Молитвы отвергнутых

Обед проходил в тишине. Несмотря на то, что обедали мы всегда вдвоем, сопровождая короткими разговорами, сегодня предпочли вовсе молчать. Рам пытался поймать мой взгляд, но я горделиво отводила глаза в сторону. — Дивия, повернитесь, наконец, на меня. — Господин Дубей, я уже все сказала. Да, я убила его. Нет, я не жалею об этом. — Я разве упрекнул вас в этом? Кажется, все было наоборот.

***

Осколок, что я приставляла к груди и не решалась надавить, выпал, когда я услышала удивленный голос Рама: — Что тут происходит?.. Дивия? — Я.. Я убила его. Рам метался между нами взглядом, а затем сказал, полностью собравшись: — Пойдемте, я провожу вас до спальни. И не дав мне сказать ни слова, взял за руку, и, без оглядки на Бернарда, повёл по коридору. Рам косился на меня, проверяя мою сохранность, но я не обращала внимания, смотря только под ноги и следила за тем, как скоро я перестану оставлять кровавые следы. Навстречу нам шли растерянные дормены, явно уснувшие на своем посту. Оклемались только когда разглядели меня, сразу уточнив у Рама: — Вы в порядке? — В полном, однако вы будете нет. Зовите слуг, а сами отправляйтесь за трупом. Избавьтесь от него. — А Госпожа?.. — А госпоже врача. Немедленно.

***

Я промолчала, не зная, что смею ответить. С одной стороны была важна поддержка хоть одного из этого дома, иначе не сносить мне головы, а с другой — этот один может использовать ситуацию под себя, а я не посмею даже возразить, ведь кто я и кто старший Господин? Рам принял молчание за отказ в дальнейшем разговоре, но добавил: — Никто не знает. Кроме нас. — Думаете, ваши люди настолько глупы? Настолько, что не поняли очевидного? — Они не знают всей ситуации. — Как и вы. — Не попади вы в тот день в комнату Мадху, я бы тоже считал, что ничего не знаю, однако догадаться мне было не трудно. — Рам, что ты теперь хочешь? Он приятно улыбнулся, словно мое самостоятельное решение перейти на "ты" очень обрадовало. Качнув головой, мол "ничего", спокойно вернулся к обеду. Выглядел теперь умиротворено, точно добившись от меня чего-то больше, чем простой переход на равноправное положение. Невольно засмотревшись на лицо Рама, отчего-то почувствовала себя неловко. Я не знала, как скоро мне вынесут приговор за смерть близкого друга Господина, насколько жестоким он будет, будет ли кто-то из "Бардиса" бороться за мою непричастность, но почему-то была уверена в Раме. Уверена в том, что он будет тем, кто не побоится соврать Господину о несчастном случае, а может, и вовсе вывернет историю так, что Бернард окажется виноватым. А я в свою очередь лишь испытывала к нему неприязнь, все утро игнорируя попытки поговорить со мной. Но разве была в том моя вина? — Дивия, ты опять меня не слушаешь? — Что? Рам, закатив глаза, вновь качнул головой и повторил вопрос: — Хочешь вернуться домой? Я задумалась. За прошедшие пять дней, я ни разу не почувствовала тоски по "дому", лишь иногда скучав по девушкам и нашим разговорам по ночам, и перед выступлениями. Даже убийство Бернарда не заставило вспомнить кого-то из них, в голову тогда вернулся только брат, а после рядом был Рам. Казалось, я освоилась даже среди куда больших крыс, чем те были в "Бардисе". Больше не пугало одиночество по ночам и утрам, не пугала дикая тишина за чтением в библиотеке, которую раньше заполняла Сарасвати. Не пугал и сам Рам, со своим неподдельным интересом ко мне, который пытался скрыть, маскируя под "любовался вашей красотой, не имея в мыслях похоти", вот только этими же словами и доказывал, что заинтересован во мне больше, чем в невесте, и определено имеет не только мысли обо мне. Ситуация казалась забавной. — Не знаю. — Вот как, — удивился он. — Но и оставаться здесь не думаешь? — Ни за что. — Я понял, не злись. Я кивнула, а после поднялась из-за стола. Только перед самым выходом Рам сказал мне: — У меня завтра свадьба. По спине пробежался холодок, но так ничего и не ответив, вышла из столовой.

