В десяти метрах от свободы

Ярко-голубые глаза, смотрящие куда-то в недро бездонной души, никак не могут выйти у Олега из головы. Эти глаза словно притягивают его мысли, погружая их в бесконечную глубину, где прячутся самые сокровенные тайны. Пролежав ни один час в постели, он не может пригреть себе место. Кровать кажется непривычно холодной и твёрдой, а подушка, раньше казавшись намного мягче, теперь схожа с кирпичом. И вот, уже на исходе ночь, а Олег, как и прежде, не может сомкнуть глаз. Его сердце, словно в насмешку над ним, стучит так громко, что даже при закрытых глазах можно услышать его глухие удары. Олег не спит, но и не бодрствует, находясь в каком-то странном состоянии, которое не даёт ему успокоиться. В этом полусне его мысли блуждают между явью и грёзами, не находя покоя. Во рту пересохло. Кажется, что язык превратился в кусок сухой земли, лишённый всякой влаги. Уши закладывает от гула, отдающегося в голове, как от далёкого ревущего мотора. Что-то мешает дышать. Словно невидимая рука крепко сжимает горло, не давая вдохнуть полной грудью. Губы пересохли, кожа горит от внутреннего жара. Олег подносит руку к лицу и проводит пальцами по щеке. Кожа сухая, словно наждачная бумага-шершаво царапает подушечки пальцев. Он пытается вспомнить, когда последний раз пил, и понимает, что это невозможно. Не так давно, кажется, но воспоминания расплываются, как дым в тумане. В ушах звенит. Звенит, как будто он стоит в пустой комнате, а вокруг него только воздух, наполняющий пространство режущим звоном. И звук этот не прекращается ни на секунду, создавая ощущение нереальности происходящего. Он не может закрыть глаза, потому что тогда перед ним начинают мелькать какие-то странные тени. Тени, которые он видит только потому, что они находятся перед его глазами. Эти тени словно живут своей собственной жизнью, обретая очертания и формы, непонятные и пугающие. Они танцуют в темноте, не давая Олегу ни секунды покоя Три месяца прошло с момента, как он расстался с Андреем по инициативе старшего. Три месяца безвылазных страданий и раскопок в сознании, что так и не дало никаких результатов. Зато появилась ненависть. Самоненависть. Такая безжалостная и глубокая, она скребёт своими когтистыми лапами по его теперь слабому сердцу, отрывает клапаны и заставляет истекать кровью, задыхаться в потоке мыслей, как в море. Бесчисленные вопросы о том, что он сделал не так, довели до состояния вбивания себе в голову, что он недостаточно хорош для мира в принципе, что он не достоин людей, что он должен умереть, или как минимум не выходить на свет. Он любит, всё ещё любит его. Каждой клеточкой своего тела и помутневшего сознания, он продолжает цепляться за него, как за последнюю надежду. А надежда всё продолжает уходить от него с немыслимой скоростью, оставляет одного разбираться в себе. Силы покидают его тело ежесекундно, больно думать, больно действовать. Он не боится смерти, хотя раньше думал иначе, но сейчас даже не может вспомнить причину своего страха. Он умирает и, возможно, уже умер духовно. Но в то же время он жив и чувствует, как по его телу разливается жидкий огонь, обжигающий каждую клетку. Где-то в глубине души он понимает, что это не иллюзия, а настоящая боль. Боль, которая была бы невыносимой, если бы не одно но – она не связана с его телом. Он пытается закричать, но не может. Тело его парализовано. Он чувствует, что его начинает трясти, словно в лихорадке. Кажется, он уже не может контролировать себя. Не может остановить этот приступ. - Твою ж мать! - выдыхает Олег и откидывается на подушку. Отчаяние, охватившее его, не оставляет ни малейшего шанса. Оно захлестнуло его с головой и, казалось, уже никогда не отпустит. Олег зажмуривает глаза и снова их открывает. В висках предательски стучит. Приступ проходит так же внезапно, как и начался. На губах появляется едкая соленая влага. Поворачиваясь на спину, по немного обросшим вискам катится холодный пот. Он устремляет свой усталый взгляд на потолок и, кажется, видит его в мельчайших подробностях: трещинки, сколы, отсветы уличного фонаря, которые отбрасывают причудливые тени. Перед глазами рисуются непонятный каракули, отдалённо напоминающие человеческие силуэты. Которые, спустя мгновение, сменяются чёрными чернильными пятнами. Они словно пытаются что-то сказать, но он их не слышит. Олег закрывает глаза, пытаясь сконцентрироваться на чём-нибудь другом, но ничего подобного не выходит. В голове всплывают воспоминания последнего месяца. Они кажутся такими далёкими, словно произошли с кем-то другим. Образы перемешиваются, лица теряют чёткость, события расплываются. С каждой минутой голова становится тяжелее и тяжелее. Через некоторое время веки лежащего, наконец-то, начинают понемногу опускаться, но как только Олег начинает проваливаться в долгожданный сон, перед глазами всплывает именно ЕГО силуэт. Он пытается встать, но не может. Ему кажется, что он не просто лежит, а прикован к кровати. Его руки, ноги, голова — всё словно налито свинцом. Наконец, собрав все силы, он приподнимается и садится. Кровать, тем временем, недовольно прогибается под весом сидящего ели слышно скрипнув. В комнате царит полумрак, на потолке играют белые полосы света от уличных фонарей, пробивающиеся сквозь щели в шторах. Олег