Без тебя жизни нет

Пять лет спустя

      — Намджун, почему мне кажется, что ты уже второй час пытаешься мне что-то сказать. Но почему-то тупишь, а мне бы хотелось услышать это что-то побыстрее, потому как бы мне надо работать, нахрен, а не в угадайку играть. Я похож на придурка или что?       — П-почему так бесишься, хён, — заикался Ким невольно. — Не злись, я просто не знаю, с чего начать. Это… я просто не знаю, это «что-то» понравится тебе или нет, — честно признался мужчина. — И… как ты это воспримешь.       Намджун знал Юнги уже давно. В школьные года они стали близкими друзьями. Вместе учились в школе искусств на одном направлении. Но после, в универе, Юнги начал не только продюсировать, но и петь тоже. Его упрямство и уверенность в себе помогли ему справиться со всем этим. Но Намджун на такое не решился. Он работал продюсером для того же лейбла, что и его друг. Он помогал ему общаться с людьми, так как у Юнги это получалось совсем плохо. Особенно после того, как друг потерял Чимина. Нет, Намджун бы не сказал, что Юнги раньше был другим; нормально разговаривать с людьми и показывать свои чувства обычными словами у того не получалось даже тогда.       Но после Чимина у Юнги случился сбой системы, а человека, который мог бы это исправить, не было в их жизни уже почти пять лет. Чимин был очень важен в жизни друга, но это сам Юнги, кажется, полностью понял только после того, как потерял.       Оказалось, они так привыкли к тихой поддержке омеги, что почти не замечали его рядом. Будто в этом не было ничего особенного, а так и должно быть. Будто Чимин в их обычной жизни какая-то неизменная бытовая техника или вроде того. Будто Чимин всегда был и должен быть с ними рядом, где бы они ни находились. Будто Чимин какая-то вещь, которую иногда можно где-то забыть, и в этом ничего катастрофического нет. Пока… пока не потеряешь его навсегда?..       Потерять такого доброго, заботливого и светлого человека было очень больно. Им всем. Они все почувствовали важность этого маленького, нежного человека только тогда, когда его потеряли. К сожалению, слишком поздно. Тут не только Юнги, а они все чувствовали себя подавленными в те моменты. Но как бы этого ни хотелось, они не могли вернуть Чимина в их жизнь. Было слишком поздно.       Первые годы они попросту не знали, куда тот ушёл, даже не попрощавшись. Но после целых трёх лет, когда тот появился в поле зрения, дотянуться до Чимина они также не могли. Так как омега сейчас стал знаменит — как и его друг, не меньше. Намджун до сих пор не знал, что на самом деле случилось. Как такой добрый, любящий всем сердцем человек, как Чимин, бросил Юнги, зная, что без него его альфе будет плохо. И плохо — это ещё мягко сказано.       Вспоминать тот год даже сейчас печально и даже больно. Юнги был убит в прямом смысле. Тогда вернуть его нормальную жизнь казалось просто невозможным. Драки в клубах, пьянство — это ещё цветочки. Он чуть за наркотики не взялся из-за потери любимого омеги. Тогда Намджун с Чонгуком в прямом смысле вытащили из болота, куда тот топил себя сам. Он был настолько разбит в своём несчастье, что не раз умолял, чтобы они дали ему спокойно умереть. Через долгое мучительное время у них всё-таки получилось собрать друга по кусочкам. Но, оказалось, его сердце они так и не смогли сохранить невредимым. Или Чимин попросту забыл его оставить.       — Просто скажи… — раздражённо бросил Мин.       Юнги ненавидел это вокруг да около. Он уверен, Намджун его ничем страшным удивить не сможет. Ведь после потери единственного любимого омеги его ничего и не пугало. Сейчас жизнь для него — большой стеклянный шар в руках коварной тётушки судьбы, и ему абсолютно плевать, что она на этот раз придумает. Собственное существование давно потеряло смысл. Удары судьбы совершенно не волновали. Он уже получил своё наказание. Ещё хуже быть просто не могло.       Или всё-таки это смерть?       Хах… нет, смерть — это освобождение. Умереть тяжелее, чем просто существовать. Это проверено. Не раз. И он просто существовал уже целых пять лет. Так что…       — Тут такое… — замялся Намджун.       Он понятия не имел, как рассказать другу, что они с Чимином наконец-то должны встретиться. И как это повлияет на состояние друга? Ведь они его собрали по частям, хоть там его сердца и не оказалось. Но Юнги сейчас есть, а кто даст гарантии, что с ним будет после того, как они опять встретятся с Чимином? А ещё ведь должны петь вместе. Вместе! На одной сцене. И не один раз.       — Ты… у вас коллаб с Чимином, — вывалил альфа на одном дыхании.       Намджун пристально смотрел другу в глаза. Ему надо было увидеть его реакцию, чтобы хоть немного предположить, что ожидать от их встречи. И он почему-то не удивлён. Юнги не выдержит.       Юнги, кажется, услышал взрыв. Прям под ухом. Или это были остатки его мозга? Ведь его сердце с собой забрал всё тот же Пак Чимин. А сейчас будто его прошибло молнией. А ошмётки размазало о стену. Больно?..       Страшно.       Он, наверное, всё-таки сошёл с ума. Ведь прямо сейчас перед глазами стоял его Чимин и улыбался. Такой красивый, нежный, добрый, заботливый и такой улыбчивый, как солнечный цветок, в этом грёбаном тёмным в мире. Как же он скучал по нему. По его улыбкам. По его сладкому: «Юнги-я».       «О Боги… сейчас вам сказать спасибо или проклинать?»       Видеть своего до дрожи любимого человека хотелось очень сильно. В груди появилась жгучая боль. Но… но как бы сильно ни хотелось увидеть своего омегу, ему было ужасно страшно. Ведь если Юнги узнает, что Чимин перестал его любить, то он рассыпется, как пепел. А так почему-то не хотелось?..       Увидеть в его глазах не море любви, а ненависть было тяжелее всего. Что ж, тётушка судьба явно решила его добить. Юнги не мог отрицать, так как сам поступил по-свински и потому потерял. Это он не мог ценить. Не мог уберечь. Не мог сберечь его любви. Но услышать это от самого Чимина словами или даже глазами — это… слишком больно.       Готов ли Юнги увидеть и узнать правду? Готов ли Юнги принять свою смерть от его крошечных ручек? Готов ли Юнги наконец-то увидеть его и просить прощения, пока не сдерёт себе колени? Может, так лучше? Зачем ему такая жизнь, если в нём нет источника света? Зачем ему такая жизнь, если там уже давно нет Чимина? Может, так действительно лучше? Может, он просто избавиться от боли в душе и по-тихому уйдёт на тот свет? У него нет ответа…       После ухода Чимина Юнги искал омегу довольно долго, но он так и не нашёл. Самостоятельно выйти из этого было нелегко. Он перестал пытаться поговорить о Чимине только после того разговора с Тэхёном. Каждое слово омеги Чонгука, будто пощёчина, попадало в точку. И он до сих пор чувствовал жгучую боль от этих пощёчин.

