Стань для меня ядом

Существуют тайны, о которых

люди лишь догадываются,

и только с течением времени

завеса постепенно приоткрывается,

но не сразу и не вся.

"Дракула" Брэм Стокер

***

...Возможно, считали, что птицы способствуют размножению растения, но омела когда-то также применялась для того, чтобы уменьшить популяции птиц. — Нет! Не пущу! Никуда ты не поедешь! Сок ягоды омелы очень липкий и вязкий, он был основным ингредиентом для изготовления клея для птиц. Некоторые варианты смеси были достаточно сильными, чтобы поймать ястребов, которых заманивали, привязав к ветке маленькую живую птичку. — Меня там ждут! И я уже пообещал! И вообще, я рыцарь, я обязан выполнять свои обязанности! Хотя происхождение научного названия "viscum" широко обсуждается, было высказано предположение, что оно относится к клейкости и вязкости сока. Другая теория заключается в том, что оно может происходить от санскритского "visam", что означает "яд". — Ты рыцарь, а не охотник на демонов! Ты пробыл здесь всего лишь три недели! — Целых три недели! Я не могу так долго отлучаться на Север. — Все равно не пущу! О Господи... Книжка закрылась с глухим хлопком. Стул слабо скрипнул о дорогой паркет, когда она встала из-за стола и решила выйти из своего кабинета. Запах засушенных трав и нагретого воздуха остался позади, и сменился ароматом свежего хлеба и ягодного чая, когда девушка прошла коридор и увидела нарушителей ее спокойствия и дисциплины. Но услышав шелест ее юбки, они мгновенно замолкли и воззрели на нее. — И что здесь происходит? — не одарив представителей мужского пола никаким приветствием, спросила девушка. Первым заговорил тот, кто на бумагах является ее мужем. — Он уже собрался уехать! — тыкнул на другого он пальцем, будто обиженный ребенок. Его медные волосы блестели будто пламя, стоило свету свечей задеть кудрявые пряди. — Скажи же ему! — Как ты себе это представляешь? — все также холодно, не теряя спокойствия, что так норовится вырваться из цепких лап, ответила она. Оба уже вдохнули воздуха, чтобы продолжить свой спор, но остановились, когда она подняла руку в неодобрительном жесте. — Харли, когда я говорила, что хочу себе кабинет рядом с кухней, я не имела ввиду, что хочу выслушивать ваши трагичные серенады с самого утра. — Прости нас.. — в своей излюбленно-нежной манере произнес юноша, кой человеком не являлся вовсе. Их родственником, соответственно, тоже. Но для Харли не существовало никого роднее, чем он, несмотря на его сущность. Волосы его белы, как снег, а глаза, чайные и яркие, искрились истинным сожалением. Высок, силён, но изящен. Умён и восхитителен, как сказал бы Харли, не будь он слишком гордым. Белый рыцарь, коим его прозвали в простонародье, отличался от людей тем, что был лишь частично человеком. Мальчик, рожденный в лесу, имевший белые, пятнистые кошачьи уши и хвост, отличающийся, местами, кошачьими повадками и поведением, но не лишенный человечности. И у него даже было её больше, чем у множества других представителей этой самой человечности. Возможно, именно поэтому Харли и выбрал его своим спутником. Любовь зла... Особенно в обществе, в котором ты не можешь открыто любить того, кого наказывает любить сердце. Харли же был совсем другим. Огненные волосы и буйный характер. Тяга к справедливости и утонченность молодого тела. Зеленые глаза, словно обработанные изумруды. И количество пудры, что он наносил на лицо, не могло скрыть его веснушек. Юный герцог был местами невоспитан, но обладал острым и гениальным, как говорит весь Высший свет, умом. Он влиятелен, красив, и очень богат. И ведь повезло ему влюбиться в Харита, обычного королевского рыцаря.. К тому же не человека женского пола. Харли просто не мог допустить, чтобы о них кто-то узнал. Особенно, чтобы не узнал его отец.. Именно поэтому она стоит здесь, вынужденная терпеть их любовные ссоры. — Я. Тебя. Не-пу-щу. — уже по слогам стал говорить герцог, дабы Харит смирился со своей участью. — Я не могу! Харли, я не могу остаться здесь ещё.. Я уеду всего на неделю, и потом вернусь. — На целую неделю! Нет! Ты остаешься здесь. — Триединая Богиня, услышь мои мольбы... — пробубнила девушка себе под нос, потирая лоб и ожидая, когда эти двое перестанут выяснять отношения. Но в ближайшие несколько минут эта пустая ругань так и не подошла к концу, из-за чего ей пришлось вмешаться. — Харит, может останешься еще на пару дней? Они замолчали. Харит в раздумьях, а Харли в недоумении, и оба уставились на неё. — Я правда не могу... — крохи уверенности Харита держались лишь на том, что вылазки с охотниками на демонов — это часть его работы. И долг перед страной. — Я должен уехать уже завтра.. — Значит не судьба. Харли, оставь леонина в покое. Харли тут же резко встал из-за стола и ушёл с кухни, не сказав ни слова, но одной только злости, отобразившейся на весноватом лице, хватило, чтобы Харит совсем поник, вздыхая от усталости. — Лилия, мне жаль.. Прости, что отвлекли тебя от учёбы. Я с ним поговорю.. — Сейчас его следует оставить наедине с собой. Ты же знаешь его. Пару часов покатается на коне и успокоится. "И вот снова я семейный психолог", подумала она, но вслух возражать этому не стала. Харит стал убирать посуду, которая осталась после завтрака. — Ты ела? — после минутного молчания спросил Харит, намывая кружки. — Да. — честно ответила она, закутавшись в вязаный серый платок, что лежал у неё плечах. — Несколько часов назад. Снова молчание. — Вам стоит помириться. — она, скорее всего, позже пожалеет о сказанных словах, но леонина стоило отвлечь. — Я думаю, тебе стоит поговорить с ним на том же языке, на котором вы говорили этой ночью. Кружка выскользнула, гулко ударившись о каменную раковину. Повезло, даже не треснула. — Ты.. Что-то слышала? — после неловкой тишины, неуверенно уточнил леонин, вцепившись мокрыми руками в столешницу. — Каюсь, грешна. — на выдохе произнесла девушка. — Кое-что я услышала. Но не волнуйся, я просто проснулась ночью, чтобы попить воды, и услышала вас, когда проходила мимо ваших покоев. Намеренно я вас не подслушивала. — она двинулась к выходу, уже делая шаг на ступеньки. — Но... Вам бы стоило быть тише. Слуги могут понять вас совсем не так, как это понимаю я. — Постой.. — Харит подошёл к ней, и она повернулась к нему лицом. — Тебе стыдно? — Да, но.. Дело не в этом. Зачем ты это сказала? Харит был напуган. Каждый раз, стоило кому-то хотя бы намекнуть, что их заметили, как его руки охватывал тремор, а глаза начинали бегать от тревоги. И каждый раз, когда все оказывалось неправдой, он мог выдохнуть со спокойной душой. Ведь его любовь и страсть к аристократу так и осталась незамеченной... — Тебе нечего стыдиться. Я все-таки его жена. И ваше прикрытие. — она ткнула его в лоб указательным пальцем, от чего он ойкнул и сморщил свое кошачье лицо. — А сказала я это... Просто потому что он не способен злиться на тебя долго. И уже ночью у вас все будет хорошо. Но только если ты позволишь ему смириться со своей болью. А кто бы ей помог со своей болью смириться.