смотрит на часы, которые показывают без четверти одиннадцать. "Опять," томно выдыхает он. Эти цифры преследуют его всю жизнь, появляясь в самых неожиданных моментах, словно намекая на что-то важное или же предостерегая. Каждый раз, когда он видит эти числа, в его душе пробуждается непонятное беспокойство. Они становятся символом не только прошлого, но и неведомого будущего, которое еще не раскрыто. В эти моменты город, обычно шумный и активный, словно замирает, окутанный тишиной и ожиданием. Олег ощущает, что эти цифры несут в себе что-то загадочное и глубокое. Они мелькают перед ним на часах, в случайных числах и событиях, создавая ощущение, будто он находится в центре какой-то невидимой сети, где время играет роль своего рода проводника между различными моментами его жизни. Он родился в без четверти одиннадцать. Не спеша касаясь босыми ногами плинтуса, тело пробивает волной озноба. Бледную кожу мигом покрывает рой мурашек. Недовольно поморщившись, Олег находит в себе силы и поднимается с кровати. С трудом разгибая ноги он делает шаг. Первый. Второй. Третий…. В голове туман – в глазах двоится. Каждый шаг даётся с трудом, как будто он идёт по зыбучим пескам. Он продвигается вглубь квартиры, удерживая равновесие с невероятным усилием. Олег бы упал, если бы не опёрся о стену. Нащупав выключатель, он включает свет. Комната заливается ярким светом, но это не приносит облегчения – здесь холодно, как в склепе, и этот холод проникает в самые кости. В глаза бросается кухня, оформленная в бело-чёрных тонах. Потолок, стены, пол... По телу пробегает волна дрожи. Он пытается унять её, но тщетно. Его бросает то в жар, то в холод. Тело покрыто потом. Он проходит в глубь комнаты, держась за стенку. Глаза не желают фокусироваться на каком-либо объекте, перед глазами всё плывёт, очертания предметов искажаются. Он поднимается на цыпочки, чтобы достать стеклянный стакан из верхнего шкафа. Стакан едва не выскальзывает из его тонких, дрожащих пальцев. Подходя к кулеру, он набирает воду. Прохладная жидкость освежает его, даря приятные ощущения пересохшему горлу. Облокотившись на столешницу, Олег снова и снова подносит стакан к пересохшим, пухлым губам. Из окна льется тусклый свет фонарей. Он подходит к холодильнику и, открыв его, смотрит на содержимое. Пусто. В голове проносятся воспоминания, как он ел в кафе или в ресторане. Он всегда ел в одно и то же время и всегда один. И вот сейчас он один, и в холодильнике нет ничего, кроме пустых бутылок и мятой пачки сигарет. Когда он в последний раз ел, он уже и сам не помнит. За последние несколько недель он похудел на десять килограмм. Его организм просто отказывался от пищи, и его желудок оставался пустым. В его голове была полная каша, и он не знал, что делать дальше. Единственное, что он чувствовал, это то, что его голова начинает раскалываться. Каждый раз, когда он пытался поесть, он начинал чувствовать сильную боль в голове. Он не был голоден. Его организм отказывался есть. Он просто не мог. Внутри него была пустота, и она распространилась во всем его теле. Эта пустота была в его груди, в его сердце, в животе. Все было пусто. Пусто внутри, и вокруг была только пустота. С каждым днём его вес уменьшался всё быстрее, и он постепенно превращался в скелет с жировыми складками. И это ещё не конец. Олег не знает, когда он сможет поесть в следующий раз. Его организм уже не справляется с таким большим количеством пропущенных приёмов пищи. В день он съедает не больше одной ложки каши или стакана супа, иногда только кусочек хлеба или булку. Сегодня он ел гречневую кашу на воде, на скоро заказанную в каком-то ресторане, а завтра, наверное, будет только пить. Но это, конечно, очень тяжело, когда не знаешь, что тебя ждёт дальше. Если бы Олег мог рассказать о своём состоянии, то, наверное, он бы сказал, что ему очень страшно. Ему страшно, потому что он не знает, чем это кончится. Он не знает, как долго он ещё сможет продержаться. В его состоянии каждый день становился настоящим испытанием. Взгляд становился мутным, а голова кружилась, словно он находился на грани потери сознания. Его тело становилось все худее и худее, а его кости начинали виднеться сквозь обветренную кожу. Он чувствовал, как слабость охватывает его, и каждое движение казалось огромным усилием. Голод и истощение мучили его день за днем. Ему казалось, что он уже давно перешел грань, за которой тяжело вернуться. Его желудок сжимался от голода, и он чувствовал постоянное напряжение в животе. Человек, который раньше мог съесть много, теперь даже не мог взять крошечный кусочек пищи. Все вокруг казалось ему размытым и далеким, как будто он наблюдал за миром сквозь мутное стекло. Его взгляд становился отсутствующим, и он чувствовал себя оторванным от реальности. Внутри него была постоянная борьба между желанием есть и неспособностью это сделать. Его мечты о еде становились всё более мучительными, и он в своих галлюцинациях видел разноцветные картины с изобилием еды. Он вспоминал запахи и вкусы блюд, которыми раньше он так наслаждался, и это усиливало его страдания. Олег не знал, как долго он ещё сможет продержаться в таком состоянии. Он чувствовал, что его организм борется с каждым прожитым днем, и был в состоянии, которое грозило его жизни.

