Связанные временем

***

      Пульсирующая тьма окутывала его со всех сторон, как плотный туман, лишая его возможности определить, где начинается его тело и где кончается пространство вокруг. Темнота была густой, словно она имела вес и могла сдавливать его, вбирая в себя его страхи и сомнения.       Время, казалось, теряло свое значение, расплываясь в бесконечность, как будто часы застопорились, и он остался заброшенным в этой безвременной бездне. Пространство вокруг него становилось вязким, будто он застрял где-то между реальностью и забвением, между явью и сном, без надежды выбраться обратно.       Голоса, которые он слышал, были приглушёнными и неопределёнными, словно доносились из-под воды, далекими и неясными. Они были как эхо, резонировавшее в его сознании, словно кто-то шептал ему что-то важное, но он не мог уловить смысла.       Интонации их были полны тревоги и тоски, иногда казалось, что кто-то зовёт его, его имя, произнося его как заклинание, словно в этом кроется единственная возможность спастись. Однако потом снова возникали мысли, что эти голоса – просто обман его сознания, плод его воображения, запутавшегося в этой мрачной паутине.       Было ли это реальным?       Верь ему или нет – он не мог понять, где проходит грань между истиной и иллюзией. Или он уже переступил ту черту, за которой нет возврата, оказавшись в мире, где всё знакомое и привычное растворилось?       Эта неведомая реальность держала его в своих объятиях слишком долго, и теперь он должен был решить: бороться ли за возвращение к нормальной жизни или смириться с тем, что, возможно, уже навсегда потерял связь с внешним миром.

***

      Я словно висел в пустоте.       Ничего, кроме бесконечной тяжести, сковывающей тело. Казалось, руки и ноги были прикованы цепями, но цепи эти невидимы, они проникают внутрь, наполняют каждую клетку.       Я не мог понять, сплю я или это... что-то другое.       Иногда приходили образы. Сначала размытые, как пятна краски на мокром холсте. Затем они становились всё яснее.       Лицо... её лицо. Как вспышка света в темноте.       Цуна...       Её выражение было серьёзным, но где-то на краю губ пряталась слабая улыбка. Её глаза... в них я всегда видел больше, чем она позволяла сказать словами. И вот теперь они как будто наблюдали за мной.       Боль. Она вернулась внезапно, как удар молнии. Жгучая, раздирающая грудь. Я вспомнил... нож. Мужчина с холодным взглядом. Крик людей вокруг. Моё тело тогда рухнуло, словно марионетка, у которой обрезали нити. А потом темнота.       Но почему я всё ещё здесь?       Разве не всё должно было закончиться?       Что-то держало меня.       Или кто-то.              Глубоко в сознании Джирайи, как будто за тонкой пеленой тумана, начали всплывать воспоминания. Они шли не в хронологическом порядке, как кадры из старого фильма, перемешиваясь между собой, но каждое из них было наполнено теплом и яркими эмоциями.

***

      Первым всплыло одно из самых сильных воспоминаний. Он стоял в больничной палате, ещё молодой, с сияющими глазами. В его руках был крошечный свёрток, а Цунаде, уставшая, но счастливая, смотрела на них со своей кровати. — У него твоя улыбка, — прошептала она, слегка улыбнувшись. — Нет, он будет похож на тебя, такой же блондинчик — ответил Джирайя, наклоняясь, чтобы посмотреть на малыша поближе.       Он вспомнил, как в тот момент почувствовал нечто невероятное: страх, гордость и огромное счастье. Тогда он впервые осознал, что быть отцом - это нечто большее, чем он себе представлял.

***

      Следом появилось воспоминание из далёкого прошлого. Это был самый обычный день в младшей школе. Мне было лет шесть или семь - честно говоря, я уже не помню точно.              Новая школа, новый класс, новые лица. Честно, я был слишком занят тем, чтобы не забыть своё имя, когда учительница громко представила меня перед всеми. — Это Джирайя, — сказала она, подтолкнув меня чуть вперёд. — Надеюсь, вы подружитесь.       Я стоял, глядя на класс, полный лиц. Я чувствовал себя чужим, словно попал не туда, куда нужно. Никого из них я не знал. Кто-то шептался, кто-то посмеивался. А я просто хотел сесть за парту и забыть про всё это.       Она сидела на второй парте у окна. Я её сразу заметил - светлые волосы, забранные в два хвостика, и выражение лица, будто она могла раздать всем подзатыльники, если что-то пойдёт не так.       Она вообще не смотрела на меня. Только уставилась в окно, будто моё появление её совсем не интересовало.       Она была из тех детей, которые всегда в центре внимания. А я... ну, я тогда больше любил мечтать о всяких глупостях. Но я не знал, что она всё это время меня разглядывала.       Мы не заговорили друг с другом сразу. Может, стеснялись. Может, не было повода. Но я чувствовал, что она на меня смотрит. Иногда, думал, что никто не замечает, я сам украдкой поглядывал на неё. Её уверенность пугала, но и завораживала.       Однажды, через пару недель, она всё-таки подошла ко мне. Просто встала напротив и сложила руки на груди. — Эй, Белобрысый! — сказала она.       Я удивлённо поднял голову. — Это у тебя что, натуральный цвет волос? — спросила она, чуть нахмурившись. — Да... А что? — Ничего. Просто странно, — ответила она и, махнув рукой, ушла обратно к своей парте.       Этот момент я запомнил навсегда. Она назвала меня странным и белобрысым, но в её голосе не было насмешки. Скорее... интерес. Тогда я не понял, что это был наш первый диалог.