      Воспоминания

      — Чонгук, пожалуйста, дай мне поговорить с ним, нахрен, — старался сохранить спокойствие, так как дома дети. Но получалось совсем плохо.       — Хён… — виновато произнёс младший. — Тебе лучше уйти. Тэхён всё равно ничего не скажет, а я не могу его заставить.       — Чон-Мать-Твою-Чонгук, — чуть не ударил младшего он. — Ты живёшь со своим омегой. Ты видишь его каждый день. Его улыбку, его запах, его глаза, его смех. Но я… я могу продолжать этот стих бесконечно, понимаешь? А я… я нет. Я знаю, что поступил по-свински. Я понимаю, что совершил большую ошибку. Но я не хочу, слышишь, не хочу, чтобы одна ошибка стала ошибкой всей моей жизни. Я хочу всё исправить. Я буду стоять на коленях перед ним, пока он меня не простит. Чонгук… почему вы меня не понимаете, а? Я без него не могу. Я схожу с сума. Я чуть с ума не сошёл, когда, вернувшись домой, не почувствовал его запах. Я с ума схожу, когда хотя бы на фотографии его улыбку не вижу. Он… он очистил дом до такой степени, что у меня, кроме нескольких фоток на телефоне, ничего и нет. Я облажался… но я хочу всё исправить, мать твою. Я хочу своего единственного омегу…       После очередного срыва вернувшийся с работы Юнги долго стоял перед входной дверью. Альфа почти ничего не помнил о вчерашнем дне. Юнги быстрее надо завязать с травой, а то скоро имя своё забудет, ей-Богу. В голове кусочками были слёзы… и хриплый голос его Чимина. Маленького, беззащитного Чимина. Юнги чувствовал, что совершил ужасную ошибку. И готов принять любое наказание. Кроме одного — потерять Чимина навсегда…       Дома было чисто и пахло какими-то цитрусами. Это раздражало. И пугало?        Альфа несколько раз попытался позвать омегу, пока снимал обувь. Но никто не ответил. Это было странно. Раньше Чимин ждал его перед дверью, несмотря на то, какое время суток. Дома всегда пахло природным запахом их обоих и немного вкусной едой. Юнги любил этот запах комфорта и уюта без каких-либо ароматизаторов. Это был их с Чимином маленький мир, где они счастливы. Счастливы ведь?       Спустя несколько минут Юнги понял, что дом пустой. Альфа, судорожно дыша, искал в шкафах вещи Чимина, чтобы убедиться в страшной правде. Но полки были пустые. Юнги на ватных ногах, обгоняя ужасную правду из мыслей, вышел в зал. И с ужасом понял, что там нет их совместной фотографии. А как он не заметил это раньше? Ведь испарилось всё. Ни в прихожей, ни в зале, ни в спальне и… и даже на холодильнике не было чего-либо, напоминающего о Чимина.       Нет… нет, так не должно быть. Чимин не мог его бросить. Не мог. Он просто не мог бросить Юнги.       Осознав кошмарную правду, Юнги не знал, что ему делать. У кого просить помощи. У них не было близких, кроме друзей. С родителями они давно не общались, и Юнги знал, что Чимин туда не мог пойти. Тэхён. Только омега Чона мог знать, где его омега. Только туда Чимин мог пойти. И вот он здесь, но Тэхён не то что видеть, даже слышать его не хотел.       Омега не удивился его появлению на пороге дома. Он был спокоен, будто знал, что это должно случиться. Будто это правильно. Он холодным взглядом послал его налево и так же спокойно захлопнул дверь перед носом. В тот день Юнги молча вернулся домой, решив дать время, чтобы Чимин успокоился. Он знал, что омега любил его всем сердцем. Поэтому думал, что он вернётся, когда будет готов. Но этот день так и не настал.       Юнги осознал весь масштаб катастрофы только спустя недели, когда ему позвонили из агентства недвижимости. Ему сообщили, что его омега выписался и отказался от доли недвижимости. Этот дом они купили вместе и каждый его уголочек был заполнен руками Чимина. Это был их дом мечты. Тут была даже просторная комната для их будущих детей.       Юнги в ступоре уставился на смартфон, пока менеджер что-то пытался объяснить. Он чувствовал, как его тело окаменело и холод пробирался прямо в душу. В его собственном мире наступил хаос. Через какое-то время, когда он наконец-то пришёл в себя, первым делом помчался к Чонам. Сегодня он не уйдёт отсюда без ответа.       — Уходи, Мин Юнги, я тебя знать даже не хочу. Меня всё ещё сдерживает не врезать тебе только уважение к моему альфе.       — Тэ… Ким-чёрт-тебя-дери-Тэхён, просто скажи, где мой омега.       — Что… Твой омега? — с отвращением произнёс младший. — Чимин отныне не твой омега. Просто прими это как факт. Ты его уже потерял. Ты больше никогда его не увидишь.       — Это не твоё дело… Чи…       — У тебя нет права даже произносить его имя, — грубо перебил он Юнги. — Ты просто мудак, кретин, который не ценил и не защищал своё сокровище. Он ведь любил, дарил всё, что ты только пожелаешь. Но получил что? А что ты ему дал, скажи?       Юнги сейчас даже если бы сильно захотел, то не смог бы ему ответить. Это была слишком тяжёлая задача. Потому что раньше он об этом даже не задумывался. Никогда.       — Ты хоть знал, как ему было больно, когда вокруг тебя порхали другие омеги? Ты хоть думал, каково это — чувствовать себя грязным секретом? Ты хоть знал, как он тихо умирал, пока ты гордо появлялся перед людьми с омегами, а не с ним? Ты понимаешь, каково было, когда он не мог сказать перед всеми, что ты его… его, чёрт возьми?       Омега смотрел на его таким взглядом, что Юнги стало не по себе. Видно, Тэхён кое-как сдерживался не ронять слёзы, так блестящие в его глазах. И он добил его окончательно, сказав:       — Ты хоть знал, что уже несколько лет он мечтал быть папой? Ты хоть раз поинтересовался, почему он приходил ко мне в больницу? Ухаживал за новорождёнными детьми. Нянчил чужих детей. Ты хоть знал, что он не смотрел в календарь, ждал, чтобы случилось чудо и у него не пришла течка? Как он каждый раз со слезами ждал в тесте две полоски? Ненавижу тебя, Мин Юнги. Ненавижу… он мне не сказал, что ты сделал с ним в тот день. Но я никогда в жизни не забуду его таким сломленным. Никогда не забуду, что… — с его глаз медленно скатилась одинокая слезинка. А Юнги казалось, он падал и падал в тёмную бездну. — Что… что я его мог потерять из-за тебя… А теперь выметайся вон с моих глаз. И никогда больше не появляйся на пороге моих дверей. Ты больше не достоин моего Чимини. Запомни это раз и навсегда.       Юнги умер?..       Он не чувствовал своё сердце. Потому что оно осталось у Чимина.