***

Среди толпы меня нашел Доран, без слов притянул к себе, самостоятельно подложив мою ладонь ему под локоть. Мы пошли дальше по храму, теперь пытаясь найти Камала с девушками, ведь до этого искали друг друга. — Кристиан не счел важным присутствовать моим мужем? — недовольно спросила я, хотя в глубине души ликовала. — Знаешь ведь, что терпеть не может всю эту семейку. — Знаешь ведь, что мне абсолютно все равно, — понизила голос я. — Чистая показушность перед гостями. Я видела его знакомых. Доран хитро улыбнулся, скосив на меня глаза. Мы без слов поняли друг друга. Наконец, я увидела знакомую юбку нежно-фиолетового цвета, и потянула за собой мужчину. Камал заметил и меня. Он держал под руку Радху, она — сестру. Сара потянулась ко мне, но вовремя остановилась, успев лишь незаметно проскользнуть рукой по моей. — Где же сам Дубей и невеста? А старший? — Молодожены скоро спустятся, а старший так и не вернулся, Радха. — Пойдемте ближе к середине зала, — предложил Камал, но без ответа сразу поведя за собой девушек. — Наглец, — посмеялась я. Я почти не вслушивалась ни в слова мужчины, что спрашивал о клятвах, ни в ответы тех, кто бесконечно клялся. Мой взгляд метался меж гостей, пока Доран с непониманием в голосе не спросил: — Чего он так уставился на наши руки? — Кто? О чем ты? — Дубей. Вскинув брови, я посмотрела на Дорана, удивившись тому, что он следит за ним, а переведя взгляд на Рама, непонимающе посмотрела и на него. Он и впрямь не сводил глаз с моей ладони, что до сих пор покоилась на крепкой руке дормена. Казалось, что он даже не вслушивался в то, в чем клялся своей невесте, подобно попугаю повторяя скудное "да". Девушка счастливо не выглядела, точно заметив настоящий интерес, как в девушке, в другой — во мне. Однако упрекнуть не посмела бы, да и не хватило бы весомости в словах. Я — Госпожа "Бардиса", на глазах людей, как главная женщиной храма, так и наиболее статная среди них, а она.. Офелия стала женой лишь наследника, соотвественно получив разряд ниже моего, ведь мне "посчастливилось" стать женой именно хозяина "Бардиса". Мое слово в любом случае оказалось бы выше, Кристиан не позволил бы оклеветать меня, а старший Господин — сына, потому ей оставалось лишь молча наблюдать за заинтересованными взгляда Рама, уже ставшего её мужем. Мне стало дурно. Я не желала играть в игры, в которых грозила прямая опасность получить не одно наказание, и даже за то, чего могло и не быть. Возникло желание дать неслабый подзатыльник Раму, только бы он, наконец, отвернулся, но сделать это при остальных я не могла. Речи закончились, и Рам с Офелией двинулись по залу, собирая личные поздравления. Мы успели вовремя отойти на пару шагов назад, люди перед нами вновь сомкнули круг, и поздравительных речей удалось избежать. Держась друг за друга, вышли к скамейкам, на которых безмолвно решили остаться до конца. Заговорили только после: — Я ведь не одна заметила странные взгляды женишка? — недовольно выгнула бровь Сара, посмотрев на каждого. — Если он думал, что так я отпущу Деви или моя рука магически отвалится, то стоило молиться лучше, — ехидствовал Доран. — Он не понимает, что, ведя себя настолько подозрительно и открыто в сторону замужней девушки, ничем хорошим не кончится? Кристиан задушит его голыми руками, а после достанется и Деви, даже если она не причастна! — Спокойней, Радха, я поговорю с ним об этом. Однако для нас, его и меня, заложников пустых званий "замужняя", "женатый", мало ограничивают делать то, что взбредет в голову потому, что они не по любви и клялись из-за нужды. — Это так, да, Деви, но помни, что ты не просто замужняя — ты его собственность.. — грустно отметила Сара. Мы замолчали, каждый погрузившись в собственные тяготы. Слова Сары неприятно сжимали горло и сковывали все тело, вновь напоминая о ужасной правде всего моего статуса госпожи. В глубине души заиграла зависть за более удачный выбор Офелии жениха, а сердце рвалось от обиды за всю собственную жизнь. Платить мужчине за то, чтобы тот взял чью-то дочь в жены, было почти то же, как Кристиан не дал мне выбора, но