Цель-выжить любой ценой, сохранив в себе человека

— На выход. — Грубый голос вырвал добытчика из мыслей, и подняв голову, он с удивлением осознал, что к ним пришли. Как он не услышал? Настолько сильно ушел в свои мысли, что не заметил дверной грохот? Компанию, состоящую из трёх вооружённых мужчин, возглавлял Виктор, что совсем недавно так легко обманул наивного парня. Внутри всё похолодало. Что им нужно? Они ведь пришли за ним, верно? Встав на ноги, пошатываясь, он облизнул пересохшие губы и пробежался взглядом по камере. Появилось непреодолимое желание увидеть наёмника. Сам не понимал почему, ведь тот ничем ему не поможет. Скорее всего, даже не подумает. Но это был единственный человек, с которым парню, на удивление, было чуть спокойнее. Может из-за того, что они оказались в одной ситуации, что в какой то степени…сближало их? Так тупо! Но он ничего не мог с этим поделать, они словно были в одной тарелке. Они оба заперты, оба в опасности, и этот факт вынуждает как минимум не причислять мутанта к врагам. Хотя, стоило бы. Да, наемнику было абсолютно плевать на его жизнь, и чувство это было взаимным, но ведь равнодушие – лучше ненависти. Брюнет сидел у стены, и, как и ожидалось, абсолютно не был заинтересован в происходящем. Согнув спину, и даже не посмотрев в ответ, Хейдвальд лениво вычищал несуществующую грязь из под длинных ногтей, делая вид, что занят чем-то невероятно важным и не терпящим отлагательств. В общем, всем своим видом давал понять: "Даже не надейся, парень." Он и не надеялся! Ну, разве что чуть-чуть… Как стоило понять ранее, он не собирался вмешиваться. Его прошлый акт милосердия, видимо, был одноразовой акцией, то ли по доброте душевной (в чем добытчик конечно, крайне сомневался), то ли просто от скуки. Ну, или же его раздражал шум. Сжав челюсть, забыв что она всё ещё сильно болит после стычки с охранником, Гриша снова посмотрел на главаря, пытаясь поймать на его лице какие-то намёки. Тот же поймал его взгляд и улыбнулся, казалось даже…ободряюще? . Бред… Наверно он ещё не отошёл после драки. — Мне сообщили, что ты уже успел выделиться. Избить моего помощника не было обязательной задачей, знаешь ли. — Мужчина ловко перевел тему, словно не желая, чтобы Гриша заранее начал о чем-то догадываться. Его взгляд заметно подобрел, пытаясь расположить к себе, и с непривычки парень не знал, как к этому относится. А когда он не знает, как себя вести, то.. — Этот уёбок первый ко мне полез. — Рыкнул Гриша сжав губы. — Видимо, помощников ты себе по объявлению набираешь. Какой босс, такие и работники? — Как грубо. Ты совсем не умеешь держать язык за зубами. Хотя, в твоём положении, стоило бы. В этом он был полностью прав – Гриша не умел. Скрипнула решётка и один из сопровождающих зашёл внутрь. Взгляд его был ледяной, а правая рука покоилась на кобуре, из которой выглядывал шокер, намекая, как именно он его применит, если парень двинется лишний раз. Заставив себя не дёргаться, когда сзади встали, связывая заметно дрожащие руки, Гриша всеми силами старался не выдавать скользкий страх, заполнивший каждую клеточку его тела. — Двигай. — В спину грубо пихнули, к выходу, одновременно с этим схватив за предплечье, что послужило словно ударом тока. Добытчик тут же вырвался из чужой хватки, а злобный презлобный взгляд вцепился в грубое лицо мужчины. — Не трогай меня!.. — Зашипел Гриша сквозь зубы, сжимая челюсть до скрежета. Покушение на его личное пространство сильно ударило по его напускному спокойствию. Главарь, быстро обдумав последствия, дал знак подчинённому, и тот покорно сделал шаг назад. Решётку распахнули, велев шатену следовать вперёд. И ему ничего не оставалось, кроме как послушаться, сжимаясь внутри от ужаса. С наивной надеждой, Гриша бросил взгляд за спину, но увы – мутант всё также не удостоил их и взглядом. — Твоя очередь тоже скоро придёт. — Внезапно окликнул Виктор его