Скажи, кто Я такой?

— Ты отлично справился, малыш, — Рейх заботливо поправил фуражку на голове сына, а после опустил свою ладонь ему на щеку, на что тот лишь умиротворённо прикрыл глаза и нежно улыбнулся, — Но это ещё не всё на сегодня. Нас с тобой ждёт встреча с представителями местой власти, которая следит за порядком на этих территориях. — Это как встречи в особняке дедушки? — быстро сообразил Россия, вспомнив о том, как ему уже доводилось появляться на подобных мероприятиях. Туда приглашались лишь представители высших слоёв общества, советники с других стран, а также города. Славянину было не особо интересно там находиться ведь все обсуждаемы вопросы он находил скучными, а некоторых приглашённых людей гадкими лицемерами. Может это так ему казалась из-за его незрелого возраста. Но вот женским вниманием он уже тогда не был обделён. Очень много одиноких светских дам пыталось подружиться с ним, приласкать, позаботиться. Может в них, при виде маленького России, просыпался материнский инстинкт, а может они таким образом пытались подобраться к его отцу. Интересно, а какая будет реакция у тех самых дам, когда они узнают о том, что Рейх предпочёл им своего сына ещё с самого начала. Во всех смыслах предпочёл. — Да, ты абсолютно верно подметил. Жду тебя вечером. Пусть они всё ещё находились на глазах у публики, но стояли за дверьми здания и поэтому их мало кто видел. Да и Третий прикрывал Россию своим кожаным плащом, будто боясь того, что кто-то выскочит и ранит его. Одна из журналисток даже спросила его о таком пристальном внимании к своему сыну, ведь много кто успел подметить факт того, что хоть фюрер и позволял юному нацисту проявить себе перед народом, он незаметно, но ходил вслед за ним, готовясь прикрыть в любой момент. А как же иначе? Рейх действительно находился на страже и всячески следил за безопасностью своего малыша, готовясь в любой момент уберечь от опасности. Родительский инстинкт всё ещё работал и совершенно не собирался засыпать. Щелчок и вспышка камеры. Всё-таки кто-то сумел пробраться через охрану и заснять их. — Сукины дети, — Рейх шутливо улыбнулся и прикрыл глаза. Эти вороны так просто не улетят, если всё ещё будет шанс ухватить лакомый кусочек сенсации, а тут можно целую статью накатать о великом диктаторе, который на самом деле очень заботливый отец что так сильно печётся о своём ребёнке. — Не переживай, самое интересное они не узнают, — юноша даже слегка покраснел, стоило ему вспомнить их с отцом утро. — Однажды всё равно узнают... Ну а пока... Будем наслаждаться этой новой жизнью и изучением друг друга. — Ты ведь меня и так хорошо изучить успел, — подметил Россия. — Ну ты ведь больше не тот маленький кроха, а уже очень красивый юноша. Мне интересно вновь изучить своего, уже взрослого, малыша... Так как насчёт вечера. Ты готов? — Третий резко перевёл тему разговора в другое русло, понимая, что если продолжать говорить о чем-то интимном, то он точно не удержится и поцелует Россию, а это могут заметить хитрые "вороны", которым только дай тему для обсуждения. — Да, я готов... А кто будет там? Я, наверное, даже никого не знаю. — Я познакомлю тебя со всеми, поэтому тебе не стоит переживать. Просто доверься мне. «Просто доверься мне», — фраза, которую отец часто говорил ему и при этом ещё ни разу не подводил. «Просто доверься мне». Россия открыл заплаканные глаза и посмотрел вниз, где на него смотрел его обеспокоенный и очень взволнованный папочка, раскинув широко свои руки. Заигравшись, славянин и сам не заметил того, как забрался на дерево и не смог самостоятельно спуститься обратно вниз. Несмотря на свой восьмилетний возраст, мальчишка был довольно маленьким и хрупким, поэтому одно неверное движение и он с лёгкостью повредил бы себе что-нибудь или же и вовсе бы разбился как фарфоровая кукла. Третий звал его, подманииал жестами рук и уговаривал прыгнуть, но Россу было попросту