Виноград с косточками WLW 18+

      Вышагивая чеканным шагом, Марго не могла избавиться от чувства, что хлебнула яду и остается только проблеваться, чтобы от него избавиться, но живот предательски подводил ее и не давал ни намека на рвотный позыв.       Сама она была совершенно не похожа на девушку Рене. Ни внешне, ни, судя по тому, как та вела себя у нее на глазах, по поведению. У той были шикарные тяжелые волосы, которые переливались золотыми колосьями на лопатках, отражая блики, чистая рожь. Ноги ее напоминали две спички — и что Рене в ней нашла? В том, как сидит на ней одежда, когда она пошло переминалась с ноги на ногу, выставляя покатые ягодицы?       Даже ее пупок казался Марго уродливым, хотя, с болью пришлось признать, что у той девушки был плоский накачанный живот, словно эти мышцы по кожей привыкли быть гибкими, часто напрягаться и расслабляться, будто та девушка была танцовщицей.       Сочла бы она ее более привлекательной, встреться они в другой обстановке?       Нет, конечно. Что за ересь. «Она просто уродина», — почему-то выругалась про себя Марго. Изнутри ее подтачивало сомненье. «Но, даже если и нет, то она точно неприятный человек».       В эту секунду Марго сильнее всего на свете пожелала больше никогда не видеть и не слышать ее, не приближаться.       Она непроизвольно скуксилась, в отвращении высунув язык. «И Рене тоже стоит держаться от нее подальше», — подумала Марго, но дальше эту мысль не пустила, словно поставив засов, разместив блокпост с внимательным командиром на входе. «Просто она заслуживает другого».

***

      Рене чувствовала себя лучше — настолько лучше, чтобы заметить перемену в Марго, когда та пришла вечером домой вся вымокшая после дождя с осунувшимся лицом, которое будто превратилось в глиняную маску.       Сдав за нее работу на кафедре, Марго избегала ее взгляда еще пару дней, и Рене начало казаться, что теперь та считает ее обузой. Из-за постельного режима она не могла оставить ей ни часа свободного времени, чтобы Марго могла отдохнуть дома в одиночестве. Хотя видит Бог, она пыталась. Но стоило Рене на секунду подняться со злополучного дивана, как внутри головы будто перекатывались свинцовые шары, которые наливались болью и оглушали гулом в ушах.       На этом моменте она понимала, что мышечная слабость намного сильнее жгучего стыда от своей беспомощности.       Часы пролетали незаметно, учитывая, что большую часть времени ей было больно даже думать. Не то, что держать лейку для душа или одалживать что-то, чтобы переодеться. Окидывая взглядом узкую талию Марго, снующую рядом и сухо предлагающую разноцветные обезболивающие, Рене понимала, что любая одежда девушки просто разойдется на Рене по швам — в районе плечей так точно.       Но, похоже, той было все равно, если ли в квартире хоть кто-то.       Сама Марго ушла в себя и практически не разговаривала с ней, ограничиваясь поверхностной заботой и, спасибо ей за это большое, приготовлением незамысловатых обедов и ужинов. Похоже, гречка с маслом и растворимые супы были верхом ее кулинарных талантов, но Рене не жаловалась. «Первокурсники», — молча ухмылялась она про себя.       Утром Марго исправно исчезала за порогом с рюкзаком, набитым конспектами, прихватив с собой перезрелый персик или зеленое яблоко. Все это она потом приносила назад, нетронутым. Такое впечатление, что вся еда из дома просто исчезала в никуда. Она что, питается воздухом?       К тому же, эти две ночи Марго даже спала отвратительно — несмотря на то, что рано шла в кровать, она мешала Рене синеватым отблеском телефона в темноте и шуршанием одеяла практически до рассвета.       На следующий день Рене не выдержала и, почувствовав, что температура, наконец-то спала, решила доказать, что она больше не обуза. Да и в животе начинало неприятно урчать — бульоны безусловно были полезны, когда бы ее вывернуло от более тяжелой еды, но крепнущий организм требовал больше. Она порылась по карманам своей куртки и, обнаружив лишь горсть монет, устало вздохнула. До стипендии оставалась неделя. Хотя, деньги, которые она отдала Марго якобы за одну ночь, — а на самом деле их прошло уже целых три, — лежали все так же нетронутыми на столе. «Странно», — подумала Рене, но, немного помявшись, взяла оттуда небольшую часть, которую хватило бы на самое необходимое. Значит, для Марго это не важно? Естественно, для той, которая привыкла покупать аксессуары Тоддс, это выглядит просто как сдача с покупки этой самой сумки.       Крохотная сдача.       Что же, сейчас ей это на руку. Но надо не забыть отдать все сполна. Как тогда сделала Марго, всунув ей в банку с чаевыми практически половину зарплаты за смену.       А помыться можно будет после вылазки в магазин.