***

      Воспоминания соскользнули дальше, к тому времени, когда Минато был совсем маленьким. Намикадзе помнил, как они с Цунаде часто сидели вечерами втроём в гостиной. Минато тогда учился ходить и неуклюже перебирал ножками, держась за диван. — Он упрямый, как ты, — заметила Сенджу, смеясь, когда малыш в очередной раз не упал, а решительно держал равновесие. — Да, как я, — с гордостью добавил Джирайя, подбрасывая Минато вверх. — Джирайя, осторожно! — испуганно воскликнула Цунаде.       Но тогда это было их время. Простое, уютное, настоящее.

***

      Мгновения переместились вперёд. Джирайя стоял у входа в дом, когда Минато, уже подросток, уверенный в себе молодой человек, впервые привёл домой Кушину. — Пап, мам, это Кушина, моя одноклассница, — сказал он, слегка смущённо, но с гордостью в голосе.       Цунаде тут же подошла к девушке, обняла её, а потом с улыбкой посмотрела на сына. — У тебя хороший вкус, — произнесла она, заставляя Минато краснеть.       Позже, в тот же вечер, Минато рассказал, что они с Кушиной собираются пожениться после школы.       Джирайя помнил, как это известие одновременно обрадовало его и заставило почувствовать себя старым. — Женишься? А я-то думал, что ты ещё ребёнок, — пошутил он, хлопнув сына по плечу.

***

      Внезапно тёплые воспоминания начали меркнуть, сменяясь всё тем же бескрайним туманом.       Где-то вдалеке раздался голос. Тихий, полный усталости и боли, но всё же такой знакомый. Такой до боли родной. Она говорила со мной, но слова были такими далекими, словно доносились из-за плотной стены. — Джирайя… Мне нужно было навестить тебя раньше. Прости…       Следом, через неизвестный промежуток времени, он услышал уже другой голос, но не знакомый. — Дед, это я, Наруто. Ты держись, ладно? Мы все за тебя переживаем…       Всё это казалось бесконечно долгим сном, из которого я всё никак не мог проснуться. Но если они ждут... если она рядом... разве я могу позволить себе остаться здесь, в пустоте?

***

      Перед ним появились фигуры, словно вырезанные из его прошлого. Первой была маленькая девочка - Цунаде в юности, с её яркими глазами, полными дерзости и мечтаний. Она стояла, сложив руки на груди, глядя на него с лёгкой усмешкой. — Почему ты всегда должен делать всё по-своему? — сказала она с насмешливым, но тёплым тоном.       Джирайя хотел ответить, но голос будто застрял где-то глубоко в горле. Он только смотрел на неё, пытаясь вспомнить, когда они впервые произнесли эти слова друг другу.              Затем образ сменился. Теперь это была Цунаде постарше - та, которую он помнил в последние годы их брака. Она сидела за столом, устало опираясь на ладонь, и с горечью смотрела на него. — Ты опять выбрал не нас, — прошептала она, её голос эхом разнёсся в пустоте.       Сердце Джирайи сжалось. Он хотел возразить, сказать, что всё это не так, что он всегда думал о семье, даже если не показывал. Но слова снова не приходили.       Пейзаж изменился. Теперь он стоял в городе, в толпе людей. Все проходили мимо, но ни одно лицо не было ему знакомо. Он чувствовал себя потерянным, будто больше не был частью этого мира.       Где-то вдали раздался голос Минато: — Пап, почему ты не вернулся?              Этот голос эхом отозвался внутри его души, заставляя Джирайю оглянуться. Но сына нигде не было видно. Только тени, которые с каждым шагом становились всё ближе. — Это ещё не конец, — вдруг раздался другой голос, тёплый, но уверенный.       Он обернулся и увидел образ Цунаде, но уже из настоящего времени. Она стояла в белом халате, её глаза были полны решимости.       — Ты должен выкарабкаться, Джирайя. Не ради себя, так хотя бы ради нас всех. Наруто тебя ждёт. Он хочет познакомиться с тобой, а я не позволю тебе лишить его этой возможности, — сказала она строго, но в её голосе слышались забота и нежность.       Эти слова будто пробили завесу между его сознанием и реальностью. В тот момент, пока он лежал в больнице, его тело начало подавать едва уловимые признаки активности: лёгкое движение пальцев, едва заметное сокращение мышц лица.       Его разум медленно возвращался, блуждая между мирами, стараясь ухватиться за тот тонкий мостик, который связывал его с настоящим.