***

В борьбе Олега с бессонницей вступает стеклянный флакон с Валерьянкой. Снаружи этот флакон выглядел привлекательно: прозрачный, как слеза, с яркой этикеткой и забавным рисунком. Однако, как только он открыл его, Олег сразу почувствовал неприятный запах. Если бы у него была кошка, то она, вероятно, обрадовалась бы этому подарку «судьбы» в виде запаха валерьянки. Но так как Олег живёт один, он устремился поскорее выпить это чёртово лекарство, не задумываясь ни о чём. На вкус Валерьянка оказалась даже хуже, чем пахла. В ней не чувствовалось никакого действия, кроме того, что она, словно, гасила все эмоции, которые только могли появиться в голове. Олег уже давно не видит снов, и если и видит, то это обыденные грезы, от которых он уже отвык. Но если Олегу было безразлично, что происходит с ним, то это совсем не подходило для его работы. Он облегчил таким образом душу, но теперь, с ужасом, уставился на часы, стрелки которых показывали без пятнадцати четыре. Бессонная ночь только усугубляла его состояние и делала будущий день ещё более тяжёлым.

***

Парень, устроившись более удобно в своем кресле, понимает, что сегодня уснуть ему не суждено. Решив включить компьютер, он заходит в дискорд, не ожидая увидеть там кого-либо на столь поздний час. Однако, внезапно, на экране появляется надпись "привет", что немного сбивает парня с толку. Особенно, от этого человека. По инерции он отвечает: "Привет", чувствуя некоторую растерянность. Но едва отправив это сообщение, начинается звонок от Андрея через дискорд, громко раздаваясь в наушниках Лобацевича и оглушая его. Суетливо он пытается принять вызов, желая понять, что происходит. - Чего не спишь? - слышится голос Андрея, и Лобачевич чувствует, как волнение начинает охватывать его. Он машинально махнув плечами, отвечает: - Тебе от этого холодно или жарко? - Что происходит, Олеж? - спрашивает Андрей, его голос звучит заботливо, и он хочет понять друга и поддержать в этой ситуации. "Олеж," - прошептал для себя Лобацевич. Редко кто-либо так называл его, только мама, когда он был маленьким, и это имя пришло к нему словно из далекого прошлого, напомнив о временах, когда мир был прост и нежен, а заботы казались далекими сновидениями. Андрей, несмотря на физическое расстояние, ощущает перемены в Олеге, как если бы воздух в комнате внезапно плотно стал напряжен. Интуиция подсказывает Андрею, что с другом что-то происходит, и это изменяет обычный ход событий. Это чувство беспокойства и тревожности нарастает с каждой секундой, и он стремится узнать, как помочь Олегу в этой непростой ситуации. Олег, сидя в своей темной комнате, чувствует нарастающую тревожность и страх перед тем, чтобы открыться. Все его эмоции словно завернуты в плотную оболочку, и он с трудом находит смелость разорвать ее. - Ещё раз ты назовёшь меня "Олеж"...- начинает он, и его голос звучит как замирающий шепот в ночи, словно он пытается пробить стену, которая сдерживает его истинные чувства. - Всё в порядке, - продолжает он, но слова кажутся пустыми и ненастоящими, как тень на его лице и тёмные мешки под глазами, будто его глаза впали в череп. - Да нихера ничего не хорошо - Громкий, раздражённый голос Андрея разрывает ночную тишину, и его эмоции словно выбрасываются наружу, словно буря, грозящая разрушить все вокруг. - Я же вижу, что-то не так. Это даже отражается на твоей работе, - он продолжает говорить, и его слова наполняют комнату напряжением и тревожностью. Андрей, словно взрывающийся вулкан эмоций, выплескивает свою обиду и разочарование: - И то блять, ты соизволил принять мой звонок, спасибо большое, впервые за...да хуй знает, сколько месяцев, - говорит он, его голос наполнен небольшой долей обиды и разочарования. - Игноря меня так долго, я наконец смог до тебя дозвониться. Что происходит, я спрашиваю? - Андрей продолжает с беспокойством в голосе, словно желая понять и разрешить сложившуюся ситуацию. Олег сидит в непроглядной тишине, глядя на экран компьютера, словно в этот момент он находится внутри своих собственных размышлений. Его глаза, обычно спокойные и рассудительные, сегодня предательски наполняются слезами, выдавая ту бурю эмоций, которую он долго скрывал. Несмотря на то, что Олег не считается человеком, склонным к сентиментальности, в этот момент он чувствует, как все эмоции, которые накапливались в нем, вырываются наружу. Горькие слезы текут по его щекам, и он понимает, что сейчас нет места скрытым чувствам. - Волновать тебя не должно, что со мной, - шепчет он, собираясь с силами, чтобы продолжить разговор. Его голос дрожит и слова идут с трудом. Андрей, переживая весь этот эмоциональный перепад, выдыхает гулко через нос, стараясь расслабиться и не съязвить в ответ. - Блять, - произносит он, его голос наполнен раздражением и одновременно заботой. - Короче, я завтра приеду, возражения не принимаются. Решение Андрея приехать к Олегу на следующий день кажется окончательным, словно ничто не сможет его остановить, и его голос звучит как решительное заявление. - А ты пока иди спи, - и моментально завершает звонок, решившись на этот шаг ради Олега. Слова Яковлева оставляют Лобацевича в состоянии ещё большей эмоциональной тревожности. Олег выдыхает через нос "пиздец," словно это последний выстрел в сердце его нервов.

