Молитвы отвергнутых

Я лениво завязала завязки по бокам юбки, сверху надевая топ с длинными рукавами. Меня ожидал Господин, что совсем не был рад ни нашему знакомству с Дубеем, ни приглашению в гости без его сопровождения, но отказать Господину Ракассы не смел. Если так желал его сын, значит, выполняется без препирательств. — Береги себя, Дивия. Не думай полагаться только на Камала и Дорана. — Все будет хорошо, Радха. Господин позже уедет, высыпайтесь. Я вышла из комнаты и, не говоря ни слова, последовала за Дораном, пока Камал ждал рядом с Господином. Мы сохраняли дистанцию, новые выпады с наказанием за общение были бы лишними, потому мы старательно избегали разговоров даже по дороге. Удивительно, но волнения не было, только усталость. Что меня там ожидает, чего желает мужчина, кто там будет — казалось чем-то пустым, незначительным. Доран и вовсе выглядел так, словно умрет сейчас от скуки. Господин стоял с высоко поднятым подбородком, сомнительно оглядывая мой наряд. — Никаких прикосновений, Дивия. Помни об этом и учти, что целовать при встрече в щеку для них норма, но ты женатая госпожа — делать этого не смей. — Я вас услышала. — Доран, так как меня рядом не будет, даю позволение держать её под руку, чтобы не вздумали опередить здороваться. Не важно: силой или не силой, но остановить их в любом случае. Камал, в твоих интересах будет вернуть Деви в сохранности, иначе не видать милости. — Да, Господин, — в один голос. Он посмотрел на меня, заметив цепочку на шее. Глаза недобро сузились. — Вечером быть в моих покоях, — нахмурился мужчина. Я сжала губы, проклиная и цепочку, и Дубея. Поклонилась и, получив поцелуй в лоб, повела за собой, как подобает Госпоже, дорменов.

