За кого мы проливаем кровь(For Whom We'd Shed Blood)

      «Самое большое удовольствие в жизни — делать то, что, по словам людей, ты не можешь сделать». — Уолтер Бейджхот

Наомаса получил звонок от Хацумэ через четыре дня после того, как он навестил её. Он был на работе, когда зазвонил его телефон, поэтому он был немного сбит с толку, по крайней мере, пока не увидел номер на идентификаторе вызывающего абонента. Наомаса тут же извинился и ушёл в комнату отдыха, где в тот момент никого не было, чтобы ответить на звонок. Он жаждал получить что-то, что угодно, чтобы продвинуть дело Тошинори. «Цукаучи-кун! Рада видеть, что ты всё ещё отвечаешь после пяти гудков, как я и помню», — рассмеялась Хацумэ на другом конце провода, как только он ответил и прижал трубку к уху. «У меня есть то, что ты просил. Это... интересно. Я была бы признательна, если бы ты пришёл и забрал это». Интересно? Что, чёрт возьми, значит „интересно”? «Конечно», — ответил он. «Я уеду, как только закончу работу. У меня была ранняя утренняя смена, но ехать долго, так что, возможно, я не увижу тебя до полудня. Кстати, как ты? С твоей стороны всё в порядке? Никаких проблем?» «Что, вы думаете, что кто-то беспокоит меня в моей маленькой лаборатории, детектив?» Хацумэ фыркнула. «Нет, ничего не случилось. Я в полном порядке. Так что не напрягайтесь, просто появляйтесь, когда сможете. Я буду ждать, ладно? Это вам нужно быть в безопасности, вы знаете, если вы найдете ещё этого порошка, не трогайте». Ах. Это... не предвещало ничего хорошего, не так ли? По крайней мере, теперь он знал, что с порошком небезопасно обращаться. Похоже, к счастью, Мидория не пострадал от него, или он не попал на него. В любом случае это было благословением. «Понял. Спасибо ещё раз. Увидимся позже». «Конечно, ты это сделаешь! Я слишком красива, чтобы оставлять меня одну, не так ли? Красивая и сумасшедшая, вот как все меня всегда называют!» Хацумэ снова рассмеялась. «Увидимся, детектив». Хацумэ повесила трубку, и Наомаса остался с чувством беспокойства, нависшим над ним, словно облако. Что именно это был за порошок? Он должен был знать. Остаток дня прошёл, как будто ползком, над ним нависла возможность первой реальной улики в деле. Изображение женщины из школы Мидории, которое он получил, не дало никаких результатов в базе данных преступников, и без материалов дела из отдела Мусутафу его собственное расследование зависело от этого порошка. Когда наконец- то пришло время снова отправиться в Киото, у Наомасы были опасения, которые, вероятно, могли бы охватить всю береговую линию Японии и даже больше. Излишне говорить, что двухчасовая поездка на скоростном поезде обратно туда была очень напряжённой... Солнце садилось к тому времени, как он добрался до Киото, и почти скрылось за горизонтом к тому времени, как он добрался до лаборатории Хацумэ, но она, казалось, совсем не была обеспокоена, когда открыла дверь. Она просто пригласила его в свою лабораторию, где с безрассудной непринуждённостью были разбросаны материалы и текущие проекты. Но это был своего рода организованный хаос, который Наомаса хорошо знал — её рабочее место часто выглядело так во время её работы в полицейском управлении Роппонги. «Итак, — Наомаса глубоко вздохнул и приготовился к любому ответу. — Что у тебя есть для меня, Хацумэ-сан?» «Тот розовый порошок, который ты мне дал, определенно является веществом на основе причуды», — начала она, и сердце Наомасы ушло в грудь. Это... не исключало, что виновником был Все за Одного. Сейчас он не чувствовал себя лучше относительно шансов Тошинори. «Вот. Посмотрите сами». Прошло некоторое время с тех пор, как он последний раз смотрел на улики с места преступления, теперь, когда он об этом подумал. Причуда Наомасы позволяла ему довольно легко проходить через множество дел, и в последнее время у него не было привычки заниматься обычными делами, благодаря тому, что он был фактически подписан как личный полицейский посредник Всемогущего. Конечно, он не возражал, департамент и полиция Токио в целом были благодарны за то, что у них был кто-то, с кем он мог поговорить. Хацумэ вытащила на своём компьютере некоторые документы и графики, список компонентов, обнаруженных в розовом порошке, который собрал Мидория. Безусловно, компонент, который составлял большую часть порошка, был человеческой ДНК — в частности, ДНК, затронутой причудой. Так что это определенно означало, что эта штука произошла от причуды. Однако второй по величине компонент... Ноамаса его не узнал. «А это?» — он указал на название, которое, казалось, было химическим соединением с названием, достаточно длинным, чтобы завязать себе язык. «Что это?» «Это интересная часть... и опасная», — серьезно сказала Хацумэ. «Я считаю, что это основная функция причуды. Структурно она напоминает лекарство, которое, как известно, вызывает амнезию в качестве своего основного побочного эффекта. Это не идеальная копия, она отличается из-за причудливого аспекта и намного сложнее, но это самое близкое совпадение, которое я смогла найти. Но эта штука... она безумно мощная, Цукаучи-кун. Если ты вдохнёшь или проглотишь эту