***

      Не зная, с какой попытки, но ему всё-таки удалось с великим трудом открыть глаза. В то мгновение, как он это сделал, свет от лампы, хотя и был мягким, поразил его как яркая вспышка. Для Джирайи, который долгое время находился в темноте, этот свет был невероятно резким и ослепляющим.       Несколько раз моргнув, он пытался хоть немного привыкнуть к яркости, которая кружила его голову. Постепенно его взгляд стал сфокусированным, и он начал осознавать, что находится не в привычной обстановке.       Он медленно осмотрел комнату, стараясь уловить детали: простые белые стены, несколько медицинских приборов рядом, тихий гул, исходящий от аппаратов, которые, похоже, следили за его состоянием.       Внутри его разума мгновенно зародились воспоминания, пытались собрать кусочки мозаики того, что произошло. Джирайя помнил, как вернулся в город для презентации своей книги. Неожиданно в это яркое воспоминание врезался другой фрагмент - лицо человека, который по-видимому, ненавидел его до глубины души. Это был тот самый мужчина, который пырнул его ножом — человек, которого он посадил много лет назад.       В воспоминаниях Джирайи мелькали моменты: карета скорой помощи, огни, блестящие на медицинских инструментах, и лица врачей, которые о чем-то говорили, но голоса их не доходили до него.       Затем всё снова затянулось в темноту, и он потерял сознание, будто погружаясь в бездну. Теперь он был здесь, в этой палате.       Беловолосый лежал неподвижно, обдумывая всё, что произошло. Боль от ранения была тупой и отдалённой, как будто его тело ещё не совсем осознало всю тяжесть травмы.       Внезапно его взгляд медленно сфокусировался на фигуре, сидящей рядом с кроватью, которую он заметил когда оглядел палату. Это была женщина с усталым, но всё же мягким выражением лица. Она спала, слегка склонив голову, руки были сложены на груди, а блондинистые волосы чуть спадали вперёд.       Грудь сжало от какой-то смеси радости, боли и удивления. Он не ожидал увидеть её здесь, хотя, если подумать, где ещё она могла быть? Это её больница. Но видеть её вот так, рядом с собой, снова вызвало чувства, которые он так старательно пытался подавить многие годы. — Цу… — хрипло прошептал он, осознавая, кто это.       Она здесь...       Его взгляд скользнул по её лицу. Даже с тёмными кругами под глазами, даже усталая и измученная, она всё равно была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Он заметил, как её грудь медленно поднимается и опускается в такт дыханию. Мужчина подумал, что, наверное, впервые за много времени она расслабилась настолько, чтобы задремать.       Минато знает...       Его мысли переключились на сына. Если Цунаде здесь, значит, Минато тоже в курсе. Он представил, как сын беспокоится, как, возможно, уже пытается помочь, решая все вопросы. Джирайя всегда гордился им, даже если не часто говорил об этом.       Он попробовал пошевелиться. Лёгкая боль пронзила тело, но он справился. Намикадзе хотел было потянуться к руке Цунаде, но передумал. Он боялся разбудить её.       Джирайя глубоко вздохнул, чувствуя, как тяжесть усталости снова начинает опускаться на его веки. Его тело, казалось, погружалось в кровать, словно в тёплую воду. Но прежде чем он окончательно сдался сну, он мельком подумал о том, как странно жизнь иногда закручивает петли.       Ещё недавно он был уверен, что всё под контролем, а теперь он лежит в больничной палате, а рядом с ним дремлет женщина, которую он потерял пятнадцать лет назад, но которая, как оказалось, всё ещё рядом.

