Время лечит?

Ночь. На улице было очень жарко. Окно, открытое на распашку помогало совсем немного. Тело омеги страдало от жары. Для паучьего организма оптимальная температура тела всегда оставалась неизменной — двадцать восемь градусов. Но температура выше, чем тридцать шесть градусов была несвойственна для парня-паука. Юноша ворочался и пытался содрать с себя непонятную ткань, но как только боль его отрезвила, парень понял, что пытается разорвать бинты. Его руки сразу же остановились и опустились на лицо. Кожа неимоверно горела, будто разрывалась на части и очень сильно чесалась. Омеге хотелось разодрать всю кожу, лишь бы эта мука закончилась. Лоб был весь в испарине. Питер разозлился от того, что ему сейчас очень больно и жарко, решил что-то с этим сделать. Аккуратно поднявшись, омега направился к выходу из палаты и отворил дверь. Как только он выглянул в коридор босиком, то сразу же был замечен девушкой на посту. Питер держался за дверной косяк и тяжело дышал. «Жарко» — хотел вымолвить он, но получалось издать только хрип. Девушка сразу же подозвала какую-то «Эмбер» и они вдвоём подлетели к больному. — У него жар, — сказала она после того, как приложила руку ко лбу омеги. — Это течка скорее всего. — подала голос вторая. Питер не смог слушать дальше, потому что его глаза закатились, а земля ушла из-под ног. Эмбер успела среагировать и придержать обмякшее тело. Юноша дышал хрипло, не в силах двинуть хоть одной частью тела. — Позови главного, срочно. — медсестра на посту шёпотом обратилась к Эмбер. Девушка вскочила с колен и поспешила скрыться в конце коридора. Через считанные секунды подошёл врач, который опустился на корточки и проверил фонариком зрачки — они оставались огромными и не сужались. — Это тяжёлая течка, — произнёс врач, смотря на опущенную голову и тяжёлые хрипы, — из-за операции он не сможет сейчас создать пару с альфой. Но ему это необходимо. Нужно хотя бы поставить временную метку. А сейчас позовите Элизабет, пусть снимет все бинты и протрёт тело раствором анальгетика со спиртом. Далее пусть поставит капельницу с гормональным антибиотиком. Все ясно? — Да, сэр. Дальше омега ничего не видел. В памяти было только то, что прохладные руки с чем-то ещё касались всего его тела. Лоб становился то холодным, то горячим. Питер слышал далёкие голоса, чувствовал боль в руке и противное чувство, разлагающееся внутри него. Позже омега почувствовал ладонь на своих бёдрах, а после что-то прохладное, касающееся его кольца мышц. И снова темнота. Дальше парень помнит стакан чего-то, похожего на воду и боль в руке. И снова прохладные руки по его телу, а затем — сильную боль в плече, но только на несколько мгновений. И снова темнота. *** Питер очнулся и медленно приоткрыл глаза. За окном шуршал дождь, бренча о подоконник. В комнате было прохладно, что не могло не радовать. Омега вяло сжал простыни в ладонях и немного повернул голову вправо. Рядом сидела Элизабет и читала книгу, но, как только она заметила слабое движение руки, то тут же приблизилась к юноше. — Жара нет, и слава Богу… — девушка слегка улыбнулась. Её лицо было уставшим, а под глазами красовались тёмные круги, — дай угадаю, ты не помнишь, что произошло, так ведь? Глубоко вздохнув, Питер кивнул. — Всё позади, с тобой все хорошо и объяснят позже. Главное сейчас — это отдых. Может, ты хочешь есть? — Да, Питер хотел есть. Омега кивнул, смахивая сонливость с глаз, — хорошо, я разогрею то, что принёс твой отец. Сейчас четыре часа утра. Завтрак будет только в полдевятого. Ждать долго, согласен? — и вновь удовлетворительный кивок. Элизабет поставила в микроволновку запеченную курочку с овощами, набрала воду в чайник и включила. — У тебя случилась течка… — тяжко выдохнула девушка, — я следила за твоим здоровьем, но у тебя довольно много проблем, если честно… — «Какие проблемы?» — взглядом спросил Питер, нахмуриваясь ещё сильнее. — У тебя совсем не было реакции тела на течку… Я имею ввиду, что все было — жар, сильный стойкий запах, но самого главного — твоего возбуждения, не было и в помине… Краска нахлынула на лицо Питера, когда он вспомнил прикосновения… Холодные руки касались его паха… Омега прикрыл руками лицо, шумно выдыхая. — Всё нормально, Питер, правда. Я ухаживала за твоим телом восемь дней, никто больше ничего не видел, можешь быть спокойным. Питер оставался все ещё красным, как рак, сидел тихо, как мышка, царапал одеяло, как кошка. — У тебя очень красивое тело, гордись им, — подала голос Элизабет, поставила рядом с омегой тарелку с курочкой и чаем, улыбнулась и вышла из палаты. Питер сидел, ел, и обдумывал слова медсестры. Омега никогда не думал о себе в таком плане. Не один альфа его ещё не привлекал, как партнёр. Мрачные мысли нахлынули в голову. Питер стал уродцем, кто его полюбит? Никто, скорее всего… Парню, конечно, хочется, чтобы в его жизни был человек, которого он будет любить всем сердцем, но будущее для него казалось туманно завесой. И только сейчас, находясь под махровым одеялом, омега понял, что его тело обнажено, без бинтов. Парень откинул одеяло, а сам замер в немом шоке. Этого не может быть, просто не может быть. Это невозможно! Питер издал немой крик, а глаза его в шоке уставились на истерзанное тело. Господи, за что? Питер знал, что в ванной нет зеркал, поэтому и не порывался встать. Шрамы покрывало все его тело, руки были изрезаны