штуку, невозможно сказать, сколько всего ты можешь забыть». Наомасу накрыла волна ужасного понимания. Алло? Я... где я? Голос Тошинори в голосовом сообщении, которое он оставил Мидории, имел поразительный смысл. Это как будто есть большой каньон, и я на другой стороне, и я не могу вспомнить, как я туда попал, сказал администратор Альдеры. Та женщина на кадрах что-то сделала, пока он был повернут спиной, хотя он не мог сказать, что именно. Это была её причуда? Или это была причуда, которую Все за Одного украл и отдал ей? Или, может быть, она приобрела у него немного порошка, чтобы использовать на администраторе? «А если ты прикоснёшься к нему?» — внезапно спросил Цукаучи. Ему пришло в голову, что он понятия не имеет, как Мидория собрал этот порошок. «Что произойдёт, если ты прикоснёшься к нему? Ты всё ещё рискуешь потерять память?» «Нет, я не думаю, что контакт с кожей может вызвать какую-либо потерю памяти. По крайней мере, если следовать правилам этого лекарства, во всяком случае. Вдыхание вызовет самый немедленный и сильный эффект, прием внутрь задержит эффект на пару часов, но контакт с кожей не даст многого, если вообще даст. Опять же, невозможно сказать подробно, что именно он делает, без точного файла причуды, с которым можно было бы сравнить, так что это только мои оценки. Потребуется много времени, чтобы получить надлежащее считывание ДНК с этой штуки. Я могу это сделать, но это, вероятно, не поможет вовремя для вашего дела о пропавшем человеке». «Пожалуйста, я хотел бы попросить вас сделать это в любом случае», — попросил Наомаса. «Мне нужны доказательства для любого судебного разбирательства позже, по крайней мере. Это было бы большой помощью. Вы не представляете, как много это значит, Хацумэ-сан. Я так многим вам обязан за это». «О, нет, не надо», — фыркнула Хацумэ и закатила глаза, заправляя одну из своих каштановых косичек за ухо. «Я никогда не видела тебя таким взволнованным из-за дела. Что бы это ни было, я вижу, что оно важное. Не нужно никаких одолжений, Цукаучи-кун. Если только мы не говорим о хорошем ужине с суши, тогда я, возможно, воспользуюсь вашим предложением, мистер детектив. Я давно не ела суши из того места в Роппонги». «О, я помню это место. Ты ходила туда все время, когда работала в отделе», — фыркнула Наомаса. Она заказывала еду на вынос из этого места так часто, что другие специалисты по расследованию преступлений уже беспокоились о её здоровье. «Я скажу тебе вот что: ты принесешь мне эту ДНК и продолжишь хранить это между нами, а я принесу тебе столько суши, сколько ты захочешь». Хацумэ лукаво ухмыльнулась. «О, ты в деле, детектив. Подожди-ка — я возьму с собой свою Мэй, и она сможет съесть столько же, сколько и я». Наомаса почувствовал, как его кошелек буквально содрогнулся от отчаяния, но это того стоило. «Тогда это сделка», — Наомаса пожал ей руку, и она радостно захихикала. Красиво и безумно, конечно. Но теперь у него было то, что ему было нужно — он мог сузить круг поиска до нескольких человек. Причуды, которые производили розовый порошок, вызывающий амнезию, вряд ли имели бы много совпадений, в отличие от некоторых причуд, таких как усилители общей силы. Эта была очень специфичной. Для этого ему придется вернуться на работу и использовать свой рабочий компьютер для поиска в базах данных причуд. Все его поиски будут регистрироваться, хотя... может быть, он мог бы уговорить Сансу разрешить ему использовать его компьютер? Нет, нет, определенно нет. Он не хотел подвергать другого человека опасности или риску получить дисциплинарное взыскание от шефа. Он бы рискнул сам - он был тем, кто решил, что будет продолжать преследовать Тошинори, несмотря на последствия. Но после всего этого у него, по крайней мере, была зацепка. Один путь, чтобы узнать, что могло случиться с Тошинори. Что-то, что угодно, за что можно было бы ухватиться. «Спасибо ещё раз», — сказал он Хацумэ, собираясь с мыслями и взяв распечатанную копию результатов, которую она ему вручала. «И передайте привет вашей дочери». «Ты понял, Цукаучи-кун. Береги себя, ладно? Не вдыхай подозрительные розовые порошки», — ухмыльнулся Хацумэ. Наомаса только покачал головой. Как будто он собирался совать нос в кучу этого дерьма или что-то в этом роде… он как следует попрощался с Хацумэ и ушёл. У него была причуда, которую нужно было выследить. Сначала самое главное — вернуться в участок. Он сел на поезд до Роппонги, намереваясь отправиться домой, пока не получил телефонный звонок, которого не ожидал. Когда он ехал через Сидзуоку и почти доехал до Мусутафу, из его сумки раздался звонок !звонок! На этот раз, похоже, это был его личный телефон. Он вытащил его и увидел, что ему звонит Торино. О, боже. Он надеялся, что это не что-то серьёзное. Он ответил на звонок, и... «Цукаучи, тебе нужно зайти в агентство Ночного глаза прямо сейчас. Ты же не на работе, да? Приезжай туда как можно скорее», — сказал мужчина, прежде чем Наомаса успел что-либо сказать. «Мидория решил сделать что-то глупое. Я уже позвонил его матери. Боже, я знал, что в конце концов он устроит такие неприятности…» У Наомасы свело живот. Что же сделал Мидория?

