Время лечит?

                  «И видит Бог из наднебесья,        Как каждой душной темнотой             От боли изнывает сердце,        Забирая душевный покой» *** Эта ночь выдалась для Тони особенно фиговой. Всю неделю он спал настолько плохо, как тогда, когда они с Пеппер ссорятся или он знатно выпьет после тяжёлого рабочего дня. Самое ужасное, что он нутром чувствовал, что что-то не так, потому что постоянное беспокойство ощущалось уже на протяжении нескольких дней. Такое же было несколько лет назад, но быстро прошло. Бывают панические атаки, при которых сердце сжимается, а доступ кислорода в лёгкие отрезан. Старк попытался списать все это на простое недомогание, ведь множество ночей он проводит в своей мастерской, занимаясь очередным новым проектом. Приличное количество интересных новостей захлестнуло мировую печать. В основном самой интересной за прошедшие полгода стало известие о том, что «новый герой покоряет Нью-Йорк». Кто он, этот «герой», Старк и понятия не имел. Он уверен, что все супергерои — альфы. Это закон, который уже на протяжении многих веков действует на всех. Омеги всегда считались слабым полом, поэтому многие матери отказывались от своих детей, отдавая их в приют, потому что не могут справится с этим бременем одни, ведь многих омег оставляли их альфы, не принимающиее сына или дочь омегу. Эта сущность, хоть и предназначалась для будущего продолжения рода, все равно считалась низкой, с теми, с кем остальные не были согласны ни в чем. Сейчас это выражено менее жестоко, нежели буквально столетие назад. Раньше омег могли убить просто за то, что они омеги, и только избранных причисляли к счастливчикам. Почему такое отношение? Потому что время идёт, а коренные привычки остаются. Отвратительное брезгливое отношение со стороны многих альф, считающих себя богами, хотя это далеко не правда, направлялось в сторону «отбросов», которые считались по сути прекрасными существами, по мнению других. Тони Старк был где-то между ними, посередине. Одновременно не был жесток к омегам, но и не разговаривал с ними, близко не подходил. Пеппер входила в круг омег, считающихся «избранными». Старку абсолютно не нравится запах Пеппер — она пахнет цитрусами, скорее всего лаймом — трудноугадываемый аромат. Такой запах раздражает, но Тони старается не подавать виду, потому что не хочет обидеть девушку. Они познакомились десять лет назад, очень близкие друзья и партнёры по бизнесу. Тони симпатична Пеппер. Он хотел бы привести её на крышу своей башни, и под сияние звёзд и переливающимся небом сказать ей заветные три слова, о которых мечтает каждая девушка-омега. На это альфа решается уже как полгода, но все что-то не даёт ему покоя. У Тони есть дочка, Морган. Для неё Пеппер стала человеком, которому она стала хоть немного доверять после смерти матери, не считая отца. На данный момент ей уже почти семнадцать лет. Быстренько поднявшись с кровати, Старк сделал все свои утренние дела и заварил кофе — его любимый напиток. Он был для мужчины даже лучше крепкого столетнего виски. Ещё альфа очень любит шоколад. Этот манящий дурманящий запах был настолько хорош, что Тони был готов есть его килограммами. Тони Старк и его давний друг Ричард были друзьями, хоть и конкурентами. Тони подумал, что неплохо бы было навестить его, развеяться после этих бессонных ночей. — Пятница, набери, пожалуйста, мистера Паркера и выведи картинку на экран. — И вам доброе утро, мистер Старк! Хорошо, — поприветствовала она. — А ты смышленая, и тебе доброе утро, — улыбнулся он. *** Стальной нож режет плоть, а липкий страх охватывает тело, забираясь в глубины сознания. Кусок за куском летит на кафель, оставляя после себя кровавые разводы.   — И это все, что ты можешь? — сказал незнакомец. А Питер, ничего не понимая и смотря на убийцу, лишь спросил: — Мама, почему ты лежишь? — слеза скатилась по щеке. Немного помедлив, тому ответили: — Сладкий, это всего лишь труп. О чем ты? Как это, — сказало существо, указывая на бездыханное тело ножом, — может быть твоей матерью? — засмеялся тот. А парень смог лишь увидеть напоследок, когда он поднял голову, чёрные, как старые монеты, бездушные глаза. Питер проснулся и подскочил так сильно, что треснулся лбом о что-то твёрдое. Дыхание сбилось, а в глазах стояли слезы. Он продолжал лежать и пытаться вспомнить хоть что-то, но смог лишь понять, что находился под собственной кроватью. Да к вот, обо что он ударился! Немыслимо, как только там оказался… Питер проморгался, снимая пелену слез, и попытался вытащить себя из-под спальной мебели. Всё тело болело, как после похмелья, но голова была легкой. Плечо кололо резкой болью, отчего при каждом движении отдавало в поясницу. А ещё очень сильно чесалось, так что хотелось все разодрать до крови. Встав и отряхнувшись, парень схватил стакан с водой со стола, а затем, проглотив все жадно, он заметил боковым зрением что-то красное. Это была его игрушка, но взяв ее в руки, он понял, что та была в чем-то липком. Осознание пришло в голову сразу, будто выстрелили. Питер резко перевёл свой взгляд на одеяло, валявшееся на полу, и ужаснулся — оно было все в крови. Омега сорвался с места и побежал в ванную, при этом споткнулся раза два и чуть не влетел в косяк. Не хватало ему ещё и разбитого лица. Быстро включив свет и встав перед зеркалом, Питер вспомнил все, а глаза его в панике раскрылись. Он схватился за сердце — опять этот приступ. Сильное психическое давление, которое оказывалось со стороны отца, влияло очень сильно на здоровье омеги. Сердце парня барахлило, но приступ длился недолго — минуты три, не больше. Но именно этих трех минут как раз и не хватало, чтобы подготовится к смерти. Каждый раз Питер боялся, что его сердце остановится и перестанет биться, таблетки способствовали ухудшению состояния жизненно важного органа. На его шее был укус, да такой глубокий, что при неосторожном движении рана открывалась, и оттуда появлялись капельки крови. Подросток достал перекись водорода, обработал с трудом укус, ведь это чертовски больно, а после хотел наклеить пластырь, но сперва решил сходить в душ и смыть с себя всю гадость, а вещи, измазанные в крови выбросить в стирку, поставив машинку на полчаса. Когда Питер забрался в ванную кабину, то ему хотелось умереть. Как же все болело, а от него самого пахло как от помоев, горьким и кислым, доводящим до рвоты. Это омега заметил ещё при пробуждении, когда в нос ударил «аромат», Питер сразу вспомнил и ту ночь, и невыносимые позывы разодрать себя в клочья на множество кусочков от ломки костей, и ту адскую боль, когда родной «отец» укусил его так, что выть хотелось на весь район, но, к счастью или нет, стены были звукоизоляционными. Омега стоял под струями воды в душевой кабине и плакал, а слезы, смешиваясь с водой, стекали по телу, украшенному множеством синяков и гематомами, не говорящих ни о чем хорошем. Колени предательски задрожали, и не удержавшись, он рухнул вниз, закричав от отчаяния, которое успело стать родным. Несколько раз стукнув по кафелю, который тут же треснул, изранив ребро ладони, он даже не обратил внимания на сочившуюся кровь из неё и укуса от движения. И просидел он так около получаса, пока не нашёл силы встать, вытереться махровым полотенцем, выйти из ванной, и, нацепив на себя длиннющую белоснежную футболку с изображением «сердца» Железного человека по центру, которую парень успел схватить перед душем, достающая ему до середины бедра, вышел из маленькой запаренной комнатки. На улице было светло, поэтому лучики пробирались сквозь длинный коридор, освещая помещение лучше комнатной лампы, создавая иллюзию зеркал. Питер быстро прошёл в комнату, чему он благодарен своей маленькой регенерации, и схватил свой телефон. Его глаза открылись от удивления, когда он обнаружил шестьдесят два звонка от Неда, которые не дошли до адресата и, на ещё большее удивление, сообщение отца о том, чтобы «сын как можно скорее собирался в главный штаб, ведь придёт очень важный гость, и чтобы не смел опаздывать и оделся посолиднее, а не в свои шмотки — оборванки с Железным человеком». От этих слов Питер поморщился, ему было противно такое слышать после всего, что сделал его дорогой папаша. Но вспомнил слова Мэй, которая пока что так и проводила все время на работе в поездке, о том, что «кто бы ни был твоим обидчиком — умей прощать, и тогда судьба будет к тебе благосклонна». Хорошо, тётя. От неё, кстати, Омега тоже получил сообщение