Несовершенство

- Ниху… - тихое шипение и копошение. Бакуго немного нахмурил брови, пребывая в состоянии полудрёма. - А чё он тут…? - Дай ему поспать, веди себя тише… - Разве у него сегодня не тренировка на лицензию? Он не проебёт? - Нет, я попросил Тодороки, если чё, его разбудить. - Чувак, у тебя не комната, а проходной двор. Давай завалимся к нему, может, найдем компромат? - Денки икнул, прежде чем беззвучно захихикать. - Он тебе так наваляет, что от стены отдирать будем, не знаешь что ли? - Эйджиро прыснул, а потом чуть не уронил что-то на пол, вовремя перехватив. Парни задержали дыхание, всмотревшись в светлую макушку, и засеменили к выходу. - Так и что ты там говорил про…? - громко затарахтел Каминари уже на выходе. Дверь закрылась. Бакуго через пять минут громко вздохнул и перевернулся на спину, по-хозяйски потянувшись в чужой неубранной кровати. Глаза медленно раскрылись, подмечая достаточно темную обстановку из-за занавешенных штор. Он посмотрел на плакат с Алым Бунтарем, заторможенно скользя по контуру его лица, скрытого маской. Во рту была Сахара. Прохрустев каждым пальцем, Кацуки медленно приподнялся на локтях, осматривая обстановку вокруг. Было очень непривычным просыпаться не в своей комнате. Он упал обратно, положив руку на глаза. Всё еще хотелось спать, а спину приятно грела мягкая поверхность матраса. Даже тупоголовый Пикачу видел Киришиму насквозь. Не только его комната, но и он сам был храмом, через который проходили тысячи прихожан. «Как можно быть настолько открытым для каждого? Как он может настолько доверять окружающим и позволять раз за разом вторгаться в свое личное пространство? У него правда нет ни капли достоинства или чего-то личного, что не позволительно видеть кому-либо? Разве это не изнуряет - быть похожим на мусорный бак?». Кацуки вяло моргнул. Это настолько далеко от его понимания! Он искренне недоумевал, как могут существовать такие люди: умеющие найти к каждому какой-то подход, практически не реагирующие на чужую агрессию, чрезмерно щедрые и буквально делящиеся всем, что у них было, начиная от вещей, заканчивая вниманием и энергией. Становилось утомительно только от одной мысли, не то, чтобы поставить себя на место дерьмоволосого. Бакуго не занимался подобной хуйней, будучи сконцентрированным сугубо на своей персоне и удовлетворении только собственных потребностей. Так можно было предположить. Однако вчерашний день стал слишком показательным. Блондин перевернулся на живот, собирая в ногах одеяло. Он не хотел в этом признаваться, но ему было весело. Реально весело с этими дебилами, и ключевой момент заключался в том, что они ему не потакали. Они не боялись показать свое недовольство его поведением, не чурались даже подшутить, держатся на равных и вовлекать в бессмысленные разговоры, делиться мнениями. Но особенно заметно, что они чувствовали себя смелее в общении, когда вместе с ними был Эйджиро. Тот буквально выступал то ли посредником, то ли фильтром, хотя, по сути, никак не влиял на непредсказуемые выебоны Бакуго или его настроение. Просто Киришима умел чувствовать грань… И это не только в их компании. Он, в целом, будто знает, где стóит притормозить, а когда - надавить и, если вдруг что - остановить или поддержать. Ебучий, мать его, «стабилизатор». Кацуки шумно вздохнул. Наконец, он нашел подходящее, объемлющее слово для описания поведения своего одноклассника. Однако, он тоже иногда барахлил, да? Бакуго вспомнил замкнутую дверь и потрепанный вид товарища несколько дней назад. «И его что-то вышибало, да? Снова загоны? Но разве он с ними не разобрался?». Блондин перекатился на другой бок, вперившись взглядом в чужой неубранный стол. «Я решил следовать рекомендациям дока»… «Зачем он тогда вообще пришел это сказать?». Еще больше выбесил Кацуки, да и ебало причудой особо не защищал, словно специально нарываясь на разбитый нос. Незажитые костяшки немного заныли. «В пизду его, короче». С третьей попытки поднявшись на ноги, юноша чуть не навернулся из-за валяющихся у кровати гантелей. Он пнул их подальше от себя и стал искать телефон. «Вот он». Достав его из закромов взбитого одеяла, в лицо ударила слишком выкрученная яркость экрана и какая-то страшная крыса. «Пиздец». Бакуго спустился на кухню, с которой доносились знакомые голоса. Каминари с Ашидо о чем-то спорили, иногда обращаясь за мнением к Ханте и Киришиме, с интересом наблюдавшим за ними. Появление Кацуки никого не смутило. Ребята лишь на секунду отвлеклись, каждый бросив «привет» или «йоу», глянув на заспанного парня, а потом продолжили свой диалог. Бакуго проигнорировал их приветствия, распахнув холодильник и достав оттуда заранее приготовленный со вчера сэндвич. Вода в чайнике уже была разогрета, поэтому не пришлось включать по второму кругу. Помещение наполнилось запахом свежего кофе. Разговор невольно перетекал от обсуждения фестиваля в воспоминания о средней школе, а потом и вовсе на семьи и детский сад. Кацуки медленно жевал хлеб, иногда запивая крепким напитком, нехотя переводя взгляд от одного говорящего на другого. - Кстати, сегодня же твой батя приедет? - Денки выбросил пустой пластиковый контейнер, в котором ранее находилась какая-то закуска. - Ага. - Интересно, ты оптимизмом в кого из родоков пошел? - М-м… - Киришима немного отклонился назад. - Такой трудный вопрос? - Ханта прыснул в кружку, облокотившись поясницей о столешницу. - Я представлял твоих родителей веселыми людьми. - Я тоже! - Денки кивнул, а Мина самодовольно цыкнула, привлекая к себе внимание. - А я знаю родителей Киришимы, - она вздернулся нос. - И он на них совсем не похож! - Приёмный? - глухо выдал Бакуго, и на него все уставились. Эйджиро громко заржал, ударив ладонью по столу. - Возможно! - Не смешно! - Ашидо насупилась. В общежитии хлопнула дверь, и девушка поспешила выглянуть в общий зал. Она обернулась и позвала Киришиму, тыкнув позади себя. Пришёл учитель Айзава. - Киришима, твой отец тебя ждет, - проговорил классный руководитель, подзывая парня. Тот ловко подхватил куртку, заранее валяющуюся на одном из диванов, и улыбнулся на прощание своим друзьям. - Интересно, какой он? - задумчиво проговорил Серо, когда Пинки самодовольно усмехнулась. - А я зна-аю, - она прошагала обратно к столу, забирая свой пластиковый стакан. - Серьёзный дядька. - Вау, какое подробное описание! - съязвил Каминари и получил колкий взгляд желтых глаз. - Ну, а что еще сказать? - девушка пожала плечами. - Он небольшого роста, как Киришима, и такой же коренастый… Эм… У него почти лысая голова! - Пф! - Денки прыснул. - Тогда своими патлами Кири в маму пошел? - Ага, - девушка улыбнулась, - еще и зубами он в неё! Серо на слова подруги удовлетворенно хмыкнул, а Каминари сиганул на стул рядом с Кацуки. - Он был каким-то напряженным, - озвучил всеобщую мысль Ханта, но от себя добавил. - Хотя, это личное дело, просто заметил… - Его отец постоянно в командировках, они очень редко видятся, - Ашидо накрутила прядь волос на палец. - Может, поэтому? - Вполне, - Серо кивнул и сделал глоток уже остывшего напитка, немного поморщив нос. Бакуго задумчиво пялил в стакан черного кофе. Он невольно вспомнил свою каргу и бестолкового папашу. На секунду стало интересно, как выглядели те, кто привнес в этот мир такого конченного дебила, как Красного Бунтаря, тупоголово подражающего своему кумиру. Кто были те люди, которые сделали его таким: слишком открытым, слишком отзывчивым, слишком терпеливым. - А! - Мина хлопнула в ладоши. - У Киришимы же есть младший брат! Совсем забыла… - Чего? - Денки оторвался от телефона, вскинув брови. - Серьезно? - Он никогда не говорил, - даже Серо удивленно раскрыл глаза. - Хех, - девушка наклонила голову и неловко улыбнулась. - Думаю, потому что у них большая разница в возрасте. По-моему… Лет десять или одиннадцать. - Ого! - Каминари откинулся на спинку стула, на пальцах делая подсчёты. - Эм… Ему… пять лет? - Серьёзно? - переспросил Ханта. - Ага, - Мина отвечала заторможено, видимо, слишком смутно помня эту информацию. - Из головы напрочь вылетело, потому что