___________________

Ранее в тот же день… Изуку посмотрел на блокнот на своём столе. Он не чувствовал, что он приносит ему много пользы прямо сейчас. Он дорожил им очень долго. Он писал эти блокноты с тех пор, как был маленьким ребёнком. Яги однажды сказал ему, что это впечатляет для его возраста, что-то, что нужно развивать. Он дорожил этим. Но теперь? Теперь, когда Яги пропал, и он не слышал голоса этого человека больше недели? Он задавался вопросом, насколько хорош был его анализ на самом деле. Он так много знал о Всемогущем, о том, кем он был, о его причуде, о его стиле боя, и всё же... это не имело никакого значения. Он чувствовал себя таким, таким бесполезным. Он просто хотел помочь. Неделя — это долгий срок, особенно когда Яги был Всемогущим. Вероятно, он мог бы найти время, чтобы освободиться от того места, где он был сейчас, так что если он этого не сделал, то это означало, что с ним что-то случилось. И эта мысль... от неё его тошнило. Он не хотел думать о том, что с Яги случится что-то плохое. Прозвенел звонок, и следующее, что осознал Изуку, он сам вышел к воротам, где его будет ждать Гран Торино. Он не знал, что чувствовать сейчас. «Деку». Голос Каччана заставил его встать на ноги, и он уставился на блондина, размышляя, чего тот хочет на этот раз. Казалось, он подозрительно посмотрел на Изуку, прищурив глаза прямо на него. «Что, чёрт возьми, с тобой в последнее время?» «Что ты имеешь в виду, Каччан?» Изуку нахмурился. «Ты, блядь, хандришь. Это чертовски раздражает. Ты наконец-то перестал быть героем или что-то в этом роде?» — проворчал он. Кулаки Изуку сжимались и разжимались вокруг лямок рюкзака. Нет. Он не решил перестать быть героем. Наоборот, на самом деле. «Это не твоё дело, Каччан», — пробормотал Изуку, будучи не в настроении. Он знал, что это было неправильно — Каччан всегда был вспыльчивым, — но, честно говоря, ему было всё равно. «А?! Какого хрена ты только что сказал, задрот?!» Взрывной крик Каччана прозвучал именно так, как Изуку и ожидал, но Изуку уже вышел в коридор к тому времени, как блондин успел среагировать. Изуку хорошо знал, как проходят такие вещи — он был экспертом по минному полю Каччана. Изуку был на полпути вниз по лестнице, когда Каччан наконец догнал его, крепко сжав плечо. Но когда Изуку повернулся к нему на этот раз, в его глазах было что-то, что заставило Каччана отступить на полшага. Изуку проглотил желчь, которая грозила подступить к его горлу от такого поведения. Он всегда позволял Каччану поступать по-своему, но... не в этот раз. Больше нет. Ты можешь стать героем. «Я сказал, это не твоё дело, Каччан», — повторил Изуку, на этот раз твёрже. «Я не хочу об этом говорить. Не с тобой». Это было так освобождающе — сказать ему „нет” так прямо. Яги не был тем, от чего он готов был отступить. Это было единственное, что он мог сказать, было его собственным, нетронутым резкими словами и железной хваткой людей вокруг него. Когда он тренировался с Яги, были только они, тихие и далекие от реальности, который Изуку знал, окружают его на каждом шагу. «Тц», Каччан крепко сжал его всего один раз, прежде чем отпустить. «… Думаю, тебе пора было отрастить грёбаный позвоночник, Деку. Но попробуй сделать это дерьмо ещё раз, и я тебя убью». «Конечно, Каччан», — пробормотал Изуку, поворачиваясь, чтобы спуститься по лестнице. «Как скажешь». Каччан, казалось, понятия не имел, что делать с этой ситуацией. Поэтому он тихо последовал за Изуку к передней части школы, сверля взглядом его спину всю дорогу. Когда Изуку встретился с Гран Торино у ворот, Каччан просто... наблюдал за ним. Очевидно, он не узнал старика и задавался вопросом, кто он такой и почему идет с Изуку, но Изуку не мог беспокоиться. Он был так расстроен. День продолжался примерно так же, к огорчению Изуку. Гран Торино отвёл его на пляж тренироваться, Изуку