также, как делают это люди-суицидники. На груди было написано корявое слово, которое Питер не смог прочитать вверх тормашками, но когда все-таки смог, на его лице отразился ужас. На груди было выцарапано «Сдохни, шлюха», слово под словом. Собственными руками. — «Этими руками» — беззвучно шепчет он и в его голове проносится воспоминания того дня. Питер помнит тот осколок, кровь, свое отражение, в чьих безумных глазах кипит ненависть. Он помнит, как вырезал на своей груди эти жестокие слова. Омега стал задыхаться после того, как вспомнил, как пытался зарезать себя же. Парень не мог дышать нормально, в глазах слезилось, сердце бешено выстукивало ритм, а руки тряслись. — «За что я так с собой?!» — кричал сознание, а по щекам потекли горькие слезы. — «За что?!» — продолжал беззвучно кричать Питер. Омега нечаянно толкнул локтем стакан с горячим чаем, тот упал. Раздался звон. Питер скрутился калачиком на кровати, продолжая держаться за голову. Питер смутно помнит, как к нему подбежали санитары, ввели что-то в руку, где стоял катетер и укрыли одеялом. Дождавшись, пока парень заснёт, подошёл Джонс, сделал пометки в учётной книге и удалился, напоследок легонько затронув мокрую щеку омеги. *** Питер очнулся ближе к полудню следующего дня, когда солнце во всю светило за окном, а солнечные зайчики прыгали по белоснежным стенам, играя меж собой. Омега лениво приоткрыл глаза, сонно зевнул и огляделся по сторонам. Рядом не было ни единой души. Парень помнил все, что произошло тогда, когда он был в сознании. В глазах плескалась тоска и горечь происходящего. Да, Паркер вспомнил слова тети, нет, его язык не поворачивается назвать ее имени — сердце отзывается болью где-то по середине грудной клетки. Питер, конечно, хотел представить все слова как вымысел, неправду, но ничего не получалось. Сердце болезненно сжалось, а грудь вздымалась под тяжелыми вздохами юноши. Паркер чувствовал себя безнадежным, преданным. Слезы навернулись на глаза, как только омега вновь провел по груди, нащупывая уродливую надпись. Солнце и Питер совершенно не сочетались в данный период жизни мальчика. Подросток явно хотел только лучшего для своих родных, а в итоге принес только больше страданий. Отец сильно переживал, приходил, приносил разные вкусности, за что омега был благодарен. На все расспросы о Мэй Ричард отвечал только единственную фразу — все будет хорошо, сынок. И омега верил, верит и будет верить, потому что Мэй, которую он любил больше всей своей жизни отказалась от него, выбросила, как брак. Питер оказался использован и покинут единственным по-настоящему родным и дорогим человеком. Парень не хотел никого видеть, но понимал, что этими действиями может обидеть отца. Сейчас было только два человека, которым он мог доверять — Ричард и Алекс. Возможно, они с братом знакомы слишком мало, но омега чувствует рядом с ним спокойствие и умиротворение, а отец больше не обращается с ним как с провинившейся собакой. В палату вновь, третий раз за день зашла Элизабет, принося на подносе ужин. Надо же, уже вечер… Омега не заметил, как пролетел целый день. Он просто лежал на кровати и смотрел в потолок, без мыслей, без слов, только заставлял себя сесть и покушать, чтобы не испортить желудок и иметь хоть маломальские силы. Напала апатия, трудно было пошевелить пальцем, не то, что рукой, а грудная клетка вздымалась иногда реже, иногда чаще и быстрее, а сердце заходилось в бешенном темпе от тревоги, что комом подступала к горлу, давя на легкие и создающее впечатление сильного дискомфорта. И снова пустота. Питер просто лежал, смотрел то в одну сторону, то на потолок, то на мандарин, непринужденно лежащий на тумбочке. — Здравствуй, Питер. — в комнату вошел Джонс в своем белом халате с тетрадью в руках, — как твое самочувствие? — омега лениво перевел свой взгляд на сосредоточенное лицо парня. — «Не очень», — честно ответил Питер, — «тяжело…» — юноша лишь продолжал смотреть из-под свои век немного отрешенным взглядом. — Ты пережил стресс, — доктор присел на кресло рядом с больным, — я твой лечащий психотерапевт, ты можешь рассказать мне все, что тебя в данный момент беспокоит. Питер молчал, порывался что-то сказать, но останавливался. — «Знаете», — начал омега жестами, с какой-то непонятной и тянущей болью в центре груди, — «я расстроен. Моя тетя не хочет меня видеть» — на этом моменте в глазах появились слезы, но парень сдержался, — «Она сказала, лучше бы я не рождался… Она не хочет иметь со мной ничего общего. Мистер Джонс, я ее люблю, но сейчас мне больно даже вспоминать ее имя. Эта пустота, она гложет. У меня нет желания что-либо делать, я заставляю себя есть» — Питер смотрел перед собой на простыни. Внутри была тоска, хотелось как-то избавиться от нее, не чувствовать… — Я думаю, что тебе нужно сейчас думать о том, что будет дальше. Твоя жизнь, твоя учеба, твои друзья, твоя семья. Если с тобой что-то случиться, то кто будет защищать тех, кто тебе дорог? Питер с этого момента стал немного угрюм и так же неразговорчив. Дни смеялись один за другим. Сегодня уже был восемнадцатый день пребывания омеги в этой больничной палате. Мистер Джонс все так же приходил к подростку и задавал различные вопросы. Питер отвечал, хоть это и было редкостью. Но с того момента, как мальчик до конца осознал, что его бросил самый родной человек, к сожалению, внутри что-то сломалось.