***

             Хлопнула дверь и тут же раздался стук падающих туфель. Стало тихо. — Ты что делаешь? — в дверном проеме показался любопытный профиль Марго. На секунду потеряв лицо, она тут же вернула привычное выражение — немного усталое и скучающее. Впрочем, сделать это было очень сложно. Рене стояла, повернувшись к ней спиной, в одном топе с обернутым вокруг бедер махровым полотенцем.       Вытираться она не стала — рыжие волосы потемнели от влаги и теперь по цвету напоминали медь, а плечи покраснели. Она явно любила мыться в воде по температуре близкой скорее к кипятку.       Та ничего не ответила, не замечая Марго и кивая в такт про себя. Марго обошла стол с другой стороны и присела, ожидая, когда Рене наконец развернется. Она была все же рада, что соседка пришла в чувство. И даже была совсем не против, что та одолжила у нее наушники. — Иди ты! — подскочила Рене, стоило ей бросить короткий взгляд в сторону окна. Марго не смогла сдержать легкую ухмылку, в тайне довольная тем фактом, что ей впервые удалось вызвать настолько сильную эмоцию. За последнее время она привыкла видеть ее взгляд чуть расфокусированным. — Тебе уже лучше, да? — указала Марго пальцем в сторону сковородки, на которой шкварчало что-то, напоминающее омлет с овощами. Хорошо, что это все не полетело ей в лицо — хватило бы неосторожно задеть деревянную лопатку. Рене кивнула и предложила ей блюдо, название которого тут же вылетело у девушки из головы, потому что взгляд ее упал на аккуратные ключицы, обрамленные татуировками, над которыми натянулись лямки узкого топа.       Распрямленные под тяжестью воды волосы практически доставали до основания шеи. С кончиков стекали капли. Это выглядело… впечатляюще. До легкой щекотки внизу живота.       Ох.       Кажется, Рене заметила ее интерес. Надо было срочно возвращать статус кво. Девушка у плиты бросила еще пару взглядов, уже через плечо, сощурившись. Почему и это тоже выглядело так сексуально? Может, оттого как медленно и вальяжно она это делала?       Словно Марго было запрещено смотреть на объект желания, а вот Рене могла делать это сколько влезет, ничуть не смущаясь, возможно даже специально вызывая ее на поединок взглядов. Отклоняя вызов, Марго уставилась на узор клетчатой прихватки — которой тут, кстати, раньше не было. Странный рождественский мотив, слишком ранний для осени, что за чудачество, — попыталась она занять свои мысли.       Хорошо, что Рене решила промолчать и в этот раз. Она все же была умна, — возможно не настолько, чтобы держать язык за зубами на парах, — отметила про себя Марго, но достаточно, чтобы не спугнуть такую хрупкую пташку как она сама. Это родило в Марго новую порцию трепета. Значит, если что, то инициатива за ней? «Если что…», — отозвалось эхом в мыслях. Рене необычайно осторожна, зная ее острый язык. Возможно, более осторожна, чем ранее. Что у нее на уме? «А что же на уме у тебя самой, Марго?», — поймала она себя на мысли. Почему получается жить только так: либо сорвав стоп-кран, либо нестись на полную? Только утопив чувства или только быть погребенной под ними? Она выдавила из себя воздух с тихим стоном, вызвав удивленно приподнятую бровь у Рене. — Тяжелый день выдался, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала та, поставив перед ней тарелку с ароматным содержимым. Марго закивала, ухватившись за эту соломинку, и принялась набивать рот едой. Она как всегда не заметила подступивший голод и легкое раздражение из-за него, которое преследовало ее весь день.       Из рук Рене все казалось вкуснее. Но следующая фраза убила ее аппетит: — Мне сейчас надо будет съездить к Лоле.       Марго замерла. Пряча взгляд, она почувствовала, что жевать и глотать стало тяжелее. Восхитительная еда превратилась в комок, который грозил застрять у нее в горле. Она оглянулась в поисках бутылки с водой, но не нашла ее.       С силой сглотнула. — Вот как.       Рене заметила и это. Почему-то она будто ожидала от Марго… разрешения? С чего бы? — Да, мне надо забрать остаток вещей. Ну… если тебя все устраивает в плане… что мы теперь соседки. Кстати, я взяла часть суммы за квартиру, но я все компенсирую. Для начала генеральной уборкой, — неловко засмеялась Рене, будто чувствуя себя не в своей тарелке. — А потом я выйду на смену в другом кафе.       Марго недовольно тряхнула головой при словах Рене о деньгах — сейчас ее волновало совсем не это. В груди снова поднимался ураган. Настолько сильный, что она и дальше избегала смотреть в сторону Рене и даже на то, как округлились ее мышцы, когда она уселась на край столешницы и скрестила руки на груди. — Да. Конечно. Почему нет. Езжай.       Рене выглядела растерянной. Казалось, что еще секунда и Марго в нее что-то бросит. Она так и не рассказала подробности своего визита к Лоле. Рене наивно предположила, что если той было нечего рассказывать, то ничего и не случилось.       Как же. — Можешь одолжить мне какой-то верх? — осмелилась спросить она. Марго бросила вилку и, направившись к шкафу, выудила оттуда нечто белое, что, судя по ткани, неплохо растягивалось и вполне могло налезть на Рене. С некоторыми усилиями. — Только это? — Да.       Марго вернулась к столу, ощущая почти физическую боль под ребрами, притворяясь, что она в порядке. Когда Рене выходила, то она даже подарила ей лучезарную улыбку, которая затем тут же упала.       Ее затошнило.       А что, если Рене не вернется? Или вернется, но чтобы сказать ей, что больше в ней не нуждается?       Зараза. Она на нее запала — и до дрожи в коленях крепко.