вынес мусор и отработал некоторые приемы, которые Торино хотел ему показать, и всё это время это бурлящее, сырое чувство бесполезности кипело прямо под его кожей. Он хотел что-то сделать! «Торино-сан», — проворчал Изуку, перекидывая через плечо последний мешок с мусором на этот день. Он всё время, пока был здесь, кипел мыслями. «Вы уверены, что просить сэра Ночноглаза о помощи — такая уж плохая идея? Я просто думаю, что детективу Цукаучи нужна помощь». «Я уже говорил тебе однажды, парень, он не тот, кому ты хочешь помочь. Я согласен, Цукаучи определенно нужна помощь, но Ночной Глаз не тот, к кому ты хочешь обратиться. И чем больше людей узнают об этом, тем больше людей окажется в опасности. Слушай, я стар. У меня нет тех ресурсов, которые были у меня, когда я был героем. Я хорош для помощи на миссиях и для того, чтобы делать то, о чём просил Цукаучи: присматривать за тобой и твоей матерью. Мне жаль, что это не лучший ответ, но мы должны предоставить всё Цукаучи, пока он не решит иначе», — Гран Торино бросил на него взгляд, который говорил, что ему больше не стоит спорить об этом. Изуку просто сохранял каменное лицо, когда бросал мешок с тяжелым мусором в мусорный контейнер. Без Яги и его грузовика он не мог больше вывозить более крупный мусор, поэтому он свёл себя к сортировке множества мелких кусков мусора, когда не был занят с Торино по кошмарному тренировочному плану для боёв. Когда он закончил, и пришло время идти, Изуку немного прибрался и приготовился к дороге домой. Он ничего не мог с собой поделать, так как его мысли вернулись к Яги и тому, что он мог бы сделать, чтобы помочь. Прежде чем он это осознал, он уже бормотал себе под нос, лавируя между толпами по дороге домой. Это было то, что он делал много раз раньше, как его вторая натура. Но Торино, похоже, не был так хорошо знаком с толпой, когда они разделились. К тому времени, как Изуку понял, что не видит Торино, он был уже в нескольких улицах от восточной железнодорожной станции Мусутафу. Он огляделся, и сердце Изуку громко забилось в груди. Торино здесь не было. Он был один. Он мог отправиться домой или сесть на поезд, сам, прямо сейчас, в Токио. Он знал, где находится агентство Ночноглаза; на самом деле он знал, где находятся большинство агентств героев в Токио. Это пришло с фанатизмом. Он знал, что сказал Торино, что Ночной глаз не тот, с кем он хотел бы работать, но что это вообще значило? Он сказал, что у них была ссора, но как герои, разве они не могли отложить свои разногласия ради безопасности друг друга? Что было такого плохого в Ночном глазе, что заставило Торино отказаться от его помощи? Изуку должен был знать. Он должен был хотя бы попытаться.Разочарование и чувство бесполезности были слишком сильны. И поэтому он нырнул на вокзал и стал искать следующий поезд в Токио. Когда он это сделал, ему показалось, что он отправляется... ах! Всего через минуту! Изуку провёл свой проездной на поезд, схватил билет, который был напечатан, и поспешил вниз по лестнице на платформу. Проводник делал последний звонок, поэтому Изуку поспешил. Выпустив долгий, медленный вдох, полное осознание того, что он делает, начало овладевать им. Он прямо не подчинился Торино, оставляя его заботу, и, вероятно, напугает всех до чёртиков. Телефон Изуку зазвонил, и он точно знал, кто ему звонит. Он выключил его и схватил рюкзак, садясь на место. Он напишет Торино, где он находится, когда доберется до Токио. Так у него, по крайней мере, будет фора, и Торино не приедет, пока Изуку не поговорит с Ночноглазом. Ну... он, по крайней мере, мог сказать ему, что с ним всё в порядке, предположил он. Изуку достал телефон и отправил мужчине быстрое сообщение, что с ним всё в порядке, и он вернётся позже. Он просто собирался сделать то, что считал необходимым. Теперь ему оставалось только добраться туда.