***

У неё должен быть свой кабинет. Своя комната, куда не сможет войти ни один слуга. У неё должен быть свой собственный накопительный счет и финансовая подушка. У неё должна быть безопасность, чтобы ни один священник или инквизитор до неё не добрался. Выход в свет не чаще одного раза в три месяца. Возможность работы с растениями и травами. Доступ к семейной библиотеке герцогов Севера. И это всё в обмен на то, чтобы её заперли под клеймом жены. Это всё то, что Харли обязан выполнять, в обмен на его возможность быть с любимым и сохранять их отношения в тайне, и он выполняет это беспрекословно уже пол года. Это всё в обмен на возможность построить свободную самостоятельную жизнь, пусть и ту, что полна опасности... И все это только потому что она — еретичка, а её друг — полюбил "не того". Друг, который стал ей мужем. Друг, что поклялся быть для неё опорой, в обмен не требуя от неё выполнения всего того, что должна делать прилежная жена. Друг, что одним выстрелом убил обоих зайцев... Ведь её могли в любой момент взять под стражу или пустить на самосуд простонародью, а его возлюбленного — изгнать или убить. И этот выстрел — лавандовый брак.

***

Когда женщину хулят, то это происходит главным образом из-за ее ненасытной страсти к плотским наслаждениям. Поэтому в Писании и сказано: "Я нашел женщину горче смерти, и даже хорошая женщина предалась страсти к плотским наслаждениям". — Лилия? — Входи. Они легковерны. Демон жаждет главным образом испортить веру человека. Этого легче всего достигнуть у женщин. Они скорее подвержены воздействию со стороны духов вследствие естественной влажности своего сложения. Их язык болтлив. Все что они узнают с помощью чар, они передают подругам. Так как их силы невелики, то они жаждут отмщения за обиды с помощью колдовства. — Ты пропустила ужин. Снова. — низкий бархатный голос, будто мелодичная колыбельная, нежно заговорил с ней. Она услышала, как он медленно приблизился к ее постели, что располагалась прямо за ее спиной. Было в нем кое-что еще странное. От него веяло морозом, а по полу струился плащ. Он медленно бродил по кругу, словно ночной упырь, круживший вокруг жертвы. — Ты тоже. — с уверенностью ответила она, поняв, что в замок он вернулся только что. Соответственно, после завтрака в его горло не попало ни крошки. — Разве тебе не пора выяснить отношения с Харитом? — Мы договорились поговорить позже. Она горче смерти, т. к. смерть тела – явный, ужасный враг. Женщина же – скрытый, льстивый враг. Их сердце – тенета, т. е. неизмерима злоба, господствующая в их сердце. Их руки – оковы. Когда они участвуют в наведении порчи на живые существа, они достигают того, к чему стремятся с помощью дьявола. — Убери эту муть и поговори со мной. — юный герцог заговорил с ней жестче, но тут же остепенился. Он прочистил горло и смягчился. — Пожалуйста. Молчание. Тишина. Ты же его жена. Тяжелый вздох, и очередная книга захлопнулась. Ее бледные руки прошлись пальцами по старой коже, и девушка поднялась из-за стола. Она прошла мимо мужа, даже не посмотрев в его сторону. — Я не заставляю тебя отвлекаться от книги. Просто поговори со мной немного, ты вся в учебе.. — пытаясь загладить свой резкий тон, мягко говорил с ней Харли, когда она, с некоторым усилием, возвращала "Молот ведьм" обратно на полочку. — И зачем ты читаешь эту дрянь? — Не моя вина, что в твоей библиотеке завал. Я взяла что под руку попалось. — девушка развернулась спиной к своему книжному шкафу, и наконец воззрела на мужа. Он держался ровно, как и подобает аристократу, но губы в покое не оставлял от тревоги. Плащ полностью скрывал все тело. Он был будто тенью на фоне ее заправленной постели. — И я уже читала "Молот ведьм". Он медленно подошел к ее рабочему столу, что был завален медицинскими журналами и колбами с травами, на краю — стопка книг по травничеству, рядом — чугунные ступка и пестик. Его рука в черной шелковой перчатке взяла одну колбочку, из интереса ли, или чтобы унять стресс. — Зачем тебе, будучи ведьмой, читать руководство по истреблению ведьм? К тем более запрещенное. — он открыл колбочку и вдохнул содержимое. И сделал он это слишком резко. Его нос сморщился, а рот скривился, пока рука судорожно возвращала все на место. Или же просто убирала все подальше от брезгливой рыжей натуры. — Омела. — холодно изрекла она. — Читаю я это запрещенное по одной простой причине: не поняв корень мышления агрессора, я не пойму, как мне следует действовать, дабы обезопасить свое сознание. Ты, как политик, должен это понимать. — Политик не я, а мой отец. Я лишь его продолжение. — одного эксперимента с колбой ему не хватило, и он полез в другие колбочки. Ведьма молча продолжала стоять у шкафа, ожидая, когда этот ребенок наиграется. — Политик это тот, кто приносит в страну что-то новое. Я же лишь продолжаю дело своего отца, без каких-либо преобразований. А мог бы. — колбочек стало мало, и он решил полезть в ступку. И ведь все нужно ему понюхать.. Девушка не выдержала и подошла к нему, протягивая полусогнутую руку в его сторону. Он послушно вернул ей чугунную ступку. — Роза. — она поставила ступку обратно на стол. — У Харита понабрался? За семь лет в академии не нанюхался? — Не причитай. — буркнул он, на что она закатила глаза. Снова приставание к бедным колбам.. — Не прогуливал бы травничество — сейчас бы не обнюхивал все это, как мартовский кот. — А ты до сих пор в учебе, хотя мы окончили академию уже как девять месяцев назад. Это ненормально. Ты изучаешь омелу уже которые сутки и почти не выходишь отсюда. — Я всегда училась, ты это знаешь. И, прошу заметить, — она забрала колбы у него с рук и стала убирать их куда подальше, дабы этот нюхательный маньяк от них отстал. — опыты над омелой я бы закончила уже сегодня днем, если бы не ваши пустые ссоры с самого утра. — Прости меня. Я не хотел, чтобы ты это услышала. — пока ведьма прятала колбочки с травами по ящикам, Харли нашел себе новое занятие — "домогательства" до колб с зельями. — Но.. Я пришел поговорить о тебе. Герцог взял трапециевидную колбу с красной жидкостью. Хромовая кислота, подумала