Профессор

Итачи проснулся ближе к вечеру. Саске к тому времени пару раз перекусывал бутербродами, ибо слишком много времени тратить на еду он не мог. Он снова ощутил, как математика ему не даëтся. Всë, что он учил каких-то пару недель назад, забылось, будто бы и не запоминалось. Но он сидел, прожигал взглядом тетрадь и упрямо учил. Очень странно, сам того не желая, но упрямо. Старший вошëл в комнату к брату. Студент только и успел, что посмотреть на него мельком, как вдруг ощутил, что в руках уже ничего нет. А до этого была тетрадь. Он посмотрел сначала на ладони, потом наверх - на лицо старшего брата. Профессор был сонным, со смешным выражением лица и спутанными волосами. Глядя на него, хотелось улыбаться, вот только Саске улыбаться не хотел. У него отобрали математику. Ладно, что ненавидит, но она ведь нужна ему. Как идиотски и запутанно это звучит... -Ты чего здесь? - первое, что спросил младший. -Я? Ну вообще у меня есть метод, называется "как карта ляжет", ну вот и легла левым боком под наклоном. Саске, мне просто больше некуда идти, кроме как к тебе, разве не понимаешь? -А зачем отнимать? - игнорируя вопрос, нахмурился студент. -По глазам вижу, как ты этого хочешь. -Итачи, ты же знаешь, что она мне нужна! -Она тебе не девушка, чтобы быть нужной. Глупый, не порть себе настроение. Завтра я всë равно никуда тебя не пущу. Может, температуры больше нет, но ты до сих пор болен. Да и даже если не болен, я хочу побыть с тобой ещё немного. Саске встал из-за рабочего стола, встав к брату грудь к груди. -Возьму и сбегу. - недовольно промямлил он. - Верни. -Зачем? Ты ведь и так уже, наверняка, весь день с ней просидел. -Итачи, я тупой! Если мне эту дрянь не вбивать в голову специально, я ведь ничего не буду в ней понимать! Приду и глазами хлопать буду. Мне оно надо? -Так ты и так всë прекрасно знаешь. Старший закрыл тетрадь и отложил еë куда-то в сторону. -Ничего я не знаю, в том-то и дело. -Тангенс шестидесяти градусов? Студент посмотрел на брата, как на идиота. -Ты серьёзно? Это же школьная программа. -Просто ответь. -Корень из трëх. -Ну вот. Ты это проходил около десяти лет назад и до сих пор помнишь. Ты серьёзно думаешь, что не знаешь того, что проходил лишь две недели назад? -Итачи, это разные вещи. Младший потянулся было за тетрадью, но Итачи еë перехватил и спрятал за спину. -Я тебе говорю, глупый, хватит. Ты мазохист? Любишь мучать себя сам? Тогда это уже садо-мазо. Тот пытался дотянуться до тетради, окольцевав пояс брата и надеясь отобрать еë из его рук, но... Его обидела природа. Он был хрупким телосложением и ростом особо не вышел. Физические данные его брата не равнялись с его, да и Саске был восприимчевее к болезням. Вот же не повезло не под той звездой родиться... Руки его были длинными, но всë же их не хватало для того, чтобы уцепиться за предмет схватки нормально. Итачи ещё и подальше убрал, зараза. Руки хоть и добрались до цели, но не могли взять и резко выхватить. Фаланги пальцев лишь немного сжали. Слишком некрепко. Младший, к тому же, ничего не видел, так как в силу роста он упëрся лицом в чужое плечо, а иначе бы не достал вообще. Сейчас он пытался хоть как-нибудь отвоевать тетрадь, но понимал, что не сможет. Попытки продолжались не смотря ни на что. -Итачи, отдай! Порвëшь же! -А вот и не отдам. Саске, перестань уже. Ты же и сам хочешь избавиться... -Хочу, но кто мне поможет? Я тебе говорю, я - тупой! Просто дай мне еë уже выучить, и я... -Я тебе говорю - не дам. Да и вообще, почему ты судишь о себе так поверхностно? Ты вовсе не тупой. -Отдай... - уже совершенно ни на что не надеясь, просил студент, а после захныкал. Итачи будто бы передëрнуло. Он посмотрел в лицо брата. -Вот же плакса... Что опять? - положив ладонь на чужую щеку, резко смягчился старший. -А ты сам угадай. - вытирая слëзы, пробормотал Саске. -Ладно, дам я тебе твою любимую, только ответь мне вот что: зачем ты так пытаешься учиться? Тот всхлипнул, немного подышал, чуть успокоился, а после ответил: -А как по-другому? Во-первых, меня из университета выгонят, я этот семестр еле-еле как без двоек закончил, да и то тянул всë, отвлекаясь от математики. При этом, пока тянул, я по этой самой математике скатился. Это настолько уродская успеваемость, что я уже вешу в этом универе на соплях, меня легко могут заменить кем-нибудь другим! -Ладно, это я и так знаю, а во-вторых? -Папа. Я же для него до сих пор пропал. Он ведь искать меня будет, только не как любимого