страшно. Он верил папе, но чувство страха было сильнее. Что ж, делать всё равно нечего. Мысленно сосчитав до трёх, он всё-таки медленно осупается и... Приземляется прямиком в тёплые и крепкие объятия своего любимого родителя. «Просто доверься мне». Россия крепко обхватил руками отца и уткнулся носом в его широкую обнажённую грудь. Он безумно боялся высоты и глубокой воды, а Третий решил помочь ему побороть свои страхи. Чуть прохладный ветер касался обнажённой кожи на их спинах и боках, а холодные камни забирали всё тепло через стопы ног. Из одежды на них были лишь купальные трусы, а из спасательных предметов лишь тела друг друга. Здесь, на краю обрыва, внизу которого находилась водная гладь горного озера, юноша почувствовал некую умиротворённость и внутреннее спокойствие. Он верит. Твёрдая поверхность под ногами резко исчезает, а взамен неё ощущается лишь обдувающий воздух и давящая невесомость. Секунда, две, и вот тело обволакивает чуть прохладная, но от этого не менее приятная вода. «Всё будет хорошо, просто доверься мне» — шептал Третий по ночам и тем самым успокаивал маленького русского во время очередного ночного кошмара, который приснился тому и заставил прибежать в комнату к своему родителю. Славянин верил ему и понимал, что всё действительно будет хорошо, но так не хотелось отрываться от своего родителя, покидать его безопасную комнату, поэтому он лишь сильнее прижимался к нему и на отрез отказывался идти к себе, а у мужчины и не оставалось иного выбора. — Я верю тебе... Но, можно мне чуть-чуть прогуляться? — Можно, — выдыхает фюрер, — Но... Только если за тобой будут приглядывать. — Ну пап! — начал уже было возмущаться юный нацист, но Рейх ловко заставил его замолчать, положив свой указательный палец ему на губы. — Будут просто приглядывать. — Но тогда пусть не ходят за мной, — нахмурился юноша, подняв на отца свой пронзительный взгляд. Его бровки были сведены в форму домика, а губки недовольно надуты, словно сейчас он изображал из себя злую уточку. — Хорошо. Я предупрежу патрульных, — засмеялся фюрер, с умилением смотря на сынишку, который начал уже показывать свои зубки.

***

России было весьма некомфортно находится одному под пристальным и одновременно заинтересованным взглядами окружающих его людей. Теперь все знали кто он, а значит внимание к его персоне на улицах Москвы лишь усилилось по сравнению со вчерашним днём. Пусть он и находился на безопасной территории, а патрульные солдаты и местные полицаи время от времени поглядывали за обстановкой, маленький червячок волнения и страха всё же терзал его душу и сердце, заставляя изрядно понервничать, когда очередной гражданин оборачивался к нему и не сводил с него своих внимательных глаз... Казалось, что смотрящие на него даже не моргали. А ему ведь ещё и править скоро предстоит. Так, Россия, будь чуточку смелее... Но, чёрт, как же это сложно. Тут его юную головку посетила гениальная, по его мнению, мысль, которая совершенно точно должна была помочь ему во всей этой ситуации. Заприметив на другом конце улицы маленькую лавку с продающимися старыми вещами, Россия быстро направился в ту сторону. Подойдя к прилавку чуть ближе и убедившись в том, что за ним пока не наблюдают, он быстро схватил несколько тряпок, а взамен них оставил две железные монетки номиналом в 50 рейхспфеннигов. Скрывшись в безлюдном переулке, славянин быстро натянул на себя ветхий и явно повидавший многое плащ тёмно-коричневого цвета, который был настолько длинным и широким, что полностью скрыл под собой немецкую форму России, а также его ботинки. Ткань была очень не понятной. Толи это была скатаная шерсть овцы, толи настолько растрёпанный хлопок. В этом плаще даже был внутренний карман, поэтому Росс без раздумий воспользовался им и спрятал туда свою фуражку. Заместо неё он решил надеть на голову странный головной убор, похожий на кепку-восьмиклинку, но тоже очень старую. Вот