***

      Джирайя, спустя время проснулся и лежал в полной тишине, лишь мягкий писк аппаратов нарушал покой. Он слышал тихие звуки: то, как Цунаде пошевелилась на стуле, как она тихо вздохнула, возможно, от того, что тело затекло после неудобного сна. "Спит сидя, возле меня…" — подумал он, слегка улыбнувшись про себя. Её привычка делать всё наперекор здравому смыслу оставалась неизменной, даже спустя столько лет. Он не мог понять, зачем она осталась здесь. Разве у неё нет важнее дел, чем торчать возле человека, который, как она утверждала много лет назад, "всё испортил"? "Интересно, как она реагирует на всё это теперь?" — Джирайя открыл глаза на долю секунды, чтобы убедиться, что она всё ещё рядом. Цунаде сидела, опустив голову чуть вбок, руки свободно лежали на коленях.       В комнате было такое же приглушённое освещение, а её лицо, даже во сне, сохраняло ту же силу и уверенность, которую он так хорошо знал.       Он решил не подавать виду, что очнулся. Может быть, из осторожности, может, из желания просто ещё немного понаблюдать за ней, без её пристального взгляда, который мог в одну секунду выбить из равновесия.       Цунаде тихо простонала, потянувшись, и выпрямилась на стуле. — Ну что за чёрт... — пробормотала она, потирая шею.       Джирайя сдержал смешок. "Она бы убила меня за это, если бы я начал смеяться сейчас", — подумал он, внутренне развлекаясь её привычными словами.       Он знал, что этот момент скоро закончится. Она поймёт, что он очнулся. Но пока что ему хотелось ещё немного побыть в этом иллюзорном спокойствии. В тех нескольких минутах, где он мог смотреть на неё и думать обо всём, что он не успел сказать.       Цунаде встала со стула, потянулась и тихо застонала, когда в теле прострелило затекшее напряжение. Джирайя краем глаза наблюдал за ней, чуть прищурившись, чтобы не выдать себя. — Старею, что ли... — пробормотала она, качая головой. — Всё-таки надо было уйти домой, — продолжала она. — Ужин, горячая ванна… Нет, Цунаде, конечно, выберет ночёвку на стуле в холодной палате.       Она вернулась к своему стулу, бросив мимолётный взгляд на Джирайю. Тот всё ещё лежал неподвижно, дыша ровно, но внутренне напряжённо, как будто в любой момент его могли разоблачить.       Цунаде снова села, и наклонилась вперёд, пристально глядя на его лицо. — Ну что ты там, всё спишь? Или опять просто решил потянуть время? — тихо сказала она, больше самой себе.       Мужчина внутренне напрягся, но удержался от любой реакции. Её голос был строгим, но в нём проскользнуло что-то мягкое. — Слушай, Намикадзе, если ты не очнёшься через пару дней, я устрою тебе такой ад, что даже в раю про тебя забудут, — она выдохнула, улыбнувшись своей угрозе.       Она снова замолчала, и в комнате вновь воцарилась тишина. Минуты тянулись, и Джирайя вдруг понял, что сам боится сделать первый шаг. Боится разрушить этот тонкий момент между реальностью и сном.       Он не мог больше лежать в этой тишине. Его сердце сжалось от её слов, от боли в её голосе. И, собрав всю свою волю, он медленно поднял руку. Она чуть заметно дёрнулась, заметив движение.       Цунаде резко подняла голову, глаза расширились от шока, когда она увидела, как его пальцы медленно двигаются. — Джи… — выдохнула она, как будто сама не верила, что это не игра её измученного разума.       Он открыл глаза, посмотрел на неё. Его взгляд был слабым, но в нём было столько нежности, что она не смогла сдержать слёзы. — Прости, — прохрипел он. Голос был слабым, будто ему приходилось вытягивать каждое слово из глубины своей души. — Прости меня, Цу… за всё.       Её руки задрожали, когда она протянула их к его лицу, нежно касаясь его щёки. — Ты… Ты очнулся… — только и смогла выговорить она, а её лицо было мокрым от слёз.       Цунаде, не отводя от него взгляда, быстро опустила руку на его запястье, проверяя пульс. Её профессионализм сработал автоматически, но глаза оставались полными эмоций. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она тихо, но в голосе слышалась строгость, смешанная с тревогой. — Как будто меня переехал поезд... — прохрипел Джирайя, слабо улыбнувшись. — Или, может, толпа фанатов с автографами. — Ха-ха, очень смешно, — сухо бросила Цунаде, но уголки её губ всё же дёрнулись вверх. — Ты понимаешь, как долго ты был без сознания? — Нет, но если ты тут - значит, слишком долго.       Она нахмурилась, игнорируя его попытку шутить. — Два дня. Ты едва не умер, Намикадзе. Но мы успели тебя стабилизировать. — Значит, я обязан своим спасением тебе? — Он взглянул на неё с теплотой, но в глазах читалась усталость. — Ещё бы. Ты снова довёл себя до такого состояния, что весь штат медиков ночами не спал. Как всегда, — фыркнула Цунаде. — Тебе повезло, что у тебя крепкое сердце.              Джирайя чуть усмехнулся, но тут же болезненно поморщился. — Крепкое? Сейчас оно бьётся так, будто забыл, как это делается. — Не удивительно, учитывая твоё состояние. У тебя было сильное кровотечение, а ещё… — Она замялась, но затем продолжила. — Глубокое ножевое, чуть не задело важные органы.       Он на секунду закрыл глаза, тяжело вздохнув. — Значит, я опять остался в долгу перед тобой. — Ты всегда в долгу передо мной, — ответила она с усмешкой, но голос звучал мягче, чем обычно. — Но на этот раз тебе придётся отрабатывать. — Отрабатывать? — Джирайя чуть приподнял брови. — Учитывая моё нынешнее состояние, вряд ли я смогу тебе чем-то помочь. — Ну, для начала - просто продолжай жить. А там посмотрим, — сказала она, опуская его руку обратно на кровать.       Он посмотрел на неё долго и пристально, словно пытался что-то сказать, но вместо этого тихо выдохнул: — Спасибо, принцесса.       Она ничего не ответила, но её взгляд стал чуть мягче. Через секунду она повернулась к двери. — Ладно, я позову медсестру. Пусть проверят тебя, пока ты окончательно не свалил нас всех с ног своими выходками. — Как скажешь… — пробормотал он, устало прикрывая глаза.       Сенджу вышла из палаты, но прежде чем закрыть дверь, на мгновение оглянулась. В её взгляде было облегчение, которое она тщательно скрывала.