сына, а как сексульный объект, я же ему только за этим и нужен! Он меня по-любому будет искать... И ведь он найдëт... Он же в первую очередь к тебе притопает, а тут, вот сюрприз - я. И что я ему предъявлю? Он ведь... - Саске расплакался сильнее. - Он ведь по нескольку раз на дню делать это может! Я снова его умолять буду, а он спросит, какие у меня оценки... Я же потом ещё неделю встать не смогу... Итачи отложил тетрадь в сторону, сел на кровать и посадил младшего себе на колени, положив руки ему на плечи. -Значит так. Первое: я ему не позволю. Второе: не пущу его, и третье: если всë же пущу, то тебя отвоюю. Успеваемость тебе, конечно, тянуть надо, но ты, я так понимаю, не умеешь распределять время на предметы. На сегодня с тебя хватит, иначе ты реально себя замучаешь. Завтра ты остаëшься дома, и это железно. Попробуй равномерно распределить предметы. Выгоднее всего будет такая схема: на то, что даëтся тебе меньше, уделяй побольше времени, на то, что легко - поменьше. Например, на какую-нибудь информатику около часа, на что-нибудь попроще - 45 минут, ну и так далее. Но! На все предметы не больше шести часов. Иначе приду и молча отниму все тетради с учебниками. Младший утирал слëзы и снова потихоньку успокаивался. -А почему не больше шести? -Потому что спать ты должен часов восемь, есть три раза в день, можно с перекусами - ещё часа два. Все прочие дела - часа два-три. И в итоге от 24 часов в дне останется 11-12 часов. Если больше половины оставшегося времени будешь пахать на универ - я буду очень расстроен, а ты морально устанешь, а как мы все знаем, ты и так уже морально истощëн, больше некуда. Нет, ну можешь попытаться поучиться около восьми часов, но это чревато последствиями. Опять же усталость, добавкой какая-нибудь головная боль... Да и... Честно, Саске, ты ведь не резиновый и тоже человек, тоже хочешь любви... А как я тебе еë дам, если ты всë время занят? Младший не ответил. Он просто принял поражение и не хотел продолжать плакать и сопротивляться чужим попыткам вразумить и отговорить мучать себя. -Ладно, будь по-твоему. - тихо сказал он. - Больше не буду. Итачи улыбнулся. -Кушать хочешь? Студент отрицательно покачал головой. -Тогда пошли обратно. Они снова оказались в двуместной кровати. Итачи решил снова почитать книгу, а Саске просто утыкался ему в плечо, не смотря в текст. -Итачи, а ты... Прям очень сильно извращенец? Тот поцеловал его и начал разъяснять: -Саске, я - не такой, как отец. Я обязательно спрошу, прежде чем что-то делать. Всë остальное - лишь мои мысли. -Точно? -Точно. - профессор запустил пальцы одной руки в чужие волосы и начал поглаживать голову брата. - Малыш... Настолько мне не доверяешь, что боишься спать со мной? Может, тебе лучше будет одному? -Нет. Оставь меня тут. Я же не мешаю? -Конечно нет. Я просто хочу, чтобы тебе было комфортнее. Младший прижался к нему всем телом, так, что головы братьев оказались на одной подушке. -Итачи, а я ведь... Я ведь люблю тебя. Тот отложил книгу и укрыл брата одеялом получше. -Что-то у тебя вообще всë плохо... Любить же, по-твоему, ужас. -Нет. Тебя любить не плохо. Ну, мне так кажется. А если и плохо, значит, уйду и не вернусь. Итачи прижался лбом ко лбу младшего. Их лица были очень близко друг к другу. -Саске, ты меня боишься? Только честно скажи. -Я... Не знаю. Ты, с одной стороны, пластиковый, а с другой... Какой-то... Ну... Внимательный к моим чувствам и... Комфортный, что ли... Я не могу утверждать, что боюсь тебя. Вот папу боюсь. И маму тоже. -Кстати, Саске... Не хочу снова заставлять тебя страдать от воспоминаний, но скоро умру от любопытства. Что ты можешь сказать насчëт родителей? Меня просто смутило твоë поведение... Помнишь, когда ты в холодильник полез? Ты решил, что я - отец, но при этом ты был каким-то расслабленным, а сейчас говоришь, что боишься. Саске подумал, как правильнее сформулировать, и начал разъяснять: -Я тогда ещё не привык к новой жизни. До этого я жил у родителей, и мне, конечно, часто приходилось пересекаться с отцом в коридоре. Вечно дрожать я не мог. Я привык к страху и начал воспринимать его, как само собой разумеющееся. Начал внешне вести себя спокойно. Говорил я всегда так, будто бы он в прошлый день не брал меня прямо на столешнице. А теперь я так не смогу. Увижу, задрожу и встану, как вкопанный. -Что ещё можешь сказать? Просто про родителей. Как у них взаимоотношения, часто ли ссорятся... -Они друг друга не любят. Я не помню, когда