***

      Район, в котором они с Лолой жили, был более оживленным и менее уютным. Рядом с тротуаром развернулась широкая дорога, а с другой стороны вдоль нее располагались старые здания: то тут, то там — склады, гаражи, странные барчики и автозаправка. Место контрастов, потому что с другой стороны Лола снимала по-настоящему шикарный лофт в современном здании.       Вид из окна, конечно, оставлял желать лучшего, но какая разница, если ты сидишь при этом на широкой открой веранде и все, что нужно сделать, это разлечься на шезлонге, устремив взгляд в небо? Хотя, это удовольствие было скорее доступно летом.       Застройщики постепенно скупали «браунфилды» вокруг, но Рене с сожалением думала о том, что неповторимый дух этого неблагополучного райончика скоро будет стерт с лица земли девелоперами, привлеченными низкими ценами.       Взять хоть этот бар по соседству, по совместительству — местный бордель, где Лола некогда подрабатывала танцами. С тех времен у нее осталась только ненависть к жадным посетителям и набор подруг, которые с завистью наблюдали рост популярности Лолы на «ОнлиФанс».       Глубоко погруженная в свои мысли, Рене открыла дверь своим ключом, но только лишь успела переступить порог, как ее втянули в глубокий влажный поцелуй. Дверь захлопнулась.       Тем временем Лола ухватила ее за пояс джинсов так, чтобы Рене непроизвольно подалась на нее, прижав своим весом к стене.       Восстанавливая равновесие, Рене оперлась руками впереди таким образом, что они оказались над плечами девушки. — М-м-м, всегда мечтала, чтобы кто-то так сделал, — низким голосом проговорила та. — Стой…       Лола не слушала, она уже целовала ее шею, то наращивая, то замедляя темп. Знала ее слабое место.       Рене ощущала, как локоть несмело сгибается, больше не в состоянии удержать бывшую на расстоянии.       Она чувствовала себя тачкой, в которой владелец повернул замок зажигания. Главное не дать снять ручник с нейтральной передачи. — Я соскучилась, — прошептала Лола, обдавая кожу горячим дыханием, между тем, как ее влажный язык касался нежного места, где пульс отбивал бешеные удары.       Рене пришла в себя тогда, когда Лола практически незаметно расстегнула ей брюки и взялась за нижний край футболки, принадлежащей Марго. Она знала, как сводить с ума: могла бы преподавать в вузе, как это делается. — Я тоже…       Лола посмотрела на нее вопросительно, когда Рене отстранилась, останавливая. — …Но не так, — продолжила Рене, однако Лола лишь ухмыльнулась, что-то задумав, и резким движением ушла рукой под резинку чужого нижнего белья.       Пальцы ее было холодные, но умелые, так, что трудно было сдержать вздох внутри легких. Она продолжила двигаться, снова перехватывая инициативу и грубым движением сдавила рыжие волосы на голове, прижимая девушку назад к себе. Руки Рене были все еще на стене. — Почему тогда там мокро? — спросила Лола, наращивая темп. — Блядь, — выдавила из себя Рене и закрыла глаза, роняя голову вперед. Ее обволакивал резкий запах тяжелых духов. Таких же резких, как и вся Лола.       