и дыры видны, заплатки, что были не под цвет самой кепки, потёртости и, кажется, даже паутина оставленная пауком. Жуть. Собрав свои волосы и спрятав их под массивной кепкой, республика переводит свой взгляд на выброшенную оконную раму со стеклом и осматривает в нём своё отрожний. «Вполне сносно» — подмечает он и достаёт последний элемент для своего нового образа. Судя по всему это был оторванный рукав от кофты, который сейчас мало чем бы смог пригодиться, но Россия нашёл и ему своё применение. Расстегнув воротник плаща,он ловко просовыет рукав вовнутрь, а после обматыет им шею половину своего лица. Ткань пахла старостью и какой-то сладкой выпечкой, которую Россия смутно припоминал из своего детства, но вот вспомнить никак не мог. Присмотревшись к своему отражению ещё раз на последок, славянин всё же выходит из своего укрытия и делает несколько осоторжных шагов. На него больше не обращали внимание, а также не одаривали нацистским приветствием. Что ж, видать действительно удалось слиться с толпой и Россия был безумно рад этому. Во-первых, ему не особо нравилось излишнее любопытство к своей персоне, а во-вторых, теперь он может скрыться от взора полицаев и насладиться полной свободой. — На улицах настоящий переполох, — услышав краем уха разговор местных, юноша чуть остановился и навострил свой слух. Уж очень было любопытно ему послушать разговоры этого населения, что было чуждо и неизведано ему, — Фюрер прибыл в Москву. — Он ещё вчера приехал сюда, — послышался второй голос. Кажется, это говорил кто-то молодой, — Но официальное представление было запланировано на сегодня. Надеюсь, что скоро беженцев наконец-то отыщат и все эти ограничения снимут. — «Беженцев?», — спросил сам себя славянин, — «Это они о прошлом "красном" првителе-диктаторе?» Из разговоров с отцом и его городами Россия запомнил то, что раньше его будущими землями незаконно управлял другой государь, который насильно залез в правители и при этом пролил не мало крови своих же сограждан. Он стравливал меж собой родных братьев, отцов и сыновей, дядей и племянников, забирал всё нажитое, а так же поощрял грабежи простых граждан. Расстрелы офицеров и солдат, которые просто "не так" посмотрели на него. Жутко. Республика аж взглотнул, но вязкая слюна застряла в горле, превращаясь тяжёлый ком. — А как тебе сын фюрера? — Да не понятен пока. Надеюсь, что с мозгами малец. — Хей, малой, ты ведь не здешний? — раздался громкий женский голос почти над самым ухом России, от чего он аж подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся, — Ты чего как заяц? — женщина, лет сорока на вид, громко рассмеялась, упираясь руками в свои широкие бока. — Почему вы так решили? — поинтересовался юноша, уже более смело подходя к маленькой тележке с мороженным, за которой и стояла та самая женщина. По белому фартуку и такому же белоснежному чепчику на её голове можно было догадаться, что она то и торговала мороженым. — Просто выглядишь потерянным, — она уже давно наблюдала за ним и за тем, как парнишка кружился по улицам города и всё так рассматривал, словно он самый настоящий пришелец с дальних земель, — Хоть и не наш, но есть что-то родное в тебе. На вот, держи,— она протянула ему вафельный рожок с белым, словно самый настоящий снег, пломбиром, — Угощайся. — Спасибо, но... — Ни каких «Но». Угощайся... .... Россия и не заметил того, как час, а после и два протели незаметно. Оказавшись на берегу набережной, где по другую сторону реки на него смотрели унылые серые пятиэтажки, он ненадолго остановился и опечелано посмотрел на всю эту картину. Нет, когда будет новым государством здесь, то обязательно преобразует всю архитектуру и сделаёт её такой же, как и у его отца. Отец и сын как-никак. Ещё ему безумно захотелось познакомиться с Ленинградом и бывшим Санкт-Петербургом, ведь из разговоров с местными он узнал о том, что этот город по атмосфере чем-то напоминает