________________

У Изуку было очень плохое предчувствие, когда он добрался до ближайшей к агентству сэра Ночноглаза станции. На его телефоне было больше пропущенных звонков и текстовых сообщений, чем он, вероятно, получил за всю свою жизнь вместе взятую. Его накажут на долгий срок за это... Но это того стоило, подумал он. Это было ради всеобщего блага, поэтому он продолжал идти вперёд. Изуку, по крайней мере, написал Торино, где он находится и что он делает сейчас. Как только это было сделано, Изуку продолжил тихую прогулку к агентству Ночного Глаза. Казалось, в этой части города было относительно мирно. Однако он увидел героев на патруле, одного он узнал, а другого нет — Бабл Гёрл и высокого светловолосого парня в красном плаще и с жирным „1 000 000” на груди. Кто он? Новый герой? Подождите, сейчас не время. Изуку покачал головой. Ему нужно было сосредоточиться. Агентство сэра Ночноглаза появилось в поле зрения, и Изуку глубоко вздохнул. Всё, что ему нужно было сделать, это попросить этого человека о помощи. Он мог это сделать. Изуку подошёл прямо к дверям агентства и толкнул их, и, к его удивлению, сам сэр Ночной Глаз находился в том, что выглядело как вестибюль. Он повернулся, чтобы посмотреть, кто стоит у двери, на его лице появилось смущённое выражение. «Могу ли я вам помочь, молодой человек?» — спросил он, поправляя очки. «Кто вы?» «Эм, да. Мне действительно нужна помощь», — пробормотал Изуку, нервничая ещё больше теперь, когда он действительно был здесь. Кажется, там были и другие люди — Многоножка, узнал Изуку, а также несколько офисных работников — так что он не мог просто открыто сказать, что он здесь по поводу Всемогущего. «Вы знаете Яги Тошинори, сэр Ночной Глаз?» Лицо Ночноглаза тут же приняло серьезное выражение. «И откуда ты знаешь это имя? Я повторю: кто ты, собственно?» «Тот, кому нужна ваша помощь, сэр», — сказал Изуку, взглянув на других людей, которые теперь смотрели на него. «Я не могу говорить об этом здесь, но... пожалуйста, мне действительно нужна ваша помощь. Яги-сан нуждается в вашей помощи. Могу ли я поговорить с вами где-нибудь наедине?» Глаза Ночноглаза расширились. «Конечно. Тогда пойдем — ты можешь рассказать мне, кто ты, в моем офисе. Чувствую, это будет долгий разговор». И вот Ночной Глаз проводил его наверх, в офис, заполненный от стены до стены товарами Всемогущего, о которых Изуку мог только мечтать. Большинство из них были ограниченным тиражом, первым тиражом или вообще единственными в своем роде. Это был бы офис его мечты... если бы только это не заставляло его грудь болезненно болеть от мысли, что Яги сейчас отсутствует. И именно поэтому он здесь. «А теперь, — начал сэр Ночноглаз, закрывая за собой дверь. — Пожалуйста, скажи мне, кто ты». «Меня зовут Мидория Изуку, сэр», — объяснил Изуку. Сэр Ночной Глаз кивнул, предлагая ему сесть по другую сторону стола. Изуку занял предложенное место и подождал, пока сэр Ночной Глаз сядет, прежде чем продолжить. «Эм, вы, вероятно, хотите узнать, откуда я знаю Яги-сана. На самом деле он мой наставник. Он помогает мне тренироваться, чтобы попасть на курс героев в U.A.» Мгновенно поведение Ночноглаза изменилось на что-то оборонительное и закрытое. Это был тот взгляд, который взрослые обычно бросали на него, узнав, что он без причуды, а не... что бы это ни было, что его расстроило. Казалось, он собирался что-то сказать, но прежде чем он успел это сделать, кто-то ворвался в дверь. Это заставило их обоих вскочить со своих мест, и Изуку увидел никого иного, как Гран Торино, стоящего в дверном проёме и сердито фыркающего. «Ты глупый ребенок!» — закричал Торино, застав их обоих врасплох. Изуку вздрогнул всем телом. «Что я тебе говорил?! А?!» «Т-Торино-сан, я...» «Что „Торино-сан”, парень? Я только что рассказал тебе, сколько мне лет, а ты идёшь и делаешь это?! Тебе повезло, что я знал, куда ты клонишь, ещё до того, как ты написал мне сообщение, и смог тебя догнать!» Он ударил Изуку по ноге своей тростью, хотя и не настолько сильно, чтобы причинить боль. «Торино», — голос Ночного Глаза привлек их внимание, и, казалось, он был очень недоволен. «Я так понимаю, ты с… Мидорией, да? Я хотел бы получить объяснение. Сейчас же. Скажи мне, почему этот парень пришел сюда, заявив, что Тошинори нужна