***

Вечер близится к закату. Солнце заходит за горизонт, и миру открывается оранжевое полотно цветов. Не так давно Старк не мог нормально спать. Все время, что он находился во сне, ему снились кошмары, которые оставляли в воспоминаниях мрак и страх. Тони слишком часто видел ужас во снах на протяжении его жизни. Сейчас альфа работал над составом паутины для Паркера. Мужчина хочет воссоздать и модернизировать «клейкую штуку». Вдруг сердце его болезненно сжалось и отдалось гулким эхом в грудной клетке. Эта проблема началась ещё больше десяти лет назад и продолжается по сей день. Старка терзают сомнения по поводу его невидимой болезни. Беннер не нашёл никаких новых изменений в худшую сторону. Старк в замешательстве, но старается забыть боль и двигаться дальше. Возможно, она связанна с операцией на сердце по извлечению осколков, невралгия и все подобное. Единственное, что могло отрицать эту теорию — чувства: одиночество и боль, которая сопровождала мерцание в сердце. Тони связывался с Ричардом по поводу дел Питера, а после того, как узнал, что Паркер находится на обследовании, звонил чаще и расспрашивал, все ли в порядке.

***

Питер тихонько вздохнул и встал с кровати. Туалет, еда и сон. Мальчик ждал, когда его выпишут, снова и снова молился Богу, чтобы его внутренняя боль стала хоть на каплю меньше. В своей голове омега представлял все время, как на него кричит Мэй, а отец обнимает и забирает жить к себе. И эта боль была так сильна, что покалывало кончики пальцев. В мыслях была только пустота, а в реальности подростка одолевала апатия. Желания чем-либо себя занять не было. Эта пустота внутри медленно пожирала. Как будто оторвали кусок чего-то ценного, родного…но, позже появилась и более хорошая новость — Питер наконец-то заговорил. Это случилось поздно ночью, когда во сне приснилось, как никакой ссоры не было. — Мэй! — выкрикнул он громко, хрипло. Омега тогда проснулся от того, что глаза его были мокрыми, и клокотало сердце. На утро, когда пришёл Джонс, Питер смог нормально поздороваться. — Здравствуйте, — тихо произнёс он, а на лице появилась уставшая улыбка. — Я вижу, ты идёшь на поправку, — доктор икренее улыбнулся и присел рядом в кресло, — давай начнём наш сеанс.

***

Через неделю Питер уже мог нормально разговаривать, он улыбался, но уже не так, как раньше. Сейчас внутри была пустота, но она заполнялась разговорами с Джонсом. — Смотри, твои шрамы стали намного незаметнее, я думаю, что это чудо, — Джонс улыбнулся и взял медицинскую колбу с прозрачной жидкостью, а после набрал в шприц, — давай, антибиотик. Питер подал руку, и врач вколол лекарство в катетер. — Они и правда стали намного меньше, — задумчиво произнёс Питер, конечно, его регенерация давала о себе знать, — думаю, что с этим не возникнет проблем, мой отец уладит все… Я имею ввиду, почему я отсутствовал все это время в школе… Питеру больно было думать о Мэй, потому что эти мысли приносили страдания. Питер обязательно поговорит с Мэй, но только позже. Скоро омегу выпишут, а все шрамы, что остались на теле и лице, Питер просто будет скрывать. Нельзя показываться в таком виде перед одноклассниками. Питер уже подумывает над тем, чтобы носить простую медицинскую маску, дабы закрыть уродство хоть немного. Врач вышел из палаты, а парень все думал и думал. Питер так надеется, что Мэй лишь погорячилась и накричала на него из-за проблем, накопившихся на работе. Питер очень надеялся. Он чувствовал себя жертвой, но в конце концов принял себя виновником происходящего. Он мог быть умнее и не поддаваться на оскорбления отца и не скрывать тайну от самого родного человека в своей жизни. Но поезд давно ушел, и сейчас ничего не остается, как принять вину на себя. Что бы было, если бы все было по другому? Питер медленно встал и побрел в душевую — ему нужно смыть с себя наваждение. Отец приходил к нему часто, но никого больше не было. Нед не приходил, хотя Питер скучал по нему, Мишель же наверное была занята, или же просто не знала о состоянии Питера. Все, что происходило в тот злосчастный день — омега помнил смутно. Все те порезы и мысли, негативно сказывающиеся на его рассудке, заполнили все нутро Паркера. Сейчас же омега уверен, что никогда бы так не поступил с собой. Он знает, что самоубийство — грех на душу, но это также простой способ уйти от проблем. Даже если бы он остался один — без друзей, родных, любимых, то не стал бы кончать со всем этим. В душевой Питер скинул с себя медицинскую одежду с фирменным логотипом больницы и осмотрел себя. Обычный подросток, но с кучей шрамов. Да, одни шрамы присутствовали из-за патрулей и перестрелок, но другие же отличались. На лице порезы почти исчезли, оставался лишь один заметный — под левым глазом, слегка вздёрнут по форме скулы. Питер очень любит свою регенерацию, а в больнице под присмотром высококвалифицированных врачей