сейчас я мечтала о первом исходе. В нём был выбор хотя бы в том, кто он будет, проходят знакомства, и можно дать отказ мужчине, сколько бы тот не предлагал в ответ, вот только Офелия попала ровно в того, кто не сделал бы по собственному желанию больно. Сколько бы я не пыталась найти в Раме то, о чем думала раньше, жестокости в нём не было — всем заправлял отец, тем и отправлял "Ракассу", всех жителей храма, а главное — самого сына, хоть он и оставался до сих пор человеком. Обида болезненно сжимала сердце, я ненавидела всех, кто был виноват в том, что я оказалась заложницей психопата, причиняющий боль не раздумывая. Но, уступая место радости, зависти как и не было. За Офелию надо было радоваться, а не уделять внимание своей ране, которая никогда не заживет. Коротко вздохнув, я постаралась выкинуть перекрикивающие друг друга мысли. Послышались разговоры — гости наконец начали переговариваться между собой, оставив главных звезд на сегодня. Мы переглянулись, и, не говоря ни слова, последовали к ним, словно были все время там. Витая где-то на грани реальности и мыслей, я не заметила передо мной стоящего Рама, впечатавшись ему в грудь. Доран, что отвлекся всего на долю секунды и стоявший ближе всех, потянул меня назад. Мельком осмотрел лицо, но ничего не сказал. Рам непонимающе выгнул бровь, спросил: — Дивия, что же не так с вашим носом, что Доран так беспокоится за него вновь? — С её носом все в порядке, господин, — недовольно ответил дормен. — Зубки просто острые, вдруг об губу задела. — Разве это было бы настолько страшно? Крови почти бы не было. — Ну что вы, конечно, страшно. Госпожа подобает выглядеть без изъянов. — Тогда прошу меня простить. За мою неаккуратность. А вас, Доран, прошу тогда тщательнее выполнять работу, а не стоять рядом для красоты. Казалось, ещё чуть-чуть и между ними полетят искры, и я перебила, забирая внимание на себя: — Со мной все в порядке, успокойтесь. Хотели о чем-то поговорить, господин? — Да, Дивия, отойдем? Я опешила. Быстро оглянулась по сторонам, но Офелии не нашла. Доран придвинулся ближе ко мне, теперь дожидаясь причины для приватного разговора. — Боюсь, вас никак не может касаться этот разговор, Доран. Личные письма от Кристиана. И только тогда ему ничего не осталось, кроме как отступить. Поверить на слово ему было тяжело, но и доказательств просить не смел. А мне оставалось только кивнуть и последовать на балкон в соседнем зале, по дороге оглядываясь по сторонам, все никак не понимая, куда могла деться невеста. Вечерний легкий ветер прошелся по телу, словно нежно погладив. Я остановилась у перил, с радостью задышав полной грудью. Рам оперся на них руками, встав ближе обычного. — Что же такого важного, господин? — Признаюсь честно, писем нет, просто захотелось постоять с тобой на свежем воздухе. Как каждый наш вечер. — Таких было всего три, в один из которых ты уводил меня от трупа. По-твоему, достаточно романтично? — Трупа не хватает, — саркастично ответил он. Я посмеялась, но резко умолкла, будто горло сдавили. Тихо спросила: — Что меня ждет, Рам? — Как бы я ни хотел, ни пытался помочь, ничего приятного.. Я опустилась на перила так же, как Рам, и поникла. Вчерашняя вера в то, что мой нападок, который вновь возник из ниоткуда, удастся сгладить, что Рам поможет, разбилась словно тогда ваза. Кто-то сообщил об этом Господину раньше, и сегодня утром мы уже читали гневный приказ его отца. За весь день не было времени подумать, кто это мог быть, да и смысла не было. От наказания я не отвертелась бы, не поможет теперь и Кристиан. Хоть он отправил ему письмо в ответ, однако я понимала, что это никак не повлияет на решение Господина. Он лишился друга, а я должна остаться безнаказанной? — Я поговорю с ним, Дивия, ударов не будет так много.. — Не надо, Рам. Я не жалею, что сделала это, значит, не должна плакаться теперь. Я выдержу. Всего-то 25 ударов.. — Ты совсем с ума сошла? — развернул он меня к себе. — Плетью, Дивия! 