      Сейчас

      — А он… он согласен?       — Не знаю… раз они сделали предложение первыми, значит, согласен. Но я не уверен, что ты готов, хён. Ты…       — Плевать, — перебил он друга. — Может, я его в последний раз увижу.       После того злосчастного дня прошло немало времени. Где-то года два Юнги искал Чимина, но всё было тщетно. А в третий год Чимин появился сам. Вот только теперь он был другой. Всё ещё безумно красивый и талантливый, но теперь он не просто Чимин, а айдол, новая звезда Кореи. Первый его трек «Lie» получил такую большую реакцию, что о его успехе начали говорить по телевидению. А Юнги смотрел и любовался. Вот только… Омега стал таким красивым, но холодным?       Альфа часами мог смотреть на повторе его сольный клип в своём тёмном холодном замке, где его оставил Чимин. Может… Юнги просто смирился? Смирился, что теперь в жизни Чимина ему нет места. Нет. Юнги не будет врать, где-то внутри его всё ещё есть любовь и она будет жить всегда. Но он сам не решился бы пойти просить прощения. Нет. Он ведь даже не помнил, что натворил. Как бы это абсурдно ни было, Юнги до сих пор не помнил, что натворил в тот день. Ведь он был не только пьян, но обкуренный травкой. Кусочки его воспоминаний ему ничего и не дали. Как он устал от этой боли. Сердце всё ещё сжималось, когда он видел своё солнце. Но он его больше не найдёт. В голове прозвучало его «Lie»:

Прошу, найди того меня, невинного

Не могу выбраться из этой лжи

Прошу, верни мою улыбку

Пойман во лжи

Вытащи меня из этого ада

Не могу выбраться из этой муки

Прошу, спаси меня, покаранного

(Чимин — Lie)