она стала намного быстрее излечивать все повреждённые клетки кожи. Питер встал в ванную, ноги охватила зыбкая прохлада акрила. Душевая как душевая — ни дорого, ни дёшево. Питер даже не сказал бы, что палата уж прямо люксовая. Два дня назад приходил его терапевт и оповестил о том, что есть все шансы забеременеть и родить здорового ребенка. Омега выдохнул с облегчением. Парень очень любит детей — он никогда не держал на руках грудничка, но уже знает, что собственного полюбит. Душевая оказалась довольно приятной — горячая вода была, но пользоваться можно было только тёплой, так как тело ещё не зажило, нужно хотя бы сейчас поберечь себя. Питер не сразу понял, когда коснулся загривка, что что-то шершавое покрывает кожу. Омега стал прощупывать и волна страха прошла по позвоночник и выбила весь воздух. Шрам сзади был очень сильно похож на метку. Питер постарался поскорее закончить все ванные процедуры и выскочил из ванной с полотенцем вокруг туловища. — Кто посмел, — процедил сквозь зубы Паркер. Он зажмурился, когда стал надевать на себя футболку с принтом каких-то веточек и больничных штанов. Боксеры врач запретил носить, потому что нельзя было бескокоить швы. Как он раньше не заметил её? Это все из-за того, что нет зеркала! Парень наспех надел мягкие больничные тапки и вышел из палаты. По коридору сновали медсестры: скорее всего кого-то доставили в больницу на скорой. Одна молодая медсестра случайно толкнула омегу в бок, отчего волна боли прокатилась по телу. Питер втянул воздух через стиснутые зубы и продолжил свой путь. В одном из кабинетов сидел мистер Джонс, парень направился туда. Несколько уверенных стуков, и омега вошёл в кабинет. — Питер? Твоя консультация будет через час. Что-то произошло? — врач сидел за своим рабочим столом и подписывал бумаги. Вид его был очень опрятным. — Я хотел у Вас коечто спросить, Вы случайно не знаете, что у меня находится сзади шеи? А то все зеркала сняли. — Ты про метку? — Нет, ни с боку, именно здесь, — омега притронулся к своей шее и развернулся спиной, дабы показать свою находку. — А… Ты об этом… Это метка, нам пришлось её тебе поставить для твоего гармонального равновесия. — Ч-что? Метка? Подождите, а почему? Что это значит? — омега вновь повернулся ко врачу, но он уже стоял за спиной Паркера. — Потому что тебя укусил отец, а из-за течки и твоего морального дисбаланса ты мог ещё тяжелее пережить её. Ты ведь ещё девственная омега, а судя из твоих врачебных показаний ты нуждался в гормональной терапии. Питер дышал тяжело, но настороженно. Чутье было в порядке. — И к-кто же? — Я её поставил, с разрешения глав-врача и твоего лечащего врача, естественно. Не бойся, она сойдёт буквально через две недели. Это временная метка. С тобой все нормально? Видимо жар ещё не спал, твоё лицо выглядит не здоровым. — Это наверное из-за душа, я принял тёплый душ. — Питер успокоился и дышал ровно. — Тебе лучше с этим повременить до того, как полностью выздоровишь. Возможно, тебя смогут выписать уже в этот понедельник. Тебе нужно будет посещать мой кабинет раз в две недели, обязательно. — Эм, хорошо, спасибо, мистер Джонс… До встречи. Омега вышел из кабинета своего лечащего врача. Питер уже возвратился в свою палату, думая о том, что будет дальше. Вдруг неожиданно для парня зазвонил телефон, который лежал на белой тумбочке. Неизвестный номер. — Алло? — Привет, паучок. Как дела? — М-мистер Старк?! Здравствуйте! Я так рад слышать Вас, очень рад, правда! — Я тоже, парень, ты когда в мастерскую придёшь? Ты так занят, что уже забыл про обязанности? — Нет, Мистер Старк, я не забыл! Я же сейчас нахожусь вообще-то, — альфа перебил омегу. — Знаю, знаю, на обследовании, у тебя много дел, ты помогаешь отцу, это мне все уже рассказали. — А, хорошо, я тогда к Вам на следующей неделе прийду в мастерскую, можно? — Да, паучок, давай, у меня куча дел. Пеппер хочет, чтобы я пошёл на какое-то скучное собрание директоров, — Питер чувствовал и даже как будто видел лицо Старка с закатившимимя глазами. Парень хихикнул, — что, смешно? Я вообще-то работать умею, а не только игрушки делаю. — Знаю, Мистер Старк, — с улыбкой произнёс Питер, — до свидания. — Пока, парень, — также с лёгкой ухмылкой закончил диалог Тони. Питер отключил вызов и положил телефон на тумбочку. После разговора с мистером Старком ему стало намного легче. Питер бы даже сказал, что голос его наставника был мягче обычного, более бархатный. Внезапный порыв заставил омегу взяться за блокнот с карандашом, что лежали в его сумке. Лёгкое вдохновение промелькнуло на секунду и вызвало желание творить. Парень улыбнулся своему рисунку, подписав ниже 1.10.2021."