***

Ночь быстро уступила место утру, и Олег оказался на своем кресле, будто времени не существовало. Голова болела, словно тяжелая завеса заполонила его разум, и он с трудом дотянулся до своего телефона. Последние часы казались потерянными, и он понимает, что ничего важного не произошло, кроме ночной бессонницы и тревожных размышлений. - Блять, - томно проговаривает он, словно эта мягкая ругань была единственной константой в этот момент. Он видит на экране телефона, что время уже 11 утра, и сообщения от Андрея свидетельствуют о его скором приезде. Время беспрекословно и неумолимо мчится вперед, и Олег осознает, что у него остается немного времени, чтобы подготовиться к встрече с другом. Вскочив с кресла, он мчится в душ, словно пытаясь смыть с себя ночную тоску. Несколько дней без надлежащей гигиенической процедуры оставили следы на его теле и внешности. Смотрясь в зеркало, Олег видит своё худое и истощенное тело. Рёбра под кожей выступают, словно они сами хотят выбраться наружу, и кожа ощущается, как нежное перо. Его плечи и ключицы выглядят острыми и хрупкими, словно художественные складки в мраморе. Олег видит своё лицо, которое явно забыло, как улыбаться. Осунувшееся лицо отражает его физическое и эмоциональное истощение. Кожа на нём бледна, словно мраморное полотно, подчеркивая острые черты его челюсти и скул, лишая его лицо некой пушистости и мягкости. Расстрепанные волосы усиливают впечатление усталости и беспокойства. Взгляд его глаз кажется потерянным и безжизненным, словно огонь внутри него потух. Посмотрев на себя в зеркало, Олег тяжело вздыхает. Под душем он ощущает, как вода стекает по его коже. Очередная попытка смыть с себя не только физическую грязь, но и тяжелую мглу бессмысленности, которая окружает его сущность. В этот момент он осознает, что его тело стало всего лишь мертвой оболочкой для пустоты, и тоска надвигается на него с новой силой, подобно безжалостному приливу. Покидая душ, Олег направляется в кухню, где его душевная борьба с собой достигает своего пика. Он осознает, что холодильник уже давно лишен нормальной еды, помимо чёрствых крекеров, и в ответ на свой голод он обращается к стакану воды. Когда первый глоток этой бесцветной жидкости попадает в его желудок, мгновенное облегчение охватывает его. Однако в этот момент его воображение пробуждает аппетитные фантазии, как будто перед его умом начинают разворачиваться картины изысканных блюд. Гастрономические шедевры начинают плясать перед ним, и он погружается в мир соблазнительной еды. Однако Олег понимает, что ни одна из этих картин не даст ему истинного удовлетворения. Внутри него разгорается жажда быть "не просто худым, а ещё худее". Он ощущает, что не достаточно худой, и это стремление управляет им, заставляя бороться за тело, которое никогда не может быть достаточно совершенным. Это изматывающее желание двигает им вперед, и он стремится покинуть кухню, чтобы уйти от той тяжелой борьбы, которая постоянно разрывает его душу. Проходя в спальню, он обессиленно подается на кровать. Он чувствует, как усталость окутывает его, как плотный туман, и его веки становятся все тяжелее. Несмотря на внутреннюю борьбу и беспокойство, которое не оставляет его ни на шаг, он не может бороться с силой сна, которая манит его в объятия тьмы. Олег засыпает, не осознавая этого. Его сон становится местом, где он может временно уйти от своих внутренних демонов и пережить отдых от вечной борьбы с самим собой. Олег внезапно просыпается от назойливого стука в дверь. Его сердце начинает биться быстрее, и он приходит в себя сонный и растерянный. Стук в дверь продолжается, и он понимает, что к нему кто-то пришел. С трудом поднимаясь с постели, он направляется к двери, надеясь разгадать тайну неожиданного посетителя. Олег приближается к двери, и его сердце бьется еще быстрее, ожидая, кто может находиться за ней. Когда он наконец открывает дверь и видит человека, его глаза моментально расширяются, словно он видит призрака из прошлого. Эмоции переполняют его, и он бессознательно шепчет имя посетителя. "Андрей..." Лобацевич и Яковлев напряженно смотрят друг на друга несколько секунд, словно оценивая, как изменились с тех пор, как последний раз виделись. Потом младший наконец выдавливает : "Проходи", и дверь раскрывается, пуская друга внутрь. Андрей, застыв в проходе, смотрит глазами, наполненными непониманием и ужасом на парня, стоящего перед ним. Это был не он. Это был не тот Олег, которого знал Андрей пару месяцев назад. Нет доброго, яркого огонька в улыбчивых когда-то глазах. Нет мягких черт лица, чуть пухлых, румяных щёк, которые он раньше часто целовал. Вместо них - провалы, как у скелета. Нет, не скулы, просто ямы, чёрные и бездонные, как и ямы под его глазами. Тощее тело закрывает футболка, которая раньше была ему чуть великовата, а теперь была на несколько размеров больше и висела, как мешок. Невидимая гримаса жалости и ужаса застыла на лице Яковлева. -Что ты….