Соединенные судьбой

Подмосковье. Март 1672 год

Несмотря на весеннюю пору, нетронутые снежные сугробы за окном все лежали сплошной пеленой, освещаемой раскрасневшимся Солнцем на фоне идеально бирюзового и безоблачного неба - время близилось к вечеру. Темнеет еще очень рано. За красивым зимним пейзажном, открывающимся из окон загородной царской усадьбы, с нескрываемой грустью наблюдал одноглазый малец черно-желто-белой окраски с повязкой на правом глазу лет примерно 10-12, подперев голову рукой. Неужто такая красота способна в ком-то вызвать такие негативные чувства? — Москва, отчего мы не можем выйти на прогулку? Занятия на сегодня же закончились, а этот Реча приедет явно нескоро. — Обратился ребенок к сидящему позади него статному городу, который только заслышав, как наследник окрестил другую иностранную державу, вытаращился на него глазами по пять копеек, оторвавшись от своей бумажной работы. — Посмотрите только, какая прекрасная погода! — Продолжал юнец, переведя взгляд вновь на улицу. — Российская Империя... — Столица тихо кашлянул. — Только не думайте так назвать его публично... Вы понимаете, что это может вызвать самый настоящий скандал? — Простите. — Посерьёзнил мальчик. — Ничего, я понимаю Ваше волнение. — тихо вздохнул Москва, возвращаясь к работе. — Но на улицу выходить нежелательно - Вы устанете и потеряете много сил, которые пригодятся на переговорах. Вдобавок, Вас нужно соответствующе нарядить и Вы должны мне рассказать все, что знаете о нашем госте и ситуации в его владениях, что несомненно пригодится для выстраивания выгодных для нас отношений и давления на слабые точки. Пока град стольный все это выговаривал, повернутый лицом к окну Россия театрально закатил глаза. Все это он слышал уже не в первый раз. — И этим всем я займусь вскоре после окончания некоторых дел... — Под нос проговорил Москва, хмурясь и вчитываясь в иностранные слова на бумажном листе перед ним. — Можете воспользоваться этим временем, как небольшим перерывом. Но только никакой улицы! — Поправился город. — Верно, никакой улицы. — Раздался басистый голос вошедшей в покои большой фигуры, облеченной в роскошный Наряд Большой Казны с золотыми регалиями, при одном только своем виде и выражении лица внушавшей трепет. Столица и наследник как по команде повернулись к Русскому Царству. Первый подскочил с места, а второй замер с руками по швам. Оба были настолько удивлены этим внезапным появлением, что застыли, не в силах произнести что-либо. — Благодарю Москва, что занялись наследником, Их знания Мы проверим самолично, как и подберём одеяние. — РЦ мельком глянул на стол, полный бумаг. — Продолжайте работу, не смеем Вас больше отвлекать. — Рад стараться, Ваше Величество! — В смущении отчеканил подданный. Отец перевел взгляд на сына. — Следуйте за мной. — РИ безропотно двинулся за отцом, но перед тем, как покинуть комнату, обернулся в последний раз на Москву. Тот смотрел на него взглядом а-ля "не подведи меня!", на который Россия, без проблем поняв его значение, слабо кивнул, притворив двери за собой. Его отец безусловно умеет навести суету. — Будьте добры - напомните - кого Мы сегодня принимаем? — С места задал вопрос отец. — Речь Посполитого. — Кто он? — Резко остановился РЦ, испытующе глядя на сына. Тот в свою очередь неслышно вздохнул, и, смотря куда-то в сторону, нехотя ответил: — Слабак и ничтожество, который приехал к Нам за мирным договором из-за своей неспособности противостоять туркам. — РИ не понимал, почему его так негативно настраивают по отношению к этому Рече. Но раз так делают - значит - так надо. Он привык не задавать лишних вопросов. — Какой подход к нему будет наиболее оптимальный? — Сложил руки на груди отец. РИ немного поколебался, прежде чем изречь: — Беря под внимание Их многочисленные неудачи и поражения, что Их весьма ослабили, а также дизорганизованность властных структур, мы считаем, что лучше было бы заверить Их в поддержке, поскольку угрозы Они явно больше не представляют, чего нельзя сказать о непомерно нарастающим в силе Османской Империи. Мы считаем дружеский подход самым оптимальным, так получится с большим успехом втереться в доверие и ослабить бдительность. — Произнося это, в голосе мальчика был слышен лишь холодный аналитизм и ничего больше. Вновь подняв взгляд на отца, Россия встретился с тем же испытующим взглядом, который успешно на себе выдержал. — Что-же, звучит вполне логично. — Наследник мысленно выдохнул с облегчением. — "Как будто иностранную державу, пусть и ослабленную, можно принимать как-то