Энтони Старк». *** Питер сидел на своей больничной кровати и смотрел в окно. В данный момент ему было прескверно. Мир казался ему серым и безжизненным: машины гудели за окнами больницы, люди шастали туда-сюда по коридорам, напоминая наночастички, что-то отдаленное, что-то невидимое глазу. Омега смотрел вперед, но будто сквозь всё. Нельзя было сказать, что чувствовал в этот момент парень, но ведь и он сам не знал этого. Ему просто было как-то не так, не по себе, не по душе. Ах, да, в душе было пустовато — единственное, что мог в данный момент осознавать Питер. Укус Старка болел временами, но уже почти зажил и на руке оставался лишь шрамом от клыков. Иногда омега задаётся вопросом: что могло так сильно заставить среагировать альфу во время гона, почему он был настолько нечеловечески мощным и мог сравниться по силе с самим Паркером. Пока что это загадка. *** Наконец-то наступил тот самый день, когда Питера должны были выписать. Омега был бы очень рад этому, если бы не вспомнил, что теперь его жизнь стала другой. Питер все это время старался не думать о том самом инциденте, но, как оказалось позже, мозг не дал забыть. Позже омеге принесли выписной лист, это случилось примерно в час дня. Отец не остался равнодушным, поэтому приехал на одной из своих дорогущих машин ко входу и поспешил внутрь. Омега спокойно собрал вещи и стал дожидаться Ричарда. Со своим врачом подросток уже поговорил. Было решено, что Питер будет появляться один раз в две недели в кабинете психотерапевта. *** Ричард помог сыну спуститься и перенёс все больничные вещи ребёнка в свою машину. — Вот, держи сын. — Ричард передал Питеру кофе из Старбакса. — Эм, спасибо, пап, — омега с сомнением посмотрел содержимое, но это оказался карамельный напиток с маршмеллоу сверху, — это то, что я хотел, — улыбнулся парень. — Наздоровье, ласточка. — Ричард легко улыбнулся и завёл автомобиль. Питер смотрел всю дорогу на промелькнувшие мимо него родные окрайны Queens. Грусть, которая зародилась в его сердце с новой силой дала о себе знать, и парень хотел было уже заплакать, но не решился сделать это перед своим отцом. Вообще после всего этого Питер никак не хотел вновь начинать доверять кому-либо, ибо это наводило на мысли — а вдруг пять предадут, ничего не будет лучше. Нужно начать ходить на учебу. Ему немного страшно идти в колледж из-за Флэша и его преспешников. — Уроды… — прошептал парень в кулак. Из-за открытого окна авто Ричард не услышал шёпот Питера, и хорошо… В скором времени Ричард вырулил на уходящую вправо дорогу и остановился перед въездом в особняк. — «Алекс, открывай» — Личный ИИ. Ричард въехал на территорию штаба и припарковал машину. Питер вышел из авто и направился ко входу вместе с отцом. — Солнышко, твоя комната будет на самом верху, от туда открывается красивенный вид на Нью-Йорк. — Ричарда ожидало молчание. Питер выглядел подавленно, но альфа не стал акцентировать на этом внимание. Заново родившееся семья, но теперь из двух человек поднялась на верхние этажи. — Питер, — омега, уходя в свою комнату, обернулся, — Я тебя люблю. Питер кивнул, еле сдерживая слезы, и удалился прочь. Невозможно не заплакать, потому что жизнь перешла на новый этап. Омега вошёл в комнату и, покачнувшись, упал на кровать. Взгляд устремился в стену напротив. Мыслей в голове практически не было, нельзя было о чем-то думать после всего случившегося с ним, просто непозволительно, иначе — боль. Парень лежал на кровати и втыкал в свой телефон. Нед тоже давно ничего не писал, уже как с неделю. Сообщили ли кому-нибудь о случившемся? Скорее всего нет, иначе, Питер оказался бы в полной жопе. Заголовки газет пестрили бы новостью о том, что «сын самого Ричарда Паркера совершил попытку суицида». — «Благо, что неудачную» — подумал омега, поглаживая свой собственный живот, который все ещё болел, отдавая глухой болью где-то в сердце. Питер хочет когда-нибудь иметь ребенка, от самого любимого человека, от того самого, которого выберет его сердце. Глаза Питера заслезились, хотелось просто лежать и плакать. Омега заставил себя встать с кровать и подойти к зеркалу. Как и ожидалось, он выглядел ни лучше наркомана в данный момент — темные мешки под глазами залегли глубоко и, видимо, надолго, волосы — грязные и взьерошенные, а этот взгляд такой пустой и безразличный, но в нем все ещё теплится маленькая надежда на лучшее, на то, что отец изменился в лучшую сторону, на то, что сейчас его здоровье скоро улучшится и на то, что в скором времени он наконец-таки забудет все то, что случилось недавно. Ещё в машине Тони Старк написал Питеру о том, что ждёт его завтра на стажировку. Капелька интереса появилась в душе у парня и он, с совсем незаметной улыбкой начал готовиться ко сну. Завтрашний день обещает быть насыщенным. *** Питер проснулся глубоко ночью из-за кошмаров, что снились всю ночь, как могло показаться, однако же это было в быстрой фазе сна и несколько раз подряд. Глаза снова стали мокрыми, но Питер, игнорируя свою грусть и отчаяние, отвернулся на другой бок и постарался уснуть. Уснул. Спасибо и на этом. *** Старк, как обычно, как у него это лучше всего получалось — не спал. Очередная душная ночь и полная необоснованной тревоги и мерзкого чувства того, что альфа что-то упускает и не до конца понимает, что именно. В голове стоял ворох мыслей, но все мигом улетучилось, когда ровно в восемь утра зазвонил телефон. «Паучок» — с мало серьёзной ноткой назвал Питера Тони. Старк ответил на звонок. — Да, слушаю, Питер. — З-здравствуйте, Мистер Старк. — голос мальчика был запыхавшийся.