видела их вместе один раз на выпускном из средней школы. Я очень удивилась! - Обалдеть, - немного разочарованно проговорил Денки, опрокинув голову. - Не то, чтобы это была какая-то супер важная инфа, но… Например, на фоне того же Ииды, который постоянно болтал об Ингениуме или Тодороки, который младший сын в семье, эта новость кажется особенно необычной. - Может показаться, что Киришима это скрывал, - сформулировал чужую мысль Серо, и Каминари интенсивно закивал, однако брюнет сразу переменился. - Но это мы у него не спрашивали. Честно говоря, у нас нет тенденции расспрашивать друг друга о семьях. - Потому что в этом нет смысла, - проговорил Бакуго, обратив на себя внимание окружающих. - Если ты здесь, то отвечаешь за себя сам. Родоки не прикроют твой зад и не станут за тебя героями. Выбрав этот путь, ты идешь по нему один, - Кацуки замолк, качнув стакан в руках, наблюдая как остатки кофе переливаются из одной стороны в другую. - Поэтому нет смысла трепаться о своих мамах и папах, а о братьях и сестрах подавно. Всегда вымораживал подобный базар. - Ты как всегда радикален, - Серо повел плечом и словил прожигающий взгляд красных глаз. - Я согласен отчасти, но… - брюнет взял паузу на пару секунд, видимо, тщательнее подбирая слова в голове, - ты забываешь, что герой - это человек. А человек - существо социальное. - Ну и? - Без наставника, - парень загнул один палец, - без поддержки, - второй, - без напарников, - третий, - без других коллег, - четвертый, - банально без медика, этот герой ничто. Да, - он опередил слова Кацуки, которые чуть не сорвались с его рта. - Герой самостоятелен и индивидуален, тем более учитывая стремления, как у тебя, но ты упускаешь где-то тридцать-сорок процентов того, что делает героя лучшим. Не только сила главное, Бакуго, - Ханта опустил кружку на стол, будто ставя какую-то смысловую точку. - И образ, и работа в команде, и взаимодействие с окружающими людьми делают героя лучшим, понимаешь? Посмотри на Всемогущего не с точки зрения его невероятной силы, а, - Серо перевел серьезный взгляд на одноклассника, - с точки зрения того, кто активно коммуницирует как с обычными людьми, так и с остальными профи и молодым поколением. Ведь настоящий герой должен спасти человека не только физически, - парень уверенно улыбнулся. - Он должен вызывать доверие, чтобы человек мог позволить себя спасти. Разве нет? - Каминари сглотнул, Мина обхватила себя руками из-за побежавших по коже мурашек, а Ханта так и не разорвал зрительного контакта с Бакуго. Тот на удивление смолчал. К сожалению, их прервали вошедшие на кухню Тсую с Ураракой. Девушки вопросительно замотали головами, когда сквад моментально разошелся по своим комнатам, оставив только Ашидо поболтать с ними. Мужчина приветственно махнул рукой, и Киришима улыбнулся, зайдя в беседку, которая располагалась на краю территории школы. Он плюхнулся на скамейку и уставился в собственные немного поношенные кроссовки, перебирая холодные от волнения пальцы. Его отец не думал сразу разрушать молчание, сосредоточенно всматриваясь в профиль сына. Немного так посидев, он придвинул к нему пакет с коробкой и медицинскими заключениями. - Твой новый телефон и документы. - С-спасибо! - парень улыбнулся, а потом вновь уставился куда-то в пол. Внутри у него всё неприятно сжималось, а лицо горело от поднявшегося давления. Мужчина рядом глухо вздохнул и положил свою широкую ладонь на чужое плечо. Эйджиро еще больше напрягся, но глянул на отца, улыбнувшись краем губ. - Ты… - тот внимательно смотрел в глаза сына, который еле выдерживал давление его тяжелого взгляда. Юноша подметил то тут, то там у отца появились более глубокие морщинки, которых юноша не видел уже целый добрый год. Осознание того, что родители не молодеют, моментально врезалось в голову и почему-то вызвало необоснованное чувство вины. - Нормально себя чувствуешь? - Да, - парень уверенно кивнул, сжав кулаки. - Всё отлично, па, не волнуйся. - Эйджиро, - на свое имя юноша подсобрался, ожидая последующие слова, - я знаю, что мы тебя… Обидели. Младший Киришима немного расширил глаза, а после постарался скрыться за натянутой улыбкой, но тяжелый взгляд отца, видящий его насквозь, сразу стёр фальшивые эмоции. Он уже отвык от общения с теми, кто слишком хорошо его знал. Буквально. Парень выпятил грудь вперед и схватил холодными ладонями свои колени, унимая дрожь. Это именно тот разговор, который он избегал всеми фибрами души. Поэтому ни капли не расстроился, разбив телефон тогда, в магазине, оставаясь совершенно без связи со своей семьей. - Не думай, что мы против твоей мечты, - отец сцепил сухие массивные пальцы в замок, всматриваясь в лицо сына. - Но не забывай, что мы твои родители и беспокоимся о твоем будущем. - Это было нечестно… - тихо начал юноша, а потом резко подскочил. - Вы меня даже не спросили! Это мой путь, это мое решение! - красноволосый немного повысил голос, но столкнувшись глазами с опекуном, сразу запнулся и опустился обратно. - Я… Черт! - Я не буду говорить, как твоя мать о том, что, когда станешь родителем, поймешь нас, - мужчина продолжал спокойно говорить. Его низкий и серьезный голос делал обстановку вокруг невероятно напряженной. - К тому же… Наверняка мы не самые лучшие для тебя родители. - К чему это?! - Эйджиро оскорбленно вскинул голову. - Я никогда так не считал! - Нет, - мужчина хотел еще сказать «успокойся», но сдержался, всматриваясь в слишком говорящие за себя красные глаза напротив. - Когда я увидел тебя по телевизору… Даже я был очень обеспокоен твоим состоянием, не говоря уже о чувствах твоей матери. Все мы сейчас живем порознь, я на работе, в Хоккайдо, твоя мама с братом - в Чибе, а ты - здесь. Я не буду врать, наша семья, Эйджиро… - парень сильнее сжал губы на этих словах, - еле держится. - Пап…! - юноша был готов решительно поспорить, но комок в горле не дал словам вырваться из рта. - Когда мы видели тебя на спортивном фестивале или в битве с преступниками… - мужчина вновь глубоко вздохнул, устало опустив круглые плечи. - Мы искренне радовались за тебя, но также переживали. Ты не можешь винить нас за это. - Да, но… - Дай мне договорить. Поэтому мы и вправду решили самонадеянно забрать документы из беспокойства о твоей безопасности. На твоём теле не было живого места после той «практики», а тебе всего лишь шестнадцать лет, Эйджиро. Ты еще слишком юн и неопытен, чтобы тратить свою молодость на постоянную реабилитацию… Так мы подумали. Ученик молчал, по привычке кусая внутреннюю сторону щек практически до крови. Глаза щипало. Но не потому, что он злился. Он был согласен с каждым словом своего отца, однако юношеский максимализм и бурлящее в крови бунтарство, заставляли его испытывать раздражение за заботу о себе. Только совсем недавно Киришима понял, что правда скучает… По близким. Он впервые так долго и далеко находился от родного дома и, будучи здесь, постоянно чувствовал себя чужим, в подвешенном состоянии. Сам факт наличия теплого места, куда он мог вернуться после школы, или где он поесть вкусной маминой еды, слушать по телефону интересные истории отца из командировок, встречаться со старыми друзьями по секциям - именно это было не оценено по достоинству раньше и стало необходимым, как воздух, сейчас. Однако, юноша поставил себе четкую цель и, как подобает мужчине, хотел ее достичь собственными силами. Кто же знал, что это будет настолько тяжелый путь? - Я… - Эйджиро ощутил стыд за свой дрожащий голос, но сразу засунул это чувство дальше всех остальных, которые должны были преобразоваться в слова. - Я понимаю, почему вы так поступили… Я понимаю, что подвергаю себя опасности и должен думать не только о себе, но и о вас, - чёрт, как же ему тяжело давались здравые рассуждения, когда внутри с огромной силой клокотали навязчивые противоречия. - Но… Но я хочу стать героем! - парень замотал головой, и его подбородок предательски дрогнул. - Мне чертовски нравится здесь учиться! У меня появились хорошие друзья, крутые учителя, и я получаю много жизненного опыта! Я чувствую, пап, что смогу достичь