Сонная муза

По началу Чанёль старался не шуметь, боясь, что разбудит мирно спящего на его диване парня, но потом привык и уже спокойно вел себя, как ни в чем не бывало. Бэкхён очень крепко спал и для перерыва его было невероятно сложно будить. В первый день, когда они встретились, у Пака тряслись поджилки. Всю неделю, пока тот спал в инсталляции в торговом центре, продюсер не пропустил ни одного дня, проводя там несколько часов. Когда он осознал, что неделя пронеслась и инсталляцию уберут, он снова столкнулся с прострацией. Ничего не получалось. Наполовину написанная музыка просто не хотела продолжать развиваться, будто потеряла что-то важное. Вдохновение того, кто её создаёт. Поэтому, в последний день, когда прекрасный спящий мальчик спал в стеклянной коробке в белоснежной одежде, на белоснежных простынях, он нашел в себе смелость написать записку, ведь знал, что тот забирает все стикеры с собой. Когда он понял, что на том конце провода с ним говорит тот самый парень, он жутко занервничал, потому что боялся, что его не так поймут, в просьбе "спать в его студии". Однако, ему все-таки удалось уговорить Бэкхёна приехать. И вот уже третий день он спит на диване в студии, а у продюсера вновь появилось вдохновение и силы, чтобы продолжить свои творения. Время от времени он оборачивался, чтобы посмотреть на спящее чудо. Бэкхён обнял край одеяла и подперев щеку своей ладошкой, спокойно и умиротворенно дышал, через приоткрытый рот. Как бы прекрасно он не спал, продюсер постоянно думал о том, что тот болен нарколепсией и считал себя эгоистом. Но, тот вроде как говорил, что копит денег на лечение? Если так, Пак был готов даже завысить цену, чтобы помочь ему, и уже думал предложить, однако, не успевал с ним поговорить между перерывами, а после, Бэкхён так быстро засыпал, что продюсер не успевал и глазом моргнуть. Да и, от чего-то, он терял все слова, когда начинал с ним говорить, хотя его словарный запас был богатым для человека, пишущего песни. Просто этот спящий мальчик, заставляет звучать музыку в его голове, словно включая маленькие огонечки, похожие на живых светлячков. А ещё уши краснеть, но об этом он предпочитал не думать, считая очень смущающим. Ближе к обеду, Чанёль решил разбудить парня, как они и договаривались, чтобы он поел и размялся. Для него этот момент был очень волнительным, будто он дотронется до чего-то запретного. Бэкхён казался таким хрупким, будто цветок. И, может быть, из-за этого в одной из недавно написанных им песен, была строчка: “Ты словно хрупкий цветок, Дотронуться до которого равно благословению…” Чем больше он смотрел на него, тем громче звучала музыка… - Бэкхён… - отчего-то шепотом позвал продюсер, осторожно дотрагиваясь до его плеча, а потом немного потреся. - Вставай, давай пообедаем? Бэкхё-ё-ён! Парень по началу только повозился на месте, но потом, когда Чанёль потряс его ещё раз, открыл глаза, в которых стояла сонная пелена. Обычно он сразу же садился, понемногу приходя в себя и ещё несколько минут просыпался. Все это время Пак украдкой завороженно наблюдал за ним, потому что все эти потягивания и попытки не заснуть обратно были безумно милыми. Чанёль старался спрятать свои краснеющие уши в копне волос, но, наверное, его выдавала дурацкая улыбка. Через несколько минут ему позвонили и сообщили о том, что курьер поднимается на этаж, поэтому Пак вышел чтобы его встретить. Обычно Бён спускался на первый этаж в буфет, но сегодня он очень хотел пообедать вместе с ним. - Ой, погоди, не уходи, я заказал нам еду, сейчас курьер поднимется! - у лифта он поймал сонного парня, останавливая его. - Ты любишь бобовую лапшу? - О, лапша? Хм… - из-за сонливости глаза Бэкхёна, казалось, плавали в разные стороны, что опять же было так мило. - С говядиной? - Свининой. Тебе больше нравится говядина? - Чанёль задумался. - Я просто люблю мясо, не важно какое, - тот улыбнулся и неловко перемялся с ноги на ногу. - Мне неловко, что мой работодатель кормит меня… Несмотря на свой довольно наглый вид, Бэкхён был очень скромный. Эти три дня он с неловкостью принимал оплату, будто совсем не заслужил. А ведь это Чанёль тратит его время, злоупотребляя серьезным заболеванием. - Нет, я настаиваю, давай поедим вместе? Тебе не придется спускаться вниз. - продюсер улыбнулся в ответ. - Но это хороший повод размяться немного, но я бы не отказался от бобовой лапши со свининой, - сонный мальчик продолжал мило улыбаться. - Тогда, я просто сделаю зарядку… где-нибудь здесь. Он посмотрел по сторонам, думая, где можно размяться так, чтобы никто не увидел. - Шеф! Еду принесли? - из-за дверей одного из кабинетов показалась голова какого-то парня в очках с большой оправой. - Нет ещё! - ответил Пак. - Кенсу, разве ты не в отпуске? - Нет, надо тут записать кое-что, пока артист свободен, - ответил тот и добавил, прежде чем закрыть дверь. - Скажите, когда еда прибудет, я приду забрать свою порцию. На этаже уже все были в курсе, что у главного продюсера в кабинете спит человек, но никто так и не осмелился спросить зачем, предпочитая