***

Перед нами предстал больших размеров храм, что был больше похож на обычный дом: застекленные окна и лоджии, темных цветов шторы, ограждения. Отличался только тем, что был четырехэтажным. С виду на улице выглядел красиво и уютно, но зайдя внутрь — душно, хоть и окна были открыты. Народу оказалось много, но я рассматривала помещение. Обшитые разными узорами диваны и стулья, длинные деревянные столы, лестницы, чьи перила были покрыты, скорее всего, золотом, белый кафельный пол.. и перевела взгляд на гостей: девушки в дорогих, видимо, обязательно с вырезом на груди, платьях, мужчины — более свободнее, в широких штанах и свободных рубашках, но дорогие ткани давали понять, что они имеют набитые кошельки. Я покрепче взялась за руку Дорана, медленными шагами следуя по залу, пока навстречу не вышел мужчина, потянувшись ко мне. Дормен отреагировал мгновенно — отодвинул меня за спину и рукой уперся тому в грудь, запрещая сделать даже малейшего шага ко мне. — Так принято.. — растерянно смотрел мужчина. — У вас — да, а к ней подходить не смей, — скривился Доран. Повторять не пришлось, отступил. Встречающиеся девицы пытались заполучить хоть мимолетный взгляд дорменов, но те смотрели вперёд или косились на меня, пока на лестнице не показался Дубей. Гости переключили все внимание на него, однако смотрел он только на меня, ожидая встречного взгляда — я не поднимала глаз. Неторопливыми шагами подошел к нам. — Добрый день, Госпожа. — Здравствуй, господин. — Отпустите охрану повеселиться? — Они не нарушают клятв. Мужчина покачал головой, махнув рукой своим. Появились те же, что были вчера, и я невольно вспомнила ночной разговор дорменов. На хорошей ноте описывали точно молодого, второго же — на плохой, однако я была согласна с их мнением. Даже сейчас, находясь в своем доме, выглядел недовольно, чересчур строго. Младший вышел вперёд, поклонился и, наконец, осмелившись заговорить: — Приветствую в нашем доме, Госпожа. Я Эрит Тхакур. — Если вы думаете, что по знакомству с вашими дорменами я отпущу своих, то вновь ошибаетесь. — Ну что вы, ни одной мысли не было. Эрит хотел исправить вчерашнюю ситуацию. — Я не нуждалась. — Бросьте.. всего один личный разговор, — сделал он шаг ко мне. Доран раздражено вздохнул, не сводя внимательного взгляда с Рама, пока Камал слегка выступил вперёд, как бы, предупреждая, что расстояние уже достаточно мало и следует отступить, но Дубей не двигался, ожидая моего ответа. Я взвешивала риски и возможность что-либо узнать. Интерес встал выше неприязни. — Выйдем на балкон, дормены останутся за дверьми. — Конечно, — улыбнулся Рам. С балкона открывался вид на один лишь песок, которого носил туда-сюда легкий ветер. Я встала поодаль, уперевшись бедрами в ограждение. Его взгляд по хозяйски прошелся по мне, не упуская ни одного места, пока не остановился на глазах, что недовольно сузились. — Больше не думали о моем предложении, верно? — Находясь в покоях Господина? — усмехнулась я. Теперь недовольно скривился он, сделав шаг ко мне. Я не сдвинулся с места, зная, что за дверью стоят Доран и Камал. Зная, что во внутреннем кармане юбки лежит нож. — Я отчего-то уверен, что вы несчастливы с ним. Да и в Бардисе. — Думаете, тут стану счастливой? Я не разменная момента, господин. Я верна и мужу, и Бардису. — Вас пугает то, что у нас нет запретов? — Меня давно ничего не пугает, — соврала я, невольно вспомнив отдельное крыло нашего храма, где были комнаты наказаний. — как поживет Мадхумати? Где она? Рам замолчал, отведя взгляд, раздумывая над вопросом. Я сверлила в нём дыру, держась от того, чтобы не начать трясти и выпытывать ответить скорее. В голову лезли страшные исходы, которые в любом случае заканчивались смертью: от побоев, от истощения, от знания лишнего или случайно сказала лишнего. Он, наконец, ответил: — В своих покоях, желаете увидеться? — Да, и я уверена, что не по доброте вашей, потому чем буду обязана? — Ничего запрещенного или сложного. Навещайте нас чаще. — Вы шутите? — Нет, это действительно ваша плата. — Соизволите рассказать для чего и как я объясню это мужу? — выделила я, желая поставить упрек. — Заведем с вами дружбу. О Кристиане не беспокойтесь. Всего одно мое сообщение и ни слова вам. — О какой дружбе речь, господин? — Ну хорошо. Не дружба — хорошее или близкое знакомство. — Нам это ни к чему. Я резко умолкла, понимая, что переступаю грань его терпения — брови сходились на переносице. Я не понимала, какой дружбы он жаждет и с какой целью, но желание увидеть Мадху было сильнее, и я с поражением кивнула. Конечно, это было ложью, в этом доме меня больше не будет, как и его, надеюсь, в нашем. Рам перевел взгляд на свою