***

      Цунаде, наблюдая за манипуляциями медсестёр через стекло, почувствовала, как её плечи слегка опустились от усталости. Она давно привыкла к таким ночам, но это было нечто другое. Личные эмоции всегда усложняли работу, особенно когда речь шла о Джирайе.       Вытащив телефон из кармана халата, она мельком взглянула на экран. Часы показывали 5:59 утра. Её ночная смена, которую она проспала, подходила к концу, а с ней - и ещё одна из бесконечных ночей борьбы за чужие жизни.       Она задумчиво провела пальцем по экрану, открывая чат с Минато. Решение написать сообщение пришло само собой - звонить она не хотела, зная, что, скорее всего, они с Кушиной и Наруто ещё спят.       Она набрала текст медленно, обдумывая каждое слово:

"Доброе утро, сыночек. Папа пришёл в себя, но пока слаб и очень уставший. Можете приехать, но обедом. Не надо сразу срываться. Напиши, как будете готовы."

      Прочитав сообщение ещё раз, она нажала "отправить". Блондинка опустила телефон в карман и снова взглянула на палату через стекло.

***

      Цунаде машинально пролистала записи, полученные от медсестёр. Их чёткий почерк и данные в таблицах всегда внушали спокойствие. Всё шло по протоколу: показатели стабилизировались, прогнозы оставались обнадёживающими. Но, даже зная это, она не могла расслабиться.       Подняв глаза, она заметила, как Джирайя, лежа на больничной койке, смотрит на неё сквозь стекло. Его лицо, хоть и бледное, было оживлённым. Он едва заметно махнул рукой, подзывая её к себе.       Цунаде задержалась на мгновение, раздумывая, стоит ли ей зайти сейчас или дать ему ещё немного отдохнуть. Но его взгляд говорил о том, что он явно не хотел ждать.       Она открыла дверь и вошла в палату, захлопнув за собой мягко закрывающуюся дверь. — Ты должен отдыхать, — заметила она, подходя ближе к кровати. — Цунаде… — тихо начал он, голос ещё был слабым, но уже с лёгкой ноткой упрямства. — Я отдохну, но… Минато… — Что Минато? — Она придвинулась ближе, положив папку на прикроватный столик. — Он… Он знает? — спросил Джирайя, с усилием приподнимаясь на подушке, хотя взгляд всё ещё оставался немного растерянным.       Цунаде мягко положила ладонь ему на плечо, осторожно надавив, чтобы он лёг обратно. — Знает, конечно, — ответила она, стараясь говорить спокойно. — Я держала его в курсе. Они, эти два дня, постоянно приезжали. И сегодня зайдут, я ему уже СМС-ку отправила. — Он… в порядке? — В его глазах читалось беспокойство, почти как у любого родителя, который давно не видел своего ребёнка.       Цунаде слегка улыбнулась, видя эту трогательную заботу. — С ним всё хорошо, — заверила она. — Он переживает, конечно, но сейчас он уже взрослый. Ты должен гордиться тем, каким человеком он стал.              Джирайя вздохнул, и его лицо смягчилось, будто слова Цунаде сняли с его души огромный груз. — Хотел бы я… поговорить с ним, — пробормотал он. — Поговоришь, — уверенно сказала она. — Но сейчас тебе нужно сосредоточиться на выздоровлении.       Джирайя лишь кивнул, прикрыв глаза на несколько секунд, будто обдумывая её слова.       Цунаде сделала шаг назад, глядя на него. — Отдыхай. Я ненадолго оставлю тебя, но вернусь позже.