И, черт побери, она была права — у Рене давно никого не было, да и просто мастурбации тоже. Она чувствовала себя как воздушный шар, к которому подносят иголку. Взрыв бы принес облегчение, но неприятие было слишком велико. — Не надо, я не хочу, ты знаешь, — прошептала она Лоле куда-то в копну белых волос, тяжело дыша. Мир перед глазами застилала пелена. Стало жарко, в висках стучало. Она все еще была нездорова. Может, поэтому все воспринималось… иначе. — Брось, давай потрахаемся нормально. Хотя бы в последний раз, — на этих словах Лола резко ввела палец внутрь, за что мгновенно схлопотала пощечину. Сердце пропустило удар. — Ты в себе?! — закричала Лола, отпрыгнув. Рене ошалело глядела по сторонам, не понимая как так вышло, но сдержаться не получилось.       Она запустила руки в волосы, будто надеясь собрать так мысли в кучу. Все, что она чувствовала было дикой животной агрессией. Желанием ударить. Отбиться. Защититься. Ей было все равно, что Лола вряд ли могла действительно нанести ей серьезный вред. А вот мозги она ей уже порядком вытрахала и до этого.       Поэтому что случилось она и сама не понимала. Не хотела, чтобы ее касались так.       Взгляд Лолы стал холодным — она плохо переносила отказы, словно просчитывая в уме, стоит ли продолжать гнуть свою линию, либо выгнуть нахалку взашей, снарядив ее порцией обзывательств. — Что твоя девушка делала в моем доме? — наконец спросила она, выбрав нечто среднее. — Это наш общий дом. Был. Я попросила ее забрать кое-что из моих вещей, — закатила глаза Рене. Лола отошла. Никто не исправил слово «девушка» и она нахмурилась. — А ты знаешь, она наглая. Даже не вышла поздороваться. Хотя, вообще-то, мы с девочками были заняты кое-чем получше, чем светское общение с воровками.       Рене сжала руки в кулаки. Она совсем не надеялась, что избежит неудобного разговора с бывшей, но, как обычно бывает, мы представляем один ужас в голове, а происходит другой. В итоге мы чувствуем двойное несчастье. Сами умножаем боль. — Бедная девочка. Ей еще рано такое видеть. Ладно я. Но что она теперь думает о тебе? — Она в порядке, — ответила Рене с сомнением. — Я просто заберу оставшиеся чемоданы и на этом покончим. — Как скажешь, — пожала плечами Лола, дав ей дорогу, но не отодвигаясь полностью, так, чтобы их тела соприкоснулись, когда она проходила внутрь. — Проверь еще, может, я что-то забыла сложить…       Рене кивнула и, не глядя на Лолу, принялась открывать дверцы шкафов и выдвигать полки, где неаккуратными стопками громоздились остатки ее одежды, старых чеков и документов.       Зазвонил телефон.       Лола нажала на кнопку принятия вызова, все еще держась за челюсть и косо поглядывая на Рене. — Это Гарриэт. Она в полицейском участке.