они перестали любить, но когда ты ушëл в какой-то там лагерь активистов впервые, они уже начали подавать признаки ненависти друг к другу. Мама постоянно то по магазинам, то в салон красоты, то с подругами, ну и всякие там женские штуки. Всë время она клянчила деньги у отца. А тот был всë время занят работой, уставал и со словами "делай, что хочешь" давал ей возможность взять хоть всю его зарплату. Но она особо не наглела: как я понимаю, брала вполне разумные суммы. Ей вообще не было дела до меня. Но при случае она могла убить словестно. А папа приходил с работы уставший и хмурый, наутро он уставал ещё сильнее, но был доволен. А я совсем никак не мог сопротивляться ему. Я был как песчинка, а он - саванный слон. Тот самый, что может поднять стотонную тяжесть. Он поднимал железную дверь в одиночку особо не потея, что уж касается меня-дрища. Я же ещё и маленьким был. Я даже сопротивляться не мог. Боялся, что если что-то не так сделаю или издам лишний звук, он убьëт меня. А он ведь реально мог. -Саске, а... Сколько тебе было в первый такой раз? Студент нахмурился. -Я был чуть младше двенадцати. Ты уже окончательно пропал из дома вместе с вещами, поэтому у меня не было ни шанса на спасение. Повисло неловкое молчание. -Са-аске, - протянул старший, дабы отвлечь брата от всего этого. - а ты любишь сладкое? -Ты снова хочешь потратить деньги на меня? -Нет. В магазин хотел ещё раз пойти, только купить уже другого. У меня просто рук в прошлый раз не хватило. Я просто и сам сладкое люблю. Вот, хотел совета твоего спросить. -А давай я с тобой схожу? - вдруг предложил студент. - Я давно не гулял, а тебе, вот, рук не хватает. -А ты простыть ещё больше не боишься? -Если простыну, то подольше не буду ходить в универ, значит, проведу больше времени с тобой. Это разве плохо? Старший прикоснулся своим носом к чужому. -Если так подумать, то нет... Но ты не надейся на прогулки в минус двадцать. Мы на машине. -У тебя есть машина? -И не просто машина, а крутая машина. - ухмыльнулся профессор. - Кстати, надо будет в магазин одежды заехать. Тебя родители вещами мало одарили. -Итачи, мне скоро стыдно станет... -Ты просто пока не привык. Потом были поцелуи в лоб от Итачи и объятия, в которых становилось жарко, но отлипать друг от друга ни один не хотел. От поцелуев младшему было приятно. Он, подумав, повторять такой жест или нет, неуверенно прижался губами к чужой щеке, задержался на пару секунд и, чмокнув, убрал губы. -Я же правильно сделал? - спросил студент. - Я просто целоваться вообще не умею. А старший был в шоке. Он сначала удивлëнно посмотрел на брата, а потом мягко улыбнулся и, кажется, немного покрылся румянцем. -Правильно, Саске. - прозвучало так мягко и ласково, что у студента появились бабочки в животе. - Делай так почаще. Мне нравится. Саске попробовал ещё раз, потом ещё и ещё. Профессор наслаждался таким редкостным явлением, как проявление любви от брата. Нет, и всë же: чудаковатая у них братская любовь. -Итачи, а ты умеешь целоваться в губы? -Умею, а что? -А я вот не умею. -И ты, то есть, предлагаешь мне научить тебя? -Просил бы, если бы ты не был моим братом. -То есть? Я тебе нравлюсь? -Ну что за дурь, Итачи? Мы же братья, я не могу любить тебя не так. Ну, вообще, могу, но пока не находил в себе таких наклонностей. Это же инцест, позорно, вроде... Ладно я, я всю жизнь ничего не умею, ничего не знаю и спотыкаюсь на каждой точке, но ты-то... Не хочу портить тебе жизнь своим влиянием. -А ты вообще влюблялся в кого-нибудь? Вокруг же много разных красивых девушек. -Нет, никогда не было такого. Вообще, я не понимаю, как эта система работает и как понять, когда ты любишь... Ну, с тобой-то всë понятно, ты мой брат, тыры-пыры... -А как ты понял, что любишь меня? -Понял, что уходить от тебя не хочу. Мне всегда было либо плевать, с кем я нахожусь, либо противно, а с тобой по-другому. А давай ты мне опишешь любовь, а я определю, кого я люблю? Ещё полночи они порой тихо хихикали, обнимались и разговаривали. Итачи стало ясно: он точно больше не будет даже заикаться о том противном случае в жизни брата. Ни разу, даже намëком. От воспоминаний братик становится хмурым, иногда сжимает в кулаках края одежды, иногда накручивает волосы на палец, иногда кусает губы. Это всë прекрасно видно. Маленький Саске очень нервничает при таких разговорах, а Итачи хочет видеть на его лице только спокойствие или улыбку. Ну, ничего... Он это всë ещё обязательно ему гарантирует.