***

      На часах было 6:30 утра, когда будильник заиграл привычную мелодию, нарушив утреннюю тишину дома Намикадзе-Узумаки. Минато первым протянул руку к тумбочке, чтобы выключить сигнал. Он зевнул, повернулся к Кушине и мягко коснулся её плеча. — Доброе утро, — тихо произнёс он. — Угу… Доброе… — сонно отозвалась Кушина, потянувшись и приоткрыв глаза. Она повернулась к мужу, улыбнулась и поцеловала его в щёку.       Через минуту Кушина, накинув халат, направилась в ванную, оставляя за собой едва уловимый аромат своих любимых духов. Минато, как обычно, сел на кровать, провёл рукой по лицу, чтобы окончательно проснуться, и начал аккуратно заправлять постель.       Из соседней комнаты доносились звуки будильника Наруто. Минато улыбнулся, представив, как их сын, скорее всего, ворочается, пытаясь ухватить ещё несколько минут сна. — Наруто, вставай, будильник звонит! — позвал Минато, но ответа не последовало.       Кушина, вернувшись из ванной, услышала это и, приоткрыв дверь в комнату сына, громче добавила: — Наруто, давай быстрее, завтрак через 15 минут! — Уже встаю, мам! — донёсся сонный голос Наруто.       Минато, закончив с постелью, направился в освободившуюся ванную. После водных процедур на кухню. Он поставил чайник и достал хлеб для тостов, пока Кушина собирала завтрак: яйца, нарезка, тёплые вафли с мёдом и немного свежих фруктов. — Какой у нас план на вечер? — спросила Кушина, оборачиваясь к Минато. — Если не задержусь на работе, мы пойдём к больнице, как договаривались, — ответил он, ставя на стол три кружки чая.       Тем временем Наруто всё-таки выбрался из постели и с телефоном в руках прошёл на кухню. — Доброе утро, — лениво пробормотал он, зевая. — Доброе, соня, — подколола его Кушина, ставя перед ним тарелку с вафлями.       Утро шло в привычном ритме: лёгкие разговоры, звуки посуды и гудение чайника. Каждый выполнял свои привычные утренние ритуалы, готовясь к новому дню.       Минато проверил телефон, и увидел сообщение от матери, у него резко вспотели ладони. Открыв переписку, начал читать СМС. Вдруг он выскочил из-за стола, напугав при этом жену и сына с криком: — Папа очнулся! — Неужели?! — переспросила Кушина. — Правда?! — Наруто тоже выскочил из-за стола. — Да! Мама час назад сообщение написала. Он очнулся но ещё слаб. Мы можем приехать обедом, не раньше. — Слава Ками-сама! Это очень хорошо. — Обедом? Но у меня уроки, а у тебя пап работа, — Наруто был в растерянности. — Ничего страшного, я отпрошусь с обеда, потом отработаю. А тебя заберу сам, и объясню все классной руководительнице. — Минато нашел выход. — Я могу до больницы на такси поехать, что-бы ты круг не делал. — предложила Кушина. — Хорошо, —Намикадзе согласно кивнул. — Тогда я маме напишу что мы будем обедом. И давай Наруто за курткой и рюкзаком, а то опоздаем.