руку, прося взять его под локоть. Мерзавец! Я натянула рукав ниже, чтобы он закрывал всю ладонь и только после оказала ему услугу. Неприязнь скрывать и не думала, чему он усмехнулся. Брови моих дорменов поднялись в непонимание, пока на лицах охраны Рама расцвела улыбка. — Уйдет дальше вас — лишу головы, — наказала я. — Как некрасиво, Эрит! От тебя уж, Радж, вовсе не ожидал. Уберите с лица эти глупые улыбки, пока Госпожа и впрямь не взялась за вас. Я мешать не стану, — с высока глядел Рам. Улыбки исчезли и мужчины с опаской посмотрели на меня, затем — на Дорана и Камала — оговариваться не стали. Я шла с высоко поднятым подбородком, подчеркивая и статус, и безразличие в сопровождающем. Рам часто косился на меня, видимо, пытаясь найти волнение, однако встречался взглядом с Дораном, что шел почти плечом к моему. Своих дорменов он решил оставить позади с Камалом — оставлять мою спину было непозволительно, он обещал вернуть меня в сохранности. И кто, кроме них, может знать истинные мотивы господина Дубея, специально оставаясь за спиной?  Мы вошли в крыло наложниц, и все, кто попадался по пути до нужной двери, кланялись, словно знали, с кем гордо шагает их господин. Внутри разгоралась злоба, ведь мне не нужны падения в ноги от девушек, перед ними не существовало статуса, однако велеть им не кланяться не могла. В компании Рама была обязана оставаться высокопоставленной. Я делала лишь незаметные для него покачивания головой наложницам, что после сразу выпрямлялись.  Непонятное поведение девушек уловил только Доран, сразу переведя на меня взгляд — улыбнулся, но вопрос Рама заставил вернуть безэмоциональность:  — Роман с дорменом? Хитро.  — Какая бестактность. Перестаньте клеветать меня, Рам Дубей.  — Поговорим об этом позже? Я не ответила, одна зайдя внутрь. Глаза широко распахнулись, застав Мадху в компании мужчины. Тот телом прижимал ее к стене, крепко держа руки своими — собирался поцеловать, но точно без разрешения. Девушка кривилась, пытаясь вырваться, но худое тело не осиливало крупное мужчины. Он закрывал обзор, чтобы увидеть меня, и я, вновь открыв и громко хлопнув дверью ещё раз, привлекла внимание. Однако не отпустил ни на шаг, лишь похотливо оглядел меня. — Див.. Осеклась Мадху, умоляюще глядя на меня. Убить, растерзать на маленькие кусочки, сбросить с балкона, задушить.. наказать его! Перерезать горло.. наказать его! Вырезать сердце.. наказать его! Пусть захлебывается собственной кровью — наказать любой ценой! Крик Мадху привел в чувство, она со страхом смотрела в мои глаза. — Ваши глаза.. словно кровью залились.. — Совсем спятила, девка? — ответил ей мужчина, занося руку так, чтобы ударить. — Как смеешь?! — сделала шаг вперёд. — немедленно отпустить девушку и отойти в центр комнаты, иначе.. — Иначе что? — посмеялся он. — Иначе по моему приказу будешь обезглавлен. А может, моими руками.. — Да кто ты такая, чтобы врываться сюда и угрожать?! — Госпожа Бардиса, водящая дружбу с господином Дубеем. Мужчина с силой толкнул Мадху в стену, выбегая из комнаты. Не успел. Я стала в пол-оборота, застав Дорана, что не дал сделать и шагу — бесцеремонно схватил того за руку. — Оставьте его до моего прихода, — закрыла дверь я и кинулась к девушке. Мадхумати опередила — врезалась в меня, крепко сжимая в объятиях. Через секунды я почувствовала, что плечо намокает — она бесшумно плакала. — Он не успел? — Нет.. спасибо, Деви. — Я накажу его, Мадху. — Не стоит жаловаться на это Господину.. и наследнику тоже. Они не станут даже слушать. — Если наследничек так жаждет общения, то не слушать меня не получится, — ухмыльнулась я. — пусть не постоянным, но твоим щитом временно побуду. — Ты стала Госпожой? Сама согласилась? — Стала, но не сама. Да и жаловаться не могу, мои девочки получили небольшую свободу. — Господин Дубей тоже ищет невесту, — тихо призналась она. — точнее, нашел, она живет в другом крыле, но отчего-то вдруг перенес дату зеффы. — Когда это было? — Вчера, Деви.. после приезда откуда-то. Я вздохнула. Гением быть не нужно, чтобы понять, почему случился перенос. Не понималось только одно: если есть невеста, что уже живет с тобой под одной крышей, ждет своего часа, но все равно уезжаешь глядеть на других, заверяя себе еще одну? Неприязнь разрасталась, обида за нас давила, но высказать все, что теперь думаю о Дубее, не могла. Рискованно остаться на эшафоте. Я перевела взгляд на улицу — темнеет, поджала губы и сильнее прижала к себе Мадху. — Мне пора идти, милая. Разговора мужчине не избежать и.. — замялась я, пришлось перефразировать. — и жди новостей. — Прошу, не пропадай.. я очень скучаю. — Обещаю, что скоро мы будем видеться каждый день.