своей мечты! - Бунтарь быстро сморгнул проступившие слезы. - Поэтому, пожалуйста, не… - Да, - мужчина кивнул и хлопнул юношу по плечу. - Мы знаем, сынок, знаем. Извини, что не спросили твоего мнения, - Киришима младший резко согнулся, пряча лицо в руках. «Черт, какой стыд». Хотелось рыдать. - Ну чего ты… - слышал он отдаленно, когда отцовские руки обвили его дрожащую спину. Он вцепился пальцами в до боли знакомую клетчатую рубашку, стойко пахнущую металлом и моторным маслом. Смачно шмыгнув носом, юноша слабо отстранился, краем своей футболки вытерев лицо. - Извини, расплакался, как девчонка… - Брось, ты всегда был плаксой. - Эй! - Эйджиро тихо рассмеялся, встретившись со сдержанной и доброй улыбкой отца. Тот коснулся его растрепанных, еще не залакированных волос. - Ты отлично справляешься, сынок. Возмужал. Даже твои волосы уже смотрятся привычно, - мужчина их взъерошил, получив в ответ лишь тихий хмык. - Но мне всё равно не нравится, что ты их красишь. Кстати… - он одернул руку и залез ею в свой квадратный портфель, выудив оттуда стопку старых, потрепанных газет. - Телефон тебе - подарок от всей нашей семьи, но лично от меня - вот, - он протянул их юноше, и тот, поспешно вытерев влажные ладони о штаны, принял протянутую бумагу, всматриваясь в потрепанные страницы. - Спасибо? - парень пробежался глазами по кричащим заголовкам некоторых статей и в миг переменился в лице. - Это же репортажи Алого Бунтаря! - Да, случайно нашёл в деревне, в которой с бригадой останавливались пару месяцев назад. Почитай на досуге, очень хорошие статьи, мне понравились. - Спасибо, пап! Конечно, прочту! - Эйджиро сразу воодушевился, улыбаясь во все свои акульи зубы, без капли ранней грусти. - Это ж прям раритет! Они еще некоторое время поговорили, затрагивая друзей Киришимы и недавний культурный фестиваль. У парня фонтанировала информация, как вода из водопада Ниагара, а его отец просто терпеливо слушал, иногда давая короткие комментарии. Он любовался своим повзрослевшим и возмужавшим сыном, в глазах которого горел огонь жизни, вдохновения и нескончаемой энергии. Помимо этого, тяжело было не заметить в его словах и даже небольших движениях уверенность, которой ему раньше так сильно не хватало. - Кстати, - вдруг заговорил мужчина, провожаемый отпрыском до своей машины через пару часов живого общения. - Звони почаще старикам. Они вынули мне душу, пока я к тебе ехал. - Да-а, заставил, наверное, бабулю поволноваться, - парень закинул руки на затылок, медленно выхаживая рядом с отцом. Они распрощались, и Эйджиро еще стоял какое-то время, наблюдая, как родитель садился за руль подержанного авто и заводил мотор. В этот момент мимо проходили Тодороки с Бакуго, шествующие на очередную тренировку. Шото немного задержал взгляд на красной макушке и перевел его на Кацуки, который смотрел туда же. Правда, тот немного щурился. «Проблемы со зрением?», - подумал двумордый, но на деле блондин пытался разглядеть отца Эйджиро. Почему-то было ему стало немного интересно, из-за кого у этого придурка получилось такое тупое лицо. Рассмотреть не получилось, так как автомобиль быстро уехал, провожаемый бурными жестикуляциями со стороны Киришимы. Давайте немного отмотаем время назад. Эйджиро был благодарен своему общению с Бакуго за несколько определённых вещей. Также он хвалил себя за настойчивость и выдержку, за которые был награжден новыми приобретенными нехарактерному юноше качествами. Стоя на заднем дворе академии в ожидании Сакуры, он думал обо всём произошедшем и прикидывал свои последующие слова. Девушка не заставила себя долго ждать. Она выглядела по-приятному уставшей, наивно милой и женственно хрупкой. У любого нормального парня возникло бы острое желание ее как минимум защитить, а как максимум - получить нежное внимание. Эйджиро не был исключением и это смело признавал. Он смотрел на нее внимательно, пока Такаги делилась с ним впечатлениями о конкурсе самой красивой ученицы ЮЭй. Парень иногда улыбался, кивал и давал какую-никакую обратную связь, но девушка сразу просекла другую манеру его общения. Она вскоре замолчала и в ожидании слегка нахмурила брови, показывая таким образом, что теперь черед Киришиме сказать своё слово. Чем он и воспользовался. - Знаешь, Такаги, - начал юноша, сунув руки в карманы. - Я долго думал… О нашей с тобой дружбе, - ученица на этих словах сильнее напряглась, но ее щёк коснулся лёгкий румянец, выдавая волнение с головой. Киришима не был тупым и бесчувственным. Он тоже беспокоился и абсолютно этого не скрывал. - Я очень рад, что мы познакомились, и хотел сказать тебе спасибо за инициативу. - Эйджиро… - тихо воскликнула девушка, сделав шаг вперед, но была остановлена серьезным взглядом красных глаз. Предчувствие заклокотало в ушах. - Позволь мне объясниться, - парень жалостливо свел брови и немного криво улыбнулся. Его голос лишь немного дрожал, отдаваясь волнами аж в колени. - Пожалуйста. - Конечно, - Такаги встала ровно и глубоко вдохнула, одобрительно кивнув. Он был отдельно благодарен ей за отзывчивость. - Я буду честен, ты замечательная девушка, - Киришима кашлянул, надеясь, что это поможет звучать следующим словам не так жалко, как ему казалось. - Ты мне нравишься как человек и как друг, но… - пальцы сильно сжались в кулаки, выпирая из карманов штанов. Он видел постепенно краснеющие глаза напротив, и у самого, словно цепной реакцией, немного защипало веки. - Не больше. Я понял, что не готов к отношениям. То есть, я… - Эйджиро! - Сакура резко опустила голову, закрыв уши руками. Юноша аж вздрогнул, сильно испугавшись. Сердце слишком интенсивно забилось в груди, вызвав марафонскую отдышку. - Ты… Но ты даже не попробовал! Как ты можешь так говорить? Ты же видел мои чувства, давал какую-то надежду, чтобы сейчас сказать, что передумал?! - Я виноват! - Киришима сильно наклонился вперед. - Я только недавно понял, как мои действия выглядели со стороны, прости! Я не хотел вводить тебя в заблуждение! - Чушь! - Такаги повысила голос, сжав ткань помятой юбки. - Ты сразу знал! Всё было видно по твоим реакциям с самого начала! Зачем ты поступаешь со мной так жестоко?! Парень сжал губы, продолжая оставаться в извиняющемся положении. Какой же он дурак! В груди ныло, лицо горело от стресса, а руки были потными и холодными, подрагивая, как при лихорадке. Хотелось провалиться сквозь землю, отмотать время вспять и сделать что угодно, лишь бы не проживать этот момент. Наконец, выпрямившись, вслушиваясь в поток каких-то бессвязных рассуждений задетой знакомой, он на секунду отвлекся. На кончике языка почему-то до сих пор покалывал соус двойной остроты из яичной лапши, которую он пробовал несколько часов назад. Скопившиеся в узел уже почти на переносице слезы моментально отступили, а пальцы болезненно разжались. Он всматривался в расстроенное лицо напротив, а в голове почему-то отчетливо стучали следующие слова… - Послушай, Такаги, - тихо заговорил Бунтарь, и только спустя пару секунд ученица замолкла, - я правда виноват, что вёл себя двусмысленно, желая узнать тебя получше. И искренне прошу у тебя прощения. Я не совсем понимал твои намерения и понял их только недавно. Поэтому хочу дать тебе знать: я не люблю, когда мне что-то навязывают! - в ушах стоял голос Бакуго, говорящий: «Я не просил о помощи!». - Понимаешь, всё вроде бы было круто до той поры, пока я не узнал, что ты немного по-своему отнеслась к некоторым вещам. - Что? - девушка моргнула. - Я и раньше это замечал, но списывал на недопонимание, но твоя подруга… Это же было специально, да? - юноша легко пнул кроссовком камень поблизости, даже на него не смотря. Тот, несколько раз, цокнув, отлетел в сторону. - Что именно? - Твоя настойчивость… - «Да, жалок». Опять Бакуго. Он словно поднимал забитую гордость. - Вот как ты всё перевернул, да? - Сакура обидчиво хмыкнула, промакивая рукавом глаза с растекшейся тушью. - Не ожидала от тебя… - Да, я тоже, - Киришима немного резко оборвал приятельницу и опустил плечи, при этом вскинув подбородок. - Извини, но я не позволю себя использовать! Такаги