Время лечит?

У меня мог бы быть брат. Прошло двенадцать с половиной лет с того случая, а я до сих пор думаю об этом. Только от одного представления о том, что у меня мог бы быть брат и я мог быть не так одинок, слезы наворачиваются на глаза. Каждую ночь я думаю об этом, и мои мысли, что лезут лавиной в голову, не дают заснуть. Как бы я не пытался отвлечься, ничего не выходит. Я пробовал принимать таблетки — снотворное, хорошо, что хоть они мне помогали. Как я понял, после того, как произошёл тот случай, тётя Мэй стала моим опекуном, а то меня могли отдать в детдом. Я бы не хотел туда. Очень бы не хотел. В детдом отдают детей сирот, либо тех, кто не нужен родственникам и родителям, или если нет родственников, которым можно было бы отдать ребёнка под опеку. Но у меня-то есть родственник. Тётя Мэй. Она мне заменила маму. Я её только называю тётей, но в глубине души я считаю её матерью. У неё самой ни детей, ни мужа, так что она в активном поиске. На тот момент, когда меня взяла тётя Мэй, ей было всего 18 лет. В этом возрасте очень трудно, потому что нужно работать, учиться и справляться ещё и со мной. Но она никогда не жаловалась. Была со мной всегда честна, а я был честен с ней. Она меня водила в школу, покупала одежду. Я задавался вопросом, почему она меня не усыновила? Я мог бы затаить обиду, но считаю, что это глупо как минимум. Ведь если бы она меня усыновила, то не могла бы получать опекунские и пенсию, то есть по случаю потери кормильца. А в её возрасте деньги были очень нужны, хоть какая-то поддержка. Так что, пока Мэй не нашла работу и не удержалась на ней, мы не могли нормально жить. Я, как и Мэй, не мог позволить себе новую одежду, поэтому ходил в старом, в обносках. Надо мной часто издевались в младшей школе, но, благодаря воспитанию тётушки, я смог все выдержать и не обозлиться на обидчиков. Я старался учиться хорошо. Учителя удивлялись моей усидчивости и трудолюбию. Я частенько рисовал и сочинял стихи. Не самое подходящее занятие для парня, но все же было время и желание для хобби. Уныние не брало надо мною верх и мир казался намного ярче. Хоть и не биологическая, но у меня все же есть мама. Я часто болел, поэтому мне приходилось изучать материал по пропущенным учебным дням самостоятельно. И делал это блестяще. К тому же помогала тётушка. Мэй к тому времени устроилась на очень хорошую работу: она была косметологом-консультантом и зарабатывала неплохо. Тридцать тысяч в месяц — приличный доход. Мэй смогла купить новой одежды нам обоим, так что наша семья выглядела прилично. Своим маленьким хобби я помогал тёте Мэй. Конечно, доллара два за рисунок брал! Правда, заказов было немного, в основном по три в неделю. Но да ладно, все было хорошо. Когда-то, а именно в первом классе, нас повели на медосмотр. Я отчасти понимал, зачем нас туда отправили. Весь наш класс так и гудел о том, что скоро каждый станет частью жизни общества. Кто-то подкалывал друг друга шутя и дразня, а кто-то волновался. Я волновался. Конечно, кто не волнуется то? Но, к моему большому удивлению, я не смог получить результаты экспертизы. Врач успокоил меня и сказал, что бывает такое, когда тип может появиться не в шесть лет, а позже. Это редкий случай. Похоже, у меня редкий случай. Кто-то в классе был альфой, но бет было мало, как и омег. В классе было две девочки близняшки — единственные в классе омеги. И только я остался без типа. Но я не унывал и с улыбкой на лице продолжал ждать своего заветного дня. Страх узнать свою сущность был невелик, так как беспокойство от того, что Мэй меня отвергнет, было нулевым. *** — Тётя Мэй! — прокричал Питер. — Я дома! Из-за угла комнаты, в коридор, вышла тётя Мэй. Это девушка с красивыми каштановыми волосами и тёмными глазами. Его вторая мама. — Здравствуй, солнышко! Ну, как медосмотр? Прости, я не смогла тебя сегодня забрать из школы.  