- Не договорив фразу, Андрей, как прежде, потянул руку к лицу Олега, на что тот мгновенно увернулся от оказанного жеста, как от огня. - Не смей прикасаться ко мне. - Прохрипел Олег. Его голос, о Господи, был явно не похож на голос человека, который раньше в своих роликах почти постоянно говорил на повышенных, звонких тонах. Это даже не голос - явно трудно разобрать что-то человеческое, в основном это жалкие, тихие хрипы, вылетающие из сухих, безжизненных губ. Андрей сглотнул тяжёлый ком, вставший у него посередине горла от навернувшихся слёз. Он одёрнул руку, спрятав её за спину, и устремил взгляд в пол. Андрей стоит, словно прикованный к месту, мучительно осознавая, как реальность разрывается перед его глазами. Олег, его друг, стоит перед ним, но в этом облике нет той жизни, которую он привык видеть. Вместо радостных разговоров и шуток он слышит лишь тихие, искажённые хрипы, которые казались далёким эхом прошлого. Сквозь мгновенное молчание Андрей чувствует, как в его груди поднимается буря чувств — отчаяние, бессилие и неопределённый страх. Он пытается найти взглядом что-то знакомое, что связывало бы этого человека с тем Олегом, которого он помнит. Но лицо перед ним словно старается спрятаться за прежней маской добра и веры в жизнь. - Олег, что с тобой? Что происходит?-, — прошептал он, отводя руку и прижимая её к боку, словно укрываясь от непонятных чувств. Он сделал небольшой неуверенный шаг вперёд, ближе к Олегу, опасаясь отпугнуть его, но тот остался стоять на месте. Олег медленно покачал головой, отгоняя навязчивые мысли, взгляд его блуждал по полу, избегая встречи с Андреевыми глазами. Он долго молчал, подбирая слова, раскачиваясь на худых, как спички, ногах, опираясь локтём о дверной косяк и подперев кулаком висок. - Зачем ты пришёл?, — слегка приоткрыв глаза, выходя из своего транса, сказал он с издёвкой, насмехаясь над собой и ситуацией. Каждое слово вырывалось из него с трудом, как будто его горло заполняла песчаная масса. Андрей сделал ещё один небольшой шаг, настороженно протянув руку, словно ожидая, что Олег опять уклонится. Но тот не двигался, лишь тяжело вздохнул, принимая участь, словно на его плечи обрушилась целая гора бремен. В прочем, для него это не в новизну - он всегда был, есть, и будет разгребать всё дерьмо самостоятельно. - Давай сядем, Олег. Прошу, давай просто поговорим, — предложил Андрей. Он мягко дотронулся лишь подушечками пальцев до нежной, хрупкой кожи Лобацевича, такой родной, но сейчас такой холодной и странной. Неторопливо, скинув по пути кроссовки, он повёл его к дивану, который стоял в углу комнаты. Олег медленно пошёл за ним, шаги его были неуверенными, как будто он первый раз ступает по этому полу, теряясь в коридорах и мебели. Они сели рядом, и Андрей взял его руку в свои ладони, фантомно проведя по тонким пальцам своими. Он почувствовал, как та дрожит от напряжения и слабости. Олег опустил глаза, стыдясь своего довольно плачевного состояния перед другом. В комнате стояло напряжённое молчание, прерываемое лишь шумом тикающих часов на стене и шумом уличного движения за окном. - Олег, расскажи мне, что происходит, — произнёс Андрей тихим, успокаивающим голосом. Доверие его было подорвано с того самого момента, но прямо сейчас он всеми силами старался обезопасить товарища, старался подарить ему веру, что он в безопасности и может быть открытым с ним. Ему было больно видеть Олега таким, он боролся с желанием помочь, но не знал, как это сделать. В груди стремительной скоростью нарастал страх за жизнь друга. Олег медленно поднял глаза, пустые и практически безжизненные. - Андрей...не делай вид, что тебе не всё равно, — прошептал он. Его голос звучал хрипло и слабо, словно он с трудом находил правильные слова. - Три месяца назад ты уже сказал мне всё, что хотел. Какого чёрта ты явился ко мне сейчас..., - Олег переводит дух, запыхавшись. Силы в его теле почти на исходе. - И делаешь вид, что ты такой добрый и пушистый.- Вырывает запястье из рук Андрея и тычет в его грудь пальцем со всей силой, которую может себе позволить. - Убирайся из моего дома по-хорошему. - В уголках глаз скапливаются предательские слёзы, дыхание, слабое и хриплое, становится всё громче. Не желая показывать слабости, Лобацевич отворачивается, поджимая губы. Андрей молчит. Не шолохнётся. Трусит, просто трусит сказать что-то ещё, слова никак не собираются воедино. Больно и неприятно. Тупая вина подскакивает в его сознании, и кажется, что несколькие кусочки пазла начинают вставать в его голове, рисуя отвратительные картины. Картины их последнего разговора.