ведьма, практически моментально забирая у него сосуд. Еще не хватало, чтобы он и это вдохнул. — Поставь на место. — но она сделала это сама, отодвигая сосуды подальше от мужа. — Обо мне? Это бессмысленно. Поговори лучше с Харитом. — Лилия... Зачем ты так перенапрягаешься. — он наконец-то послушался ее и отстал от ее рабочих принадлежностей. Харли выпрямил спину, спрятал руки под ткань черного плаща и впился в нее своими изумрудными глазами. Зачем ты зовешь меня по имени? — Ты обещал, что не будешь пытаться меня перевоспитывать. — дабы занять свои руки делом, ведьма приступила к уборке рабочего стола. Она взяла стопку травников и вернулась к стеллажу с книгами. — Лилия, послушай же! — встрепенулся Харли, понимая, что жене его разговор не особо приятен. — Я не перевоспитываю тебя, я переживаю! Харит тоже, он мне говорил, как ему за тебя боязно. Клеймо жены не должно запирать тебя здесь, как в клетке. Не должно, но заперло. — Что ты предлагаешь? — холодно спросила она после недолгого молчания, пока он крутился на месте, наблюдая за ней. Она ходила туда сюда, выливая использованные растворы и отправляя мусор в утиль. — Я предлагал переехать в Монию, ты не захотела. — Я говорила, что на Севере мне хорошо. Зачем мне в Монию? — Выход в светское общество тебе необходим хотя бы иногда! В одиночестве можно сойти с ума. Я знаю это, как никто другой. Ведьма стала скидывать сосуды в ящик для дезинфекции, а затем приступила к намыванию стола. Действия стали более напряженными. — В академии я тоже почти всегда была одна. И здесь все то же самое. У меня есть ты и Харит. — И нас недостаточно! Ты по шею в работе, целыми днями. В работе, за которую тебе даже не платят. — у Харли стал надламываться голос, хоть внешне он и казался спокойным. — Мои женские труды никто не опубликует, мы уже говорили об этом. Харли — борец за справедливость. Но во всей его великолепной чести было одно черное пятно: он желал добиться справедливости, используя труд других. — Женщин авторов в Монии полно! Чем ты хуже? — Мои научные женские труды никто не опубликует, Харли. И ты это знаешь. Она подняла голову и посмотрела в зеркало над раковиной. Харли настоял на том, чтобы в ее кабинете было хотя бы одно небольшое зеркало, и с горем пополам она согласилась. И теперь каждый раз, завершая процесс работы, она лицезрела уставшую себя. Длинные темные волосы с фиолетовым отливом, что никогда не были распущены. В данный момент они убраны в низкий пучок. Высокий лоб скрывала челка. Ведьма мучилась с ней каждый раз, стоило только Харли вывести свою жену в свет, ведь челки нынче не в моде, и зачесывать ее было тяжело. На вытянутом, уставшем лице выделялись скулы и острый нос. Худоба тела, длинная шея, темные губы и бледность кожи, и все это сразу вносило ее в список привлекательных девушек. Но была в этой картине одна загвоздка. Причина, по которой она ненавидела беседы со светскими дамами больше всего. У нее тоже были зеленые глаза. Но если у Харли глаза — это чистый изумруд, то ее глаза — необработанный нефрит. Его глаза — густая лесная чаща под закатным солнцем, ее глаза — туман в лесу пасмурным утром. "Как же красив будет ваш малыш, — говорили они. — и как жаль, что ваш зеленоглазый первенец так и не увидел свет." — Ты боишься церкви? Молчание. Долгое и напряженное. Тишина, стоящая в кабинете, вдавливала их обоих в пол. Осознание, что жизнь идет в топку, и оба лишь заложники системы. Единственное, что их спасает — деньги. — Лилия... Я обещал, что защищу тебя. Даже в Монии до тебя не доберутся. — низкий голос, будто сам мороз, закрадывался под ее кожу. Только сейчас она ощутила дрожь в руках, которые все это время вцеплялись в раковину побелевшими пальцами. — Я верю. Но все равно не хочу туда. — Позволь найти для тебя компаньонку. Или хотя бы нанять личную горничную. — Нет, не надо... — Ты слишком много учишься. Ты слишком много учишься для женщины. — Харли, я устала. Не хочу об этом говорить. — Сколько ты поспала этой ночью? — новые вопросы каждый раз кидали из холода в жар. Я обязана перед ним отчитываться. — Три часа. — Ужас. А прошлой? — он переживал, это ясно, но каждый вопрос от него накладывал на ее клетку новые прутья. — Около пяти. — Поужинай и ложись спать. — снова прутик. Первый, второй.. И так уже скоро не останется щели для воздуха. — Я сама решу, что мне делать. — звучало жалко, но перед ним она и не нуждалась в силе. — Я и не ожидал услышать другого ответа. — шаги. Он подходит ближе, и снова пронизывающий холод пробежал под кожей на спине. — Лилия, неужели ты думаешь, что я пытаюсь усмирить тебя? — Я ничего не думаю. — Лилия, я прошу тебя, отдохни.. — Ты забыл договор? — Я давал клятву не делать из тебя послушную жену и пустышку, и как твой муж — должен уважать твою личность. — рука ложится ей на плечо. Он снял перчатку, и она почувствовала его холодную кожу через блузку. — Но как твой друг, я имею право заботиться о тебе, и попросить тебя поесть и лечь спать. — А еще настаивать на компаньонке. — ноги будто проваливаются под пол. Почему так кружится голова?.. — Просто я не могу полностью за тобой уследить.. Уследить? — То есть... Присмотреть за твоим здоровьем. — Харли мягко развернул Лилию за плечо к себе лицом, и она подчинилась. — Ты выглядишь неважно. Взгляд потерянный.. — Я пожалуй пойду спать. — на выдохе, почти шепотом, произнесла ведьма. — Хорошо. Но тебе хотя бы чай.. — она схватилась пальцами за лоб и отрицательно покачала головой. — Будь по-твоему.. Он отпустил ее и пошел к выходу. Но уже около самой двери остановился, черной тенью оставшись стоять к ней спиной. — Между нами сразу появилась пропасть.. После заключения брака. — он тоже устал. Но нашел в себе силы, чтобы поговорить с ней. — Ты знал, что это будет непросто. — после недолгого молчания ответила она. — Да.. Но мне бы хотелось.. Чтобы все было как раньше. — его голос дрогнул. — И чтобы ты не видела во мне врага.. Он не враг. Он тот, кто привык, что все его близкие находятся рядом с ним. И они должны чувствовать себя хорошо. Иначе он не сдержится. — Спокойной ночи.