У Мэй была конференция, и она написала СМС Питеру, чтобы отправлялся домой один. Это совершенно не проблема, потому что дом находился недалеко — зданий 5 идти, не больше. — Что ты! Все хорошо, я уже не маленький! — весело засмеявшись, Питер пробежался до ванной, чтобы помыть руки, и обратно. Сев за стол, продолжил рассказ: — Сегодня врач сказал, что у меня должен проявиться тип немного позже! — он немного грустно взглянул на Мэй. Взяв за руку Питера, она посмотрела шестилетнему мальчику в глаза: — Помнишь, чему я тебя учила? — посмотрев внимательно, они вдруг в один голос продолжили, подняв указательный пальцы вверх: — Никогда не отчаивайся, всему свое время! — весело засмеялись они, и Мэй потрепала Питера по мягким волосам. — Слушай, тётя Мэй, — девушка встала у плиты, чтобы приготовить обед, — а как бы ты отнеслась к тому, если бы я, вдруг, оказался омегой? — Тётя немного дернулась, по видимости Питер не заметил некоторой перемены в настроении Мэй. Ведь он и не думал об этом, потому что был уверен в хорошем отношении. — Я бы отнеслась с пониманием, не осуждала бы, а наоборот, поддержала! — мальчик вновь улыбнулся. Мэй поставила на стол две тарелки с яичницей и салатом из помидоров и огурцов со сметаной. — Давай, кушай, герой маленький. — Питер покушал, сказав свое тёплое «спасибо» и отправился делать уроки, ведь завтра в школу, как никак. Тётя осталась на кухне одна, думая о недавнем разговоре. На самом деле она относилась к типу омег не очень положительно. С этим типом приходит все больше и больше проблем, ты становишься все более уязвимым. Но она не собиралась даже и думать о том, что Питер будет омегой. Поэтому надеялась только на лучшее. На то, что мальчик окажется альфой или уж на худой конец — бетой. *** Питер немного отвлёкся от своих воспоминаний. Лежал на кровати с немного подавленным выражением лица. Парень очень любит какао, поэтому, спустясь со второго этажа, он прошёл на кухню. Мебель состояла из стола, двух настенных шкафов и четырёх стульев. По середине стоял кухонный стол округлой формы. Мебель была из древесины. Окно, почти до пола освещалось яркими солнечными лучами. Был обычный летний день, но он был прекрасен. Заварив какао, немного добавив молока, Питер стал попивать горячий напиток, от которого в солнечных лучах очень красиво вились пары, и вновь придался давним воспоминаниям. *** Так прошло около года. Тётя Мэй и маленький Питер жили в доме, который находится в 6 кварталах от центра города. Queens — район Нью-Йорка и второй по величине. Та квартира, что была оставлена Ричардом в дар Мэй, радовала ещё сильнее. Не нужно было искать новое жилье.

***

Я родился в Queens , так сказать. Это мой дом. Все было хорошо и ничего не намекало на что-то плохое. Но. Было начало Января. Я с тётей отпраздновали Рождество. Все было в новогодних игрушках! Мне Санта Клаус даже подарил подарок! Я, конечно, уже догадался, что это была Тётя Мэй. Очень много всяких вкусностей было на столе. Я, как и всегда, спокойно сидел и читал книгу. Мэй отправилась к своей подруге на три дня. Я был дома совершенно один. Но тут в дверь постучали, позвонили в звонок. Я быстро спустился вниз, чтобы открыть дверь. Наверно, это была тётя Мэй. Но, когда я открыл дверь — на пороге стоял незнакомый мне мужчина. На вид — лет тридцати - пяти. — Здравствуйте, кто вы? Мой папа дома и скоро сможет подойти. Если вам он нужен, вы сможете подождать за дверью, потому что я маленький и не имею права впускать вас в квартиру, — сказал я как можно увереннее. — Хорошо, малыш. Я подожду. После этого я, как можно спокойнее закрыл дверь. Я был в ужасе, этот человек кого-то напоминал мне. Хорошо, что он поверил мне, а то, по причине того, что я один дома, он мог меня похитить. Ну, по крайней мере, мне так казалось. — Алло? Тётя Мэй? Это Питер. Ко мне в дом кто-то пришёл, я сказал, что дома папа, чтобы со мной ничего не случилось. Ты где? — взволнованно прошептал Питер в трубку телефона. — Питер, дверь ему больше не открывай, оставайся в доме, через полчаса я приеду. — Я положил телефон на стол и сел в кресло, чтобы не думать о плохом. Через полчаса приехала тётя Мэй. У дома она никого подозрительного не встретила. Позвонив в дверной звонок, она услышала маленький топот и тонкий голос: «Кто это?». — Это я, Питер. Мэй, — Питер поспешил открыть дверь и крепко обнял девушку. — Расскажи мне, что случилось? Что это за тип был? После их недолгий разговор прервал стук в дверь. Мэй взглянула в дверной глазок и чуть не потеряла дар речи. Она открыла дверь. Я посмотрел на человека, что приходил полчаса назад. — Ричард?! — прошептала