его родимые края. Они явно подружатся. Ох, а ведь отец говорил о том, что здесь в своё время всё построили благодаря немцам ведь эти земли их по праву. Пора возвращаться в отель и готовиться к очередной встрече, но уже с элитой этого города. И о чём ему с ними разговаривать? Поговорить о погоде и обсудить недавние происшествия в мире? Но вряд ли это похоже на светскую беседу. Нужно будет подготовить интересные темы для будущей беседы, а также заранее записать ответы на вопросы, которые ему совершенно точно будут задавать. Заметив движение слева от себя, Россия быстро оборачивается и видит очередных прохожих, что проживают в этом городе. Парень и девушка были примерно его возраста, но вот по росту явно ниже. И если парнишка мог достать своей макушкой ему до уровня глаз, то вот девушка явно была ниже на целую голову. Юный нацист уже хотел было уходить, но его внимание привлекло их напряжённое выражение лиц. Присмотревшись чуть внимательнее, он замечает идущих позади них двух собак. Хмм, странно, но этих немецких овчарок он уже видел... У двух солдат, которые патрулировали Кремль. Он даже успел с ними познакомиться, погладить и угостить лакомством. Интересно, почему собаки увязались за ними? Точно! Это ведь те двое с площади, которые за каким-то хреном полезли на дерево. Видать привлекли внимание патрульных и те решили их проверить, а они взяли и сбежали от них. Их проблемы. Немного подумав, Росс всё-таки решает подойти к ним и помочь. Парочка быстро пробежали мимо него и даже не посмотрели в его сторону. Что ж, ему же лучше. Устремив всё своё внимание уже на овчарок, Россия издал тихий мелодичный свист не слышимый для людей, но хорошо улавливаемый стоячими ушами собак. Овчарки быстро остановились и с интересом уставились на юного нациста. Убедившись, что те не были агрессивно настроены к нему, он дал уже им обнюхать себя. Девушка на миг остановилась и взглянула в сторону их преследователей, но каково было её удивление, когда заместо злобных собак она увидела юношу, который играл с этими зверями и даже гладил их. Одёрнув Украину за рукав, она резко остановилась и хмурным взглядом указала в сторону незнакомца. Украинец, посмотрев, сначала на свою сестру, а после и на незнакомца, лишь вопросительно пожал плечами и вопросительно наклонил голову вбок — Надо поблагодарить, — сказала Беларусь, поправляя подол своего платья. — Чего? — резоно спросил украинец, округлив изумрудные глаза, — Нам нужно укрыться где-нибудь. — Он спас нас, — продолжила настаивать на своём славянка, — Значит... Ты будешь снова молчать, а я просто отблагодарю его и мы дальше пойдём. Украина лишь злобно выдохнул и сложил руки у себя на груди. Знал ведь, что переубедить сестру практически невозможно, если что-то в её голову взбредёт. Немного нервничая, Беларусь неловко побрела назад в сторону незнакомого парня. В голове кружило множество мыслей, но все они заканчивались лишь одним вопросом «На каком языке с ним заговорить?». — Привет, — тихо произнесла она на немецком, — Спасибо большое, что помог нам. Заметив, что юноша выпрямился и стал медленно поворачиваться к ней, девушка чуть попятилась назад и прижала свои ладони к грудни. Вот он обернулся. Глаза... Такие голубые и холодные. Она даже вздрогнула, ведь этот взгляд резанул своим холодом её душу. «Чёрт... Опять вляпались». — Не стоит бояться их, — парень рукой указал на собак, — Они служат военным, поэтому весьма дисциплинированны. — Хорошо, но хочу ещё раз вас поблагодарить за помощь... Вы немец? — Да, — коротко ответил юный нацист, — А вы — местные? — Нет, мы приехали сюда из маленького поселения, которое располагается за окраиной Москвы. Решили посмотреть на фюрера. Ох, Украина аж вздрогнул с последнего слова и обернулся в их сторону. — Кажется... Я вас видел. Вы залезли на дерево, — Россия усмехнулся, но под плотной повязкой на его лице этого не было видно. — Мы хотели