на одно колено, демонстрируя ей красную бархатную коробочку. —Я тебе уже это говорил, но сейчас официально. —открыл, разворачивая к ней нежное помолвочное колечко, —Выходи за меня замуж, м?       Ольга молчало неприлично долго, смотря в глаза любимого человека. Головой все прекрасно понимала и уже давно чувствовала, что это точно последний мужчина в её жизни, надежный и настоящий. Боялась, что потерять его будет значить потерять саму себя, окончательно и бесповоротно. —Я согласна. —по её лицу потекла слеза, которую Паша заботливо стер. На её безымянный палец одел колечко, которое с такой любовью рассматривала Ольга, —Я люблю тебя.