трёхдневный давности: «Ричард сказал мне, что не самый лучший период наконец-то начался. Гон. Я ждала этого, когда ты станешь взрослее по биологической части))) Я очень рада за тебя! Напиши или позвони, как очнешься. Ричард сказал, что присмотрит за тобой. Целую, Мэй: * " Тепло конечно было читать такие слова, но это его вранье давило на совесть весом в тонну. Отец в концы оборзел, но против него не попрёт даже закон. И вдруг Питер перевёл взгляд в верхний левый угол смартфона, смотря на дату. — Какого?! Двадцать восьмое?! — на часах было одиннадцать утра, а вот насчёт числа он знатно прифигел. — Как так?! Я что, в отключке был неделю?! А как же учеба? А подработка?! — Питер схватился за голову одной рукой и уже представил, сколько пропустил… Он быстро набрал номер Неда. Гудки шли и не прекращались. — Давай же, давай! — парень нарезал круги по комнате, борясь с желанием ударить что-нибудь. — К черту! Но тут телефон зазвонил, но на дисплее было выведено имя, от которого прёт недовольство — Ричард. Омега сначала не хотел отвечать, но пришлось, ведь он знает, что было неделю назад… — А...алло? — Хорошо, что ты проснулся. Наконец-то. Одевайся быстрее. За тобой скоро подъедет машина, которая довезет тебя до штаба, — приказал отец. — Н...но отец, я и сам смогу добраться, — почему-то язык не слушался, а тело пробило дрожью. — Плевать, делай как хочешь. Тебе два часа на всё. Ты обязан быть здесь. И звонок отключился. Да что у него за привычка бросать разговор?! Живот забурлил, говоря о том, что парень страшно голоден. Быстренько спустившись со второго этажа, он открыл дверцу холодильника, к счастью, там была пицца. Видимо отец позаботился. И вправду — записка удивила Питера: «Пицца для тебя. Ешь, а то грохнешься в обморок и раскроешься по своей тупости». Н-да, хорошая забота. Уже после завтрака и отличного кофе парень налепил на шею послеоперационный пластырь, потому что он мягкий и большой, а после направился к шкафу с вещами: нужно срочно выбрать более-менее «нормальную» одежду. — Думаю, что подойдёт больше белая рубашка с маленькими чёрными котиками. Мило, - улыбнулся омега. — Главное, во-первых, чтобы закрывала синяки, во-вторых, чтобы нравилась мне. Он снял с себя футболку, оголяя прекрасное стройное тело, но жаль, что подпорченное отметинами. Откуда они, парень не знал, но был уверен, что отец его в «таком» смысле не трогал, потому что проверял на различные признаки вмешательства в организм. Пусть только посмеет. — Глотку перегрызу, — вырвалось из его уст. Хотя омега и понимал, что с альфой ему не справится. Питер надел рубашку, а затем и чёрные джинсы с немного завышенной талией, потому что так было удобно ходить, ведь у джинс до бёдер, когда садился, резинка пережимала живот, оттого было очень неприятно. Покрутившись немного перед зеркалом, которое вставлялось в правую дверцу шкафа, Питер отметил про себя, что одет неплохо. Он стал собирать свою наплечную сумку, которая тоже была с изображением Железного человека.  — Деньги есть. Скетчбук есть, линер, физика и бутылка воды есть. Питер стал дальше перечислять вещи: — Костюм ес... Блин! — Ричард конфисковал его ещё неделю назад. Вот поэтому омега и поедет на общественном транспорте. Питер надел свои наручные часы и любимые кеды красного цвета, а потом посмотрел на время. Он успевает! Это великолепно! Можно спокойненько пройтись по улицам. Питера только немногие знают как единственного сына-альфу мистера Ричарда Паркера, наследника компании «An Pe», поэтому он спокойно шёл по улице на остановку электрички. На улице солнечная погода стояла с самого утра, пели птицы — видимо день обещает быть прекрасным. Несколько людей обернулись на него, возможно причиной был ужасный запах. Если смотреть со стороны, то ты сын известной личности — Ричарда Паркера, а если посмотреть с другой, узнай люди правду — хотелось бы ужаснуться этому жестокому и эгоистичному человеку, Ричарду Питер подошёл к остановке и тут же пришла его электричка. Омега встал у ближайшего окна и стал наблюдать за постепенно сменяющимися пейзажами. Люди обращали на него внимание. Конечно, как же не обращать — стройный молодой парень, одетый просто сногсшибательно, с красивыми переливающимся