***

      Марго пыталась переключиться на учебу, но даже простейший абзац из учебника по политологии воспринимался сейчас как китайский язык. Одно и то же предложение она перечитывала по пять раз, будто соглашаясь с прочитанным, но затем не могла восстановить хоть толику смысла. Мыслей было много, но все они ускользали от прожектора ее внимания, проносясь вокруг вихрями.       Она сменила три учебника, прежде чем признала свою беспомощность и решилась на шаг, который прежде откладывала, — бег.       На новом месте она еще ни разу не выходила на пробежку, хотя любила это делать. Но вокруг все казалось таким незнакомым, что при отсутствии стадиона рядом, было страшно нарваться на стайку недружелюбно настроенных типов. Странные воспоминания из детства все еще пугали ее, Марго понимала, что новый район возле университета намного безопаснее: тут было много деревьев, местами даже поросшие плющом кованые ограды и даже марки припаркованных машин служили постоянным напоминанием, что это — ее новая жизнь. Вот уже лет пять как.       Забавно, что она жила новой жизнью, но не была счастлива.       Впрочем, пара новых кроссовок на дне чемодана все так же манила и Марго ощутила настоящее удовольствие, натянув форму. Пока погода позволяет — надо пользоваться, а домашка подождет. Тем более, казалось, что она единственная из группы, кто ее вообще делал.       Марго боялась, что такими темпами ее заметят и напрягут административной работой, нарекнув «любимицей профессоров». Но Марго не могла иначе. Не умела. И сегодня придется заниматься до поздней ночи, если только она окончательно не даст себя съесть мыслям о Рене.       Если она вообще придет.       Марго поежилась, призвав все свои умственные силы, чтобы начать обращать внимание, куда она, собственно, направляется.       Улица пахла осенью.       По правую сторону тротуара от ветра шевелились клены — Марго зажмурилась от предвкушения, как же живописно тут будет, когда начнут опадать листья. Сейчас они поодиночке сиротливо лежали тут и там.       Однако было холодно, так что Марго прибавила темп. Не знать, куда бежишь, вообще довольно забавно, что-то в этом было, если бы не частые светофоры по пути...       Марго отвернулась, чтобы рассмотреть дом, пока тщетно ожидает зеленый. Под чьей-то оградой ее внимание привлекло подвижное черное пятно.       Что это было?       Она передумала переходить дорогу и медленно двинулась направо, вдоль аккуратных частных домиков, соседствующих с корпусами.       Снова мелькнуло крохотное тельце.       Чертыхнувшись, девушка с силой топнула ногой и, ощущая в стопе боль, пустилась вперед. Люк обманул, а Инь двигалась так стремительно, что Марго едва поспевала удержать ее в поле видимости. Кое-где заборы совсем не просматривались, поэтому спустя пары минут гонки Марго почти потеряла кошку из виду, как тут… Инь бросилась ей практически под ноги и исчезла за кованым забором соседнего дома.       Что же, это был не первый раз за неделю, когда Марго вламывалась на чужую собственность. Она перемахнула через забор, чувствуя благодарность, что сейчас на ней были удобные обтягивающие лосины, и вылезла назад, уже с неистово вопящим комочком.       Когда Марго пришла домой — потная, злая и раскрасневшаяся, — она все еще не чувствовала удовлетворения. Не так, как когда она одновременно истощена, но наполнена радостью. Напротив, отчаяние и гнев бурлили в ней еще больше, распаляясь с каждым взмахом колен вверх, так что она даже пренебрегла лифтом, надеясь расплескать часть своего негодования, взбегая по ступенькам наверх.       В квартире, судя по шуршащим звукам, уже кто-то был. На секунду обрадовавшись, что Рене вернулась так скоро, Марго залетела внутрь, но ее постигло разочарование. — Привет. — Ага, — Люк как раз изучал мини-комбайн, который ее новая соседка умудрилась протащить в своем рюкзаке. Затем он с размаху уселся на диван и, немного поерзав, вытянул из-под спины чужую одежду и скинул ее на пол. Весь его вид выражал недовольство тем, что в квартире появились чужие вещи. Марго опустила кошку на пол. Она почувствовала, как ее шея немеет. Челюсти непроизвольно сжались. — Если ты еще раз зайдешь сюда без спроса, — в ее голосе послышались стальные нотки, — то я расскажу твоему отцу один секрет.