***

Настал час прощания с Харитом. Всего неделя, но такая трагедия для Харли. Тяжело ждать своего возлюбленного, когда каждая вылазка может оказаться для него последней. — Ну, в добрый путь. — сказала она во время прощания. Харит наклонился, и она протянула ему свою руку для прощального жеста. — Спокойной дороги вам, сэр. — До свидания, леди. — произнес рыцарь, одарив ее руку легким, кротким поцелуем, и выпрямился. Он никогда не обращался к ней фамилией ее мужа, даже если того требовали правила. Они склонили друг перед другом головы, чтобы попрощаться окончательно, а после он повернулся к герцогу. Как бы Харли хорошо не держался, девушка видела, насколько он подавлен. Отреченное лицо, и немного отекшие грустные глаза. Харит поклонился и нежно перехватил его холодную руку. Это был не просто вежливый знак по отношению к аристократичной особе. Это был любовный прощальный поцелуй. Ведь только это они могли себе сейчас позволить. Но Харли наплевал на правила приличия и слабо обнял его, будто по дружбе провожая своего товарища в долгий путь. И Лилия заметила, как аккуратно, чтобы не видели слуги, он коснулся его скулы своими тонкими губами. — В добрый путь.. — повторил он фразу своей жены, и они склонили головы. Медленно, будто выжимая из этого момента последние секунды. — Благодарю, что пригласили. — лишь на секунду голос Харита дрогнул. — До встречи. — Он натянул на голову капюшон и развернулся, идя к выходу в ногу со слугами и кучером. Харли остается стоять, пока спина его возлюбленного не скроется за дверьми окончательно, и только тогда поворачивается и обращается к жене. — Прошу, дорогая, поужинайте со мной.