***

Рам со скукой наблюдал за гостями, пока среди них не показалась я. Он хотел было встать, пойти навстречу, но с двух сторон ко мне присоединились Камал и Доран, которым, видимо, он дал время повеселиться. Я нахмурившись смотрела на них — отводили взгляд. — Где он? — В гостином крыле. — Я не ослышалась? — Он почтенный гость, Дивия. — И слушать не хочу! Почтенный гость — гость, который знает свое место, как себя вести и что заходить в женское крыло запрещено! Это воспитанный и почитающий гость! — Это бесполезно, — вздохнул Камал. — прошу, не перегрызи ему горло. — Не стану ничего обещать. Рам не сказал ни слова и повёл нас в гостиное крыло. Вновь косился на меня, будто проверяю мою готовность спокойно и обдумано говорить, а не броситься на него сразу. Кажется, только сейчас понял, что я могу сделать и сделаю за девушек. — Спрашивайте, господин. Вижу, что стоит вопрос. — Вы убьете его сразу? — Ну что вы! Я разве похожа на палача? — улыбнулась я. — Я буду наносить увечья медленно, как надзиратель, а затем, как змея задушу. — Какая дикость.. — вскинул брови он. — Выколю ему глаза и отрежу пальцы. Достаточно цивилизовано? Рам весело улыбнулся, разделяя несерьезность. Насторожились лишь Эрит и Радж, только что подошедшие к нам. Конечно, это ведь стало первым, что они услышали, а имени я не упоминала, но Доран махнул им рукой, отгоняя ненужные мысли. Улыбка не сходила с лица Рама, словно заклинило или так радовало то, что моя рука вновь покоилась на его. То ли злоба так затмила мой разум, то ли потеряла бдительность, но я и позабыла, что малой частицей нахожусь в его власти, что позволяю вести и продолжаю держать подбородок высоко. Мельком взглянув на него, невольно задумалась о том, если бы согласилась на его предложение: делить покои, еду, время на двоих, покорно опускать голову перед двумя мужчинами, всегда находится в его поле зрения, мучить наложниц, ведь тут слушать меня не станут кем бы я ни была.. Меня передергивало. Никогда! — Прошу, — открыл передо мной дверь Рам. Сохраняя безразличие, я вошла в спальню, разрешив зайти со мной только Дубею. Инстинкт самосохранения совсем перестал быть, потому без тени страха я встала перед ним. Мужчина взгляд поднял резко, не задерживаясь, теперь зная, кто стоит перед ним и под чьим именем за любую оплошность ему снесут голову. Рам удостоил только раздраженным взглядом и молча сел, полностью отдавая все в мои руки.  — Бернард Суинфорд, Госпожа, — поклонился мужчина.  — Быстрее, пока я не начала терять терпение.  — Прошу прощения. Я просил личную встречу с Мадхумати и получил разрешение.. — Ложь!  — Это правда!  — Кто?! Кто дал разрешение, назвал её имя, и дал право просить личной встречи у моей наложницы?! — выпалила я, не стесняясь врать. Рам молча взглянул на меня и коротко кивнул, то ли говоря, что подтвердит уже мою ложь, то ли намекнул на разговор позже. Я не стала уделять разгадкам времени, буравя взглядом Бернарда, что трусливо замолчал. Молчание подстегивало переполненную через края злость, но он наконец ответил:  — Оскар. Дормен Господина.  Я потеряла дар речи. Кто они такие, чтобы давать на что-либо разрешение, кроме своих младших для сохранения жизни уважаемых людей? Куда смотрит сам Господин Ракассы, когда происходит такое оскорбление в сторону девушек, что и так служат ему, несут на себе всю грязь гостей и смешаны с шармутами? Чем занимается сам Дубей, когда под носом происходит очередное оскверняющее проникновение в женское крыло и последующие изнасилования? Меня воротило от одной мысли оставить тут Мадху. Буду высечена, но заберу домой.  — И вы считаетесь "почтенным", "уважаемым" гостем? Гостем, что не знает о правилах? О категорическом запрете совать даже нос в женское крыло? Кто он такой, чтобы давать вам разрешение? — наклонилась я, буквально ощущая его страх. — вы ничтожество, что будет гореть в аду за подобные проступки.  Повернувшись к Раму, сказала: — Прошу уделить мне внимание, господин. И позвольте навестить вашего дорогого Оскара.  — Не горячитесь, Госпожа, прошу.. я искуплю вину, все, что угодно! — Я не давала слова. Хватит скулить. Я вышла не оборачиваясь и не проверяя идет ли за мной Рам.

