Мама-Цинцю

Открыв глаза, Шэнь Цинцю не сразу осознал, где он находится. Вокруг царила темнота, было слегка сыро, но не холодно. Кажется, под ним была какая-то ткань, но из-за темноты и того, что что-то придавило его голову, он не мог поднять её и продолжал прижиматься щекой к ткани. -«…» Придавило?! Цинцю попытался увидеть через плечо, что его так сильно прижимает, но вокруг была непроглядная темнота. В попытке освободиться и наконец рассмотреть это загадочное нечто, он со стыдом осознал, что допустил глупую ошибку, забыв о своей кошачьей природе, которая позволяет ему видеть в темноте при необходимости. Его расширенные зрачки первыми выхватили из темноты искусанную в кровь руку, лежащую перед ним. След от укуса ясно указывал на то, что две точки на руке, которые выделяются ярче остальных, принадлежат Сюаньян. Ткань, на которой он лежал, была с Пика Байчжань, а точнее — это были официальные одежды самого Лорда. Внутри, в животе, он испытывал странное ощущение наполненности, в то время как его тело казалось слишком пустым. Бедра же его были влажными и липкими. Картинки этой ночи проносились у Цинцю в голове бешеным вихрем. Во время медитации у него началась течка, и он по её велению пошёл на запах фиалок с углём, наткнулся на Лю Цинцю в гоне, у которого ещё и Искажение Ци наблюдалось, а потом… О нет! Что они, чёрт побери, сделали! Шэнь Цинцю вспомнил, как во время кульминации он настойчиво просил Лю Цинге о вязке. Он говорил, что хочет иметь от него детёныша, утверждая, что он будет лучшим кандидатом на роль их отца. Лю Цинге согласился и повязал его, даже связав их узлом… Но это не имеет никакого значения. У Лю Цинге был гон, а также Искажение. Он просто следовал инстинктам, которые говорили ему о необходимости спариваться с Кундзе. Точно так же, как Шэнь Цинцю следовал инстинктам, побуждающим его к спариванию с Сюаньян. Это не имеет значения. Выбравшись из-под мужчины, что продолжал спать, утомлённый случкой. Шэнь Цинцю отыскал свои одежды, к счастью, относительно целые, порванные лишь в некоторых местах, и надев их, он тихонько вышел из пещеры, оглядываясь. Солнце ещё не взошло. -«Отлично, этому Шэню не нужны лишние свидетели», — подумал он, оглядываясь назад, и, увидя, как пантера рыскает по полу руками в его поиске, поспешил скрыться, не желая быть увиденным, тем более им. Идя к своей бамбуковой хижине, Кундзе размышлял о том, как же ему быть дальше. Жар спал, и Цзю уже совсем не ощущает надобности в спаривании, а это значит, что случка с Цинге дала плоды… Он беременный… И повязан… Через девять месяцев у него родиться малыш… Как же трудно поверить в это. У Цинцю наконец-то появится своё маленькое солнышко, которое любить его будет не за что, которое всегда будет на его стороне, будет поддерживать связь с ним. Тот, кому он сможет отдать всю свою скопившуюся нежность и любовь, тот, кто не будет противиться, как другие, и охотно примет её. И неважно, что Цинцю не сможет обучить его всему тому, что нужно, того, что он не знает, его любви будет достаточно, и, если понадобится, он будет защищать своего ребёнка до самой смерти. Защищать… Точно, защитить! Его малыша ещё нужно защитить от горных лордов! Они точно попытаются его отобрать у него, гнобя за то, что плодит таких же, как он, ублюдков, и утверждая, что он будет не в состоянии позаботиться о малыше, в отличие от какой-нибудь семьи, которой они его отдадут, не желая чернить честь секты незаконнорожденным племянником. Ну уж нет! Он НИ ЗА ЧТО не отдаст им своего детёныша! Но… Как же провернуть всю эту аферу по скрытию целого детёныша? С развитием