***

Тук-тук-тук. — Харли? — Входи. — раздался за дверью грустный голос. Дверь легко поддалась. Лилия вошла в покои своего мужа, держа серебряный подсвечник со свечой в руках. Девушка закрыла за собой дверь и поправила шерстяной платок на своих плечах. Харли отодвинул тюль, что свисала над его постелью. Комната была полностью охвачена мраком, только над его кроватью горели лампы. Лилия подошла к постели и поставила подсвечник на тумбу. — Я надеялся, что ты спишь. — томно произнес он, поглаживая рядом с собой место, чтобы девушка залезла к нему. — К тебе это тоже относится. — она присела рядом с ним и занавесила тюль. — Почему ты не спишь? — Мне тревожно. Не знаю, что со мной происходит. А ты? — она сняла платок с плечей и аккуратно сложила его рядом с собой. — Мне тоже тревожно. — он почти шептал, сидел подавленный, с опущенной головой. Его мягкие скулы подсвечивал свет ламп, а кудрявые пряди торчали неуложенным облаком в разные стороны. — Тебе не кажется, что до знакомства с Харитом ты был более самостоятельным? — медленно проговаривала она, смотря в никуда. Ночная рубашка висела на ней, слабо очерчивая острые рельефы тела, а подол скрывал побелевшие коленки. — Смотря что именно ты имеешь в виду под самостоятельностью. — произнес он и прижал колени к груди, укладывая на них подбородок. — Ты растворился в нем. Эмоционально зависим. И он от тебя — тоже. Расставание на какие-то жалкие месяцы вас может просто уничтожить. Харли горько усмехнулся и поднял отяжелевшую голову, яркими изумрудами смотря на нее. — А что, мне лучше быть как ты? Я годами страдал от одиночества. Больше не желаю. — Говоришь так, будто влюбился в него из потребности любить. — Я тоже так думал. Из-за чего избегал его месяцами. Но сердцу не укажешь. — Да, я помню. — согласилась она, вспоминая времена академии. Когда Харит только-только прибыл для повышения квалификации. Когда Харли сходил с ума и прогуливал уроки, лишь бы не пересекаться с ним. Когда Харит наконец поймал его и начался кромешный ад.. Лилия панически боялась этого. Полюбить кого-то так сильно, что придется истерзать тело и душу, в попытках избавиться от этого пламени в груди. За стеклом завыл ветер. Они оба посмотрели в сторону окна, пытаясь вглядеться в погоду за ним через лиловую тюль. — Кажется, снежная буря.. — на выдохе сказала она. — Как там он.. — дрогнувшим голосом сказал молодой герцог и закусил губу. Его холодные пальцы сильнее обхватили ткань пижамы на его коленях, в попытке сильнее прижать их к груди. — Прошло около шести часов. Он точно должен добраться до границы. — но голос ее все же не смог сдержать толику переживаний, что сейчас разгорелись в ее груди. Так ведь и с ума сойти можно. Они просидели в тишине всего какие-то минуты, но обоим казалось, что прошли часы. Что вот-вот ночь закончится, выйдет солнце и они наконец-то лягут спать со спокойной душой. Харли в какой-то момент подсел к ней ближе, как ребенок подкрался к ее ногам, в немой просьбе на ласку и тепло. Она приобняла его за спину, взгляда не отводя от окна. Вот уже показалось, что души обоих пришли в норму, как оба вздрогнули от стука, что раздался в дверь этой спальни. — Господин! — Виктория? — сразу отозвался Харли и отодвинул тюль. Девушка напряглась.. Голос у горничной был напуганным. — Входи. — Беда! — служанка чуть ли не свалилась с ног, как только ворвалась в спальню. Она стояла с опущенной головой, не осмелившись смотреть своим господам в глаза. — Что случилось? — Харли дернулся и подбежал к ней. Она так дрожала и дышала тяжело.. Видно бежала сюда. Ветер ударил снегом в окно. Буря становится сильнее. — Не смею беспокоить вас, но беда случилась! Ох! — горничная места себе не находила. Ее золотистая косичка выпала из под чепчика, юбки мятые, будто только из постели выдернули.. — Сэр Харит вернулся! Ветер дунул так, что казалось, скоро стекло треснет. — Просит вас, господин.. Беда... Не прошло и секунды, как все трое ринулись вниз. По коридорам, темным и каменным. Холодным и мрачным. Прямо в спальных одеждах, пижаме да ночнушке. Харит стоял посреди затемненной залы, ведь слуги просто не успели зажечь лампы. Толпа вокруг него держала свечки... А он сам стоял весь мокрый от снега и с покрасневшим лицом от стужи. С полов его темного плаща капала талая вода. Он поднял взгляд на лестницу, на которой супруги замерли от шока. На его лице застыл немой ужас, а на руках он держал девочку... Лилия успела в полутемноте разглядеть лишь ее окровавленную одежду и израненное лицо. — В мой кабинет! Быстрее! Ситуация критичная. Харит полностью, молча, подчиняется наставлениям Лилии, ведь она единственная, кто может эту девочку спасти. Рыцарь открывает дверь ногой и заходит внутрь теплого кабинета. — Прямо на кровать, давай. Отбросив брезгливость и какое-либо понятие гигиены, Харит так и поступил. Уложил раненную в постель, а затем быстро скинул свой плащ на пол. Лилия быстро убирала свою косу в пучок прямо на ходу, подбегая к ящикам и попутно обыскивая их в попытке найти инструменты. — Зажги лампы. Леонин снова молча повиновался, и зажег все лампы в комнате своей магией, сначала над кроватью, затем над столом и около шкафа с книгами. А около двери уже собралась толпа зевак. Их шепотки начали действовать ведьме на нервы. Она молча посмотрела на мужа, что потеряно стоял в дверном проеме, и он понял ее без слов. — Расходимся, да поживее! Нечего тут глазеть. — он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, распоряжаясь служащими. — Она дышит? — попутно спросила Лилия, скидывая инструменты, медикаменты и препараты в кучу на стол. — Дышит, но слабо. — дрожащим голосом ответил Харит, закончив с лампами и возвращаясь к пострадавшей. Он стал отсчитывать пульс, прижав пальцы к ее шее. — Но пульс вроде.. В порядке. — Хорошо... — Лилия подготовила перчатки и двинулась к девушке. — Помоги раздеть ее. Она не человек.. Она похожа на Харита. С края кровати свисал длинный