***

Мы вновь стояли на том же балконе, только осадок стоял в горле. Рам молча наблюдал за мной, понимая, что подобных сбродов мне полно в Бардисе, что нам нужно поговорить, потому давал набраться смелости. Забрать Мадху было непросто — это выкуп, который по своей доброте и вольности сделать не могла. Господин Де клер не против обзавестись новыми наложницами, однако Господин Ракассы дешево и без обмена своего не отдает. За побег обе остались бы на улице или того хуже — "сброшены" на тяжелые работы, не имея больше шанса стать женой, матерью или иметь семью. Такой жизни для Мадхумати я не хотела. Старалась подобрать вежливые, правильные и без настоятельства слова: — Господин, понимаю нагло, но есть ли хоть маленькая надежда забрать Мадхумати? — Для вас — конечно. Кто она вам, Госпожа? — склонил голову он. — Близкий и очень важный человек. Я не могу молча смотреть на её страдания. Ракасса не знает милости. — За ложь мог бы поставить упрек, но.. — Извиняться не буду, — перебила я, выгнув бровь. — Вы своим характером с ног сбиваете, Госпожа, — добродушно рассмеялся Рам. — и не нужно. Вам не нужно. Мадху очень милая, хорошо танцует, нравится мне, но спокойно можете уезжать сегодня вместе. Она моя наложница, потому ругать вас никто не станет. Однако.. плата та же. Я поджала губы, согласно кивнув. — Либо так, либо никак. — Имеете наглость использовать мои же слова против меня? — невольно расцвела улыбка. Это казалось забавным. — Вашей наглости мне не занимать, — подмигнул Рам, улыбнувшись в ответ. Я одернула себя, устремив взгляд на звезды. Сегодня они светили ярче обычного, словно намекали, что благодаря им мои желания исполнились, ведь на каждую упавшую звезду я загадывала желания. Вдалеке показались верблюды, за ними — хозяева, бедуины, что приветливо замахали нам руками. Не взирая на стоящего рядом Рама, который не отреагировал на приветствия, я махала в ответ. На губах вновь расцвела улыбка, когда один из них, что был моложе остальных, скорее наш ровесник, пошёл к нам, неся в руках нежно-розового цвета плюмерию. Мужчины, которые шли с ним, одобрительно и подбадривающе закивали, заулыбались ему и, наконец, рассмотрев сам храм, меня и Рама, почтительно поклонились. Отступать никто не думал, для них не было властей, мы не были указом, а я с радостью принимала их, даже не думав упоминать при встрече статуса. Мы были равны друг для друга, ведь только они и сестры Басу знали, что я всю жизнь мечтала быть среди них, иметь свободу, днями бывать и радоваться пескам, оазису, получать взаимную заботу, любовь. Я облокотилась на перила, когда разглядела парня. Рам недовольно взглянул на меня, не понимая, почему позволяю без знакомства, как он думал, не только подойти, так подарить цветок и заговорить, явно зная мое имя: — Здравствуй, волшебная мятежница, — улыбнулся и протянул цветок. — жаль упускать столько времени без твоей компании.. как поживаешь? — Доброй ночи, Анис, как всегда: скучновато, мрачновато. Как вы? Как Ильяс? — Не сидим на месте, а Ильяс до сих пор подвижнее любого пенька. Мы рассмеялись, кинув мимолетный взгляд на дядюшку Ильяса. Он бы не разозлился услышав подобное, но легкого подзатыльника мы не избежали бы. Он был биологическим отцом Аниса, для нас — тем, кто заменял таковых. Родной, любящий и понимающий. Хотелось сбежать к ним, пройтись по пескам под звездами, но вернув глаза на Аниса, отпустила непрошеные мысли. — Мятежники? — выгнул бровь Рам. — Что вы, уважаемый! Бедуины. А вы?.. — Рам Дубей, — представился он без добавки "господин", на что я удивилась, ведь раздражение сквозило и ощущалось, однако оставила без комментариев. — Ох, помешал, наверное? — спросил Анис, даже не пытавшись изобразить вину. — Нет-нет. Мы все равно просто вышли подышать свежим воздухом. Душно в зале. — Проветривайся, ди.. Госпожа, и не пропадай. Доброй ночи вам, — подмигнул и быстрым шагом ушел, оставив после себя лишь плюмерию. Остальные бедуины прощались энергичными махами, а после медленно пошли дальше, в свои шатры где-то посреди песков. Рам не провожал их даже взглядом, смотря только на то, как счастливо улыбалась им я.