плода у Кундзе появляется характерный запах беременного*, и тогда все, учуяв его, точно поймут, кто такой Цинцю и что он под сердцем носит. Да уж, задачка не из простых… Ещё и отец малыша. Судя по тому, что Цинцю ещё ничего не ощущает, он всё ещё без сознания*, уж ему он своего детёныша точно не доверит, плевать, что там говорит его глупый Кундзе, Шень знает этого дикаря хорошо и точно уверен, что тот пожелает просто выбросить их из своей жизни и жить припеваючи без забот, исполняя свой заклинательский долг, что ж, это только на руку. Пока Шэнь Цинцю размышлял о плане дальнейшего развития событий, наступило утро. Яркие, ещё не греющие лучи весеннего солнца осветили секту, отражаясь от журчащих речушек и озёр бликами всех цветов радуги, верхушки деревьев чуть покачивались от лёгкого утреннего ветерка, а все живые существа начали просыпаться, встречая новый день. Вот и на Пике Цинцзин жизнь стала потихоньку оживать, учителя, они же выпустившиеся заклинатели, что решили остаться и служить секте, сонно зевая, просматривали конспект сегодняшних лекций, выслеживать ошибки и несостыковки, которые они поздно ночью спросонья налепили туда, старшие ученики подготавливались к занятиям и будили младших, которые из-за недосыпа шли точно живые мертвецы, натыкаясь друг на друга по дороге к умывальням. В дверь хижины постучались. Мин Фань. Цинцю, что уже успел переодеться, омыться и причесаться, это понял ещё когда он только подходил к домику, мальчишка совсем недавно стал половозрелым, обретя запах, который ещё контролировать не научился, даже при том, что он является Джоньён, у него на редкость сильный запах чечевицы и миндаля. — Шицзунь. Вы так рано вернулись из пещер Линси. Этот ученик хочет уточнить, будете ли вы проводить занятие, или же оставите это мне? — Послышался голос ученика по ту сторону двери. — Нет, Мин Фань. Я собираюсь восстановиться после культивирования, — пояснил тому Цинцю. — Доложи властвующему наставнику о том, что его помощь, как и остальных, в обучении ещё требуется. А пока прошу меня не беспокоить. Если понял, то ступай, — Проговорил последнюю фразу он уже пустоте. Ученик уже давно ушел выполнять поручения учителя, не задавая лишних вопросов. Хмм… Чёрт! Одну проблему не решил, так сразу нагрянула новая! Беременным Кундзе рекомендуется не напрягаться и поддерживать связь со стаей для душевного равновесия, но… С сестричками он видеться так часто не может, а со второй стаей он и вовсе не в ладах, да и от них беременность он и скрывает. Ученики? Они все уже стали половозрелыми. Джоньён, Сюаньян и Кундзе тоже не вариант… Хотя не все. Самый юный его ученик, что является Сюаньян, ещё слишком мал, чтобы вырабатывать возбуждающий аромат или быть самим возбуждённым, но достаточно взрослый, чтоб уже ощущать свою вторую сущность, идеальный вариант для его ситуации. Но. Этот чёртов зверёныш, являющийся гибридом тибетского мастифа и волка, присоединился к Цанцзюн в 12 лет, лишённый любящей матери, что, желая сыну шанса на хорошую жизнь, последним своим желанием направила его сюда. Даже при смерти она желала лишь спокойную жизнь для своего детёныша… Цинцю желал бы того же для своего малыша. Именно поэтому нужно наконец пересилить, побороть и удушить свою беспочвенную зависть. Если он собирается воспитывать такого же детёныша, ему нужно научиться общаться с ними нормально, без своих поганых заскоков, со всеми ними. — Мин Фань! — окликнул он своего ученика, точно зная, что тот его услышит хоть с Пика Кусин. — Да, Шицзунь. — Через каких-то секунд 20 отозвался бодрый голос того по другую сторону