на солнце волосами. Ну не красота ли? — Эм, простите? Питер отвлёкся и обернулся. Перед ним стояла молодая девушка с голубыми глазами, черноволосая, в коротком платье. — Да? Вы что-то хотели, мисс? — поинтересовался он. Наверное, знакомится подошла. Бедная девушка, она не знает даже, что парень омега… Но ничего не поделать. — Простите меня, а Вы случайно не Питер Паркер? - глаза Питера расширились. Эта девушка узнала его! Она стояла перед ним с сильным румянцем на щеках, в одной руке держала телефон, а другой перебирала порядку волос. — Да, а вы откуда меня знаете? — омега конечно знал откуда, но хотелось услышать версию девушки. — Ой! Ну как же! На самом деле, чистая случайность! Вы ведь так известны! Ну, если доверять информации. Просто ваш запах, такого нигде я не встречала, вот и решила, а вдруг это Вы! Ой… Извините, разошлась что-то я… Можно пожалуйста взять у Вас номер? Вы мне симпатичны очень, — она стояла вся красная до кончиков ушей, а глаза бегали из угла в угол. Давать телефон не хотелось, ибо это невозможно, однако Питер спросил, чтобы не обидеть её: — А можете мне лучше дать свой? — Питер улыбнулся. — А! О Боже! Конечно! — с радостью отозвалась девушка и протянула с уже набранным на дисплее личным номером свой телефон тонкой рукой с наманикюренными пальчиками, улыбаясь в ответ. Омега быстро записал в свой телефон её номер и отдал назад смартфон девушки. Попрощавшись, Питер вышел на нужной остановке и сразу же удалил только что сохранённый номер. Не хватало ему ещё и того, чтобы отец втянул эту красавицу в свои авантюры. Он шёл по парку меж деревьев и любовался природой. Питер творческий человек, любит очень рисовать, поэтому остановился около живописного дерева, достал скетчбук и чёрный линер, а после зарисовал тонкими линиями растительность: кое-где лайн переходил в пятно и тень, сообщая художнику отношения форм предмета, переходящие их одной в другую. Пара последних штрихов и рисунок в графике готов. Питеру понадобилось минут десять на все. Он победно улыбнулся и отправился дальше, не замечая восхищенных взглядов. Он нечаянно наткнулся на ребёнка, идущего рядом с матерью. Дети видят все и чувствуют тоже. — Ой, простите, я нечаянно, — произнёс Питер, останавливаясь, чтобы посмотреть на девочку, с которой столкнулся. — Мистер, вы так вкусно пахните, — выдала она. Эта фраза застала омегу врасплох, и он ответил, уловив дрожь в собственном голосе: — Да как же я могу вкусно пахнуть, — он присел на корточки, — когда от меня несёт горелым? Наверное, ты ошиблась, — улыбнулся он с грустью в глазах. — Нет, мистер, вы пахните шоколадом, а еще вроде бы карамель есть, — проведя носиком и закрыв глаза, сказала она.  — Нет, милая, не напирай, ты ошиблась! Это вообще-то цветущий запах! Извините, она просто немножко чудная, — стала оправдываться женщина, пытаясь уговорить девочку остановиться. — Подождите, пожалуйста, можно я спрошу кое-что у вашей дочери? — девочке было на вид лет двенадцать. — А, ну, конечно, — немного замешкалась мать. Питер хотел спросить у неё то, что чувствует, потому что он видел, что малютка не придумывает, хоть и сам немного уловил после слов девочки в своём запахе сладкие нотки, или же это психосоматика? — Что ты чувствуешь сейчас? — Питер намеренно подумал об отце, но не показал эти чувства на лице. Маленькая леди, немного подумала, на лице её появилось удивлёние: — Страх. У Питера расширились глаза, а брови сдвинулись к переносице. — Что? — опешил он. — Вы боитесь, мистер. Всё хорошо будет, — она положила свою маленькую ладонь прямо на лоб омеги, а тот закрыл глаза, и, почувствовав покой, прошептал тихие слова благодарности. Девочка убрала руку. Всё это время за ними наблюдала мать девочки, а потом выдала: — Вы первый, кому она разрешила прикоснуться к себе… Питер поднял непонимающий взгляд и встал: — В смысле? — девочка взяла того за палец руки. — У неё редкое заболевание кожи. Ей больно касаться других. — А его не больно, — пролепетала маленькая девчушка и улыбнулась. — Скажите, а вы кто? Омега не стал называть фамилию: — Питер, миледи. — А фамилия? Вы мне отчего-то знакомым кажетесь. Ещё, извините за дерзость, запах ваш очень необыкновенен. — Паркер. Питер