пушистый полосатый хвост, который Лилия прежде не заметила, весь в колтунах и сырой. По подушке распластались острые уши, будто лисьи, такие же полосатые и сырые... Но сейчас не время об этом думать. К черту правила приличия. К черту законы о женской невинности и чести. Они стянули с нее плащ. Она одета явно не по погоде. Слишком легко для Снежной долины. Ткань грубая, плотная, но вряд ли должно согревала ее. Харит снял с нее ботинки, а Лилия стала быстро избавляться от рубашки. Руки обоих покрылись кровью. Харит отвлекся и закутал рукава рубахи. Лилия не отвлекалась ни на мгновение, в попытке найти на ее теле причины такого кровоизлияния. Она смогла оголить ее плечи. Они все в странных укусах и ссадинах. Но большинство из них уже не свежие и вовсе не кровоточат, посиневшие и покрытые рубцом. Лилия двинулась дальше, пока Харит, стараясь преодолеть свои дрожащие руки, стягивал с нее юбку. Ведьма разорвала зону пуговиц и тут же застыла. Клеймо. У нее под грудью, прямо на зоне ребер, чертов крест... — О Господи.. — сиплый шепот Харита, полный ужаса и страха, вывел девушку из ступора. Руки снова принялись импульсивно рвать ткань, пока ее не настигло новое потрясение. Она нашла источник обильного кровоизлияния. Живот. Сбоку. Просто отсутствуют куски кожи. Их будто вырвали во время укуса, ведь следы клыков Лилия тоже различила. Кровь продолжала сочиться, а ведьма даже не могла понять, насколько глубока была рана. Руки по локти в крови. Лилия просто не понимала, как эта малышка до сих пор осталась жива. И самым ужасным было то, что в комнате уже стоял запах разложения. Куски мяса просто начали гнить. Они услышали звук закрытой двери, но не отвлеклись. В кабинет пришел Харли и тут же подбежал к кровати. — Харли, лучше уйди.. — удивительно строго сказал Харит, оборачиваясь к нему. — Ты притащил на мой порог раненную девочку, и еще будешь мне указывать? Я тоже хочу помочь. — Если хочешь помочь — смотри. — медленно произнесла Лилия холодным тоном и указала девочке на живот. Харли обошел постель и подошел к жене, тут же закрывая половину лица от стоящего запаха. — Это что?.. — в ужасе спросил он, уставившись на рану и на тех, кто в этой ране двигался. — Личинки. — изрекла факт Лилия. Это действительно было так. Белые паразиты пожирали мясо, но из-за количества крови их было тяжело заметить сразу. — А это что?.. — указал Харли пальцем на оголенную зону под ее грудью. — Клеймо. Стигма. Печать. Метка. Называй как хочешь. — Она.. Жива? — Пока да. Видишь? Она дышит. — тяжело вести себя отреченно, когда оба взрослых парня воротят нос от опарышей в гниющем мясе, но у нее получалось. Она стала надевать перчатки. — Харли, достань мне фартук из шкафа. Харит, вытащи из под нее одежду и выкинь в утиль. Сейчас жизнь этой девочки зависела от нее. Она лежит, гниющая заживо, на ее постели. В ее кабинете, что до этого пах теплотой и травами, стоит запах опарышей и крови, и в добавление к этому она не поспала ни часу, а работа предстоит тяжелая... Она выкрутится. Всегда выкручивалась. — Харли, набери воды. Нужно промыть рану. — сказала она, когда он подал ей фартук. Он молча подчинился. Пока Харит маялся с одеждой так, чтобы не навредить раненной, Лилия двинулась к столу, в поисках антисептического раствора. Она обработала перчатки спиртом и отыскала колбу с перманганатом калия. — Садись рядом, будешь обрабатывать инструменты. — сказала она Харли, стоило ему поставить таз с водой к кровати. — Харит, отмой всю кровь. И так они приступили к работе. Это было тяжело. Не только потому что от опарышей отвратительно воняло, но и, по большей части, потому что с таким Лилия еще никогда не сталкивалась. Руки почти не дрожали, когда ведьма аккуратно работала пинцетом и удаляла всех личинок. Одну за другой.. Харли сидел рядом с ней, и боковым зрением она замечала, с каким трудом ему удается подавлять рвотные позывы. Харит справлялся со своей работой лучше. Таз наполнился красной жидкостью, и леонин пошел к раковине, чтобы поменять воду уже во второй раз. Лилия присмотрелась к лицу девчонки. Мягкие черты, разбитая губа.. Что же с ней приключилось? Адская банка с опарышами наконец закрыта. Но запах крови и гниющей плоти никуда не делся. Но все трое держались, как могли. Лилия растягивала кожу живота, дабы убедиться, что с личинками точно покончено, и чтобы понять, что с этой раной делать. На простыне уже образовалось кровавое пятно, но благо небольшое.. Девушка резко поднялась с кровати и подошла к ящикам, в поисках пластырей и ниток с иголками. — О нет.. Только не говори мне что.. — Харли не договорил и закрыл рот рукой. Процесс зашивания раны он точно не перетерпит. — Иди спать. — строго ответила Лилия. Ещё не хватало, чтобы его пришлось приводить в чувства. — Мы с Харитом справимся. — Ты смеёшься? Я после увиденного неделю не усну.. — Не утрируй. Лучше помоги Хариту с водой и принеси мне мыло. — Мыло?! Зачем?! Триединая богиня... — Не прогуливал бы фармакологию, то тогда знал, что при риске заразиться бешенством рану промывают мылом. А ещё перекисью. — Бешенство?.. — как болванчик повторял Харли, но ее просьбу выполнил. Все готово. Теперь можно промывать рану. Харит взял девочку на руки и наклонил, чтобы Лилии было удобнее. Харли в это время, с помощью магии, подсвечивал ей укус. Она приступила к работе. Медленно, муторно и аккуратно. Окровавленная вода стекала прямо в таз, а коробка наполнялась грязной ватой. Теперь предстояло самое сложное... Зашить кожу. — Харит, можешь положить её. — Лилия подошла к раковине, дабы промыть руки. — Можете идти спать. Парни молчали. Они сидели на постели, переглядываясь. Смотрели то друг на друга, то на Лилию. — Идите умойтесь и ложитесь. Мне нужно поработать одной. — Но.. — хотел возразить Харит, но Лилия его остановила. — Я сказала идите спать. Почему мужчинам нужно повторять по несколько раз, чтобы они поняли? Лилия услышала позади себя шаги и шёпот. Они ушли.

