Болезни и их причины

Сегодня Инори чувствовала себя как-то странно. С утра ее голова кружилась и она каждые минут десять теряла ориентацию в пространстве, пару раз падая прямо во время ходьбы. Горло болело неимоверно, совсем не похоже на небольшое першение, которое преследовало ее недели назад, еще в прошлом месяце. Но плохое самочувствие никак не остановило девочку от похода в школу. Она оделась, едва попадая пуговицами в петли на рубашки, а после потратила десять минут на поиски зимней куртки, которые не увенчались успехом. Она просто перевернула оба шкафа в доме вверх дном, так ничего и не обнаружив. В итоге напялила свитер Касуми, невесть как оказавшийся в шкафу в коридоре, где обычно хранился всякий хлам, а поверх темно-синего свитера натянула пиджак Хао, который та накинула на нее пару дней назад. Потом, совсем зазевавшись, она забыла надеть шапку, которую в начале декабря уже надо бы иметь под рукой. К началу десятого раскрасневшаяся Инори с лихорадочным блеском в глазах вылетела из подъезда, сразу споткнувшись и пропахав носом асфальт. Щеку, нос, ладони и колени зажгло огнём, но девочка только поморщилась и, опираясь на трясущиеся ладони, села, начиная собирать вылетевшие из расстегнутого рюкзака учебники и тетради. Какие-то она подняла, другие так и остались валяться на земле, забытые и незамеченные ребенком. На дрожащих ногах Инори поднялась и, даже не стараясь закинуть рюкзак на спину, пошла в направлении школы, держа его в руке. Холодно было до жути. Девочка каждые пару минут растирала замерзшие предплечья и локти, что ничем ей особо не помогало, ведь дело же было вовсе не в холоде, стоящем на улице. Колготки на коленях девочки разодрались об асфальт и теперь, порванные, показывали свежие ссадины и кровавые царапины. Через пару минут медленного шага девочка вышла со своей улицы и оказалась на оживленном проспекте. Она рассеянно потерла щеку ладонью, попытавшись унять зуд, но сделала только хуже, пройдясь одной искалеченной частью по другой. Девочка сморщилась и быстро отдернула руку от лица, встряхнув на последок ладонью, будто бы это могло стряхнуть с конечности боль. А может, еще и холод. Тот, совершенно не сдерживаемый ее усилиями укрыться, гулял по открытому лицу, обдувая лихорадочно-румяное лицо, морозя уже покрасневшие кончики пальцев, проникал под бесконечные рукава малышки, свободно проходясь по всему ее телу. Он будто ласково растрепал низкий хвост и прядки, что из него выбились. Хвост у неё остался ещё со вчерашнем дня, заплетенный Каччаном. Инори на мгновение остановилась и обняла себя руками, начиная трястись от очередного порыва леденящего душу ветра. В ту же секунду она обрадовалась, что остановилась, ведь ее настиг приступ сильного головокружения, из-за которого она вмиг потеряла ориентацию в пространстве и стала заваливаться назад на непослушных ногах. К ее счастью, — или же сожалению, — поток людей, в который она влилась некоторые время назад, не собирался останавливаться только из-за ее нерасторопности. Человек позади со всей скорости влетел Инори в спину и девочка полетела в сторону, останавливая неминуемое падение стеной, в которую впечаталась. Девочка поборола тошноту, которая накатила от неожиданной смены положения и неловко разогнулась, отнимая руки от стены. Она развернулась и уже почти пошла дальше, как поняла, что рюкзака нет у нее в руках. Инори мигом развернулась и стала искать потерянное. И нашла довольно быстро — тот валялся посреди тротуара, где она недавно шла, а бесконечный поток людей только отпихивал его со своей дороги ногами, ни на секунду не задумываясь о владельце вещи. Девочка отошла от стены здания и бесстрашно шагнула прямо в людской поток, наперерез идущему там человеку. Ее сразу же