- Я немного опаздываю, сейчас через несколько минут буду у Вас, простите ещё раз за это. — Ничего, не торопись, я жду тебя в своей лаборатории, захвати сюда пиццы по дороге, жрать хочется, как раз перекусим. — Да, к-конечно, Мистер Старк, до встречи. Альфа положил телефон на стол и подошёл к чайнику, залил воды в него и поставил кипятится. Питер в глазах Тони отличался от других людей, с которыми познакомился по своему желанию. Мелкий альфа сначала был непонятен Старку, но потом, после того, как паук пропал на месяц, мужчина понял, что интерес к мальчику никуда не делся. Сильный парень, храбрый, но местами молчаливый и грустный, что-то среднее между альфами, которые присутствовали в жизни Старка. Да даже Наташа и то, хоть и женщина-альфа, но была более тверда в своих действиях и решениях, более понятна ему. Питер же напротив, толи от незнания, или же его молодого возраста и отношении к окружающему миру, совершал много ошибок, и Старку хотелось научить его всему: кому верить, кому — нет. У Тони в этой сфере точно большой опыт. Чайник вскипел. Старк налил два бокала зелёного чая и положил по ложке сахара. — Мистер Паркер в здании, — с высока раздался голос Пятницы. Иногда, в тишине, Старк ненароком вздрагивает от ее внезапного голосового оповещения. Через несколько минут Питер показался у стеклянных дверей. Старк был слегка удивлен, что сейчас перед ним не безупречно одетый наследник компании Ричарда, а самый обычный подросток. На мальчике была надета изумрудная толстовка до бедра, и широкие серые штаны. Взгляды их встретились. — Здравствуйте, Мистер Старк, надеюсь, не сильно припозднился, — парень поставил три коробки пиццы, так ароматно пахнущих, на стол, — Я немного проспал, не получалось долго заснуть, только под устро задремал. Питер остановился, когда заметил пристальный взгляд Старка. — Ты какой-то не такой, что с тобой? — альфа прищурился и продолжил, — что за бледный вид, что за шрамы на твоём лице, ты ничего не хочешь рассказать? Питер не знал как себя повести и что нужно говорить в такой ситуации. Он и вправду был растерян и немного не собран, а по пути к Старку придумал несколько отмазок на случай, если к нему буду вопросы. — Все в порядке, Мистер Старк, — Питер чуть наклонился и засунул руки в переднем кармане толстовки, — это так, после патруля, очередная компашка воришек, ну, чуть по лицу зарядили, а так, в общем, ничего страшного, все равно скоро будет незаметным, — омега постарался сделать максимально непринуждённый вид и быстро сориентировался, когда Старк подошёл к нему, чтобы открыть пиццу для ее дальнейшего употребления. — Хм, ладно, — с набитым ртом произнес альфа, — а это тогда что? — мужчино тыкнул в место «временной метки». — А, это, — омега не успел ничего сообразить, как Старк резким рывком сдирает пластырь. У омеги все рухнуло вниз, ему конец, как теперь отмахиваться? — Зачем ты наклеил пластырь? Здесь совершенно пусто. — альфа поднял одну бровь и скептически уставился на мальчика, пережевывая кусок пиццы. «Боже, спасибо» — произнес мысленно Питер. — А, там тоже был порез, но все прошло, кажется, — неловко улыбнулся Паркер, смотря из подлобья на наставника. Мешки Питера были чуть выраженные обычного. — Регенерация… — А это что, — рукой указал мужчина на следы тональника под глазами, — замазал синяки под глазами, потому что не спал? Чтобы люди не сочли тебя мертвецом? Было немного странное упоминание про мертвеца, будто в фильме про постапокалипсис с зомбарями вместо противников. — Хах, да… Я не хотел, чтобы люди оборачивались, — омега неловко улыбнулся и взял кусочек пепперони, — не хочу, что подняли панику. — Хах, точно, — Старк передразнил егои в своей же манере улыбнулся, немного вздергивая правый уголок рта, — Там чай с сахаром, думаю, лучше, чем жрать в сухомятку. — Ага, — Питер кивнул и взял бокал с углового столика, — У Вас здесь что-то на подобии буфета? Альфа повернулся, пожал плечами, и как ни в чем не бывало, продолжил завтракать. — Ну, уж лучше чай с печеньем, чем сухая голодовка. Морган меня постоянно шугает за то, что я питаюсь чем попало в ночное время. — Старк сделал большой глоток горячего чая, — готовит для меня, старается, а я как обычно, — улыбнулся он. После завтрака и недолгого молчания омега взял в руки инструменты. — Может, тогда, соберём что-нибудь? — заметив одобрительный кивок и