долго смотрела на юношу, пока он не протянул руку в знак применения. Слёзы покатились с новой силой по ее щекам и, резко развернувшись, она быстрым шагом скрылась в тени учебного здания. Эйджиро проводил ее спину взглядом, а потом опустил глаза на свою изуродованную мозолями от многочисленных тренировок ладонь. На душе было максимально паршиво, но… Он не чувствовал себя «проигравшим» или жалким. Внутри рывками толкалось в рёбра совсем непривычное для него ощущение какого-то «превосходства»? А… Это давно забытая и избитая гордость. Почему-то в сердце растекалась грусть облегчения. «Эх». Он знал, кому нужно быть благодарным за черствость и эгоизм. Правда. Киришима впервые за последние годы поступил, возможно, как ублюдок, но отстояв свои и так хрупкие и нежные чувства. Он был прекрасно осведомлен о своей внутренней слабости перед людьми, которые легко заползали в его душу и копошились в ней, как муравьи в сочной черешне. И он практически никогда не мог защититься, в итоге оставаясь единственным изъеденным и опустошенным. В этот раз Бунтарь не позволил подобному случиться. Долго думая, анализируя, ломая ночами голову, возможно, слишком драматизируя и накручивая, он предотвратил возможные будущие сердечные страдания. Нет… Он был уже уверен почти на сто процентов, что не готов терпеть душевную боль ради Сакуры. Во-первых, ему нéкогда, юный герой должен был всецело отдаться тренировкам по достижению своей мечты, а во-вторых, она не та, ради кого он бы рискнул всем. Да, банальное рассуждение, немного утрированное, но для последнего времени, когда юноша еле-еле морально оставался на плаву, неплохое. Все равно ощущения были хреновые. Нужно было отвлечься. Теперь возвращаемся. После фестиваля дни шли своим чередом, пока в один из них учитель Айзава не предупредил о серьезном практическом занятии, которое должно было состояться через месяц. Многие ученики стали усерднее тренироваться, тщетно гадая, что же их ждет. Мина в последнее время слишком настойчиво пялилась на Киришиму, и он чувствовал ее пристальный взгляд сквозь слои одежды даже кожей, но старательно игнорировал. Каминари мог бы ляпнуть какую-то глупость, но Серо попросил его заранее не отпускать непрошеных комментариев и сделать вид, что ничего не случилось. И Эйджиро был чертовски благодарен своим друзьям за чуткость в его сторону. Ашидо на очередной обеденной перемене круто завернула к парте юноши, слишком широко улыбаясь. Он бросил на нее спокойный взгляд, копошась в сумке в поисках бумажника. - Пообедаем вместе? - громко предложила ученица, перебивая Денки, который хотел сказать то же самое. Они злобно друг на друга уставились, после чего начали о чем-то спорить, но причина их конфликта пропускала брань мимо ушей. Красноволосый немного отклонился назад на стуле, выглянув из-за чужих боков, чтобы в чем-то убедиться. Еле заметно про себя кивнув, он поднялся с места, протискиваясь меж друзей. Мина немо захлопала губами, как рыба, но тут в разговор вступил Ханта, и теперь они втроем о чем-то заспорили на повышенных тонах, вызывая интерес у всего класса. Бакуго в этот момент доставал футляр с наушниками, намереваясь воткнуть их в уши, как краем глаза увидел решительно приближающегося к нему одноклассника. Действие блондина замедлилось, но окончательно не остановилось. Какое-то чёртово дело принципа - показывать свою безразличность и незаинтересованность, даже если это не так. Эйджиро стукнулся коленом о чужую парту, заставив тем самым на себя посмотреть, и улыбнулся. - Пошли, пожрем. - Сам пиздуй. - Да пошли, там сегодня острая курица, - Киришима хлопнул парня по плечу и повернул голову, когда его окликнул один из друзей. Он рассмеялся, отвечая словами из какого-то интернетного мема, а Бакуго всё это время смотрел на загораживающую свет кабинетной лампы чёткую линию чужого подбородка, подмечая кусок недобритой щетины. «Острая курица, да?». - Ну так чё? - Эйджиро вновь глянул на одноклассника сверху вниз, и тот раздраженно толкнул его в сторону, поднимаясь. Уже ожидаемо напряженные плечи немного опустились под тяжестью беспардонно закинутой на них массивной руки. Кацуки хотел послать и ударить наглого товарища, но носа коснулся еле знакомый запах. «Чего, блять?». Он резко повернул лицо, чрезмерно близко приблизившись к соседнему уху, защекотав ноздри красными, залакированными прядями волос. Серо и Каминари, разговаривающие до этого с Киришимой, замедлились в изречении высокопарных предложений, вылупившись от развернувшейся картины. Они испугались, что Эйджиро сейчас останется без ушной раковины, как великий Ван Гог, но больше их удивила невозмутимость последнего. Тот лишь смиренно улыбался, специально замерев, будто безоговорочно доверив Бакуго свою жизнь. Блондин сделал два раза шумный вдох и слишком сильно отпрянул, хмуро всматриваясь в чужую скулу. На него медленно перевели глаза с озорным блеском, продолжая по-идиотски лыбиться. - Что за хуйня? - тихим, но ужасно раздраженным голосом был задан вопрос. - А чё? - последовал еврейский ответ. - Через плечо, ты дебил? - продолжился этот богатый на смысловую нагрузку диалог. - Думаешь? - так. - Нахуя это? - А когда надо? - Блять, заебал! - меня тоже. В лицо Киришиме прилетел взрыв, но он вовремя применил причуду и звонко рассмеялся. Оттолкнув от себя блондина, парень подскочил к зрителям их скупого спектакля. - Пацаны, зацените! - он задрал подбородок, отодвинув ворот рубашки, демонстрируя ярко-выраженную трапецию. - Я на пробу сделал пару пшиков! - Пшиков? - Ханта поднял одну бровь, а потом, сложив два плюс два, наклонился носом к загорелой шее, глубоко вдохнув. Денки последовал его примеру. Через секунду они отклонились и переглянулись. - Мне не нравится, - сразу выпалил Каминари, и у Бакуго резко запекло пальцы от маленьких взрывов. - Чё за дурацкий запах? А ты как думаешь, бро? - Ну… - Серо задумчиво наклонил голову набок, рассматривая Эйджиро, который уже немного сник после первого комментария. - Не скажу, что прям нравится, но тебе подходит. Думаю, если бы ты больше надушился, было бы понятнее. - Фу, братан, у тебя нет вкуса! - Слышь, Пикачу, блять! - А ты чё бесишься? У всех свои предпочтения! - нахватался умных слов. Денки дернул плечами, насупившись, а Киришима тихо хмыкнул, почесав нос. - А мне пиздец зашло, - уверенно сказал он, опять широко улыбаясь. - Наверно, Серо прав. Потом покажу вам сам флакон, поймете! - Тебе всё-таки их кто-то подарил, или ты сам купил? - Ханта улыбнулся и двинулся к дверям, а за ним все остальные. - Подар… - Эйджиро уже начал на радостях отвечать, но потом запнулся, обдумывая. А можно ли было говорить? Он мельком глянул на плетущегося сзади недовольного Кацуки, смотрящего неморгающим взглядом перед собой. «Блин, мог бы хотя бы знак какой-то дать». - Друг. Друг подарил. - Мы его знаем? - слишком резво спросил Каминари, параллельно печатая сообщения в телефоне. - Д… - Киришима опять глянул на Бакуго, и тот выдвинул челюсть, закипая. - Блять, харэ на меня пялиться! - Чувак… - красноволосый обреченно застонал. «Этот парень… Безнадёжен». - Чё такое? - Серо обернулся, и юноша отрицательно качнул головой. Они зашли в столовую. Каждый набрал из еды, что ему нужно. Каминари с Эйджиро немного повоевали в очереди за вечно быстро расходящиеся мясные булки, и через некоторе время уже с остальными членами дружеского сквада восседали за одним из столов. Обсуждая игру, в которую парни не так давно зарубились, они не сразу заметили подошедших к ним гостей. Серо запнулся и попытался взглядом дать Киришиме сигнал, но тот не заметил, слишком увлеченно рассказывая о способностях одного из игровых персонажей, который ему понравился. Бакуго перевел глаза в сторону, столкнувшись ими с уже знакомой фигурой. Он слишком сильно пнул под столом ногу Эйджиро, чтобы тот, наконец, перестал пиздеть и отвлёкся. Так и произошло. Ойкнув и немного покорчившись, парень бросил злой взгляд на блондина, а после - на тех, кто стоял за его спиной. - Привет, - Сакура махнула рукой и сдержанно улыбнулась. Рядом с ней возвышалась