толкнули в сторону и она затерялась в потоке взрослых ругательств и злых тычков. Но Инори даже головы не подняла — она шарила взглядом по земле, ища глазами свой красный, как ее обувь, рюкзак. Через пару минут безвольного бултыхания туда-сюда она наткнулась на уже раздавленный и испачканный чужими ногами рюкзак. Она наклонилась, опять создавая позади пробку из людей. В этот раз ей удалось устоять на ногах. Инори вывалилась наконец на абсолютно безлюдный участок, сумев пересечь весь тротуар поперек. Она накинула рюкзак на спину и растерянно оглянулась, пытаясь понять, куда ей надо. Головокружение все такое же, если не сильнее — она, может, сразу бы смогла найти свой рюкзак, если бы мир вокруг не терял равновесие каждые несколько секунд, постоянно меняя право и лево местами. К уже появившейся тошнота прибавилась головная боль и слабость в конечностях. Пытаясь понять, где она оказалась, и умудрившись потеряться на не особенно длинном проспекте, по которому ходит уже много лет одним маршрутом, девочка смогла сориентироваться только тогда, когда ее буквально оглушил какой-то громкий звук, раздавшийся чрезмерно близко. Инори испуганно шарахнулась в сторону, оказавшись в очередной раз за день на земле. Головокружение, которые она уже никак не могла успокоить, разыгралось не на шутку и девочка не смогла проглотить подкативший к горлу ком. Ее вырвало. Почти сразу, спустя может только несколько секунд, девочка испуганно разрыдалась. Она сама не знала почему — просто ей давно не бывало так плохо. Она не знала с чего, ведь последний раз ее тошнило когда она съела что-то не то, будучи в школе. Но в этот раз не было ничего подобного, — последний раз она ела вчера вечером то, что приготовил ей Каччан, а до этого — отварной рис с овощами, который ей дала из своего обеда Касуми. Больше ничего такого она вспомнить не могла, да и не в ее состоянии было пытаться что-то вспомнить. Инори не плакала очень давно. Возможно последний раз это было при "инциденте с Каччаном" много лет назад. Она не могла вспомнить. Да и тогда были причины повесомее, чем сейчас. Ведь сейчас она сидела на обочине дороги, где ее только чудом не сбила на проезжей части дороги машина и где она на данный момент не попадала под ноги прохожих, сидя на поребрике. Ее ноги и руки были такими слабыми, что она не была уверена в том, что сможет подняться и продолжить путь в школу, голова кружилась и весь мир продолжал быстро вращаться вокруг нее, даже не думая останавливаться, головная боль медленно, но верно нарастала, было все также холодно, расцарапанные места жгло так, будто к ним приложили крапиву и хорошенько натерли, а к этим болям прибавилась боль в пятой точке и пояснице с того момента, как она завалилась назад, едва уйдя из-под машины. Это всë заставило Инори зарыдать еще сильнее, почти задыхаясь от боли в груди, вызванной плачем. Она не знала, как долго сидела на поребрике. Ее ещё раз вырвало, только этот раз в ней уже почти ничего не было. Глаза и горло болели от непрекращающегося плача, который через какое-то время начал утихать. Некоторое время девочка разбито сидела на одном месте, стеклянными глазами смотря на противоположный конец улицы. Плач уже давно стих и горло с животом перестало сдавливать от болезненных спазмов. Она изредка шмыгала носом, стараясь не вращать головой, дабы не спровоцировать новый приступ головокружения, которое только-только сумело стихнуть. Очень хотелось пить, но у нее с собой ничего не было. Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем у Инори появилось хоть малейшее желание встать и еще пять — прежде чем она это сделала. Девочка последний раз шмыгнула носом, поднимаясь с земли и подбирая лежащий около ног рюкзак, который она вновь уронила. Инори закинула его на спину, утирая рукавом пиджака глаза и лицо. Потом медленно пошла по дороге в сторону школы. Народу стало немного поменьше, ведь утро перетекло в день и теперь большая часть нормальных людей была на работе. Девочка, едва волоча ноги, шла у самого края дороги, дабы точно не столкнуться вновь с кем-нибудь. Она сунула совсем окоченевшие ладони в карманы пиджака и спрятала пальцы в ладони, сжимая кулаки. Путь занял у нее минут двадцать, за которые бывало накатывало головокружение, которое она пережидала, стоя на одном месте. Наконец, впереди показался бесконечный и высоченный каменный забор школы. Вокруг было практически полностью пусто, видно, уроки начались уже давно. Инори медленно двинулась вдоль забора, держась за него одной рукой. Вторую она продолжала греть в кармане. Неожиданно забор оборвался под девичьей ладонью и она замерла, неловко держа ладонь в воздухе перед собой. Она посмотрела прямо и увидела школу. Огромные ворота были распахнуты, открывая вид на большую территорию с тремя отдельными зданиями, — корпусами, а также игровыми площадками между ними. Девочка вздохнула и двинулась в сторону корпуса, стоящего ближе всего, прямо перед воротами. Она поднялась на крыльцо, цепляясь за перила, после чего замерла перед дверьми. Почему то идти туда вообще расхотелось. Не то, чтобы до этого она горела желанием идти и учиться, но только сейчас до нее дошла глупость всего проделанного ею пути. В этом же не было никакого смысла. Она и обычно ходила в школу, не видя в этом никакого особого смысла, но почему?... Обещание. Инори вздрогнула и сглотнула. Как она могла забыть про то, из-за чего она вообще ходит в школу? Только это дурацкое обещание, данное Каччану очень давно, держало ее в этом месте. Но он ведь может и не узнает, если она не сходит один денек. Только один. Вот только как она попадет домой? Она едва дошла до сюда, страшно было только представить, каким будет путь обратно. Так что девочка вздохнула, решив уже дойти до назначенной цели — то есть, до класса, а там уже передохнуть немного. Она едва сумела распахнуть тяжелую дверь своими деревянными, негнущимися пальцами, и зашла в холл. У турникетов было пусто. Вахтерша сбоку в своей комнатке с окошком спала на стуле, тихо похрапывая. Инори прошмыгнула под турникетом, быстро двигаясь мимо раздевалки и шкафчиков. Нежелания встречать кого-то было больше, чем плохое самочувствие, так что она ускорилась, не обращая внимания на разноцветные пятна перед глазами. Лестница, появившаяся на пути, походила на непроходимое препятствие. Та не была крутой или сильно длинной, но все равно поднятие вверх казалось очень сложным делом. Но Инори, несмотря на любые сомнения по поводу того, сможет она подняться или нет, вцепились в перила и начала медленный подъем. Каждый шаг давался ей с неимоверным трудом, ведь ноги от напряжение стали трястись так, что будто бы ее начало лихорадить. Но, сцепив зубы, девочка продолжала двигаться вверх. Несколько раз приходилось делать перерывы, и несмотря на почти непреодолимое желание присесть она не стала этого делать, зная, что если решит передохнуть хотя бы секундочку, то точно не поднимется. Едва сумев сделать последний шаг, она оказалась на вершине лестницы. Инори вздохнула, старая пот с лица и пытаясь восстановить дыхание. В коридоре было тихо и очень пусто. Только тихий шепот из кабинетов, прерываемый строгим голосом учителя. Двигаясь вдоль стены, Инори вдыхала запах старой краски и сигарет, которые в детском корпусе курят старшие. Окна были открыты, так что холодно было как на улице. Девочка прошла два класса, прежде чем оказалась перед нужным кабинетом. Она выдохнула, прежде чем распахнуть дверь. Там было пусто. На несколько секунд Инори