помощь, а мне не сообщили об этом раньше?» «Чёрт возьми», — пробормотал Торино себе под нос. «Ты действительно сунул свой нос в это, малыш. Слушай, Сасаки, мы уже разобрались. Мидория здесь...» «Я могу говорить за себя, Торино-сан», — Изуку выпрямился, хотя его руки дрожали, когда он это говорил. «Я пришел сюда, чтобы попросить сэра Ночного Глаза о помощи. Я хочу попросить». «Действительно», — кивнул Ночноглаз в знак согласия. «Кажется, по крайней мере у одного из вас голова на плечах достаточно трезвая. Если вы закончили устраивать истерику, я бы хотел продолжить нашу дискуссию без вашего вмешательства, Торино». «Послушай, Сасаки-» «Мидория!» «Изуку!» Ещё два голоса ворвались в комнату, как и голос Торино, и Изуку увидел никого иного, как Цукаучи и маму, стоящих там, тоже запыхавшихся. Его мама поспешила к нему и схватила его за лицо, повалив его на землю, чтобы поцеловать его в голову, к большому смущению Изуку. «Больше никогда так не делай, молодой человек!» Инко шмыгнула носом, в ее глазах появились слезы. «Когда Торино-сан пришел за мной и сказал, что потерял тебя, у меня чуть сердечный приступ не случился! Ты не можешь вот так убежать один!» «Как вы двое вообще сюда попали?» — спросил Ночноглаз, глядя на них. «Никому не позволено подниматься без моего разрешения». Цукаучи вытащил свой значок. «Я детектив», — объяснил он, а затем разочарованно махнул рукой Изуку, — «а он свидетель по делу, над которым я работаю. Он должен был находиться под надзором Торино. Это его мать. И если вы извините нас, мы отвезем его домой». (Изуку старался не показывать, как сильно его ранили разочарование Цукаучи и слезы его матери. Он решил это сделать, и он знал, что делает, поэтому ему пришлось принять последствия.) «Я считаю, что имею право знать, что происходит», — Ночной Глаз прищурился. «Мидория выразил желание попросить меня о помощи, и ваша настойчивость в том, чтобы скрыть это от меня, делает меня невероятно подозрительным. Я мог бы принять закон героя, чтобы поговорить с этим молодым человеком, если придется». «В этом-то и проблема, Сасаки», — Торино бросил на него суровый взгляд. «С тобой никогда не бывает просто разговоров. Я знаю, как это было пять лет назад, и знаю, как сейчас будет проходить любой разговор». «Это совершенно несправедливо», — Ночноглаз положил руки на стол и уставился на него сверху вниз. «Ты же знаешь, что я думал о его интересах. Я пытался вразумить его . Ты должен это знать, будучи тем, кто, как предполагается, заботится о нём». «Не смей намекать, что мне всё равно на...» «Яги-сан пропал!» — закричал Изуку, вскинув руки в отчаянии. Ночной Глаз и Торино оба посмотрели на него в ужасе, хотя и по совершенно разным причинам. «Вы не можете пообщаться хотя бы пять минут и сосредоточиться на настоящей проблеме?! Цукаучи-сан — это всего лишь один человек! Яги-сан пропал уже больше недели ! Пожалуйста, нам просто нужна ещё помощь! Мне пришлось это сделать, потому что никто не воспринимал меня всерьёз!» Торино, Цукаучи и его мама замерли в оцепенении от этого восклицания. «Он что?» — спросил Ночноглаз, обходя стол, чтобы схватить Изуку за плечи. «Объясни. Сейчас же. Что ты имеешь в виду?» «Эй, не надо хватать ребенка», — Цукаучи положил руку на руку Ночного Глаза, и мужчина бросил на детектива ещё один ледяной взгляд. «Не смотри на меня так. Мы объясним, что происходит, уже поздновато , но я попрошу тебя вести себя вежливо». «Вы те, кто мешает ему говорить со мной. Он выражал свои намерения много раз», — фыркнул Ночноглаз. «Но я назову это водой под мостом. Пожалуйста, займите места и объясните мне, что именно случилось с Тошинори. Хотя мне придется попросить вас покинуть комнату, Мидория-сан, Цукаучи-сан. Ничего личного, но это должно остаться между Торино, мальчиком и мной». «Абсолютно нет», — твёрдо сказала Инко. «Я остаюсь со своим сыном. Я не знаю, что происходит, но я хочу знать обо всём. Если это касается моего сына, я имею право знать». «И я друг Тошинори. Я также расследую его дело — то самое, о котором я упоминал ранее. Тебе нужно, чтобы я объяснил половину ситуации в первую очередь», — Цукаучи скрестил руки на груди. «Я тоже не уйду». Ночноглаз прижал руки к вискам, напряженно потирая их. «Ладно. Тогда садитесь». Так они и