лучше рассмотреть. — А тот юноша... Он не подходит к нам, — наконец-то Россия обратил внимание и на Украину, а также подметил его хмурное настроение. — Это мой брат и он, — Беларусь на миг замолчала, отведя свой взволнованный взгляд в сторону, — Не разговаривает, — ей не хотелось обманывать, но раз их новый знакомый являлся немцем, то и перестраховаться лишний раз им не мешало, — Совсем, — ох, ещё неизвестна реакция этого немца, если он услышит русскую речь, а Украина совершенно не знал немецкий... Только несколько фраз и то с жутким акцентом их произносил. — Я не знал... Приношу свои извинения. Но если вы не местные, то где обосновались? — Ох, мы заселились... Заселились, — Беларусь замялась. Что ей сказать? Ну не будет же он их потом искать. А вдруг будет? — Здесь. В отеле рядом с набережной. — Я тоже живу в отеле вместе с отцом. Мы вместе приехали. Предлагаю проводить вас до вашего отеля, а то вдруг ещё кто решит проследовать за вами, — Россия явно намекнул им о их недавних преследователях, но заметив на лице новой знакомой лёгкое смущение, он мило наклонил голову и прикрыл свои голубые глаза, — Идём. .... Беларусь уже успела пожалеть о том, что соврала о месте их временного проживания, ведь их новый знакомый действительно привёл их к отелю возле набережной, который подходил под описание девушки. Трёхэтыжный, кирпичный, с зелёной крышей и двумя скульптурами в виде собак возле железной арки. А девушка всё это на ходу придумала. Неловко взглянув на брата, который, кажется, догадался о том, что её план не по плану, она виновато опустила голову вниз. — Вот мы и пришли, — произнёс Россия, рукой указав на здание, — Кстати, а как вас зовут? — Спасибо, что проводил... Меня зовут Бел, — Беларусь вовремя осеклась и на миг задумалась, мысленно составляя имя на букву «Б»,— Бела. Меня зовут Бела, а моего брата Ульян,— она стиснула зубы и широко улыбнулась. Пусть Украина и не понимал суть их разговора, но явно понял то, что теперь его зовут Ульяном. Немой вопрос «Чего? Какой ещё Ульян?» явно читался на его лице, но сказать он ничего не мог. — А меня зовут... — юный нацист уже потянул руки к своему "шарфу" на лице, чтобы наконец-то раскрыть свою личность, но... — Эй! Вы трое, — раздался грубый мужской голос, — Это только что выпало с кармана одного из вас, — обернувшись, все трое видят идущего на них патрульного, а в руках он держал цепочку с металлическим орлом. Россия рефлекторно протянул руку в карман плаща, но он был пуст. Почти пуст, если не считать огромную зияющую дыру, — Это принадлежит немцу. Откуда это у вас. — Может потому что она принадлежит мне? — славянин сделал шаг вперёд, чем привлёк к себе внимание уже знакомого им патрульного и ещё одного, который вот-вот подошёл к своему товарищу. Ещё раз посмотрев на своих новых знакомых, Россия, поняв, что нет больше смысла играть этот спектакль, лишь виновато улыбнулся им сквозь ткань. Стянув с себя "шарф" и кепку, он гордо поднял голову и посмотрел на мужчин, которые, кажется, уже признали его. Расстегнув пуговицы на плаще, он медленно снял его и обронил на землю, открывая всем обзор на свою немецкую форму. И не просто форму, а с явным отличием от формы простых солдат. — Ох, не признали вас сразу, — к нему тут же подбежал патрульный солдат и вернул найденную вещицу, — Мы искали вас везде. Ваш отец уже начал расспрашивать нас... Вам пора возвращаться. — Я знаю... Уже собирался уходить, а тут вы попались, — сделав шаг, республика ненадолго остановился и ещё раз окинул взглядом парочку, — Ну... Теперь вы знаете кто я, — улыбнувшись им напоследок, он поспешил вслед за солдатами, которые должны были его подвезти. — Мы всё это время ходили вместе с ним, — тихо произнесла Беларусь, провожая нациста взглядом, — А его глаза... Он как Рейх. Как я его не признала? Как ты его не признал? — Мда, — задумчиво хмыкнул украинец, — Действительно по тонкому льду ходили.