***

В коридоре она наконец-то глотнула свежего воздуха. От запаха крови её начало мутить, но с зашиванием раны она успешно справилась. Девочка осталась в ее постели, и останется там, пока не встанет на ноги. А эти двое ждали её на кухне. Ну конечно. Ведь где это видано, чтобы мужчины оставляли женщину одну, даже если она в этом нуждается. Они были переодетые и умытые. И судя по тому, как они оделись — спать никто из них не собирался. Обычные рубашки и брюки. Лилия на их фоне выглядела слишком контрасно, в ночнушке с окровавленными рукавами. — Лилия.. — Харли подорвался со своего места и подошёл к ней, в намерении коснуться её локтей. Она помотала головой и стала наливать себе воды в стакан из фарфорового кувшина. — Что теперь? — Буду ждать утра. Не очнётся — вызывай врача. — А она доживёт?.. — Должна. По крайней мере, я надеюсь. А теперь... — она поставила пустой стакан на стол и посмотрела на Харита. Он был совсем потерян, и с тоской посмотрел на неё в ответ. — Я жду объяснений. Он глубоко вдохнул, настраиваясь на свой рассказ. — Нет тут никаких объяснений.. Я нашел её в двадцати метрах от дороги. Ещё сидя в повозке ощутил что-то странное, и попросил кучера остановиться. Что-то в груди сдавило. Тревога ли, или я почувствовал её маной, я не знаю. Я пошёл в глубь леса, концентрируясь на своих ощущениях. И так её и нашёл. Что она делала в таком виде в снежном лесу — это для меня та же загадка, что и для вас. Оба его внимательно слушали, хотя Харли, скорее всего, эту историю уже слышал. — Её укус.. — начал герцог, усаживаясь обратно на свой стул. — Выглядел так, будто она столкнулась с диким животным. — закончила за него Лилия. — В этой округе всю дичь перебили уже давно. И эти опарыши... — вспомнив эту ужасную картину, Харли поморщился. — Скорее всего поранилась она ещё в Черном лесу. Будь это на Севере, опарыши бы не завелись. — Лилия уперлась руками на столешницу, разглядывая пустой стакан. — Ты сказала, что рана относительно свежая... От Черного леса до того места добираться пешком слишком долго. — голос Харита был совсем мрачным. — И зачем она двинулась в сторону Севера, а не Монии? — дополнил Харли. Буря ударила по стеклу, от чего оба дернулись. Лилия же продолжала нависать над столом, копаясь в своей голове. Её мог укусить волк. По крайней мере, форма укуса подходила под форму клыков. В Черном лесу их водится много, но в чем надобность нападать на неё? По крайней мере, это объясняло наличие самого укуса и наличие личинок в нём... Но как она оказалась на Севере? Харит не проехал и половины пути, значит забрела она слишком далеко. Чтобы пройти такое расстояние пешком потребовались бы почти целые сутки.. Как она дошла? А если её укусили уже на Севере, кто это мог быть? Что это была за тварь? — Пока она не очнётся, правды мы не узнаем.. — после долгого молчания выдала Лилия, наконец оторвавшись от гипноза стеклянного стакана, и повернулась к мужчинам. — Сейчас нужно подумать о её состоянии. — Давай перенесем её в другую комнату.. — предложил Харли. — Это все-таки твой кабинет. — Вот именно, это кабинет, а не моя спальня. Лучше выдели мне другую комнату для сна. Она останется там. Так мне будет легче следить за её состоянием и в случае чего оказывать ей помощь. — Как скажешь... — согласился герцог и поднялся из-за стола, подойдя к своему любовнику. Харит сразу же уткнулся лбом ему под грудью. — Ну чего ты, уже все хорошо... — ласково произнес он, поглаживая его голову между ушек. — Она похожа на меня.. — скомканно пролепетал леонин, поднимая взгляд на Харли. — Она такая же.. Он сказал, что почувствовал что-то странное во время дороги... Он шел к ней по ощущениям. У неё уши и хвост, такие же, как у крупных кошек. Лилия заметила у неё когти, крепкие, как у Харита. Но больше их ничего не