делать вид, что ничего нет. За это Чанёль был им благодарен. Не очень хотелось объяснять, что он нанял человека, чтобы дописать песни… Тем более объяснять почему он постоянно спит. Когда приехал курьер, они забрали у него пакеты и Пак оплатил счет. Еду для сотрудника он занес сам, отправив Бэкхёна с их порциями обратно в кабинет. - О шеф! Я бы сам пришел, спасибо! - Кенсу подорвался со своего кресла, когда продюсер зашел к нему в студию. - Спасибо! - Как запись? - обращая внимание на парня за стеклом в акустической кабине, спросил Пак. - Это же… Кай? Воу, ты снова работаешь с ним, это впечатляет. - Да, мы вроде неплохая команда и ему нравятся мои песни, пробуем кое-что. - Кенсу почесал в затылке и посмеялся. Парень за стеклом, столкнулся взглядом с продюсером и поклонился в знак приветствия. - Ты должен накормить его чем-то более хорошим, он же звезда мировой величины, балбес! - Чанёль кивнул тому в ответ. - Он сам согласился на лапшу, так что я не виноват! - Ладно, записывайтесь, если что обращайся, я в соседнем кабинете. Чанёль повернулся к выходу, как вслед услышал. - О, а я не разбужу вашего парня, если зайду? Пак Чанёля как молнией ударило. Он бы мог сейчас развернуться и посмеяться, но отчего-то просто не мог. Чувство было, будто его поймали на воровстве золотых слитков. Он только выдавил из себя: “Это не мой парень, идиот…” и выше за дверь. Сердце колотилось как бешеное. Что это такое? Ещё никогда никто не мог так легко застать его врасплох, а сейчас одно предложение, заставило всю его выдающуюся личность сделать неловкое сальто в воздухе, приземляясь на задницу. Поэтому в свою студию он вернулся не только с красными ушами, но ещё и с барабанной трелью в груди. А Бэкхён спокойно разложил приборы и ждал продюсера, голодными глазами смотря на тарелки с лапшой, даже не подозревая, что у человека перед ним внутри целый ураган. - Так вкусно пахнет! - обрадовавшись, что тот пришел и наконец можно приступить к еде, Бён потер ладошки и взялся за палочки. - Спасибо за еду, продюсер Пак! - На здоровье… - еле выдавил из себя Чанёль, борясь с тем, что у него сократилась диафрагма и он не мог вздохнуть. - Приятного аппетита. - И вам! Выяснилось, что Бэкхён неряшливый едок, так как громко чавкал и всасывал лапшу, а ещё из-за того, что столик был низкий, немного испачкался, уронив кусочек мяса на рукав своего синего свитера. Но и это, черт возьми, было так мило. Пак Чанёль, ы должно быть сбрендил? Это все из-за снотворных и недосыпа? Почему этот человек напротив во всех смыслах стал для него центром вселенной? Где-то была кнопка, чтобы немного притормозить? Только чем больше он в это углублялся, тем ярче он видел нотные станы, которые по очереди звучали в его голове и переносились на цифровую дорожку. Все было таким легким, будто он может свернуть горы и осушить моря, достать звезду с неба! Какое-то безумие, не иначе… Закончив есть, Бэкхён сразу же стал устраиваться спать, довольный и сытый, отчего даже мурчал себе под нос какую-то мелодию. Прислушавшись, он узнал в ней песню, которую прямо сейчас дописывает. - Откуда ты знаешь этот мотив? - спросил он, без какой-либо угрозы. - Э… честно, я не собираюсь никому об этом рассказывать! Просто услышал сквозь сон! - тот почему-то запаниковал, даже снова сел. - Эй, нет-нет, я просто спросил! - продюсер посмеялся. - Эта песня вообще… “... вообще-то родилась из-за тебя”. Слова застряли в горле, не позволяя хозяину выдать себя. Бэкхён немного расслабился и кивнул. - Ну ладно. - он просто лег, закрыл глаза и, как это всегда происходит, заснул за пару секунд. Оставив Чанеля слышать свое размеренное дыхание и умирать внутри себя. Что же, все так и выглядит, как и кажется… Продюсер просто посмотрел в монитор компьютера, на котором горела яркая звуковая дорожка пока ещё не полной песни. Взяв наушники и гитару, он зашел в акустическую кабинку, садясь на высокий стул, перед микрофоном. Он помнил эту песню наизусть, поэтому ему не нужен был текст. Слова сами лились из него, заполняя пространство в комнате теплотой и чувствами, переполнявшими его. Через стекло он видел Бэкхёна, который просто спал и видел один из тысячи своих прекрасных снов, ставших вдохновением для почти творчески выгоревшего продюсера, нашедшего его однажды в холле торгового центра, словно давно потерянный грааль. Впервые в жизни он вкладывал в слова столько своей души, сколько только мог, и не жалел ни одной секунды. Казалось, когда он закончит петь, спящий мальчик растворится, словно мираж, возникший от его бессонницы, но парень был все на том же месте, когда продюсер вышел из кабинки. Осторожно присев напротив него в кресле, Чанёль рассматривал его, думая про себя: “И как же это могло произойти?” За каких-то пару недель, он стал одержим одним определенным человеком, что привел его разум в порядок. Обещая себе обязательно, все хорошенько обдумать, продюсер продолжил работу, пока рядом с ним находилась его сонная муза, вернувшая ему возможность творить. Творить че ловеку до этого пребывавшему в творческой коме.