***

2 апреля. 2024 год

Олег, выбившись из полудрёмы после полуденного снятия нового ролика, медленно потирает глаза и встаёт с дивана. Мир на пару секунд погружается во мрак, а ноги подкашиваются, как это бывает после резкого подъёма. Наконец, когда всё снова обретает краски, он быстрым шагом выходит в коридор - в дверь кто-то настойчиво стучит уже на протяжении нескольких минут. Олег никого не ждал, поэтому он слегка побаивается. Всё таки в детстве его учили не открывать дверь незнакомцам. Благо, в наше время есть глазок. Отодвигая металлическую шторку, закрывающую глазок, он немного наклоняется и смотрит. Андрей. Странно, зачем он пришёл? Хотя, раз уж они встречались уже два года, это не должно быть странным. Возможно, просто соскучился и решил сделать сюрприз своим визитом. Олег приподнялся на цыпочки от восторга и поспешил открыть дверь, приподнимая голову и по привычки заглядывая в родные черты. Улыбка моментально переменяется настороженностью - недоброе предвещают его прежде добрые, светлые черты лица. Взгляд его глаз - бушующее море, манящее оступиться путника, срываясь с обрыва и попадая в его чёрные воды. Олег сглатывает, во рту пересыхает и, как бы инстинктивно, он отшатывается от массивной фигуры его партнёра. - Олег. - Сухо и грозно начинает он. Нет привычной мягкости в его голосе. Нет ласкового обращения вроде "Олежа" или "Любимый", только сухость. Такая, что Лобацевич бы и не поверил даже, что этот человек еще вчера вел себя абсолютно нормально рядом с ним. Страх сковывает его тело, прибивает к Земле с неистовой силой, пробивает волной дрожжи, как от лихорадки. - Нам нужно поговорить. Мир рушится вокруг Олега. Мысли заполоняют лишь один вариант исхода. Да, Андрей пришёл, чтобы расстаться с ним. Андрей наигрался с ним, и теперь он ему наскучил, как это было и с прошлыми его партнёрами. Ком встаёт поперёк горла. На ватных ногах он разворачивается и идёт на кухню, отодвигая табуретку от стола и присаживаясь на неё, удерживаясь одной рукой за столешницу, дабы не рухнуть носом вниз здесь и сейчас. Паника. Настоящая паника. Дыхание учащается, а сердце отбивает такой бешеный ритм, будто готовиться совершить прыжок из его груди. Олег был бы не против, если его бедное сердце останется у Андрея. Спокойно, Олег. Давай, дыши. Ничего плохого еще не произошло. Он шумно вдыхает через нос, расплываясь на стуле. Андрей не садится. Андрей стоит и прожигает его тем же мрачным взглядом, от которого становится не по себе. Он опирает руки о талию, его поза становится более устрашающей и статной. Олег скукоживается, прикусывая язык. - Нам нужно расстаться. Всё, конец. Точка невозврата. Лобацевич издаёт шокированное "ах" и застывает на месте, его глаза распахиваются, и по лицу катится первая слеза. Он молчит. Он подбит. Подбит, как дикий зверёк. Он чувствует, как на осколки разбивается прежний "он", чувствует прошедшие любовные касания, поцелуи и слова бесконечной любви. Чувствует и свою любовь, такую же яркую, какой она была и на начало их отношений. Он не издаёт ни звука, пока Андрей продолжает говорить, и говорить, и говорить снова, а ему хочется скулить, как псине, которую бросили хозяева одного. Помнит совет, но не помнит от кого - "Не ввязывайся в это". Он был так наивен и глуп, что на долю секунды ему становится смешно со своей глупости. - Почему... - Удаётся выдавить ему, и ни слова более. И то, эти слова звучат так тихо, что Андрей едва расслышивает их. На лице Андрея появляется дерзкая, похабная ухмылка, какая бывает, когда кто-то хочет над кем-то поиздеваться и втоптать в грязь. Андрей протяжно смеётся и облокачивается на стол, нависая над Олегом, оказываясь прямо перед его красным от слёз лицом. - А ты всерьёз думал, что кто-то захочет встречаться и жить с таким, как ты? - Слово "ты" он нарочно выплёвывает. Максимально противно и больно. Ещё больнее, чем было. Олег сжимает кулаки до боли, ощущая, как костяшки его пальцев белеют от напряжения, а на ладони образовываются полумесяцы. Напряжение в его теле стягивает петлю вокруг его сердца и шеи, и каждое слово Андрея усиливает этот мучительный узел. Горькая слеза подступает к его глазам, но он старается сдержать последующии эмоции, не давая Андрею увидеть свою слабость. В его внутреннем мире мелькают образы прошлого - счастливые вечера, наполненные улыбками и нежностью, которые теперь лишь добавляют гнетущую боль разочарования. Он старается отвернуть голову, но Яковлев грубо вцепляется в его подбородок и поворачивает к себе, приподнимая его тело над стулом. Больно. - Я любил тебя, - тихо прошептал он. Каждый слог обжигает его горло, но он не может удержаться от выражения своих чувств. - Любил? - насмешливо возразил Андрей, его голос лишён прежней теплоты, теперь в нём слышался только холод и равнодушие. - Ха-Ха! Любовь? Ты даже не знаешь, что это такое. Ты был просто удобной игрушкой для меня, ничего более. И теперь мне с тобой просто скучно. - Ты ошибаешься, - глухо проговорил Олег, его голос звучал устало, но решительно. - Это ты не знаешь, что такое настоящая любовь. Ты не способен понять, что это значит. Ты просто эгоист, думающий только о себе. Так всегда было, есть и будет. Андрей отступает на шаг, его лицо искажено смешанными чувствами - недоумением, возмущением и ненавистью. Он не ожидал такой реакции от Олега, и это беспокоит его ещё больше. - Как ты смеешь говорить такое мне?- Андрей подходит ближе, его лицо искажено злобой. Он рычит, как собака, сорвавшаяся с цепи, от которой не знаешь, что ожидать. - Да кто ты такой, чтобы судить меня? Ты даже себя в порядок привести не можешь. Посмотри на себя! Ты толстый, жалкий и никому не нужный. Думаешь, я мог бы быть с кем-то вроде тебя? Ты для меня просто ошибка, которую я собираюсь исправить. Олег стоит неподвижно. Его взгляд упирается в Андрея, словно исподтишка надеясь пронзить его взглядом. В его глазах теперь не только боль, но и гнев, который он так долго подавлял, теперь освобождается, наполняя его сознание бурей эмоций. Слёзы текут по его щекам, Олег тяжело дышит. Его сердце сжимается ещё сильнее, когда каждое слово Андрея режет его душу, оставляя глубокие раны, которые будут заживать медленно, если вообще заживут. - Ты никогда не был мне равен, - продолжает Андрей, его голос отталкивает своими мерзкими тональностями. - Ты всего лишь удобная замена, пока я не нашёл кого-то лучше. Кого-то красивее, стройнее, умнее... В общем, всё, чего у тебя нет и никогда не будет. - Я буду счастлив без тебя, - заканчивает он, глядя на Олега сверху вниз, словно на бездонную пропасть. - А ты останешься никем. Ты всегда был никем, и без меня у тебя нет шансов стать кем-то. - Пошёл ты. - Цедит сквозь зубы Олег. Тупое желание замахнуться и ударить кулаком в челюсть Андрея почти берёт верх, но нет. Олег любит Андрея. Олег никогда не сделает ему больно. - Что, прости? - Разворачивается на пятках Андрей и вскидывает брови, не веря своим ушам. -Я сказал...убирайся нахуй с моего дома! - Прекрасно. Андрей поворачивается и уходит, оставляя Олега одного, сломанного и отчаявшегося. Олег смотрит ему вслед, осознавая, что его мир действительно разрушен. Внутри него разрастается пустота, поглощающая все его надежды и мечты, оставляя лишь обломки того, что когда-то было. "Ты толстый..."