объединяет. Ведь её отличительные от человека характеристики больше походили на лисьи, а не кошачьи. Но если он шел к ней по зову маны.. А ведь они все были уверены, что таких, как Харит, больше не существует. — Харит, оставайся... Хотя бы ненадолго... Он молча кивнул, снова утыкаясь в его тело лбом. — Отдохните, я побуду с ней. — Нет уж! Ты идёшь спать. — вдруг приказным тоном сказал Харли. — Ты не спала слишком долго, ещё так усердно оказывала ей помощь. — Лилия.. — нежнее сказал Харит, поднимаясь со своего места. — Тебе правда следует отдохнуть.. На тебе лица нет, ты бледна. — Она под моей ответственностью. — Она под нашей ответственностью, дорогая. — поправил её Харли. — Поспи, я разбужу тебя, если что-то с ней будет не так. Я вздремнул, пока ехал от вас... — обратился к Лилии Харит, попутно целуя Харли в лоб. — Я послежу за ней. — Но... — Давай-давай. — уставшим тоном протянул Харли, обнимая Харита. Он положил голову ему на плечо, повернув её в сторону жены. — Переодевайся. В моих покоях примешь ванну и поспишь. Это не обсуждается. Лилия совсем растерялась, и не смогла подобрать нужных слов.. Поэтому молча согласилась. Харит разбудил её через три часа после того, как она заснула. Голова кружилась, но она поднялась с постели. Рядом спал сопящий Харли. — Что с ней... — шепнула она, быстро приходя в себя. — Она немного тяжело дышит.. Мне кажется, у неё температура. Они быстро ретировались в её кабинет. Лилия сразу же приступила ощупывать её лоб и шею. — Ну-ка подойди ко мне... — сказала она Хариту, и тот послушался. Если эта девочка действительно леонинка, то температура у нее должна быть выше, чем у человека, но не выше, чем у Харита. — Её лихорадит.. Грудь вздымалась от тяжёлых вздохов. Лилия сразу же открыла дверь в коридор, чтобы проветрить комнату от остатков неприятного запаха, а после напоила девочку водой. После этого её дыхание перестало быть таким, будто ей изнутри резали горло... — Помоги мне. Надо поменять постельное. Харит взял её на руки и поднял с кровати, пока Лилия быстро меняла постельный комплект. — Подержи её, я хочу её обмыть. Теплая вода стекала по спине, по бедрам, по плечам.. Лилия старалась максимально избавиться от грязи и крови на её теле, попутно осматривая её. Она уже не девочка. В том смысле, что вряд ли она ребенок. Её половые признаки уже полностью развиты, а местами проглядывались сильные мышцы. Ей не меньше шестнадцати лет. Но Лилия изначально посчитала её ребенком из-за её роста, она явно еле переросла порог в сто шестьдесят сантиметров. Никаких других повреждений, кроме ушибов, укусов и ссадин Лилия не заметила. Признаков переломов и вывихов тоже нет. Когда она закончила, Харит положил её обратно в постель. — Теперь ты можешь отдохнуть. — сказала она ему, доставая из своего шкафа ночную рубашку, дабы одеть пострадавшую. — Ты уверена? — Да, дальше я сама. Спасибо. Они пожелали друг другу спокойной ночи. Харит вернулся в покои хозяина замка, а Лилия обмотала зашитую рану бинтом, после одевая девушку в свою рубашку. Она почти не вспотела, а это как раз свойственно леонинам.. Возможно, догадки Харита верны. По крайней мере, у Лилии не было других объяснений. Через некоторое время ведьма решила попробовать дать ей обезбол. Раны она уже обрабатывала, но стоило завершить ночное лечение мазью на основе натуральных трав. Лилия присела на край своей кровати. Мысли крутились в голове без устали, пока за окном, постепенно, стихала снежная буря. У неё криво остриженные, какого-то темно-алого цвета волосы. Лицо мягкое, как и тело, без острых черт. Бледная и избитая.. Она так молода, но уже пережила такой ужас... Что же с ней случилось? Лилия, невзирая на социальные рамки и приличия, расстегнула рубашку на ее теле, дабы снова посмотреть на клеймо. Кто же ты, ночная гостья?