***

      Едва дождавшись обеда, Минато, Кушина и Наруто вошли в больницу, их сразу встретила Цунаде. Она стояла в коридоре, немного напряжённая, но с явным облегчением, когда увидела их. После нескольких шагов она быстро подошла и кивнула им в знак приветствия. — Я вас жду, — сказала она тихо. — Пойдёмте.       Цунаде повернулась и повела их по знакомым коридорам больницы, пока они не подошли к палате Джирайи. Дверь была приоткрыта, и внутри было тихо. Цунаде вошла первой, сделав знак Минато, Кушине и Наруто оставаться за дверью.       Она мягко и тихо позвала его: — Джирайя.       Джирайя медленно открыл глаза, их взгляд был немного затуманенным, он не сразу осознавал, кто перед ним. Он посмотрел на Цунаде с лёгким недоумением, не понимая что случилось.       Цунаде не стала говорить больше, просто махнула рукой за дверь в знак, чтобы они вошли. Минато, Кушина и Наруто аккуратно шагнули внутрь. Когда Джирайя заметил их, он с удивлением попытался приподняться, но Цунаде сразу подскочила к нему и мягко положила руку на его плечо, заставив его вернуться на подушку. — Лежи, — строго, но с заботой произнесла она. — Ты ещё слишком слаб, чтобы сидеть.       Минато почувствовал огромную волну облегчения. Он медленно подошёл ближе к отцу, который смотрел на него с широко раскрытыми глазами и лёгкой улыбкой. Они не виделись долго, и, несмотря на тяжёлое состояние Джирайи, эта встреча была наполнена тихим счастьем. — Привет, пап, — произнёс Минато, его голос слегка дрожал от эмоций. Он изучал своего отца, словно впервые видя его заново, вглядываясь в каждую деталь - каждую морщинку, каждое движение, каждое выражение лица, которое он давно не видел.       Джирайя слегка наклонил голову, улыбка на его лице становилась всё более теплой. — Минато... ты... Ты... так изменился... — слабо произнёс он, едва сдерживая эмоции. — Не могу поверить, что я тебя вижу в живую.       Минато, не сдерживая эмоций, присел рядом с ним. Он чувствовал, как будто между ними снова возникла связь, будто время не исчезло, и отец снова был рядом, хотя и в такой слабости. — Не переживай, — сказал Минато, стараясь взять себя в руки. — Мы рядом, ты поправишься. Всё будет хорошо.       Цунаде стояла в стороне, наблюдая за ними с лёгкой улыбкой, зная, что для Джирайи эта встреча была важнейшей частью его восстановления.       Когда Минато сел рядом с Джирайей, Кушина медленно подошла и присела на стул, стоящий рядом с кроватью. Она с теплотой посмотрела на своего мужа и тестя, ощущая, что всё действительно в порядке, несмотря на все переживания.       Намикадзе старший смотрел на Кушину, и на её лице отражалась та же забота и любовь, которые он помнил, хотя и прошло много времени. — Кушина... — его голос был хриплым, но всё же с нотками радости. — Ты такая же, красивая.       Она улыбнулась и слегка покраснела, вспомнив теплые отношения с отцом мужа, еще в свои подростковые времена.       Джирайя, поглощённый разговором с сыном и невесткой не сразу заметил Наруто. Тот стоял возле двери, не решаясь войти. Его глаза были полны замешательства и немного растерянности - ему предстояло встретиться с человеком, о котором он слышал всю свою жизнь, но никогда не видел.       Это был не просто его дед, а человек, которого Наруто всегда знал лишь по рассказам и воспоминаниям.       Цунаде, заметив нерешительность внука, тихо подошла к нему и, мягко толкнув в спину, подтолкнула его вперёд. — Иди, — сказала она, улыбнувшись.       Наруто сделал несколько шагов вперёд, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Он остановился у кровати и, вглядываясь в Джирайю, наконец произнёс: — Привет... дедушка.       Джирайя посмотрел на него, и в его глазах мелькнуло некоторое удивление. Он долго смотрел на Наруто, а потом, с лёгкой улыбкой сказал: — Вот так... значит, это ты... мой внук, — слабо произнёс он, пытаясь вспомнить, как вообще взаимодействовать с этим подростком, которого он никогда не видел. Он немного приподнял голову, будто пытаясь разглядеть его черты.       Наруто стоял, не зная, что сказать, но его сердце вдруг наполнилось чем-то тёплым. Увидев, как Джирайя пытается с ним наладить контакт, он сделал шаг вперёд и аккуратно положил руку на кровать, рядом с рукой дедушки. — Я всегда слышал о тебе от папы и мамы, — сказал Наруто, немного смущённо, но с искренностью в голосе. — И... я рад, что ты жив.       Джирайя несколько мгновений молчал, а затем его лицо расплылось в улыбке, хоть и слабой. — Я тоже рад, что ты вырос таким... — его взгляд стал мягче. — Ты... ты выглядишь как твой отец в детстве.       Минато, стоявший рядом, почувствовал, как в его груди что-то сжалось. Это была странная смесь счастья и грусти, ведь так давно он мечтал об этом моменте, так много уговаривал отца приехать.       Цунаде, стоя в стороне со слезами на глазах, наблюдала за встречей с улыбкой, зная, что это начало новой главы, важной не только для Джирайи, но и для всей их семьи.       Наруто, почувствовав лёгкость от первых слов дедушки, немного расслабился. Он всё ещё не мог до конца понять, как это - иметь настоящего деда, о котором столько рассказывали. Все эти годы Джирайя был для него скорее мифом, чем реальным человеком. И вот, наконец, он стоял перед ним, и тот, похоже, искренне был рад его видеть. — Ты не представляешь, сколько всего я слышал о тебе, — продолжил Наруто, с улыбкой, но немного нервно. — Папа рассказывал, как ты учил его всему, как были всякие приключения...       Джирайя слабо усмехнулся, вспоминая давние времена. — Ах да... было дело, — сказал он, пытаясь хоть немного развеселиться. — Ты точно хочешь знать все эти истории?       Наруто, хоть и был слегка смущён, ответил с любопытством: — Да, обязательно!       Минато и Кушина наблюдали за их беседой с тихим умилением, ощущая, как медленно, но верно налаживаются их отношения. Даже в таком состоянии, Джирайя был тем, кто мог внести в атмосферу лёгкость и веселье.       Цунаде, почувствовав, что момент настал, села рядом на кровать с другой стороны, оглядывая всех четверых - Джирайю, Минато, Кушину и Наруто.