***

В глазах у Андрея мутнеет, а мир начинает вращаться. Какой же он идиот, не умеющий совладать с эмоциями. Безумно хочется прижать к себе слабое тело, сидящее так близко, но так эмоционально далеко. Хочется, как прежде, пригладить взъерошенные тёмные волосы, коснуться губами колючего подбородка и вдохнуть запах цветов, выпечки и свежеваренного кофе. Гнев за себя начинает нарастать, не позволяя более здраво мыслить. Хочется бить стены, ломать предметы и кричать. Ещё больше хочется, чтобы Олег снова стал "живым". Андрей променял такого светлого, тёплого человека, самого невинного и милого на какую-то дрянь, которая изменяла ему на стороне и только тянула из него деньги. - Всё началось несколько месяцев назад, - начал Олег, его худая спина слегка шевельнулась напротив Яковлева, выбивая его из мыслей. Его глаза блуждали по кухне, как будто он старался найти ответы в пространстве перед собой. - С того момента, как ты..., - небольшая пауза. Андрея прошибает током. - Я начал чувствовать усталость…не физическую, а скорее духовную. - Судорожный вздох, шорох одежды, Олег поворячивается лицом к собеседнику, но смотрит не на него, а за него. - Ну, что-то вроде апатии...или депрессии, я не знаю. Андрей слушал, не перебивая. Ему было больно слышать, как Олег описывает своё состояние. Он хотел было сказать что-то поддерживающее, но слова застревали в горле, перемешываясь с чувством вины и стыда. - Я перестал спать, или точнее, моё тело перестало спать. Я просто лежу и смотрю в потолок, слыша, как каждая минута звучит в моей голове как капля воды в пустой бочке. И эта боль…, — Олег сдержал вздох, словно его слова приносили ему физическую боль. - Во всём теле. Как ножи, — прошептал он, опустив голову. - Я не могу есть, не могу нормально пить, передвигаться и делать привычные вещи. С каждым днём я все больше боюсь… Я боюсь, что я не могу с этим справиться. Андрей молчал, сердце его сжималось от боли за друга. Он чувствовал себя бессильным перед бурей, которая размотала Олега, вырвала из него все органы и повесила на ближайшие столбы и деревья, насмехаясь над ним. - Олег, я здесь. Мы найдем выход из этого, — сказал Андрей, стараясь внушить уверенность в своих словах. Олег резко отодвинулся от друга, чуть не упав с кровати. Он схватился за живот в агонии, выдавливая из себя хриплые, болезненные смешки. - О Боже... - он устало потирает переносицу. - Ты? Ты не был со мной несколько месяцев назад, когда это ещё можно было остановить. — его голос звучал тонко и тревожно, словно пронзительный звук бьющегося сердца. - Ты был единственным лучом в моей жизни, и единственным, ради которого я вообще что-либо делал. - Его голос срывается на крик. - И ты бросил меня. Назвал меня ничтожеством. Назвал меня толстым. Ну же, Андрей, как я тебе сейчас? Тебе нравится сегодняшний я? - Олег хватается за ткань футболки в области грудной клетки, оттягивая её и сминая, стараясь вырвать своё сердце. Его губы и руки дрожат. - А ведь я любил тебя больше всего в своей чёртвовой жизни. Андрей молча посмотрел на него, его сердце сжалось от того, как далеко ушли их обычные разговоры о будущем и мечтах. Глаза защипало, но он сохранил своё серъёзное, уверенное лицо. - Олег, я понимаю, как трудно. Я не оставлю тебя. Прошу, поверь мне, — прошептал он, стараясь донести до друга свою безграничную поддержку и любовь. Олег опустил голову, его тело дрожало от эмоционального напряжения. - Да чтоб я ещё хоть раз тебе поверил, урод. Пошёл ты вон. - Он поднял дрожащий кулак и ударил по столу, не в силах совладать с собой и телом. Андрей остался сидеть на месте. Сердце в его груди колотилось, как после пробежки, но он имеет достаточную наглость, чтобы всё ещё думать, что его снова примут в распростёртые объятия. Олег же не такой. Олег всё простит, он же маленькая мягкая овечка, доверчивая и простодушная. - Хотя, знаешь...- Олег нахмурился. - Скажи, а ты меня вообще любил когда-то? — спросил он, его голос звучал тихо и слабо. Андрей посмотрел на него с удивлением и грустью в глазах. Вопрос остановил его на мгновение. Он ощущал множество эмоций, но не смог найти слов, чтобы ответить. Его молчание стало ответом само по себе. Олег понял, что слова уже не нужны. Он понимающе кивнул и отвернулся, смиренно принимая действительность. - Уходи. Просто уйди и больше никогда не появляйся в моей жизни. Андрей продолжал сидеть, словно врос в стул. Он смотрел на Олега, и в его глазах блестела боль. Каждое слово Олега было, как удар, который он пытался выдержать, но силы покидали его. Он медленно поднялся, чувствуя тяжесть в каждом движении. Олег стоял спиной к Андрею, смотря в окно. Ему не хотелось видеть, как Андрей уходит, но он знал, что это неизбежно. В