её подруга и отводила взгляд, явно чувствуя себя некомфортно. Киришиме хватило секунды, чтобы как ошпаренному подскочить, чуть не опрокинув на себя поднос с едой. Он хотел по привычке сразу выйти изо стола и пройти за девушкой в уединенное место, как она любила делать, но… Зацепившись ногой за стул Бакуго, получив от того, безусловно, мат и проклятия на импотенцию, он остался стоять на месте. «Правда. Надо уже отдавать отчёт своим действиям». - Йоу, - Бунтарь улыбнулся и кивком головы намекнул на свободные места рядом. - Хотите, присоединяйтесь! - Нет, спасибо, - знакомая не запиналась, как раньше, что подметил Кацуки у себя в голове, пялясь в свой обед. «Блять, если они разведут тут свои романтические сопли…», он подорвёт задницы обоим. - У тебя появился новый телефон? - Эм, да, - красноволосый моргнул, к своему стыду подметив, что до этого уже успел рассказать Сакуре и о предстоящей встрече с отцом, и о событиях, из-за которых предыдущий смартфон был сломан. Он находка для шпиона. - Я хотела узнать номер, - прямо сказала Такаги, достав свой мобильник. - Не против? Эйджиро ответил не сразу. Он пытался максимально быстро оценить всю ситуацию и последствия своих будущих слов. Голова была готова лопнуть от такой величины мгновенной аналитической нагрузки, как сирена мигая внутри тревожно-красным. Денки с интересом наблюдал за парочкой, кидая какие-то красноречивые взгляды рядом сидящему брюнету. Тот лишь покачивал головой и пожимал плечами. Бакуго мельком посмотрел снизу на привычный подбородок куска дебила с невыбритой частью щетины, и только бы слепой не заметил, как у того слишком явно с такого ракурса сглатывалась слюна по движению кадыка. Он что… Нервничал? Серьезно? «Боже, мерзость». - Извини, - парень неловко улыбнулся, в привычном жесте залезая пальцами в затылок. - Я его еще не включал, лежит в общежитии. - М… - Сакура еле держала улыбку, что было видно по дрожащим губам. Она кивнула и опустила телефон с звонко брякнувшим массивным брелком. - Ладно… - Я тебя наберу, не переживай, - резвый голос юноши заставил ее вновь на него глянуть. Он широко улыбнулся и поднял большой палец вверх. - Я помню твой номер! - «блять». Ханта и Каминари удивленно вскинули брови, а Кацуки закатил глаза. «Фу». Девушка сначала заторможенно моргнула, а потом кивнула, хихикнув. - Хорошо. Приятного аппетита, пока! - И тебе, до встречи! - Эйджиро, наконец, опустился на место и тяжело выдохнул, стараясь всем видом не показывать свой мандраж. Его подмышки моментально взмокли, как и спина, но он надеялся, что рубашка не выдаст своего владельца, как последняя предательница. - Помнишь номер? - ядовито подметил Денки, собираясь начать шарманку, которую держал при себе весь прошедший день. - Какая «прелесть»! - Отвали, чел, - раздраженно прервал его Киришима, слишком резко нахмурив брови. Он, бляха, сам понимал, как это прозвучало, но… - Я помню телефоны всех вас. - Серьезно? - Серо искренне удивился, уставившись на юношу. - Зачем? - Чтобы я мог с вами связаться, если попаду в какую-нибудь ситуацию, например, на практике или в будущем, на работе, - Эйджиро был словно обижен. Нет, он был зол на самого себя и сейчас с непривычной для себя размашистой манерой толкал карри за обе щеки. Каминари хотел что-то сказать, но даже он почувствовал неподходящий момент для своих замечаний. Кацуки хрустнул пальцами, удерживая руки под столом. А чьи номера он помнил? Матери да отца. Ну и Бест Джинса, но там было необходимо его вызубрить. Больше ничьи. Ему это было ненужно, потому что Бакуго не нуждался в помощи на поле боя и тем более никогда бы не позвал на подмогу таких ебланов. Так бы сказал старый он. Но сейчас отдаленно блондин прикинул: ситуации бывают реально разные. Те, где его причуда может быть бесполезной, где понадобится банально больше рук для спасения пострадавших или где злодеи разделятся, и нужен будет кто-то выиграть время, чтобы Кацуки успел всех прикончить. Может быть, это не самая тупая мысль крашеной головы рядом. Он перевел на соседа взгляд, наблюдая за его странным поведением. Бакуго правда не ебала вся эта ситуация, но подобные нехарактерные дерьмоволосому эмоциональные качели даже немного выбили из колеи. Он не мог его предугадать, как раньше. Что? Блондин перевел глаза обратно в грязные тарелки. Он впервые почувствовал, что Киришима был сейчас скрытным в какой-то степени. Одноклассник что-то утаивал, не хотел чем-то делиться, и в итоге это вылилось в такое его непредсказуемое настроение. Может, только для Бакуго? Потому что, вот, соевая морда сидел со слишком спокойным ебалом и весь день вёл себя так, будто ничего не происходило, только иногда кидая долгие взгляды на своего друга. Он что-то знал? Да какого хера вообще, это стало заботить Бакуго?! На самом деле, не стало. Просто обстановка поменялась, люди рядом изменились, и подобные смены было тяжело не заметить, постоянно находясь в их обществе. Вот и всё. «Просто нужно забить хер, переждать, и всё устаканится». - Так и чё? - Кацуки продолжил пялиться перед собой, грубо перебив пустопорожние разговоры товарищей. - Замутил с этой девкой? - Киришима замер, слишком ошарашено уставившись на профиль блондина. Тот кинул злой взгляд в ответ. - Поэтому ведешь себя, как еблан? - Чё? - Эйджиро вмиг разозлился. Бакуго даже напрягся, немного оторопев. Намечалась драка, и кровь в предвкушении начала закипать под кожей. - Какие-то проблемы, чувак? - Ага, вымораживаешь. - М, - Бунтарь слишком громко опустил тарелку, от чего плечи Денки дрогнули, и он испуганно вжался в стул. - Ну, может быть, засунешь своё мнение себе в зад? - А ты, смотрю, осмелел? - Кацуки оскалился, толкнув ногой стол, что тот опасно дернулся, звякнув посудой. Каминари отъехал на стуле подальше, а Серо свел брови. - Ребят, прекращайте… - А чё, я перед тобой трястись должен? - Киришима опустил голову, с вызовом смотря исподлобья. - Сожми крепче свои дебильные зубы, - Бакуго уже за малым замахнулся, как в эту секунду в столовую вошли учителя. Парни замерли, прожигая друг друга ненавистными взглядами. Дежавю. Эйджиро резко встал и направился к выходу. Ханта с Каминари, затаившись, провожали его взглядом, а блондин раздраженно чуть ли не зарычал. Сука, как он его бесил! Следующий остаток дня Киришима даже не глянул в его сторону. «Ну и пусть идет нахуй, сопля ебучая». Еще и обиды какие-то дебильные кидает за правду, нахер он ему не всрался. Так прошло несколько дней. Кацуки проводил время наедине с собой, всё сильнее выбешиваясь. Эйджиро откровенно его игнорировал и избегал, отчего в классе в целом присутствовала гнетущая атмосфера непонимания. Когда к нему подошел Изуку, заикнувшись о том, что между ними произошло, получил красноречивый взрыв в свое веснушчатое, чрезмерно любопытное, задротское ебало. Бакуго завалился спать. Скоро у них будет серьезное практическое занятие. Его и так мотало по дополнительным тренировкам на лицензию, всё больше загоняя задетые самооценку и гордость. А тут еще пришлось прослыть последним куском дерьма среди геройского факультета, мол, его аж «терпила номер один Японии» не выдержал. Бакуго раздраженно пинал стену. Дверь в комнату тихо открылась, и он подскочил на жопе, намереваясь уже обвалить шквал своей злости на вошедшего. Свет включился. Ханта жестом поприветствовал взъерошенного парня и защелкнул за собой. Бакуго завалился обратно на кровать. «Пришёл еще один пидор». Он и Каминари, как мухи вокруг говна, летали возле Эйджиро, даже не пытаясь подойти к Бакуго. Это очевидно говорило о том, что они общались с ним только из-за красноволосого. «Ебучие лицемеры и слабаки». - Свали, - грозно и хрипло проговорил блондин, а гость плавно уселся на стул, закинув ногу на колено. - Сейчас уйду, - спокойно проговорил брюнет. Его согласие еще больше выбесило, и Бакуго приподнялся на локтях, нехотя на него посмотрев. Серо слабо улыбнулся. - Не зайдешь к Киришиме? - Блять, - блондин закатил глаза, слишком остервенело взъерошив волосы. - Да пошел он нахуй! И ты тоже! Я пытаюсь спать, отъебитесь от