Паркер. — Тот самый? — удивилась женщина. — Тот, — улыбнулся Питер. — Ваша дочь права, может дети видят то, чего не видят и не чувствуют взрослые? Омега наклонился к малютке и спросил: — Давай дружить, как только подрастешь? — Вы имеете ввиду замуж выйти? — Нет! — засмеялся Питер, — не получится так, наверное, дружить... — А, понятно теперь, давай! — улыбнулась она и помахала ему рукой. Питер помахал рукой в ответ и тоже улыбнулся. Почему-то удивительно легко стало на душе, хотя недавно такая фигня случилась, которая должна была заставить грустить. Однако парень принял сильный удар, но быстро успокоился. Психика хорошая? Наверное. Питер уже прошёл почти что через весь парк, как перед ним появилась красивая арка, облепленная диким виноградом и какими-то маленькими белыми соцветиями. Эта старинная постройка, кое-где разрушенная, как будто сохранила в себе древние легенды и рассказы о высочайших деревьях, странниках и сказочных существах. Лёгкий ветер колыхал пряди. Питер остановился после арки и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам, и вновь открыл, смотря вперёд. Впереди, в метрах пятистах, находился штаб отца. Какая-то встреча должна была произойти через пятнадцать минут с тем, о ком не сказал Ричард. Высокое здание нестандартный формы возвышалось ввысь, откидывая длинную тень. Офис был полностью застеклен, а в здании было, наверное, этажей пятьдесят. Окна отражали небо, и из-за этого здание казалось прозрачным и ещё более высоким. Впереди были автоматические двери. Питер подошёл к ним и приложил ладонь к сканеру, находящемуся справа. — Индификационный код верный. Добро пожаловать. У отца был своеобразный голосовой помощник, или что-то вроде того, может даже Искусственный Интеллект? Да, можно и так назвать. Двери раздвинулись, и парень прошёл в прохладное помещение, выкрашенное в белые тона. Питер уже бывал здесь несколько раз, не более, только для того, чтобы отец похвастался своим сыном на собраниях. Все думают, что он альфа, поэтому неудивительно, что на улице к омеге часто подходят девушки для знакомства. В школе же на него несильно обращают внимание. На общее обозрение выставлено лишь одно фото Питера, на платном сайте, очевидно, что не для простых смертных. В его классе над ним издевается несколько людей, но, как кажется, узнай они о его отце, и пальцем бы не тронули. Им же дороже. Папарацци не могут добраться до парня, потому что ничего, кроме фото со спины и факта о том, что сын является альфой и ему 17 лет, больше не известно. А ещё имя не секрет, но репортеры не придают большого значения, мало ли, однофамильцы. Зайдя в лифт, Питер нажал кнопку сорок пятого этажа, а потом двери закрылись. — Здравствуй, Питер. Мистер Паркер ожидает вас в зале, — проинформировал голосовой помощник. — Здравствуй, спасибо, Алекс. Так звали ИИ. Неплохое имя, хотя почему такое, парень не знал. Выйдя из лифта, омега оказался в полной света комнате, у которой окна были в пол. По середине стояли два больших белых дивана, и между ними — стеклянный стол. — Питер? Проходи, — отец вышел из-за угла. Внутри парня все сжалось, стало страшно. Отец был одет в дорогой, по всей видимости, костюм, золотые часы, лакированные туфли и мятный верх. — Рубашка с котятами. Серьёзно? — Ричард подошёл к нему и осторожно одернул ворот, а потом посмотрел на то, что хотел увидеть. На лице его появилась улыбка. — Прекрасно. Задернись получше. Как думаешь, какой у тебя запах? — Горький, сладкий, едкий, я не знаю точно. Девочка сказа… — Питер резко осекся и сделал шаг назад. Нельзя никого подставлять. — Девочка. Какая? Что тебе она сказала? — Ричард был немного зол. Омега не хотел говорить этого, слова сами собой вырвались. — На улице. Она просто сказала, что я приятно пахну. Лично мне не очень нравится.  Питер решил больше не распространяться по этому поводу. — Хм, дорогой Питти, ты пахнешь тем, о чем я и не предполагал. Это запах, наикрасивейшего цветка, который поражает не только глаз, но и сердце. Он не такой редкий. Но вот запах его у омеги — редчайший. Его название — Datura. Созвучно со словом «дата», не так ли? Не дождавшись ответа, Ричард отвернулся к окну и улыбнулся. — Это моя маленькая удача, а для тебя — проклятье.