двери. — Приведи ко мне звер… то есть Ло Бинхэ. И сообщи всем, что он теперь будет помогать этому Шицзуню справиться со слабостью после культивирования. — Осёкся Цинцю, решая, что такое обращение будет сейчас неуместно. Несколько мгновений были слышны лишь шелест листьев на ветру и журчание где-то неподалеку находящейся речки, но Мин Фань быстро собрался с мыслями, удаляясь для выполнения своего задания. Почему Шицзунь попросил привести к нему этого Ло Бинхэ? В голосе не были слышны злобные или раздражительные нотки, которые непременно знаменовали бы скорое наказание зверёныша, поэтому остаётся только гадать и хмуриться от любопытной неизвестности. Спустившись к небольшой хибарке, в которой ученики обычно готовили, когда было время или когда им удавалось спуститься в город у хребта и прикупить какие-нибудь ингредиенты, иногда здесь даже приготавливали блюда из туш животных, которые дарили шисюны, пришедшие с охоты. Здесь, где хранилась питьевая вода и поленья, обычно и находился Ло Бинхэ, которого эти поленья и воду Мин Фань с другими ребятами заставлял Бинхэ носить и заготавливать вместо него. Ну и что, что эта работа не предназначалась для таких маленьких и слабых адептов, как он! Сам виноват. Вечно ошивается вокруг Нин Инъин. Бесит! Распахнув деревянную дверь, Мин Фан крикнул крупно вздрогнувшему внутри хибары Бинхэ требование учителя: — Эй ты, тебя Шицзунь попросил привести. Сказал, что желает, чтоб ты помогал ему оправиться от болезни. Наверняка заставит полы драить, ха-ха! — Насмешливо хихикнул Мин Фань, уже отходя от хибары, собираясь заняться своими делами. -«Уж пусть лучше Шицзунь заставит меня драить пол до блеска… Чем и дальше будет подвергать всему этому», — грустновато подумал главный протагонист этого мира, который от отчаяния тихо заскулил. С самого первого дня отношение учителя к нему были… Их даже не назвать не самые приятные. Его подвергали тренировкам и наказаниям больше, чем кого-либо на пике, или же и вовсе игнорировали. Взгляд, которым его всегда одаривает учитель, ничем не отличался от того, каким он смотрел на мусор… Это было очень обидно, но даже при всём этом Бинхэ в душе продолжал верить, что отношение учителя когда-нибудь изменится по отношению к нему. Когда-нибудь… Вот только когда? Такими вопросами была заполнена кудрявая макушка когда он наконец дошёл до бамбуковой хижины, резко останавливаясь погружая себя в негативные мысли. А если он сейчас войдёт внутрь и словит на себе ненавистный взгляд учителя, в который раз, а после он снова накажет его? Выльет чай на голову? Запрёт в сарае без еды и воды на 3 дня? Изобьет? Или… Слухи о его учителе станут явью, и он попытается принудить этого ученика к чему-то?! Он же не сможет отбиться, его культивирование едва хватает на активирование талисманов средней мощности, которыми уже во всю пользуются его ровесники и старшие ученики! И оружия для защиты у него никакого нет! Так, стоп. Это всего лишь слухи, а матушка говорила, что слухи чаще всего — пустой бред зевак. Ло Бинхэ сделал глубокий вдох и уже собирался постучать в дверь, когда услышал спокойный голос своего учителя. — И долго ты будешь там стоять? — спросил его Шицзунь. От неожиданности, интонации учителя и смущения маленький ученик сильно вздрогнул и покраснел. — Извин-ните, учитель. — Сказал он, входя внутрь и почти сразу бухаясь на колени. Послышалось шуршание одежды, и к облившемуся потом ученику подошли, но не вплотную, как в первый раз. Бинхэ ожидал выговора, но неожиданно… Приподняли с колен за локоть. Действие было спокойным, а не резким, как раньше, из-за этого Бинхэ поднял голову, смотря на спокойное (невероятно! В кои-то веки!) лицо своего шицзуня, что рассматривал его всего, а после, отступив и спрятав лицо за веером, сказал: — Приготовь ванную. И вышел из приёмной как ни в чём не бывало, даже не накричал и не окатил Бинхэ леденящим душу взглядом. Это что-то новое. Подумал Ло Бинхэ, решая пока оставить этот вопрос, направляясь в ванную комнату исполнять поручение. Когда всё было готово, он позвал Шэнь Цинцю, который осмотрелся и потрогал воду, а после приказал Бинхэ раздеться. Но, видя, как лицо ученика исказилось гримасой ужаса, поспешил добавить: — Ты грязный. У меня к тебе очень серьёзное требование, о котором этот учитель рассказать тебе пока не может. Давай, ничего тебе я не сделаю. — Сказал Цинцю, подбирая губку и мыльный раствор, начиная отмывать своего самого маленького ученика, подмечая его худобу и слишком малый рост. Также самосовершенствование мальчишки было ниже среднего, Цинцю решил, что нужно будет всё-таки обучить его как надо, такой потенциал пропадает. Закончив со своим делом, Цинцю высушил и расчесал очень-очень непослушные волосы Бинхэ, дав ему новые одежды вместо его потрёпанных старых, которые он позже сжёг. — Ло Бинхэ. — Ученик напротив еле заметно вздрогнул, а в глазах загорелись интерес и совсем незримая надежда. — Первое, что тебе нужно знать, так это то, что этот Шень не собирается как-либо тебе вредить, единственное, что тебе нужно делать, так это работа по дому. Этот мастер заметил, что твоё культивирование слабее, чем у твоих ровесников, поэтому этот решил, что самостоятельно займётся твоим обучением, дабы ты смог нагнать программу. — Невозмутимо известил Цинцю своего ученика о своих намерениях, наблюдая, как у того загорается огонёк радости в глазах, а вторую сущность ели удаётся сдерживать. По комнате распространяется слабый аромат ликорисов с пухом. Пфф. Пух и ликорисов! Вот это аромат у мальчишки, конечно. Сильные и опасные ликорисы, способные убить, лишь прикоснись к ним, ощущение, что за обладателем запаха ты как за каменной стеной и тебя никто не посмеет потревожить, а ещё мягкий белоснежный пух, в котором так приятно утопать. Цинцю должен признаться, что это сочетание его успокаивает… Прикрыв веером чуть приподнятые уголки губ, он отпустил ученика, который мигом побежал выполнять все поручения. Он хороший... Неожиданно подала голос его вторая сущность в его сознании, с которой он неосознанно согласился.

***

По прошествии 8 дней с того момента в пещерах Линси к нему в гости не наведывался никто, кроме Ло Бинхэ, который на 3-й день стал проживать в приставленной комнате, в ней обычно проживает главный ученик, сделана она для того, чтобы главный ученик мог выполнять поручения учителя моментально, так что пристройка им хорошо подойдёт. Внутри всё было обставлено довольно скромно: кровать одноместная, но большая, стоит у стены в левом углу, шкаф для вещей, тумбочки и рабочий стол, несколько полок да светильники со свечами, зачарованные вечно гореть заклинательским пламенем. Но даже этого Ло Бинхэ было достаточно для того, чтобы на несколько мгновений выпустить свой хвост, повиляв им, пока осознание содеянного не пришло к нему, и он стыдливо так спрятал его обратно. У мальчика глаза всё больше светились обожанием, стоило Цинцю на него взглянуть или обратить хоть каплю своего внимания. Ну а как тут не радоваться?! Шицзунь, которым он всегда восхищался, ЛИЧНО стал преподавать этому никчёмному ученику уроки самосовершенствования, помогая и даже не ругаясь, ну так лишь иногда и явно показано, видимо, пытаясь поддерживать образ статного учёного мужа, ещё и комнату предоставил прямо у себя дома, разрешая Бинхэ убираться и готовить для него [ну готовить Шицзунь меня не просил… Но ничего! Главное, что он не противится!]