меня! - Бро, - Ханта поднял руки в сдающемся жесте, видимо, таким образом создавая «защиту» от огромного для него количества негатива. - Вы же друзья, пойди навстречу, - Серо получил первой подвернувшей подушкой в лицо. Брюнет чихнул и обреченно поднялся с места, бросив ее обратно. Бакуго был готов его испепелить, поэтому тот поспешно ретировался в ебеня. Спустя пару часов парень проснулся. Какое же хуевое состояние! Сердце шарашило от резкого пробуждения, глаза пекло, в горле стоял комок тошноты, а тело бросало в жар. Его можно было выжимать, как мокрую тряпку. Дурацкая дремота, когда, вроде, он уже провалился в сон, а слишком гудящий мозг вновь вырвал его обратно в реальность. Бакуго рывком поднялся, немного потряхивая свою майку, создавая на торсе прохладный сквозняк. «Нужно хотя бы выпить воды». Возвращаясь со стаканом в руке, глаза невольно заметили полоску света из-под соседней двери. Соседский дебил не спал. Шумно и медленно втянув в себя воздух и также плавно его выпустив, блондин подошел ближе, не свойственно для себя, медля. «Заебало». С ноги открыв дверь, он упёрся сощуренными от яркого света глазами в Киришиму, который, наклонив слишком низко голову, читал, параллельно тягая гантели в обоих руках. Он глянул на блондина выжидающим взглядом, и тому захотелось его послать. Кацуки закрыл за собой дверь, специально резко поставил стакан, чтобы разлить часть воды на страницы, в которые смотрел хозяин комнаты пару секунд назад, и прошел к кровати. Эйджиро опустил одну гантелю, поспешно смахивая ребром ладони влагу, начавшую впитываться в бумагу, но ничего не сказал. Бакуго смачно плюхнулся на вечно разобранное одеяло расцветки хаки и положил пульсирующую болью голову на мягкую подушку. Он сначала жмурил глаза от света, а потом из-под тяжелых век смотрел на мокрую спину Киришимы, который продолжал качать одну руку, медленно перелистывая страницы другой. Хотелось узнать, почему он не спал, но и не хотелось, Бакуго было похуй. Он наблюдал какое-то время за ритмично катающимися под кожей напряженными мышцами, заметив, что это начинало его убаюкивать. Дернув подбородком, парень немного завозился, устраиваясь поудобнее. Просто хотелось спать. - Я не встречаюсь с ней. Кацуки немного дрогнул, вырванный из полудрёма. Он зло нахмурил брови, не сразу сообразив, что это было адресовано ему, а после тихо хмыкнул, давая понять, что услышал. Но Киришима не продолжил, а Бакуго снова стал засыпать. Да ему похуй, встречаешься ты с ней или нет. - Ок, - последовал тихий ответ. - Как мне показалось, она пыталась меня использовать, - какая же у блондина сейчас была удобная поза, чтобы вырубиться. - Может быть, я и ошибся, но я сказал ей об этом. Не люблю, когда моими чувствами манипулируют, - голос Бунтаря показался в один момент слишком громким и резким, из-за чего сонный мозг Кацуки вновь вернулся в реальность, а тело опять кинуло в жар. «Да еб вашу мать». - Ты из-за этого… Был такой еблан? - еле вороча языком пробурчал Бакуго, после чего перекатился на спину, опять щурясь от яркого света лампы. «Сука, подорвать бы ее». - Возможно, - Киришима немного покряхтел, переложив тяжелый инструмент в другую руку. - Меня это парило. Да и не только это, знаешь. - Что еще? - с привычной раздраженностью и хриплостью проговорил блондин. - Встреча с батей тоже была немного трудной для меня, - «боже, блять, как же похуй». - Ну и, когда я увидел Эри перед фестивалем, я… Я вспомнил Сэра, Мирио… Вот эта вся херня, - Кацуки казалось, что ему это снится, но на перечислении имён он напрягся и снова проснулся. Разлепив глаза, перед которыми плыл потолок, он запрокинул голову, всматриваясь в чужую напряженную спину. - Мне казалось… Я не справляюсь, - на этих словах гантеля выскользнула из руки, громко бахнув на пол. Эйджиро тяжело дышал, через минуту поднявшись, пройдя к выключателю. Наконец, кислотный свет лампы потух, окуная юношей на мгновение в беспросветную тьму. Щелчок, и настольный, маленький ночник разбавил темноту оранжево-красными бликами. Киришима опять сел на стул и ссутулился, зарываясь пальцами в волосы. Бакуго вздохнул и рывком перекатился на живот, подбирая ногами одеяло. Понятно. Сознание снова липко окутывал сон. Зачем было на это отвечать? Дебил сам ему всё рассказал, ведь Бакуго не просил, но почему-то в его голове не появилось ни одной мысли, а внутри разлилось чувство спокойствия. Спустя пару минут кровать в другой стороне промялась, и Кацуки раздраженно цыкнул, пытаясь отпихнуть чужое тело, как его локоть напоролся на твердую спину. Бакуго глянул через плечо, вперевшись взглядом в красный затылок. От соседа еле уловимо пахло потом, шоколадным гелем для душа и подаренным одеколоном. Последний, видимо, сильно въедался в кожу, раз ощущался до сих пор. Да какая, нахуй, разница? Блондин отвернулся, удобнее устраиваясь возле стены. - Ты дебил, - выдавил он. - Заколебала твоя низкая самооценка. - Меня тоже, - тихо отозвались откуда-то уже совсем далеко. - Тогда… - Кацуки уже почти выключился, предварительно шумно вздохнув. - Въеби ей. - Обязательно, - еле слышимый хмык. Юноша засопел. Эйджиро пару раз сильно моргнул, проходясь пальцами по влажным ресницам. Глубоко вдохнув и медленно протяжно выдохнув, успокаивая клокочущее от переживаний сердце, он уставился глазами на собственный стол, где горел ночник. Тот разбрасывал причудливые узоры по стенам с расписанием тренировок и стопкам различных учебников. Бунтарь ощущал еле заметное движение чужой спины и думал об этом. Зачем Бакуго пришел? Киришима потянул запутанные проводные наушники, лежащие в это время как раз под его краем подушки, засунув их в уши. Слишком яркий свет дисплея больно ударил в глаза, и парень поспешно зашёл в приложение с музыкой, включая одну из первых попавшихся песен. Смартфон был заблокирован и запихан куда-то под плечо. Эйджиро прикрыл веки. Эти пару дней, после того, как он вспылил и молча покинул столовую, были ужасны. Киришима чувствовал лютый стыд за свои действия и из-за этого не мог смотреть однокласснику в глаза. Внутри постоянно клокотала паника, что их и так слабую дружескую связь он порвал окончательно своим дурацким поведением, а Бакуго, при малейшей попытке заговорить, пошлет нахер и больше не посмотрит в его сторону. А потом парень задумался: зачем ему вообще нужна была дружба с кем-то вроде Кацуки? Раньше единственным аргументом подобным мыслям оставалось то, что это ему необходима «дружба» с Бакуго. Эйджиро цеплялся за него, как за объект, приводящий в чувства, отрезвляющий от заебов или чрезмерных чувств. У него имелось то, что иногда не хватало Киришиме: безоговорочная уверенность. Наблюдая за ним, опыляясь его настроением, парень замечал, что становился более стойким, смелым и рискованным. Словно открывалось второе дыхание и совершенно не хотелось ударять в грязь лицом. Разве не что-то такое называют дружеским соперничеством? Было тяжело. Без Бакуго. Эйджиро зарылся носом в край подушки, улавливая кожей спокойное дыхание позади себя. С этим придурком, казалось, было невыносимо, но без него тоже туго. Бунтаря постоянно по привычке тянуло показать ему мем на новом телефоне, скинуть какое-то дурацкое видео под ночь или банально выслушать грубые редкие высказывания на свои истории. Зачем же он пришёл? Постоянно вытворял хрень, не мог себя держать, ни под кого не подстраивался, независим, самодостаточен, зрел. И почему он всё-таки врывался в комнату без спроса и, типа, нехотя помогал, нехотя слушал пустой пиздёж, нехотя шел вместе жрать? Позволял заходить к себе, иногда прикасаться, редко, но молча соглашался с чем-то и смотрел при этом в сторону, словно стыдясь в этом признаться даже самому себе. Он-таки купил ему одеколон. То есть, подарил подарок. Именно то, что Киришима хотел. Парень не раз представлял в последние ночи перед сном, как это выглядело: вот Бакуго идёт в косметический магазин со своей кислой рожей, сует флаконы в нос, как делал это в прошлый раз, и заметно лишь, наверно, только Бунтарю, немного вскидывает брови и сводит глаза на пузырьке. Он в