по-другому." — Очень хотелось добавить России, но он, понятное дело, не стал этого делать, а лишь отправился дальше за отцом. — "Спасибо хоть и на том, что не припомнил в очередной раз, как я один раз замешкался при встрече Пруссии. А то мне казалось, он каждый Божий день будет это делать." Ему, конечно же, давно известно о неприязненном отношении Русского Царства к Речи Посполитой, да и о последнем наследник наслышан от окружающих и от отца лично как о природном враге и поработителе русских земель, что, по идее, должно было все объяснять, однако в голову мальца проникали сомнения: его усердно обучали искусству управления внутренней и внешней политикой государства, в проведении которых необходим был холодный и рациональный ум, а разве уже давно всеми позабытая и неудавшаяся польская авантюра во время Смуты не была ее проявлением? Если бы его отцу предоставилась возможность обрести контроль над ослабленным государством, он бы ее не воспользовался? РИ очень в этом сомневался. Возможно, корень такого отношения уходит куда глубже, в неведанные ему глубины. По крайней мере - пока неведанные. — Государь, кареты запряжены, можно отправляться. — За размышлениями младший русский так и не заметил, как они оказались на первом этаже, встреченные самим Новгородом. Новгород... Виделись они с РИ очень редко, а когда последнего все же оставляли на попечительство первому, наследник не мог не отмечать того градуса отстранения и напряжения, что все время присутствия Новгорода витал в воздухе. — Хорошо Новгород, поезжайте пока в Кремль без нас, проконтролируйте там всех, чтобы все к Нашему приезду было готово. — Слушаюсь, Государь. — Город поклонился и пошел на выход, пока Росс задумчиво глядел ему в след. Он никогда не забудет историй того, что Новгороду пришлось пережить по вине его - Российской Империи - деда - Московского Княжества. Даже от описания мурашки проходят по коже табунами... Лицо наследника изобразило грусть и тоску, он подумал, что в процессе или после приема делегации нужно непременно справиться, как у города дела и подбодрить его, если надо. Однако из-за мотавшихся туда-сюда слуг и конвойных, что создавало приличный шум, которым к тому же что-то говорил стоящий прямо над ухом отец, долго над этим размышлять не получилось, и наследник вернулся в реальность. Вдруг послышались быстрые спускающиеся по лестнице шаги, а после объявился и их обладатель, коим был никто иной, как тот же Москва. — Государь, виноват, необходимы Ваши подписи и как можно скорее. — Торопливо проговорил тот. — Разве это не может подождать? — Неспеша развернувшись, недовольно спросил РЦ. — К сожалению, нет, это отлагательства не терпит, ибо посол шведский потребовали как можно скорейшего ответа, а послать его без Вашей подписи нельзя. Царство нахмурился при упоминании шведов. Пожалуй, был и тот, кого он ненавидел не менее Речи Посполитой. — О горе мне! — Царство прикрыл глаза и потер переносицу. — Пойдёмте. — Буркнул он, а после добавил послушно поплетшимуся за ним столице: — Оденьте наследника в верхнюю одежду и посадите в карету. Москва было отвернулся в сторону подчинённых, дабы передать ничего не понимающего Россию в доверенные руки, как тут эту обязанность взял на себя невесть откуда появившийся Тверь. — Я позабочусь о Его Высочестве, не беспокойтесь! — Бодрым голосом заговорил тот, встав позади "Его Высочества". Москва лишь удовлетворённо махнул ему рукой, мол, "делай, что хочешь", а сам побежал дальше, дабы не отстать от своего государя. Обернувшись и встретившись взглядом с Тверью, младший русский тут же улыбнулся. С Тверью ему очень нравилось проводить время, он был настоящим душкой: не перегружал особо мальчика насущными проблемами и политикой и просто был улыбчивым и жизнерадостным, часто разбавляя порой довольно серые будни в те очень редкие моменты, когда Росса оставляли ему на попечительство. — Здравствуйте, Тверь. — Наследник обнял город, который в ответ потрепал его по голове. Благо, с ним можно было опустить формальности. Ну, пока отец с Москвой не наблюдают, конечно же. — Здравствуйте, Россия. Как Ваш настрой? Готовы к церемонии? — Все замечательно. Думаю, церемония пройдет также. — Россия отстранился. — А Вы? — Задан был встречный вопрос. — Ну что Вы? Моя работа не идёт ни в какое сравнение с тем, с чем Вам приходится, и ещё придется сталкиваться. — Смущённо ответил город. — Как? — Удивился наследник. — Ведь на Ваших плечах лежат столько организационных забот! — Тверь тем временем взял младшего русского за руку и пошел с