подъем с дивана, что стоял практически в углу помещения, омега мягко улыбнулся и понес инструменты на рабочий стол. Работа обещала быть интересной. *** Уже к вечеру, когда все руки были измазаны в машинной смазке, работа наконец-то закончилась. — Ты сегодня потрудился на славу, не зря я взял тебя к себе в подручники, молодец, — альфа потрепал Питера по голове, от чего омега скукожился и втянул голову в плечи, будто котёнок. — Я всегда рад Вам помочь, я в принципе очень рад всему раскладу событий, — Питер вытер руки полотенцем для работы и отрехнулся от резной металлической крошки. — Когда мне приходить в следующий раз? Через несколько дней я должен буду пойти на учёбу, поэтому до того времени я буду свободен практически постоянно, только если ночью буду патрулировать, или в другой какой — либо момент. — Заметив молчание Старка Питер добавляет, — но для Вас я буду свободен всегда, когда захотите. — Хорошо, учту твоё рвение к помощи ко мне, и я абсолютно не удивлён твоему стремлению умещать столь множество слов в одном предложении, — омега засмущался, уставившись в пол, — но мне это нравится, парень. Питер тепло улыбнулся и собрал свой рюкзак. — Почему ты не будешь некоторое время посещать учебу? — Старк плюхнулся в кресло, открывая банку газировки, — ты же заучка. Питер посмотрел на Тони Старка немного застанутым врасплох взглядом, но, быстро сооренитровавшись, сослался на помощь отцу. — Тогда, до скорого, Мистер Старк? — Питеру одновременно хотелось бы остаться, но погулять по ночному городу и побыть в одиночестве хотелось больше. — Да, до скорейшего скорого, паучок, жду тебя хоть каждый день у себя, — щёлкнув пальцами, он продолжил, — пока что сраных собраний не намечается. Питер легко выдохнул и направился к лифту. — До свидания, Мистер Старк. — Пока паучок, до завтра, — Старк наблюдал за фигурой Питера, за которым медленно закрылись двери лифта и думал — каким кажется хрупким этот человек, Питер Паркер. Что-то было не на своем месте, чуть позже, когда Старк, уже лёжа на своей кровати, вспоминал фигурку Паркера. Такая удрученность, скрытая за суетливым поведением и слабой улыбкой, настораживала альфу, будто было что-то не так. Что-то терзало изнутри и становилось все более странным. Почему Питер выглядел так, будто случилось что-то невозможно-паршивое в его жизни. Хотя, Старку не должно быть до этого никакого дела, они чужие люди, но все же, внутри что-то трепещлится. Может, мужчина чувствует в общении с этим ребенком что-то похожее на дружбу? Есть ли в его жизни друзья? Единицы, но, возможно, Паркер будет очень хорошим знакомым и частью команды. *** Полночь. Звёзды разбросаны по всему небесному пространству. Питер сидит на краю здания, расположенного рядом с приютом. Новый костюм сейчас на нём. Осенний воздух приятно холодит кожу, обдувая лёгким дуновением. Омега с запрокинутой головой, чей взор устремлён сейчас наверх, чувствует себя живым. Эти несколько дней, проводимые за работой с Тони Старком, сделали его более спокойным и добавили каплю умиротворённости. Пока все спят, Паркер выходит на ночные патрули. Ночью омегу никто не раздражает, не упрекает, его просто оставляют в покое на эти несколько часов, что предшествуют рассвету. Внутри спокойно и безмятежно. Питер за то время, что вернулся домой из больницы, плакал часто и по немногу. Парень мог расстроится от всего грустного, что видел или слышал. Недавно Питер помог маленькой бабушке с покупками. Тогда, с крыши здания, он увидел, как незнакомая бабушка идёт еле-еле. Омега спрыгнул и на паутине, цепляясь за впереди стоящее здание, и приземлился немного позади старушки. И тогда, после расспросов Питер понял, что у бабушки украли все сбережения и она несколько дней не ела как подобает. Конечно же Питер купил ей все продукты, перед этим переодевшись и сделав вид, что видит впервые пожилую женщину. От такой несправедливости и чувства жалости у молодого парня выступили слезы, пока нёс продукты до дома бабушки. Эти дни омега несколько раз, на рассвете, словно отголосок ночи, приходил к своему старому дому. Он видел Мэй, что собиралась на работу, сидел на крыше, наблюдал за ней и понимал, что сейчас она не беспокоится о нем. Сейчас она счастлива и, как видимо, она ждала, пока квартира освободится. Рядом с тетей появился молодой парень, с которым они вместе завтракали и шли по делам. Однако Питер не чувствовал тогда ни возмущения, ни всепоглощающего чувства одиночества. Ни-че-го. Питер очнулся от своих воспоминаний, когда услышал знакомое «Киса» откуда то снизу. Омега сразу окинул взглядом местность и, остановившись на пространстве в тени деревьев, нашел того, кото искал. Внизу ему махал Алекс. — Привет, брат, — Питер обнял его, когда уже спустился на паутине, цепляясь за балконы здания, — Очень рад тебя видеть, не думал, что получится встретиться, — улыбнулся