замерла в удивленном ступоре. Это было то, чего она точно не ожидала. Доска была не тронута, тряпки валялись, как всегда, на полу. Столы стояли более менее ровно, стулья же как обычно были перетащены и находились по классу в разброс. Единственное, что намекало на то, что здесь кто-то был, так это рюкзаки и сумки, а также парты, заваленные учебниками, карандашами, ручками и черте знает еще чем. Инори только вздохнула, проходя в класс и закрывая за собой дверь. Она прошла к своему столу, сразу различия его среди других, даже когда перед глазами стояла пелена и все плыло. Девочка проследила глазами по новым оскорблениям, но не в силах их различить, просто завалилась за свой стол, сразу опуская голову на холодное дерево. Рюкзак она сбросила еще где-то на подходе к парте, так что сейчас ничего не давило на спину и больной копчик. Инори сама не заметила, как провалилась в лихорадочный сон буквально за несколько секунд. *** Перед Инори мелькали какие-то жёлтые и красные круги, вокруг летали корабли и плавали самолеты. Внезапно рядом выросла яблоня, на которой было только одно яблоко — золотое, светящееся. Она протянула руку, чтобы сорвать его, ведь вот он, плод — прямо у нее перед носом. Но как только она захотела его сорвать, то тот стал будто все дальше и дальше с каждой секундой. Пока дерево будто бы не стало размером с двадцатиэтажное здание. Но буквально сразу же Инори поняла, что это не дерево стало выше, а она — меньше. Вдруг солнце что-то заслонило и мир вокруг потемнел. *** Инори не могла ничего различить перед собой. Она пыталась открыть глаза, но не могла. Только слышала вокруг голоса — тихие и громкие, взрослые и детские, мальчиков и девочек. Кто-то подходил близко-близко, трогал ее, шептал прямо под ухом, а потом мир вокруг и вовсе кто-то перевернул. Желудок Нори возмущенно сжался и девочка резко прижала руку ко рту, второй планируя опереться обо что-то и подняться. Только ее рука неожиданно наткнулась на что-то тёплое и угловатое, во что Инори сразу вцепилась со страшной силой. Это что-то зашипело от боли, но тут же забормотало: — Бля, щас, Нор, подожди одну секундочку. Но Инори было не до человека, который говорил ей чего-то подождать. Она едва могла держать себя в руках. Не хотелось бы, чтобы ее вырвало прямо на этого человека, который пытается ей помочь. Наконец они оказались в каком-то другом месте, где ее опустили на пол, а чьи-то руки резким, но нежным движением убрали волосы от лица. Чьи-то губы прижались ласково к макушке, а хриплый голос буквально скомандовал: — Хватит, Нор, всë, можешь выдыхать. Инори вновь вырвало, только на этот раз ей было не страшно и одиноко. Чьи-то руки продолжали водить по волосам и шептать какие-то утешительные глупости. Лихорадка неослабевала, и через время, продолжая спиной прислоняться к загадочному человеку, Инори погрузилась в исступленную дрëму. *** Инори сидела за длинным обеденным столом. Она была одета в длинное платье в пол, расшитое драгоценными камнями, а на ногах у нее были кеды. Девочка растерянно осмотрела стол прямо перед собой — там был просто кладезь столовых приборов. Кучи ложек, вилок и ножей. Она оглянулась по сторонам. Вокруг было огромное количество людей, лиц которых она не могла увидеть. Женщины прикрывались веерами, а их лица, как и лица мужчин, были будто замазаны, как по телевизору, когда показывают всякие кровавые вещи. Инори все смотрела и смотрела, а люди вокруг шептались между собой, хихикали и поддерживали разговоры на самые разнообразные темы. Девочка почувствовала себя очень одиноко. Внезапно мир пошатнулся, а люди вокруг испуганно закричали, вскакивая со своих мест. Инори тоже прерывисто подскочила, но чьи то очень твердые руки схватили ее за плечи и мягко опустили