ним к выходу. — Вы ведь должны помнить столько деталей, столько мелочей! — С упоением продолжал он, пока улыбающийся его словам град одевал его в меха. — Так ведь я не один - мне в помощь все остальные города, а Вы у нас один-единственный. Вы уже, несмотря на свой сравнительно малый возраст, прекрасно справляетесь на дипломатическом поприще, а в недалеком будущем на Вас будет свалена эта ноша в полной мере, да к тому же и в купе с армией. Вас нужно беречь, как зеницу ока. — Росс невольно улыбнулся на лесть со стороны собеседника. Малец не нашел что ответить на это, поэтому просто что-то невнятно промычал и вышел с Тверью на улицу. В лицо сразу ударил колючий мороз, а мерзшие по бокам от дверей стрельцы тут же выпрямились, стоило высокопоставленным особам оказаться между ними. Тверь сразу потащил ребенка к большой нарядной карете, стоявшей в середине длинного конвоя, состоящей из десятков карет. Однако эта эффектно выделялась на фоне остальных: была обита бархатом и украшена золотом и серебром. Вся ее помпезность сама за себя говорила, Кому она могла принадлежать. Однако РИ не спешил к ней идти и остановился на пол-пути. — Чего это Вы? — Недоуменно спросил город. — Тверь... А Вы посидите со мной пока отец не придут? — Неловко попросил Его Высочество. — Батюшка придут нескоро - ибо заняты сейчас документацией, а мне так бы хотелось еще с Вами поговорить. — Ну... — Тверь колебался. Он хоть и город, однако нельзя же садиться в царскую карету без согласия ее владельца, но разве мог он противостоять такому жалостливому взгляду, направленному в самую душу? — Ладно, но только недолго. — Ответил град, боязливо обернувшись на двери и окна. — Ура! — Обрадовался империя. Теперь настала его очередь тащить Тверь за собой. — Тверь, а расскажите мне что-нибудь об этом Рече Посполитом, а то я знаю о нем только из книг и уст батюшки с Москвой, а Вы же его тоже видели. — С надеждой в голосе произнес наследник, надеясь хоть от кого-то узнать об их сегодняшнем госте в другом свете, а не в том, в коим ему его нужно видеть. — Ох... — Собеседник замялся. — Ну, я, признаться честно, знаю о Них не больше. Даже лично разговаривать не доводилось. — Со стороны ребенка послышался грустный вздох и он понурил голову. Заметив это, город тут же поспешил добавить: — но со стороны производят впечатление очень элегантной и приличной страны - неплохо говорят по-русски, так что излишне обременяться иностанными языками Вам в сий раз не придется, а также являются Вам, вроде как, дальним родственником. О, а чего только сто́ят Их прекрасные крылья! Вот бы их потрогать! — Город опешил, когда осознал то, что сболтнул в присутствии наследника. — Ой, то есть, ээ, Вы ничего не слышали... — Город с нервной улыбкой повернулся к Россу, на лице которого, вместо почему-то ожидаемого им недоумения, изображалось восхищение, о чем свидетельствовали приоткрытый рот и буквально сияющий глаз. — Родственник?! Крылья?! — Эти две неожиданные новости застали ребенка врасплох. С математическим и логическим мышлением у него было все хорошо, он знал, что все человекоподобные создания являются друг другу в определенной степени родственными, даже в нем - в фактически бессмертном, пока, правда, только будущем, но все же государстве - текла кровь обычного простолюдина. Эту истину понимали все неглупые создания - Тверь в их числе, поэтому просто так он этого говорить бы не стал, а значит, родственная связь между русскими и поляком была теснее, чем можно было подумать. Но вот информация о крыльях была настоящим шоком - неужели что-то такое вообще возможно? — Да, а Вы об этом не знали? — Удивился град. — Нет... Мне рассказывали главным образом о ситуации на подконтрольных ему землях, до внешности, а тем более до родства не доходило... — Задумчиво произнес Россия. Снаружи послушался звук отпирания дверей. Улыбавшийся доселе Тверь замер в оцепенении, а через момент смекнул, что надо по-скорее выбираться, если он не хочет неприятностей. Цесаревич же ему в этом безмолвно посодействовал, перебравшись на противоположную сторону и приоткрыв левую дверь. Благо, окна были предусмотрительно занавешены, а потому, кто бы не вышел, он бы не заметил излишнего копошения в транспорте. — Ступайте ногой за колесо - так Вас не заметят. — Тихо сказал Росс. Город, ничего не отвечая, последовал указанию, оказавшись снаружи до того, как шаги приблизились к карете. — Удачи Вам, Ваше Высочество, свидимся в Кремле. — Сказал град, и, прежде чем младший что-либо успел ответить, тихо притворил за собой дверь.