***

Мадху со слезами смотрела на меня, не веря в услышанное, не веря в то, что мучения закончены. Она быстрыми и резкими движениями собирала вещи, часто оглядываясь на меня, словно я могла исчезнуть, словно это был сон и сейчас она проснется, возвращаясь в гнусную реальность, но я стояла на месте, спокойно дожидаясь окончанию сборов и тихой истерики. Снаружи ждал Доран, что хитро улыбался, услышав, что у меня все получилось. У тебя всегда все получается, даже если обманом или манипуляциями — ответил тогда он мне. А я внутренне не могла в это поверить. Это оказалось так легко, что все разговоры о жестокости Рама казались слухами или шутками. Или так было только со мной?.. — Деви.. — взяла Мадху меня за руку. — что тебе за это будет? — Ничего невозможного или ужасного. Не стоит переживать. — Спасибо. Спасибо, Деви! — не сдержавшись, девушка совсем расклеилась. Обняла меня и тихо разрыдалась. — Поехали домой, милая. В этот раз Доран Раму не уступил — крепко держал мою руку, с другой стороны попросил Мадху идти рядом, а её защитой оставался Камал, замыкающий нашу в линию идущую четверку. Сам Рам шёл перед нами, сопровождаемый только Эритом. Гостей стало больше, как и авалим, что, к удивлению, неприязни не показывали — наоборот улыбались им, порой кидая взгляды на Камала и Дорана, всеми силами пытаясь заполучить внимания, но те даже глаз не косили в их сторону, заботясь о нас. Глаз не поднимала и Мадху, что заставляло ненавидеть Ракассу ещё больше. Мадху со всей душой тянулась к девушкам, желая на прощание оставить после себя хоть теплые объятия.. в ответ получив брань, ненависть в глазах и утверждения, что она предательница. Получив пощечины и выслушав проклятия в сторону Бардиса. Оставшиеся светлые участки души почернели, слезы, что держались годами, нескончаемо лились. Последняя надежда, что хоть они, девушки, которые прожили с ней семь лет, были отдушиной, однако и они показали истинные облики и чувства к ней — надежда окончательно исчезла, как мираж. Разбилась и моя сказка, в которой, думала я, наложницы несчастливы везде, что держатся друг за друга.. Но Ракасса поистине логово мучеников и больных на голову. — Я буду рядом, Мадху, с честными и искренними намерениями, — прижимала её к себе я. Мы остановились, поклонились друг другу и собирались наконец уходить, как Рам окликнул меня: — Госпожа.. — Идите, — велела я, слегка шагнув обратно к мужчине. — да, господин? — Не забывайте про уговор. Двери сюда открыты для вас всегда. — Благодарю, о таком не забудешь. Мужчина улыбнулся, аккуратно взял мою ладонь, поднес к своему лицу и приник губами к тыльной стороне, оставляя невесомый поцелуй. — Что вы делаете?.. — вскинула брови я. — Несмотря на "работу", у вас изящная ручка, — хитро улыбнулся Рам. — прошу вас, Госпожа, назовите свое имя. Думаю, сегодня мое поведение заслуживает этого. Я коротко рассмеялась, отступив. Задумалась и, не найдя причин для отказа, даже запретов, ответила: — Дивия, — и ушла, не дожидаясь ответа.

***

Рам лежал в кровати, не обращая никакого внимания на свою невесту, что неумело пыталась танцевать. Его накрывало раздражение и желание выгнать её, однако отец строго наказал провести время с будущей женой. В резких, неосторожных и не энергичных движениях девушки Рам вспоминал плавные, смелые и завораживающие движения алме из Бардиса. Мои движения. И невольно улыбавшись воспоминаниям, давал девушке надежду, что хвалит он её. — Дивия, — проносилось в его голове. Я добьюсь твоего расположения, Дивия Де клер. Заслужу милость и внимание. Я сделаю все, чтобы видеть тебя рядом.