тот момент был удивлён или удовлетворён? Подходит к кассе, бурчит что-то про упаковку милой девушке и плетётся обратно в академию. О чём он думал? Предполагал, что Эйджиро будет пользоваться одеколоном для свиданий с Сакурой, как это предложил Ханта? Ведь поэтому он так отреагировал, когда Киришима один раз брызнул его на ямку под мочкой? Подумал, что одноклассник начал встречаться с девушкой? Был зол и разочарован? Почему? И, вообще, он думал о том, какая будет реакция Такаги на надушившегося этим итальянским запахом юношу? Как она будет смущённо или восхищённо краснеть, прижимаясь ближе, а затем блаженно вдыхать впитавшийся аромат со своего шарфика или платья, ассоциируя его с определённым мужским образом? Очень вовремя в ушах зазвучала прекрасная Tanerélle, обволакивая перепонки бархатным голосом, укачивая уставший мозг. Каждое слово Эйджиро знал наизусть, как и почти всех песен, находящихся в плейлисте. Сознание невольно пело в унисон, заменив слова картинками, а по коже побежали мурашки. «We do not exist, no (Мы не существуем, нет)… We do not exist and yet we’re real (Мы не существуем, но всё же реальны)…», - юноша хотел удобнее уложить ноги, случайно наткнувшись на чужие. Сосед немного пошевелился, меняя позу из-за затёкших мышц. «I try to reminisce so (Я пытаюсь предаваться воспоминаниям)… I try to reminisce so I can feel (Пытаюсь вспомнить, чтобы почувствовать)…», - Эйджиро немного подвинулся, практически свесившись с края, давая другу больше пространства. Телефон чуть не выпал, но ловкие пальцы его ухватили, засовывая под подушку, поспешно пряча загоревшийся экран. «So I can sail (Чтобы я смог парить)… Through parallels (Сквозь параллели)…», - Киришима решил не терять возможности лечь удобнее, грубовато пихнув чужой бок. Наверно, блондин зашипел и выругнулся, но ответил тоже неприятным ударом в рёбра. Какой же придурок. Красноволосый перевернулся на живот, вытянув одну ногу, а вторую согнув в колене. Он тоже, вообще-то, хотел спать. «So I can leave and then resurface (Чтобы я мог нырять и всплывать)… On a dot that’s blue and pale (По бледно-синим точкам)…», - на него нагло закинули некоторые из своих конечностей. Эйджиро тихо хмыкнул, почувствовав тяжесть и тепло тела рядом. Сейчас всё проще. Просто Киришима решил быть с собой честным после встречи со злодеями. Сколько не строй из себя крутого, рано или поздно из тебя выбьют всю дурь, так зачем делать вид? Тогда парень и стал понимать Кацуки. Различия в его настроении, темы, которые его бесили по-разному, предположительные мотивы действий, предпочтения и так далее, и тому подобное. Тогда они, в целом, как показалось Эйджиро, и стали друзьями. Красноволосый просто перестал строить из себя хуй пойми чё, а Бакуго в его обществе после спортивного фестиваля меньше выебывался. Жаль, что понимал он это только сейчас. Блондин постоянно беспардонно влетал в его личное пространство. Таким образом он показывал, что ему не похуй. И это льстило, блять, до самых сосудов. «Спасибо, что пришел, Бакуго». Мысли уже начали путаться, сменяясь какими-то психоделическими сценами проваливающегося в сон сознания. Телефон упал на пол, и от громкого удара Киришима дернулся, моментально открыв глаза. Парень судорожно завозил рукой, поднимая гаджет. Не хватало его еще разбить. Почти на последнем издыхании заряда, экран показал шесть утра. Ученик медленно сел и вытер рукой лицо, которое вмиг покрылось испариной от слишком резкого пробуждения. В комнате было душно, и очень тусклый ранний свет утра неуютно касался некоторых вещей в окружающей обстановке. Эйджиро медленно, немного шатаясь, прошел к окну и приоткрыл его, впуская холодный воздух. Он спешно вернулся к кровати и уселся на край, собирая себя в кучу. Было тошнотворное ощущение усталости, словно юноша и не спал те самые несколько часов. Кинув взгляд на тяжело вздохнувшего за спиной одноклассника, парень попытался сгенерировать мысль вялым мозгом. - Тебе тоже бывает хреново, Бакуго? - заплетающимся языком пробормотал сонный Киришима, всматриваясь в напряженные светлые брови. - Угу-м… - прозвучал через пару секунд ответ. Эйджиро чуть не подскочил, чудом оставшись на месте, лишь схватившись от испуга за грудь. Он моментально проснулся, вытянувшись в шее от удивления, с опаской всматриваясь в лицо друга. Тот даже не шевельнулся. - Ты спишь? - осторожно прошептал Бунтарь и, когда увидел, что чужие губы с силой сжались, опуская края еще ниже, снова ошарашено встрепенулся. - Мне… - блондин тоже еле воротил языком, сильнее зарывшись носом в подушку, - похуй на каких-то девок или отношение родоков… - парень вновь шумно вдохнул. За его волосами почти не было видно плотно сомкнутых глаз. - Из-за меня не стало Символа Мира. Выкупаешь разницу между нами? Киришима уставился в пол. Ему нечего было на это ответить. Сейчас его будто окатили холодной водой. Можно сказать, мол, у всех разные проблемы и переживания, но не в данном случае. Эйджиро захотелось ударить самого себя и посильнее, чтобы аж челюсть хрустнула. Пока он купался в беспокойствах стандартного подростка и школьной адаптация, его товарищ, о дружбе с которым ему хватило смелости думать, нёс на своих плечах непосильный груз: высокие ожидания общества, колоссальную ответственность и всё вытекающее из его жизненной цели стать лучшим. Он невольно был участником переломных событий и никогда от них не бежал, смело встречая их широкой грудью и сжатыми кулаками. Киришима слышал в ушах стук своего сердца. Он, блять, реально жалкий и неимоверно… Тупой. «Ебаный рот». Парень не мог унять крупную дрожь в руках и даже не знал, что сделать и сказать. В голове стоял такой дикий шум, что, кажется, он понял, как ощущал себя Каминари во время использования причуды. Паника от собственного бездействия и недальновидности накрывала волнами, хаотично выдавая все последние действия красноволосого кадрами словно с ретро-плёнки. Было дико стыдно и хотелось провалиться под землю за свои поступки, а тем более - мысли. Юноша резко вернулся в положение лёжа, улавливая нарастающий писк, извещающий об обморочном состоянии. Жесть его трухануло. - Блять… - Эйджиро зарылся пальцами в спутанные волосы, оттянув их с такой силой, что могло показаться, сейчас вырвет с корнями. - Ты прав, я… Пф, я… - Киришима судорожно выдохнул, видимо, стараясь себя тщетно успокоить. - Я такой дебил. Прости меня. Я еще заёбывал тебя тренировками, хуйнёй всякой и... И даже не спросил… - парень повернул голову, потерянно бегая взглядом по чужим контурам лица. - Как ты? Бакуго слегка приоткрыл глаза. Его кроваво-красные радужки закрывали короткие светлые ресницы, придавая взгляду какую-то пугающую глубину. Эйджиро сжал покусанные губы, смотря с таким искреннем беспокойством, что хотелось его взорвать. - Ты дебил? - Да, я же сказал… - Киришима немного снизил громкость голоса. - Самый настоящий придурок, но, Бакуго, ты можешь на меня положиться. Прости, что сразу не понял, как тебе тяже… - Завали ебало, - зло огрызнулся последний. Он резко дернулся, сильно толкая чужое тело. - Я охуенно справляюсь в отличии от тебя, который размазался из-за какой-то хуйни! - Д-да, - Эйджиро пытался вытерпеть, пока его пинали. - Тяжело мне даётся подобное, но я работаю над собой! Стану лучше! - Мне похуй, я пытаюсь спать! - Извини, - Киришима рывком отвернулся и послушно затих. Кацуки еще секунду смотрел на его шею, после чего закрыл глаза, удобнее устраиваясь на чужой кровати. Он вновь стал проваливаться в сон, когда до ушей донесся тихий голос соседа. - Бро… Бакуго пришлось заставить тело напрячься, чтобы вновь открыть рот и послать Киришиму куда подальше из этой страны, чтобы дать, наконец, ему поспать. - Спасибо, что остался невредим тогда… Блондин нахмурил брови, щекоча переносицу собственными прядями волос. - Знаешь, думаю, рано или поздно это бы случилось… Я про Символ Мира. Кацуки слегка приоткрыл один глаз, уставившись на чужой выпирающий позвонок. - Уверен, ты станешь лучшим и превзойдёшь его… А я тебя поддержу. «Подхалим ебучий». И словно на мысли Бакуго, Эйджиро пустил сдавленный смешок. Что за придурок? - Собой, дебил, занимайся. - Буду заниматься, - он резко повернулся, криво улыбаясь. - Стану твоим напарником! - Нахуя? - блондин вяло моргнул. - Ну… - Киришима отвернулся и затих. Ответа не следовало достаточно долго, видимо, он не ожидал, что ему зададут такой вопрос. - Почему тебе, блять, надо за кем-то таскаться? - Кацуки перевернулся на спину, сложив руки на затылке. - Не знаю… - парень тоже сменил позу, потеснив соседа плечом. - Я такое только к тебе чувствую. Возможно, потому что очень уважаю, - Эйджиро немного потянулся, хрустнув позвоночником. - Если я тебя раздражаю, дай знать, отстану, - он шмыгнул носом. - Я правда слишком дебил в последнее время. Постараюсь больше никого не подвести. Ну, так… - юноша повернул голову. Бакуго спокойно смотрел вверх, лишь хмуря по привычке брови. - Если заебал, просто скажи. - Да, заебал, - он метнул глаза в сторону, подмечая твердое выражение лица. Оно отвернулось, уперевшись взглядом в потолок. - Понял. Воцарилась тишина. Кацуки жал сухие губы, словно выжидая дальнейшее, но ничего не следовало. Они оба не шевелились некоторое время, видимо, каждый погрузившись в свои мысли. Эйджиро глубоко и шумно вздохнул, после чего рывком поднялся и засобирался. Он бы не смог больше уснуть и, пока оставалось время до занятий, решил сходить на утреннюю пробежку, проветрить голову. Бакуго краем глаза наблюдал, как одноклассник небрежно раскидывал спальные вещи по комнате, надевая спортивный костюм. «Сука». Блондин аж зарычал, пиная одеяло, после чего подскочил на ноги и прошлёпал мимо, громко хлопнув за собой дверью. Киришима постоял пару минут и начал расшнуровывать спортивные кроссовки. Кацуки так же собирался в своей комнате. Он аналогично решил пойти на пробежку, раз этот дебил его разбудил. В усердии юному герою точно не было равных. Но, блять. Под ложечкой неприятно сосало, а в висках пульсировало. Было ебучее чувство уязвлённости. Ровно такое же, когда на него напал слизень в переулке или схватили злодеи из Лиги. Тут ощущалось примерно то же самое, просто не таких масштабов. Бакуго не привык о чём-то жалеть, но в какой-то степени это делал. Никто не знал о его внутренних заёбах, и он не должен был никому их показывать. С куском дерьма по имени Деку просто была немного другая ситуация, и тогда это касалось Всемогущего, кумира детства. Но сейчас… Либо сопли Эйджиро слишком пагубно влияли на парня, либо… Стоп! Он же не поддавался чужому влиянию, так какого хуя?! С пальцев сорвались маленькие взрывы. В этот момент до ушей донесся звук хлопнувшей по соседству двери. «Черт». Бакуго вышел спустя пару минуту, улавливая глазами покидающего общежитие Киришиму. Он поплёлся следом, удерживая некоторое расстояние. Когда одноклассник оказался на красиво вымощенном тротуаре, кинул на траву спортивную сумку и принялся разминаться, ловко разводя руки, приседая и даже прыгая на месте. Блондин, шаркая ногами, подошёл ближе, кривя губы. Товарищ кинул на него быстрый взгляд и слабо улыбнулся, начав свой забег. Он решил взять достаточно интенсивный темп, быстро удаляясь навстречу парковой зоне. На его спину долго и пристально смотрели злые багровые глаза. Кацуки присел на корточки, зарываясь пальцами в волосы, а после, сорвавшись с места, как угорелый, понёсся по тому же пути. Он даже не побрезговал ускорить себя с помощью взрывов, нагоняя этого дебильного мозговыносящего куска дерьмовых волос, чтобы в моменте насладиться его охуевшим лицом. Туша Бакуго врезалась в чужую, прикладывая ее с особой силой о плитку, прочесывая бока. - Блять! - заорал Киришима, зажмурившись от неприятных ощущений. Он, конечно, рефлекторно активировал причуду, но соврет, сказав, что не обосрался. - Ты опять проиграл, придурок! - Я с тобой и не соревновался! - Эйджиро забарахтался, как жук, под тяжелым весом. - Кому нахуй нужен напарник, который постоянно мотает сопли на кулак?! - Я не буду твоим напарником! - Бунтарь резко рассек окаменевшей рукой воздух, проходясь в сантиметре от чужого носа. Кацуки пришлось отклониться, из-за чего его жестко перекинули на спину, выбив воздух из лёгких. Он моментально схватил пальцами чужое лицо, оказавшееся сверху, стискивая твердеющую с каждой секундой кожу. - Я хочу быть твоим другом! - Иди нахуй! - Сам пошёл! - Киришима выдержал смачный взрыв и вцепился когтистой лапой в горячую руку. - Если ты просто не хочешь связываться со мной, окей! Но, если ты из-за своей дебильной гордости просто не можешь признать, что тебе хочется общаться, то ты конченный дебил! Ненавижу, когда мной пользуются, поэтому не дам тебе водить меня за нос! - Да кому ты, блять, нужен! - блондин выкрутился из хватки, и они разлетелись в разные стороны от нескольких взрывов. - Тогда… - Киришима тяжело дыша выпрямился, сжав кулаки. - Я не буду с тобой общаться! Бакуго прыснул оттого, насколько это звучало тупо и по-детски. Он хрипло посмеялся, также поднимаясь на ноги. Дым рассеялся, и на него посмотрели серьезные красные глаза, вынуждая ядовитый оскал сползти с лица. Эйджиро вытер испачканную щеку о руку, развернулся и, как ни в чем не бывало, продолжил пробежку. - Эй, блять! - Кацуки его громко окликнул, но на него не обернулись. Парень остался один. Остервенело заорав и выпустив причуду вверх, его перекосило от боли, которой прострелило руки. Блондин сжал сильнее пальцы. Сука, как он сейчас был зол. Ему не нужны друзья! Этот еблан с каждым днем раздражал всё больше и больше, так что вопрос времени, когда бы он встал по ненависти на уровне с двумордым и Деку. Внутри что-то кольнуло. Нет… Бакуго сорвался на бег. Его нельзя было сравнивать с ними. Он другой. Просто сейчас ему нужны хорошие удары в голову, чтобы привести в чувство, верно? Кацуки увидел красные волосы, маячившие уже возле общежития, потому прибавил в скорости. Нужно было успеть, пока никто больше не пришёл. Нужно было успеть, пока Киришима не накрутил что-то в своей мусорной голове. Надо было успеть, пока сам Бакуго не передумал. - Дерь… - язык больно прикусили зубы, и Кацуки вновь активировал причуду, образуя взрывы из ноющих ладоней. - Киришима! - он заорал так оглушительно, что точно разбудил всех в округе, о чем свидетельствовали взлетевшие неподалеку птицы. План же был другой, ну… Эйджиро обернулся. - Я убью тебя, придурок ты конченный! Жертва развела руки, активировав причуду. Видимо, Бунтарь намеревался в этот раз устоять и не позволить себя жалко избить. В него влетела блондинистая туша, запустив пару небольших вспышек в лицо. Немного отшатнувшись назад, заскрипев зубами, Киришима остался на ногах. Он еле смог разомкнуть ноющие глаза, чтобы примерно предугадать следующее действие одноклассника, как тот просто повис на каменных руках, уткнувшись в ключицу. Эйджиро от шока моментально снял отвердевание и, не удержавшись, больно плюхнулся на пятую точку. На панике не зная куда деться, а тем более, куда деть именно руки, он вцепился ими в чужие плечи, слегка отодвинув товарища. Кацуки рывком вырвался и сел напротив, согнув ноги. Он опустил голову и сцепил пальцы, уперевшись локтями в колени. Красноволосый пристально на него пялил пару секунд и, не сдержавшись, придвинулся ближе, стараясь заглянуть в лицо. Когда тишина затянулась, Киришима слабо хлопнул друга по голени. - Бакуго? - Че? - Ниче… - парень отвернул голову, уставившись на здание общежития. Удивительно, что никто не открыл окно и не вывалился наружу, заваливая шумных подростков упрёками. - Просто будь таким же дебилом, как и раньше… - Чего? - Я сказал: будь-таким-же-дебилом-как-и-раньше! - Бакуго слишком громко заорал, что Эйджиро пощурился, отклонившись назад. Цыкнув, Кацуки мотнул шевелюрой, пожевывав от злости свою губу. Киришима демонстративно вздохнул. - О нет, Бакуго говорит, что нуждается во мне… - Ты ебанулся?! - Ладно! Понял! - парень еле сдерживал улыбку, но потом всё-таки рассмеялся. Блондин опять просто выругался, но спорить как раньше не стал. Почему-то внутри присутствовало удовлетворение от вида радостного ебала напротив.