***

Конвой ехал со средней скоростью, не особо спеша. Да и разве поспешишь по снегу? Царевич с напряжением наблюдал за проносящимися картинами покрытых снегом лесов и редких полей, раздумывая, как бы начать диалог с отцом и расспросить его о некоторых деталях. В мыслях было поинтересоваться о многом: начиная от уточнения некоторых правил этикета при приеме иностранцев, потому что он, как никак, а волновался. И заканчивая расспросами о родственных связях, как бы сильно отец не был им удивлен. Но Русское Царство, словно мысли читал, обратился первым: — Вы же помните, что по правилам надлежит обменяться подарками. — То ли вопрос, то ли утверждение прозвучало со стороны отца. Сын отвлекся от вида из окна и посмотрел на него. — Разумеется, батюшка. — Так вот. В этот раз подарок преподнесете и примите ответный Вы. — Царство всматривался в сына, внимательно наблюдая за его реакцией. На том же не шевельнулся ни мускул. Отец продолжил: — Затем Вы проведете его по Теремному Дворцу до выделенных ему покоев. — Младший покорно кивнул. Ходить с иностранцами "под ручку" ему уже приходилось неоднократно. Хоть это уже очередной из множества приемов, кои прекрасно вынес на себе наследник, да и не самый сложный - стоит вспомнить хоть шведскую или турецкую делегации - он не мог не отметить странное чувство, пылающее у него в районе грудной клетки. По ощущениям оно было схоже с чем-то вроде захватывания духа, прямо как на конских скачках с лихим Запорожским Гетманством, однако с чем оно было сопрежено именно сейчас - царевич не имел понятия. Он решил не делиться этим с РЦ, предлолагая, что тот не сильно обрадуется подобной новости аккурат перед пребытием в столицу. — Я должен сказать, — неожиданно вновь голос подал Царство, отложив на момент все формальности, — что весьма доволен твоей дипломатической работой. Москва хорошо подвязал тебе язык, да и у тебя имеется к этому, скорее всего, природная предрасположенность. Сказать, что РИ был удивлен - ещё очень мягко сказать. Он, как и все остальные, редко когда удостаивался такой конструктивной похвалы от цариста - таких случаев было только раз, два - и обчелся. — Ты смело ведёшь диалоги с иностранными державами и убеждаешь их в своей правоте, чего только стоит то, как ты уладил наши территориальные споры со шведом, будь он неладен! Ну а к этому несчастному крылатому ты и подавно подход найдешь. — Несмотря на всю свою внешнюю суровость, РЦ позволил себе некоторые вольности в диалоге, что даже привело к тому, что он слегка забылся в своем внезапном порыве, проболтавшись о крыльях. Росс сразу смекнул, что нужно изобразить удивление, не то у отца отсутствие реакции на это изречение со стороны сына могло вызвать замешательство. — Крылья? — Спросил РИ, однако уже не так эмоционально и с наигранным недоверием, которое закралось бы в голову большинству при такой новости. — Да. Природный мутант - не иначе. — Сухо ответил тот, в легком смущении от самого себя отвернувшись к окну. Больше диалогов никто заводить не стал. О прибытии Царства с наследником, некоторыми городами и высокопоставленной знатью московскую публику не оповестили во избежание преждевременного ажиотажа, которому должно было целиком и полностью свалиться на заграничных гостей, да и в целях предосторожности - так, на всякий случай. Собственно, именно из-за нее же осторожный старший русский предпочел до конца оставаться за городом, руководя организационными работами оттуда через посредников. Ведь весь город готовили к торжественному приему, мало ли кому придет в голову что-то непростительное сделать относительно монаршей особы, печальный опыт с этим в прошлом - к сожалению