      Юнги наизусть выучил каждую строчку его «Lie» и размышлял все эти годы. Он тоже артист, он тоже пишет. Пишет свои мысли и даже боль, что в душе. Значит, Чимин тоже? Ведь в кредитах его треков всегда фигурировал Чимин. Это его слова. Сколько там правды? Юнги думал об этом много. В «Lie» говорится, что Чимин устал от лжи и лицемерия. Устал врать самому себе. А как же так? Юнги не видел в жизни такого искреннего человека, как его омега. И где же он мог врать? Значило ли, что он врал себе, что их отношения были по любви? Или он теперь считал, что Юнги его вовсе не любил? Лирика этого трека о человеке, который врал самому себе. Считал виноватым себя во всех своих поступках и их последствиях. Он устал от этого, но не смог выбраться. Чимин будто размышлял о себе в прошлом. Будто пытался уйти от себя старого.       Принять это как факт о Чимине на самом деле больно. Больнее всего то, что Юнги его любил и любит сейчас искренне, а Чимин больше не верит?.. Но имело ли теперь это смысл? Юнги не уверен. Теперь он не уверен в своём жалком существовании ни в чём. Абсолютно ни в чём.       На самом деле неудивительно, что компания решилась на их совместный проект. Потому что буквально через несколько месяцев назад новый альбом Чимина «Face» просто взорвал все чарты. А его заглавный сингл этого альбома «Like Crazy» дебютировал в Billboard Hot-100 на первом месте. Чимин поставил рекорд, став первым корейском солистом. Это было феерично. Юнги до сих пор помнил сонный, растрёпанный, но такой красивый, домашний лайф Чимина на Weverse для благодарности. Он помнил такого Чимина со времён их совместной, но далёкой прошлой жизни.       Юнги наизусть знал этот альбом тоже. Чимин вложил туда свою душу. Юнги услышал и понял всё, что пережил его омега, пока он сам кайфовал от славы. Он искренне рад за успех его омеги. Тэхён прав, что Юнги не достоин Чимина. Если бы тогда Чимин не бросил Юнги, то, быть может, всё ещё жил бы в тени своего альфы.       Проклятие…       Ему и хотелось, и не хотелось встретиться с Чимином. Он уверен, что Чимин давно не один. Не заметить Чон Хосока рядом с ним просто невозможно. Альфа всегда был рядом. Крупинка в сердце Юнги рада за его поддержку. Но в основном ему хотелось просто убить его. Ревность сжирала его душу. И что же ему сделать? Виноват же только он сам…