девушка. — Ты вообще что тут делаешь? Зачем пришёл?! — Мэй была одновременно удивлена и вне себя от злости. Я даже увидел, как она удлинила свои ногти и немного поцарапала свои ладони, когда сжала их в кулак. Я сразу понял, что этот человек — давно бросивший меня отец. Я смотрел на него грустным и немного злым взглядом. Если он обижает тётю Мэй, то он мне не друг. — А почему такая реакция? — сказал мужчина. — Я вот, решил повидать своего сына. Что такого? — ехидно улыбаясь продолжил он, но выражение его лица поменялось. — Всё это время я пытался справиться с потерей любимой,— уже более грустно сказал Ричард. — Нати в себе силы для того, чтобы вернуться к сыну хорошим человеком. Брови его были сдвинуты к переносице. И смотрел он хмурым взглядом. На мужчине были дорогие брюки и пиджак, светло-мятная рубашка с темно синим галстуком и дорогие лакированный туфли на ногах. В руках он держал букет цветов из орхидей и коробку конфет, а в другой руке подарочный пакет, в котором, по видимости, находились вещи. — Ричард, я даже не знаю, что сказать на это. — Она немного успокоилась и, все таки, впустила в дом мужчину. — Питер, пожалуйста, подожди пока в своей комнате, — сказала Мэй через плечо. — А! Сынок, подожди пожалуйста. Я тебе принёс гостинец. — Мэй взяла пакет и просмотрела содержимое. Не обнаружив ничего опасного, передала Питеру, а тот, быстро сказав спасибо, убежал на второй этаж в свою комнату. — А теперь, объясни, пожалуйста, как у тебя вообще хватило совести придти к ребёнку, которого ты бросил три года назад и сказать «Привет, сынок»? — она посмотрела раздражительным взглядом на Ричарда, всплеснула руками и хлопнула себя по бокам. — Мэй, давай поговорим спокойно, без паники. Присядь, — девушка села напротив него и внимательно посмотрела, немного дернув плечом. — Я, после того, как узнал, что Мэри погибла, просто запивал горе алкоголем. У меня было огромное чувство вины, которое до сих пор пожирает меня, что я был на корпоративе и праздновал победу, вместо того, чтобы спасти ее, — его лицо, полное горечи, заставило Мэй изменить свое отношение к Ричарду. — После, я узнал, что Карла упекли за решётку. Я был в ярости, хотел убить его, но, конечно, я не могу сделать этого. Я ведь, как-никак — человек, — тяжело вздохнув, последние слова прошептал Паркер старший.— Мэй, я хочу вновь создать между нами всеми хорошие отношения, — Ричард взял Мэй за руку, но, к удивлению его, Мэй не одернула, а наоборот, посмотрела понимающий взглядом. — Это конечно сложно, но, Ричард, я вижу, что ты неплохой человек. У тебя никто не отнимал родительских прав, так что ты можешь вновь стать для Питера отцом. Я тебе даю на это разрешение. Ричард подошёл к Мэй и обнял со спины, прошептав «Спасибо, спасибо тебе, Мэй». Девушка отошла заварить кофе, хоть и было уже 5 часов вечера, а после пошла посмотреть, как там Питер. На кухне остался лишь Ричард. На лице была немного безумная улыбка. Взгляд у него был затуманен и сердит. Какие в голову лезли мысли, мог знать только Бог. Тётя Мэй уже рассматривала подарки, сделанные Ричардом. Там были конфеты, шоколадные, как Питер любит. Два свитера на зиму. Ведь пока что ещё на дворе  январь. Немного фигурок с Железным Человеком — любимым героем мальчика. И как только Ричард узнал об этом? Было ещё несколько тетрадей с Железным человеком, поэтому Питер решил сохранить их. — Питер, я пойду ещё посижу с твоим отцом на кухне за чашкой кофе, а ты ложись спать, — Мэй крепко поцеловала в макушку Питера. — Но почему ты называешь его моим отцом? Он бросил нас с тобой. Он вообще не имеет никакого права вмешиваться в нашу жизнь! — тихо возмущался Питер. — Солнышко, попробуй понять его и дать ему второй шанс. Я очень надеюсь, что мы с Ричардом поладим. - Тетя Мэй, разве не он сделал все то с мамой? - Питер сильно нахмурился и вжал голову в плечи. - Нет, это был другой человек.- как отрезала. Потрепав по голове племянника, Мэй пожелала спокойной ночи, выключила свет и ушла, не закрывая дверей. Я постарался уснуть, я был так весел, что у меня наконец-то будет папа. Но что-то в душе мне подсказывало, что если сильно будешь радоваться и летать от счастья — жизнь даст такой пинок, от которого месяц будешь хромать.