или счастью - имелся. Колонна обошла город с юга и въехала в него с восточной стороны. Каким бы сильным не было желание ребенка поглазеть на городские улицы - этого делать было нежелательно, поэтому пришлось смотреть себе под ноги да настраивать себя морально. Пассажиры, даже с занавешанными окнами, сразу поняли, что оказались за высокими стенами краснокаменного кремля, когда лошадиные подковы застучали по каменной брусчатке, а от рессорной подвески стали доноситься характерные вибрации. От снега в этом месте всегда избавлялись основательно. Транспорт проследовал вплоть до Теремного Дворца и остановился у его ступеней, где его встретило немалое скопище городов, знати и слуг, все из которых, за исключением недавно прибывшего сюда Новгорода, стоявшего во главе их, почтенно пали на колена. Последний же просто поклонился, да и то только после того, как почтенные страны выбрались из кареты. Открывший им дверь Москва с прожигающей дыру ненавистью смотрел на своевольный город. Тот делал вид, что этого не замечал. — Все готово, государь, кроме, разве что, горячего. Оно будет подано через час с лишком, аккурат после выхода Вашего из Грановитой Палаты. — Уверенно и размеренно проговорил северный град. Вот именно эта ответственность и уверенность подкупали РЦ. Новгород мог и не падать на колени при каждом его появлении, но был намного надёжнее и вернее тех, кто перед ним в страхе трепетал. Большего царь всея Руси от него и не требовал. Стоит ли объяснять причину жгучей ненависти и черной зависти со стороны Москвы? - Он видел в нем главного конкурента, хоть тот теперь и представлял лишь тень своего былого могущества. — Наряды доставлены? — Да, Ваше Величество. — Превосходно. Отправляйтесь в Грановитую Палату и дожидайтесь Нас там. — Очередной слабый поклон и все столпотворение начинает медленным пешим ходом отходить в заданном направлении, в то время, как каждый старается положить как можно больше поклонов напоследок. — Это относится ко всем городам и знати. — обернувшись, посмотрел на Москву государь, которому только и оставалось, что последовать приказанию и повести за собой ещё одну группу. Так отец и сын остались в окружении лишь стрельцов да нескольких слуг. Царевича отправили на верхний этаж - в его здешние покои, где его покорно дожидался его торжественный наряд. Надев его, он слегка помедлил, прежде чем вернуться к отцу, и вместо этого двинулся к стоящему в углу зеркалу, дабы себя оглядеть. Раскошная, сшитая под его рост парча из золотых и серебрянных нитей с жемчугом и камнями прекрасно сидела на нем, чуть волочась, как ей и положено, по полу. Росс повертелся туда-сюда, оглядывая себя. Нежданно-негаданно душу вновь заломило тоской. Лицо ребенко погрустнело, и он уставился на себя виновато-измученным взглядом. — Ну, что ты загрустил? — Надеясь на ответ свыше, негромко спросил он. Вновь это странное чувство, напавшее на него в дороге, только теперь еще и отдающее физической болью. Как понять природу всего этого? — Все пройдет славно, как и всегда, не унывай... — Подбадривал себя цесаревич, натянув улыбку. Он прикрыл глаз. Казалось, эту грусть нельзя никак отогнать. Он стал еле слышным шепотом наговаривать успокаивающие и мотивирующие слова, что обычно помогали ему взять себя в руки, но только не сейчас, он не мог сконцентрироваться ни на чем. Почему, собственно, его так внезапно, без повода взбудоражили эмоции, с которыми он не мог совладть? Быть не может, что это переживания из-за визита - он уже достаточно их повидал и казалось, что ничего не сможет удивить будущую империю. Но почему-то было странное ощущение, словно именно эта - будет самая особенная.