***

      После разговора с Намджуном возвращаться домой совсем не было сил. Альфа остался в студии и пил виски. В голове все мысли были только о Чимине. Если Чимин согласен, смысл ему отказаться? Ведь компания этого не допустит, он уверен.       Стрелки на циферблате показывали полночь. Что же ему сделать? Что делать, чтобы Чимину не сделать больно? Снова…       — Ты опять остался здесь? Ты хоть ужинал?       В темноте студии послышался женский голос. Ким Сурён. Его помощник, агент, сотрудник — или всё сразу. Плевать.       — Уходи…       — Юнги-я, пожалуйста, давай я что-нибудь закажу, а?       — Ким. Сурён. Просто. Оставь. Меня. В покое, — как можно вежливее проговорил альфа, сделав паузу после каждого слова. Эта омега просто невыносима.       — Не-а… — наглость. — Я знаю, из-за чего ты держишь траур. Хочешь, я уговорю начальство об отказе? — не получив ответа, омега тихо продолжала. — Я знаю, что тебе неприятно. Этот омега никак не хочет оставить тебя в покое.       — Что? … — Юнги слегка охренел. Но решил, что перебивать не будет, выслушает, а после… решит.       — Я не понимаю таких людей. Глупые омежки. Кем он себя возомнил? Подумаешь, несколько треков получили отклик слушателей. Я уверена, он сам попросил этот проект. Я ведь тогда сказала ему, что надо оставить человека в покое.       Юнги не заметил, как невольно сильно сжимал стакан в своих пальцах. А тот выскользнул прямо на пол. Кусочки стакана разлетелись по всю студии звеня о мрамор. Он ведь сейчас не ослышался, нет? Юнги знал, эта омега многое себе позволяет, но такое?       — А когда это ты ему успела сказать, чтобы он оставил меня в покое?       Альфа пытался сдерживать свой гнев изо всех сил. В голове всё его воспоминания начали собираться по кусочкам. Вот только одной детали никак не хватало. А сегодня он обязательно найдёт эту деталь.       — Я… то есть…       — Ким Сурён… — громкий рык и сильные феромоны. Сурён, кажется, только поняла масштаб катастрофы. Омега хорошо знала, этого альфу злить не стоит. Поэтому:       — Я… я… это было много лет назад. Ночью, когда ты остался у меня… то есть, ты был пьян и я забрала тебя к себе. Он ночью посмел позвонить тебе, — фыркнула она, а Юнги стало резко холодно. — Там написано было: Пак Чимин. А он звонил несколько раз, и так как ты крепко спал, а время было позднее, мне пришлось ответить. Этот омега всегда за тобой по пятам ходил, это так бесило. Поэтому я попросила его больше не звонить.       Юнги застыл. В голове шум, а сердце больно сжималось. Вот она настоящая причина. Вот то, что он сделал с Чимином. Он не мог винить во всём Сурён. Ведь в то время она была ещё новой сотрудницей и о их отношениях с Чимином знать-то не знала. Это ведь он перед всеми выставлял Чимина как надоедливого фанатика. Это ведь он так небрежно относился к его чувствам. Какой же он мудак всё-таки. Просто прекрасно. Мин Юнги мудак! Он конченый мудак, который не ценил свою единственную любовь. Юнги хорошо помнил, в то время у него часто бывали срывы. Он срывался именно на Чимине. Из-за своей безысходности. Тупости. А Чимин молчал. Все его капризы и открытое дерьмо омега молча принимал, а на другой день так же счастливо улыбался. А порой, уже через несколько часов забыв все обиды, подходил со своим тихим:       — Я готовил ужин, пожалуйста, нельзя спать на голодный желудок.       О Боги… что он натворил? Чимин… его Чимини. Что он тогда чувствовал?       — Тебе лучше сейчас же уйти, пока я не передумал.       — С чего бы это? — потупив глаза, спросила омега.       — Потому что ты всё ещё стоишь тут невредимая только из-за того, что в этом дерьме виноват я тоже… это я его не защищал от таких как ты…       — Что…       — Слушай меня внимательно и расскажи другим. Он мой единственный омега. Он мой единственный близкий человек в этом мире. Он моё всё. Если ещё раз ты или кто-то другой отнесётся к нему неуважительно — не обижайтесь. Я его любил и буду любить до конца жизни. Плевать я хотел на мнение окружающих… но только жаль, что не сделал это раньше. Намного раньше. Чимин мой… он только мой…       Слово «был» он не смог произнести вслух. В сердце что-то кольнуло. Нет… нет, он не должен отпускать свою любовь. Что-то внутри загорелось. Тихо шептало, что Чимин его до сих пор любит. Это его маленькая надежда. Может, это и есть путь к спасению? Спасение их любви?       После ухода Сурён Юнги созвонился с Чонгуком, чтобы ещё раз попытаться поговорить с его омегой. Юнги знал, что Тэхён не станет его слушать, но он должен хотя бы попытаться. В тот день он так и не уснул. Как он и думал, поговорить с Тэхёном у него не получилось. Омега был слишком упёртым. Услышав правду Сурён, он чуть тапками не гнался прибить альфу прямо в больнице. Но всё равно ничего говорить не стал. Только неизменное «Ты его не достоин»; в этот раз Юнги казалось, что услышал весь Тэгу. Но ему так плевать на себя.       Спустя несколько дней переговоров наконец-то договорились о дне встречи, чтобы поговорить о новом треке. Несмотря на напряжённость, страх и неизвестность, Юнги успел написать несколько вариантов лирики для их коллаба. Ему голос Чимина всегда казался идеально подходящим к его голосу. Но он никогда не думал, что когда-то они будут петь вместе. Каким же он был дураком? Он не видел его талант, хотя знал, что омега профессионально занимался не только танцами, но и вокалом тоже. Какой он всё-таки эгоист. Вот теперь, смотря назад в прошлое, ему тошно от самого себя. Как бы больно ни было, это правда. Юнги всем сердцем благодарен Хосоку. Потому что он знал и понимал, что именно этот человек увидел то, чего он не видел. Только этот человек дал Чимину то, чего Юнги не смог отдать. Альфа знал, что Хосок был влюблён в его омегу. Но сейчас ему так не хотелось об этом думать. Он упорно игнорировал этот факт, чтобы не сломаться. Нет. Этого не могло быть. Чимин только его.       — Удачи тебе, хён…       — Спасибо, Гук-и. За всё. Думаю, она мне пригодится.       — Давай, старик, не кисни, Чимин тебя любит. Я уверен, у тебя всё получится. Если что — звони.       — Хорошо… я надеюсь…       Попрощавшись с друзьями, он поднялся по трапу самолёта. Голубое небо, прохладный воздух расслабляли. Он обещал себе вернуть свою любовь, чего бы это ни стоило. Чаша его терпения почти наполнилась. Он больше без Чимина не сможет.