сделали. Торино, Цукаучи, Инко и Изуку сели за стол сэра Ночного Глаза. «Полагаю, мне следует представиться тем, кто меня ещё не встречал. Сасаки Мираи, сэр Ночной Глаз». — Мидория Инко, — Инко слегка кивнула в его сторону. «Детектив Цукаучи Наомаса, полицейское управление Роппонги», — Цукаучи всё ещё смотрел на него с опаской, но был настолько любезен, насколько мог. «Ну, теперь. Мидория», — Ночной Глаз указал на Изуку. «Пожалуйста, скажи мне, что ты собирался мне сказать, прежде чем ввалился Торино». Изуку старался не смотреть на раздраженное выражение лица Торино. Ночной Глаз был своего рода... враждебным человеком, не так ли? Не то чтобы Торино сейчас был намного лучше, если честно. Должно быть, между ними было много вражды. Изуку не был уверен, в чем дело, но, должно быть, она была глубокой. Но он все еще надеялся, что ради Яги это можно будет отложить в сторону. Это было важнее для Изуку, чем что-либо еще, и, надеюсь, для них тоже. «Правильно. Я хотел попросить вас о помощи, сэр, потому что Яги-сан пропал», — начал Изуку. «Вы спросили, кем он был для меня, и он мой учитель, как я и сказал. Он помогает мне тренироваться. Я знал, что что-то не так, потому что он опоздал на тренировку на час на прошлой неделе, и он всегда хотя бы пишет мне, чтобы дать знать, что он занят, и даже тогда он никогда не опаздывает ». «Понятно», — нахмурился Ночноглаз. Торино остановил Изуку на мгновение. «Малыш, твоя мать просила, чтобы её проинформировали. Я думаю, что в этот момент она заслуживает правду о том, почему это так опасно. Если мы собираемся поговорить с этим парнем открыто», — Торино кисло махнул рукой Ночному Глазу, — «тогда её тоже нужно познакомить. С правдой . Я принимаю исполнительное решение, чтобы позволить тебе рассказать ей о Тошинори. Если кому-то это не нравится, включая тебя, Сасаки, можешь меня укусить». Челюсти Ночноглаза сжались, но он не поддался на уловку Торино. Изуку просто посмотрел между Торино и его матерью с обеспокоенным выражением лица. «Ты... уверен, что это безопасно?» «Честно говоря, Тошинори должен был включить в это твою мать с самого начала. Это было немного безответственно с его стороны, — мягко добавил Цукаучи. — Может быть, если бы он это сделал, на твоей стороне был бы кто-то другой. Мне жаль, что мы заставили тебя почувствовать, что мы тебя не слушаем». Взгляд Изуку упал на колени. «… Всё в порядке», — пробормотал он. (Это было не так. Но он привык к этому.) «Правда в том, мама… Яги-сан — Всемогущий». И так началась длинная история о том, кем на самом деле был Яги, для чего его на самом деле готовили и что он обещал принять перед вступительным экзаменом. И вместе с этим объяснение того, что случилось с Яги, которое Ночноглаз должен был услышать. Профессиональный герой выглядел так, будто сдерживал некоторые особенно отборные слова, услышав о том, что Изуку планирует принять Один за Всех, хотя Изуку не мог понять, в чем его проблема. И Инко, конечно же, была в слезах, услышав обо всем, что пережил её сын за последние шесть месяцев, и всё это без её ведома. «Мне так жаль, дорогой», — шмыгнула носом Инко. «Я была такой безответственной. Ты взвалил на себя такую большую ответственность, так серьезно работал, а я вот здесь, позволяю помешать встрече с твоим учителем. Мне жаль, что меня не было рядом». «Всё в порядке, мам», — покачал головой Изуку. «Я знаю, как много тебе приходится работать, особенно с тех пор, как папа перестал отвечать на наши звонки. Я понимаю это. Ты сделала для меня всё, что могла, и это всё, о чём я могу просить». «Ну, с этого момента я полностью вовлечённая мама», — Инко вытерла глаза. «Всемогущий или нет, если ты собираешься принять что-то столь серьезное, как причуда… Я прилагаю усилия, чтобы быть рядом. Никаких исключений. Если у тебя такой большой выбор, я хочу быть рядом с тобой». «Хорошо, мам», — Изуку взял её за руку и сжал ее. «Я обязательно буду говорить с тобой об этом с этого момента. Я обещаю». «Что касается Тошинори…» Ночной Глаз замолчал, бросив на Изуку взгляд, который тот не смог понять. «У меня было впечатление, что он был на зарубежной миссии. Не могу поверить, что он так долго отсутствовал». «Это не Яги-сан», — нахмурился Изуку. «Кто бы ни был на этом видео, это был не он. Или, может быть, это