      Вот они снова все вместе, несмотря на боль и трудности.

      Связанные временем.

— Ты многое пропустил, — тихо сказала она Джирайе, сидя рядом с ним. — Но всё ещё можно наверстать. Время для этого есть.       Джирайя, посмотрев на неё с благодарностью, кивнул. — Да, знаю. Но главное, что я снова с вами. Это многое значит.       Наруто, подслушав эти слова, задумчиво взглянул на дедушку. — Ты что, реально думаешь, что можно всё наверстать? — спросил он, немного сомневаясь.       Джирайя посмотрел на него с удивлением, но улыбнулся. — Конечно, можно. Всё в жизни можно исправить, если ты по-настоящему хочешь этого.       Наруто задумался, и в его глазах загорелся тот огонёк, который всегда был у него, когда он верил в лучшее. Эти слова были ему очень важны.       Минато, взглянув на свою семью, почувствовал, как тяжесть с его сердца начинает спадать. Они были вместе. Джирайя снова был с ними. И это значило, что всё будет хорошо.

***

      Тишина в палате стала уютной, и в тот момент все, казалось, могли почувствовать себя немного ближе друг к другу. Наруто, осознавая, что его отношения с дедушкой только начинают складываться, не знал, что еще сказать, но почувствовал, как его сердце наполняется теплотой.       Он всегда мечтал о такой встрече, и теперь, когда она наконец состоялась, ему казалось, что всё в жизни вдруг стало на свои места.       Джирайя заметил его задумчивый взгляд и чуть подал голос. — Знаешь, Наруто, я всегда думал, что когда встречу своего внука, он будет таким же дерзким и неугомонным, как твой отец да и дедушка. Но ты, похоже, получился совсем другим... — сказал он, с улыбкой подбираясь к более лёгкому тону.       Наруто, не удержавшись, с облегчением засмеялся. — Ну, я, конечно, могу быть дерзким, если нужно! — ответил он, уже чувствуя себя намного увереннее. — Но... мне нравится быть собой. Не так ли, пап?       Минато, который уже несколько минут молча наблюдал за разговором, кивнул с улыбкой. — Ты прав, Наруто. Главное - быть собой. И, похоже, ты нашёл свой путь. Это здорово.       Кушина, сидя рядом, положила руку на плечо мужа, почувствовав, как его сердце успокоилось. Это было важно. Вся семья, несмотря на все испытания, в какой-то момент находила свою гармонию. — Давайте не будем затягивать встречу, — сказала Сенджу, смотря на Джирайю. — Он должен отдыхать. Пусть всё будет постепенно.       Джирайя, слабо улыбаясь, кивнул, но его взгляд оставался крепким и уверенным. Он знал, что всё ещё предстоит, но, по крайней мере, теперь он был не один. Он верил, что сможет оправиться, а главное - он знал, что в его жизни есть те, кто его поддержит. — Спасибо, что пришли, — сказал он. — Мне, правда, это много значит.       Минато улыбнулся и встал, немного помедлив, подошел к отцу и осторожно положил руку на его плечо. — Мы всегда будем рядом, пап, — ответил он, и в его голосе звучала уверенность. — Ты восстановишься, а потом мы снова начнём новые приключения, как в старые добрые времена.       Цунаде посмотрела на их обмен взглядами и мягко кивнула, зная, что для каждого из них этот момент был важен. Время для восстановления было важно, но гораздо важнее было то, что они снова были вместе - и это придавало силы.       Наруто в последний раз взглянул на дедушку и, немного стесняясь, поднял руку в знак прощания. — Увидимся, дедушка. И... постарайся не слишком разгуляться без нас, ладно? — с улыбкой сказал он, и хотя слова звучали шутливо, в них была искренняя забота.       Джирайя, не удержавшись, тихо засмеялся. — Обещаю, что не стану слишком сильно шалить, — ответил он с едва заметной улыбкой.       Минато и Кушина подошли к дверям, оборачиваясь один раз, чтобы взглянуть на Джирайю, который, несмотря на свою слабость, казался полным надежд. — Пойдём, Наруто. Пора нам возвращаться, — сказал Минато, и вся семья медленно вышла, оставив Джирайю наедине с тишиной палаты, чтобы он мог спокойно восстановиться.       Но в их сердцах уже было другое - надежда.