. Они с учителем всё больше проводили времени друг с другом, и Бинхэ узнал много нового о нём. Например, то, что Шицзунь любит спать на мягких подушках, а не на каменных, о том, что во время работы, когда он критикует сочинения учеников, Шицзунь вместе с замечаниями говорит и похвалу, правда, человеку, который в первый раз увидит его учителя за работой, покажется, что бедных детей просто жестоко критикуют, но никак не поощряют, ещё учитель имел пристрастие к вкусной еде, а если быть точнее, к сладостям. Кстати, аппетит Шицзуня с каждым днём возрастал, из-за чего Бинхэ всерьёз беспокоился, что ему начнёт не хватать времени на готовку всего, чего Шицзунь захочет. В этой прекрасной идиллии учитель и ученик провели прекрасные 8 дней, пока к ним в гости не наведался тот, кого точно не ждали, Бинхэ это понял лишь по напряжённому, испуганному и досадному взгляду учителя, который лишь на мгновение показался, а после прикрылся формальной вежливостью, если её так можно назвать. Прямо в хижину Шень Цинцю наведался Лю Цингэ. Неужели он снова хочет затеять конфликт? Шэнь Цинцю догадался о цели его визита, и, чтобы этот дикарь не раскрыл все карты на глазах у Ло Бинхэ, лорд Пика Цинцзин поспешил увести мальчика в комнату, приказывая не выходить, и, после убедившись в том, что его указание исполняется, удалился к сидящему за столиком в нетерпеливом ожидании Лю Цингэ. Присев напротив Лю Цингэ и раскрывая излюбленный веер, расписанный журавликами, которым Шэнь Цинцю обмахиваясь им, всем собой показывал нежелание о чём-либо разговаривать, тем более с ним, но Лю, видимо, различать эмоции не умеет или просто их игнорирует. — Шень Цинцю, нам надо поговорить. — Сказал он наконец, смотря на собеседника обеспокоенным и в то же время решительным взглядом. Что у дикаря на уме? — Это насчёт того случая в пещере… — Мне не о чем с тобой говорить. — Твёрдо отчеканил в ответ Шень, не желая даже слушать собеседника. — Цинцю, послушай. Я не знаю, почему ты вдруг решил скрывать свой вторичный пол, но… Из-за этого несдержанного Сюаньяна ты подвергся ужасной пытке… Я лишь хочу убедиться в твоём здравии, и не более. — Сказал Бог Войны, голос которого обрывается и скакал от тембра к тембру. -«Видимо, сильно волнуется о том, что всё-таки зачал этому Шэня ребёнка, и теперь нужно как-то исправить ситуацию, дабы не опозорить себя». От этих домыслов Шэнь Цинцю передёрнуло. Если дикарь пришёл просить у него выпить абортивный раствор, то хрен ему! — Всё с этим Шэнь Цинцю в порядке, и с ним, и с ребёнком, которого он ОСТАВИЛ СЕБЕ. — Сделав сильный акцент на последние слова, Цинцю демонстративно отвернулся. . . . — ТЫ ЗАБЕРЕМЕНЕЛ!!! — Раздался возглас на всю хижину, из-за чего Цинцю пришлось в спешке попытался закрыть рот Лю Цинге руками, а после резко отпрянуть от него, поняв, что сделал. — Да. Это беременность. И чтоб ты знал, ребёнка я оставлю себе… — Конец недоговорённой фразы был безмолвно высказан в голове Шеня из-за наглости его боевого брата. — ЧТО! Но так нечестно! Я тоже его родитель и тоже должен присутствовать в его жизни! — С запалом проговорил Цинге, внутри негодуя из-за такого поведения Кундзе. — Твоё вмешательство не требуется. Этот Шень планирует растить малыша один. — Сказал Цинцю. — Нет. Так не должно быть. Ребёнок должен расти под защитой и опекой двоих родителей. И получать от них обоих заботу и внимание. Без этого в будущем у