25 ударов! Руки в цепях! — Я знаю, Рам! Тогда не нужно было останавливать меня, умерла бы в ту же ночь вместе с тем ублюдком! Я хотела сбросить с плеч его руки, но без сил опустила свои. Не говоря ни слова, Рам притянул меня к себе, крепко прижав к груди. Так, будто ему больно было слышать мои слова. Больно было даже допустить мысль о моей смерти. Я замерла, совсем не зная, что делать. — Не говори этой глупости, Дивия. — Отпусти меня, Рам. Ты теперь в том же положении, что и я. Прекрати. Но он не слушал. Погладил меня по спине, положил голову на мою и прижал только сильнее. Я хотела позвать его снова, сказать, приказать отпустить меня, но молчала. Неуверенно ладонями прикоснулась к его спине, оставляя их на одном месте, не веря в то, что делаю. Глаза невольно становились мокрыми, а тело сковывал животный страх. Спустя столько времени, столько выдержки, я потеряла силы храбриться, почувствовав всего каплю настоящего тепла от человека, что был готов биться с родным человеком за меня, зная всего каких-то жалких две недели, за которые удалось узнать только госпожу "Бардиса", полностью покрытую всю шипами, но никак не ранимую, переживающую и способную испытывать настоящие эмоции меня. Я не всхлипывала, упорно сдерживая слезы, но Рам словно понимал все и так. Продолжал необъяснимо нежно гладить меня по спине, волосам, отдалено напоминая брата. Зажмурив глаза, отогнала любые ассоциации и мысли о Кайрасе, ведь тогда поток слез было бы не остановить, а этого мне хотелось в последнюю очередь, где-нибудь в одиночестве. — Дивия, я не желал и не желаю тебе зла, прошу, перестань жалить меня. — Я все ещё в твоих объятиях, радуйся пока этому. Но и запомни: подобного больше не повторится, мы чужие и не опора друг другу. — Вот как. Рам поднял мое лицо, аккуратно держа в ладонях. Приблизился, ожидая моих действий, но я не двигалась. Опять. Что-то тянуло меня довериться ему, поверить в сказанные слова. Я слегка двинулась навстречу и наши губы нашли друг друга. Едва ощутив привкус вина, сжала руки, отступая назад. Рам со спокойным видом взглянул на меня, понимая, что это будет непростительной нам ошибкой, которую совершать я не хотела. — Рам, выкинь из головы все, что тут происходило. Перестань так на меня смотреть и выделять среди толпы. Мы никто и всегда будем никем друг другу. — Дивия.. — Я выдержу полное наказание, пробуду здесь ещё неделю, как обещала, и больше мы никогда не увидимся. Не возвращайся за мной и не ищи встреч. Твои чувства убьют нас обоих, оставь их глубоко в себе и живи теперь так, как велел отец. Не дав сказать ему ни слова, ушла, зная, что он все равно продолжит смотреть вслед, пока не скроюсь в главном зале. Почти что на входе встретила Сара, выглядев совсем поникшей. Я оглянулась по сторонам, искав наших дорменов и Радху, но не увидела ни одного, встревоженно вернув глаза на Сарасвати. Могло случится что-угодно. — Сара, где остальные? Что случилось? — Они снаружи, идем скорее, Деви.. Быстрым шагом я последовала за девушкой, не обращая внимания на непонимающие взгляды вокруг. Пару раз приходилось протискиваться через толпу, но шагу не сбавляли. Мы спустились по лестнице — все до единого были без лица, слегка виновато смотрев на меня. — Да что с вами? Говорите уже! — Деви, к нам приходил Раджан.. — И что в этом страшного? Дорменов полный храм, что не так? — Он стоял на посту у вашей комнаты, — растягивал мысль Камал, но перебила Сара. — Мадху вчера стало плохо, но она просила не придавать этому значению. Поначалу мы так и сделали, она и держалась на ногах уверено, хоть мы не понимали, что могло случится. А сегодня утром.. На ноги встать не могла, устало перекатывалась только по кровати, а врачи крутили головами, тоже не зная, что с ней. Мы оставили её дома, под присмотром врачей и Амриты. — Что сообщил Раджан? — Они мертвы, Деви. Я сделала шаг назад, не веря в услышанное. В ушах зазвенело, а воздуха стало категорически мало. Слезы, что до этого упорно держались, сейчас потекли ручьем, но я молчала. Ко мне шагнули сестры, вместе заключая в объятия. Доран сочувственно переглядывался с Камалом, теперь не зная, как подступиться. — Плевать я хотела на уговор с Дубеем, сейчас же едем домой.