обратно в кресло. Крики людей пропали, а как и сами люди тоже, будто их и не было. Отовсюду послышался какой-то смутно знакомый голос. *** — Все хорошо, Инори. — Девочка протестующе замычала, попытавшись вывернуться из чужой крепкой хватки. — Ну тише, тише, милая. Ее вновь уложили, надавливая на плечи. — Пить... Едва она прохрипела эти слова, как к ее рту поднесли холодное стекло, а через мгновение по ее губам и горлу потекла прохладная вода. Инори закашлялась, когда той стало слишком много, и стакан сразу отдернули от ее губ. Девочка недовольно вздохнула и воду вернули с мягким: — Не пей слишком быстро, снова подавишься. Достаточно утолив жажду, Инори попыталась открыть глаза. Перед глазами на миг закружилась, но уже через пару секунд пришло в норму. Глаза привыкли к полумраку комнаты, и она повернулась, чтобы разглядеть говорившего с ней человека. Рядом сидел Каччан в маске. Красные глаза Каччана встретили ее взгляд. Инори разлепила губы и прохрипела: — Каччан? Морщины, до этого пересекающие лоб Кацуки разгладились и он мягко спросил: — Да, милая? Инори моргнула разглядывая комнату позади мужчины. — Мы дома? От этого вопроса глаза Кацуки смягчились еще больше и он осторожно погладил девочку по ладони, лежащей поверх одеяла. — Да, малыш. Мы дома. — Он вздохнул. — Сейчас почти четыре утра. У тебя была сильная лихорадка половину дня и половину ночи. Касуми позвонила из школы и сказала, что нашла тебя потерявшей сознание в классе. Пока я собирался ехать она перезвонила и сказала мне ехать к тебе домой. Твоя подруга Хаото очень волновалась за тебя. Она принесла тебя домой на руках. Инори выдохнула. Она и не знала, что на это ответить. Она чувствовала сильную слабость в конечностях, но голова наконец-то перестала болеть и кружиться, а также прошла тошнота. Кацуки продолжил: — Я приехал и мы вызвали тебе доктора. У тебя ротавирус, Нори. Ничего страшного, температура у тебя уже опустилась и лихорадка прошла, так что недельку отлежишься и будешь как новенькая. Я тебе... Он не успел договорить. Дверь скрипнула и в дверной проем просунулась Касуми. Она тоже была в маске, как и ее отец. Увидев, что подруга не спит, Касуми быстро пересекла комнату и встала рядом со своим отцом, сидящем около нее на стуле. — Привет, Нори, — приглушенно сказала та и повернулась к Кацуки, передавая ему что-то маленькое. — Вот, пап. Тот сказал короткое "спасибо" и поднес синюю капсулу ко рту Инори, беря стакан воды. Девочка приподнялась, чтобы выпить лекарство, а после утомленно опустила голову обратно на подушку. — ... не легла спать? — Послышался тихий голос Каччана. — Я уже поспала. — Возразила Касуми. — А еще на диване уже занято. Там уснула Хаото. Отец, мне кажется, что у нее жар... — ... лекарство... не было... Дальше последовала только мешанина из слов и отдельных букв, не имеющих никакого смысла. Вскоре и они пропали, а в сознании Инори повисла тишина. *** Весь остаток недели Инори провела дома. Первые три дня ей все еще было сложно передвигаться, накатывала сильная слабость и тошнота, поэтому Бакуго сидел с ней, взяв отгул на работе. Он кормил ее с ложечки, помогал принимать ванну и читал, чтобы хоть как-то развлечь. Хаото ранним утром на следующий же день, почти сразу после того как Бакуго измерил ей температуру и выяснил, что она заразилась от Инори, исчезла в неизвестном направлении. Наверное, к себе домой, но ее адреса никто не знал, так что не мог проверить. Инори очень беспокоилась за старшую и надеялась, что у нее есть тот, кто может о ней позаботиться. В понедельник следующей недели Инори вернулась в школу. Хаото появилась через два дня, выглядя здоровой, ну, на сколько вообще может выглядеть здоровой Хаото. Жизнь продолжилась, несмотря на болезнь.