было записано заранее, но если это было действительно вживую, это был не он». «Это он. Даже морщины у него правильные, и нет никаких внешних признаков подделки видео. Если только ты не увидел что-то, чего не увидел я?» — он скептически поднял бровь. «Этот Всемогущий ходит не так, как Яги-сан», — пробормотал Изуку, вытаскивая телефон и ища видео. Он прокрутил до временной метки, которую искал, и показал её остальным. «Смотрите. У них другая походка. Яги-сан ходит, подчёркивая свою травму, но здесь он ходит так, как ходил до травмы. Это заметно только если вы находитесь рядом с ним некоторое время и знаете, что ищете, потому что это так незначительно». Цукаучи поднял брови. «Эй, теперь, когда ты об этом упомянул, ты прав», — согласился он, кивая, пока смотрел видео. «Не могу поверить, что я этого не понял. Можно было бы подумать, что я это замечу, зная этого парня последние пять лет, но, черт возьми. У тебя хорошие глаза, Мидория. Думаю, это только подтверждает мою догадку, что КГОБ, должно быть, использовали это, чтобы прикрыть свои базы, когда они не смогли связаться с Тошинори. Я думаю, что предварительная запись — наиболее вероятный сценарий здесь. Они, вероятно, просто заявили, что это было в прямом эфире». «Согласен», — пробормотал Ночноглаз, глядя на видео с тем же выражением, с которым он смотрел на Изуку. «Но это возвращает нас к исходной точке. Нам нужны подозреваемые. Ты сказал, что считаешь, что это Все за Одного из-за вероятных причуд, использованных в квартире, Цукаучи-сан?» «Да, это верно», — кивнул Цукаучи. Изуку, однако, немного растерялся. «Эм, извините... Я хотел спросить раньше, но не хотел прерывать Цукаучи-сана... что именно такое „Все за одного”?» — спросил он, тихо вмешиваясь в разговор. Торино застонал и обхватил голову руками. «Не говори мне, что этот болван не рассказал тебе о Всех за Одного, парень. Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что он рассказал тебе. Он знает, что мы не нашли... Боже, Тошинори, ты действительно знаешь, как всё испортить. Ладно, малыш, слушай внимательно. Если ты собираешься стать преемником Тошинори, тебе нужно это знать, прежде чем ты примешь окончательное решение». Изуку слушал с пристальным вниманием. «У Одного за Всех есть история. Очень кровавая история», — начал Торино, и это было не то, чего ожидал Изуку. Торино сплёл историю о двух братьях и причуде, которая связывала их, Один за всех, хотели они этого или нет. Один — злодей, другой — человек, потерянный во времени, и оба сильны по-своему. И Все за Одного, всё ещё живой, выслеживал каждого бывшего пользователя Один за Всех, пока не появился Всемогущий. Считалось, что Всемогущий убил его, единственная смерть, напрямую приписываемая его долгому пребыванию в качестве героя, но в этом были сомнения, поскольку тело Все за Одного так и не было найдено. Но даже когда Торино подчеркивал, какой опасности может подвергнуть его причуда, Изуку мог думать только об одном: Все за Одного могли бы заполучить Яги прямо сейчас. Тот, кто убил прошлых пользователей Один за всех (включая наставника Яги), тот самый, кто дал Яги его ужасный шрам, мог держать его в железном кулаке, пока они говорят. Изуку не хотел сидеть здесь прямо сейчас. Он почувствовал подавляющее, всеобъемлющее чувство " Я должен что-то сделать!", охватившее его, гораздо сильнее, чем когда-либо прежде. «Итак, с учетом сказанного», — пробормотал Цукаучи, «Да, я думаю, что он наш главный подозреваемый, учитывая и мотив, и средства. Порошок, окно на четвертом этаже, разбитое снаружи, и тот факт, что никто больше не пытался сообщить о чем-либо или даже вообще ничего не слышал, указывают на использование множественных причуд, по крайней мере, для меня». «Тогда тебе понадобится моя помощь», — серьёзно начал Ночноглаз. «Но я собираюсь настоять на том, чтобы такой ребенок, как Мидория, не вмешивался в это». Изуку выскочил из кресла, на котором сидел, сжав кулаки по бокам. Он был по горло сыт по горло сомнениями взрослых, отталкивающими его в сторону, как бесполезного, беспричудного деку. «Нет», — отказался он, пристально глядя мужчине в глаза. «Я не собираюсь оставаться в стороне. Яги-сан — мой наставник. И что ты имеешь в виду под „ребенком вроде меня”?» И на этот вопрос Ночноглаз не ответил