омега. — Я то как рад, что вовремя заметил тебя здесь. Пока был у Толяна в комнате, думал, ты или не ты, но какой ещё человек станет ночью сидеть на крыше. Да, скажи? — Хм, только если они безнадёжные романтики или не держащиеся за жизнь создания, — омега запустил руку в волосы юноши, — У тебя же есть телефон? — Неа, нам не дают звонить, они же думают, что некому, — фыркнул он, скрестив руки на груди. — Слушай, а если я тебе принесу телефон? — Спасибо, Питер, но нам запрещено иметь телефоны, а если кого и замечаю с ним, или у кого то находят, то, к сожалению, тут уже опека приюта над ними прекращается, если не первый раз, а так просто наказывают. — Как же так? — с сожалением спросил омега, после чего ему было сказано, что во всех приютах своя система контроля. — Хорошо, тогда, может просто будем договариваться в каждую нашу встречу на новую? — Да, я не против, так и сделаем, — Питер уже стал думать, когда и во сколько сможет, как увидел руку протянутую перед собой, — Кулачок? — Кулачок, — почувствовав тепло в груди, ответил омега брату. — Прогуляться хочешь? — Давай, я как раз хотел предложить тебе, мысли читаешь. Питер шел вместе с Алексом уже без своего костюма, он убрал его в свой рюкзак. Недавно отец вернул ему костюм и извинился ещё раз за то, что отнял его. Но зачем ему теперь старый костюм, если Тони Старк подарил новый? Алекс был одет в свою черную толстовку и теплые флисовые штаны. — А где твоя эмблема? — омега указал на плечо, куда прикрепляют ее живущие в приюте дети. — А, ты про нее? Нам запрещено носить теперь ночью их, так как некоторые из нас делаю все, что хотят в темное время суток, а Бог все видит. Видимо, они думают, что если этого куска ткани нет, значит Бог не знает, что мы делам, — с недовольством произнес альфа. — Да, они не правы, согласен, — сейчас Питеру тепло на душе, ему нравится общаться со своим братом, наверное, будь он ещё более одиноким, то было бы в разы тяжелее. — Ну дак что, ты сам то сейчас как? — в прошлую встречу брат Алекса рассказал, что нечаянно попал в больницу после школьных разборок и, отлежавшись, его выписали. — Да, пойдет, все как обычно, ничего нового… Отец тоже в порядке, ничего эдакого, — мальчик покрутил пальцем у виска, — не делал. — Они также шли, иногда перекидываясь словами, — пойдем, немного перекусим в шаурмечной? — Приглашаешь, братец? — Алекс потер ладоши друг об друга, попутно представляя, как съест самую большую, а Питер лишь удовлетворительно кивнул, мол, «конечно, а по другому и быть не может». Через некоторое время они вместе уже стояли у стен забегаловки и уплетали за обе щеки по большой шаурме. Питер резко вспомнил, что хотел рассказать то, что не успел в прошлый раз и, с набитым ртом призвал брата звуком «м», как призывая посмотреть. — Вау, надо же, уже все зажило, — с поднятыми бровями и опущенными уголками рта, переменными покачивания головой, заметил брат, — слушай, — протянул он, — а как это так быстро все зажило у тебя…а! — вспомнил альфа, — регенерация, — щёлкнул он пальцами, а Питер — в ответ, попутно жуя шаурму. Ещё немного поболтав о насущных проблемах, братья, на рассвете, разошлись — Питер проводил Алекса до его приюта и тот, забравшись в окно первого этажа, помахал Питеру, и отправил воздушный чмок, улыбаясь во всю, точно, как делает это Старк. — Чмок, — прошептал Питер и тихо ответил на поцелуй, а после остался стоять вдалеке, уже не такой одинокий, как раньше.

***

— Я дома, пап. — Питер прошел в свою комнату и, принялся было переодеваться. За время, что омега пробыл в башне, он успел познакомиться со всеми мстителями. Все они очень интересные и больше похожи на одну большую семью, живущую под одной крышей. Стив, Баки, Наташа, Тор — все они были альфами, Брюс — омегой, а Соколиный глаз — бетой. Очень интересно иногда было наблюдать за всеми ими: Питер из-за угла наблюдал, как все они вместе смотрели телек, или, достав большую колоду карт весело развлекались. Питер успел познакомиться лишь с Наташей, однажды. Возможно, когда — нибудь, Питер тоже станет частью всей той жизни мстителей, которую наблюдает, пока находится у Старка в лаборатории. За всеми своими мыслями омега не заметил стоящую в проходе тёмную фигуру и, когда обернулся, был очень испуган, даже вскрикнул. — Тш, Тш, все в порядке, Питер, — Ричард не хотел напугать мальчика, просто наблюдал со стороны, как Питер задумчиво переодевался. — О-отец, — омега схватился за сердце, — ты не мог подойти ещё тише, а? — закатив глаза и вновь посмотрев на мужчину, Питер немного усмехнулся, — до инфаркта доведёшь, честное слово. — Питер, мне нужно было с тобой поговорить, я быстро, хорошо? — Ричард сел на край кровати Питера и коснулся его кудряшек у лица, — возможно, тебе покажется это слишком, — альфа тяжело вздохнул, но улыбка на его лице выдавала хорошую весть, — мы с Анной ждём ребенка.