комнате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только приглушёнными звуками из-за окна. — Прости меня, — прошептал Андрей, но Олег этого не услышал. Или не захотел услышать. С тяжёлым сердцем Андрей направился к двери. Его шаги звучали глухо и неуверенно, как если бы он сомневался в каждом из них. Пол под его ногами скрипел, словно жалуясь на его уход. Он медленно открыл дверь, и холодный ветер ворвался в комнату, принеся с собой запах осени и увядающих листьев. Прежде чем выйти, он обернулся. Последний взгляд на Олега был полон сожаления и невыразимой тоски. — Прощай, — едва слышно произнес он, закрывая за собой дверь. Когда раздался оглушительный хлопок, Олег почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. Слёзы, которые он сдерживал, наконец прорвались наружу. Он обхватил себя руками, пытаясь согреться в этой внезапно ставшей холодной комнате. Тишина, которая казалась раньше лишь временным промежутком между словами, теперь стала вечностью, в которой не осталось ни Андрея, ни его любви, ни смысла жизни и надежды. У него более нет сил стоять на ногах. Он бессильно съезжает по стене на пол. Все тело охвачено болью. И голова тоже. Он слышит приглушенный гул, доносящийся с улицы. Это шум проезжающих мимо автомобилей. Кажется, что он идет отовсюду. Он не хочет шевелиться. Не хочет открывать глаза. Ему нужно лишь одно - забытье. Забытье, где боль уходит, а он остается наедине с собой. В голове роем пролетают все события его жизни - хорошие и плохие. Плохие, к сожалению, перебивают, и к Олегу закрадывается последняя, кажется, здравая на его взгляд идея. Последняя. Прошло несколько минут, прежде чем Олег поднялся с места, собирая последние силы. Его руки дрожали, а ноги казались ватными. Он чувствовал, как сердце бьется с каждым шагом, отдаваясь гулом в ушах. Он знал, что должен сделать, но страх и сомнения плотно охватили его. Как будто невидимые руки пытались удержать его на месте, заставляя вновь и вновь перечитывать сценарий, который он успел отработать до мельчайших деталей. Тяжелой походкой он вышел из квартиры, покидая её, как покидают корабль, потерявший надежду на спасение. Его шаги эхом раздавались в пустом коридоре, а стены, казалось, давили на него со всех сторон. Этот дом больше не кажется ему родным. Не сейчас, когда за последние полгода произошло слишком много всего отвратительного. Но ему больно и плохо покидать родные стены, и это ещё больше давит на него, усиливая поток слёз. Он говорит "прощай" своей родной квартире, на последок; своему подъезду, где он часто проводил время раньше, сидя на холодных ступенях и скуривая сигарету; бесконечным лестничным пролётам и большим, грязным окнам. Он ступил на лестницу. Поднимаясь всё выше, он чувствовал, как каждый шаг даётся ему всё труднее. Лестница стала для него символом его жизни — долгой, мучительной и полной препятствий. Наконец, он оказался на последнем этаже. Здесь, на крыше, он почувствовал, как холодный ветер обдувает его лицо, принося запах ночного города — смесь асфальта, бензина и едва уловимого аромата цветов и свежекошенной с ближайшего парка. Сделав медленный поворот в тристашестьдесят, он мельком оглядел мерцающие здания и далёкие от него небоскрёбы. Улыбнулся про себя, впитывая крупицы родной прелести многоэтажек. Он немного побродил по крыше, стараясь всмотреться в горящие окна жилых домов. Счастливые, беспечные люди готовили поздний ужин, мамы укладывали детей спать, пары танцевали свободный вальс. Сердце сжимается от радости за других людей, ликует и трепещет, стараясь разогнать утраченные чувства. Олег достал телефон и, дрожащими руками, набрал сообщение. Его пальцы замерли над клавиатурой, как будто сами они пытались удержать его от последнего шага. Наконец собравшись с духом, он написал: «Я всё ещё люблю тебя». Эти слова, полные боли и тоски, стали последним проявлением его чувств, связывающим его с тем, что он оставлял позади. Сообщение отправилось, и с ним улетела последняя надежда, оставив его в абсолютной тишине. Он закрыл глаза, чувствуя, как сердце сжимается от боли и усталости. Последние мысли промелькнули у него в голове, как быстрые кадры из прошлого — счастливые моменты, горькие разочарования, улыбки и слёзы. В эту безмолвную минуту, Олег забрался на выступ и сделал шаг вперёд, обретая долгожданный покой. Эта последняя свобода, которую он искал, теперь казалась ему окончательной и неизбежной, завершая его внутреннюю борьбу и терзания. Разбиваясь в дребезки о асфальт в десяти метрах от идущего Андрея, он отпускает себя и отдаёт небу, бескрайней свободе и белому свету. Слеза замерает на щеке, а глаза наконец закрываются навсегда. Спокойная, милая улыбка сияет на его лице. Время без четверти одиннадцать.