него появятся психологические травмы. Да и… Мы с тобой теперь пара, так что… — После прочтения лекции, кто бы мог такого ожидать от байчжанца, Цинге замялся, нервно ерзая по полу. — Выходи за меня. Сказать, что Шень Цинцю был в шоке, ничего не сказать. Сначала от осознания предложенного у него прошлись мурашки по всему телу, после последовало негодование, почему вдруг так внезапно Цинге ему предложение делает? Потом лишь дошло, что всё это только из-за его мнимого долга чести, которого придерживается Цинге точно законов мира. Ну уж нет, если это только из-за этой ерунды, Цинцю никогда не согласиться выйти за него замуж, ему не нужен тот, кто будет с ним из-за чувства долга, и если уж тот действительно желает Цинцю взять в жёны, то пусть сначала добьется расположения. Сообщив всё это ничего не понимающему Лю Цинге, Горный Лорд выпроводил, хотя скорее выталкал того из своей хижины, позвав ожидающего всё это время у себя в комнате Ло Бинхэ, который моментально среагировал и начал как ни в чём не бывало доготавливать ужин, от приготовления которого его оторвал пришедший гость. А всеми любимый Бог Войны сейчас направился на Пик Красавиц, уж если кто-то во всём этом и разбирается, так это его сестра, Лю Цинге точно знал, что та поможет и не растреплет всему свету раньше времени важную информацию.

***

Лю Минъянь никогда не считала своего брата глупым или неспособным. Да, он был раздражающий и слишком импульсивный, но это мелочи. Но сейчас она всерьёз забеспокоилась, а не роняли ли его когда-то давно в детстве родители? Просто… Этот остолоп случайно, по велению гона, переспал, связал и сцепил одного Кундзе, да не просто какую-то Кундзе, а Лорда Пика Цинцзин! Никто бы не подумал, что всегда отстранённый и язвительный лорд Пика окажется не Сюаньяном, а Кундзе. И вот сейчас он пришёл к ней такой под вечер, когда она наконец дописала одну из глав своего нового романа, и просит совета и помощи в том, как же добиться расположения Кундзе. — Так, стоп. Давай по порядку, что ты сделал, когда очнулся там в пещерах. — Оборвала его девушка, не скрываясь в коим-то веке под вуалью, мысленно подмечая детали, планируя новый роман. — Когда очнулся в пещере, не найдя его, поспешил сначала домой переодеться, а после сразу к нему. Узнав, что он береме… — Лю не дал договорить голос сестры, что нагло его перебила. — ОН ЕЩЁ И БЕРЕМЕНЕН! — В шоке проговорила Минъянь, понимая, в какую передрягу попал её брат. — Не перебивай. — Строго отчеканил он. — Да, беременен, и не пожелал, чтоб я тоже присутствовал в жизни детёныша. Я предложил ему брак. А он отказался, аргументируя это тем, что не желает выходить замуж без любви. Желает, чтоб я его добился, но как это сделать, я не знаю! — Отчаянно бормотал он. Лю Минъянь тем временем поражалась тупости брата, которого долго в таком состоянии выносить не могла, поэтому приняла решение помочь. И вот Лорд Пика Байчжань сейчас идёт на свой пик с кучей новой поучительной информации, которую в дальнейшем будет рьяно использовать.

'Конец 2 главы'

_____________________________________ … характерный запах беременного*- У меня в AU, у Кундзе на животе есть две запаховыделяющие железы, которые в обычном состоянии не как не функционируют, а во время беременности разбухают и начинают отдавать запахом молока, матери и плода. Это даёт понять окружающим что Кундзе в положении и стоит о ней позаботиться и не трогать. … всё ещё без сознания*- Пары, что скрепили друг друга метками могут ощущать состояние партнёра. Лю Цинге осталоп который некогда не за кем не ухаживал поэтому просит совета у Лю Минъянь)))