сокамерника, видимо тоже заметив отсутствие интереса с его стороны. — Жду не дождусь... — Без интереса бросили в ответ, даже не подняв глаз от ногтей. Пробежав взглядом, парень успел поймать чужую злость, быстро промелькнувшую на чужом лице, перед тем как главный бандит отвернулся и последовал на выход. — Куда меня ведут? — наконец потрудился спросить Григорий, когда вся их процессия вышла из тюремных камер, и последовала по тёмным коридорам. Он на автомате пытался запомнить каждую мелочь. Интерьер, представляющий собой голые обшарпанные стены, расстояние в пять метров на каждый коридор, и даже толстые железные двери, с иногда ржавыми замками. Несмотря на однотипность помещений, он легко запомнил маршрут, поэтому был уверен, что если понадобится, сможет найти путь до нужного места и самостоятельно. Но понадобится ли? — Небольшая проверка. — Сухо ответил ему зеленоглазый мужчина. Он был задумчив и немного раздражён – это было заметно по нахмуренным, чёрным бровям, и морщинкам на лбу. Не понравилось поведение наёмника? Видимо спокойствие пленника его очень напрягает. И что уж говорить, не одного его. Но что значит проверка? — Вы… вы же знаете кто я, к чему какие-то проверки? — Тихо, почти бубня, спросил Гриша. Голос повысить он не решался, побоялся что будут слышны звонкие нотки. — Ты, вижу, даже не слышал о том, как это всё работает, да? — Любопытный взгляд, на который шатен отрицательно качает головой. Его познания в этой сфере и правда были крайне скудными. — Все Иные делятся на несколько уровней, по нарастающей. — Подал голос один из подчинённых, мужчина под сорок, с крайне широкой фигурой, и суровым лицом. — От слабых к сильным. Чем выше уровень, тем сильнее мутация, а значит, и способности. — И какие… бывают способности?.. — Всё также хрипло спросил Гриша, кусая губы. — Бывает по-разному. Улучшенное зрение, более высокая выносливость или невосприимчивость к боли. Это самое основное, обычно изменения не выходят на слишком серьёзный уровень. Страх пробежался болью в животе. Вот, о чем говорил Хейдвальд. Он сказал, что способность Гриши является редкой, а это значит, что для них он представляет большую ценность… Парень опустил глаза в пол, прикусив щеку изнутри. Знал он о своих силах крайне мало – информации просто негде было достать. Добытчик мог бы пытаться узнать у знакомых, но очень боялся вызвать тем самым подозрения. Ведь Иные – люди, испытавшие на себе некое вещество, что является чем то вроде… Сыворотки? Он не знал, что это именно за сыворотка, и можно ли её вообще так называть – знал лишь, что вещество это невероятно мощное и редкое, настолько, что люди устраивали в своё время войны ради одной только склянки. Одну из которых ему "посчастливилось" как-то найти. К чему это привело, он не хотел вспоминать совершено. — Пришли. — Хриплый и грубый голос оборвал его размышления, и шатен осознал что они остановились у очередной двери. Глаза ослепило светом и его грубо затолкали в незнакомое помещение. Парень замер от неожиданности, моргая глазами, а затем стремительно бегая ими по интерьеру, изучая. Шкафы, полки которых заполнены реагентами, баночками и прочей медицинской чепухой, скрывали за собой почти все стены этого странного места. Стеллажи на отказ были забиты стеклянными банками и склянки, а те в свою очередь – органами внутренностями мутантов. И кажется, не только их. Больное воображение тут же представило страшные картины того, как его тело разбирают по кусочкам, выкладывая органы в баночки. Белое освещение, белые стены, белая мебель – всё очень сильно походило на больницу. К тому же, здесь было очень холодно, настолько, что изо рта его начал идти еле заметный пар. Их ожидали люди в халатах, и стоило им войти, те устремили на них свои взоры. Кто-то любопытный, кто-то испуганный, а кто-то – откровенно презрительный. Среди таких был высокий старый мужчина, с седыми, коротко стриженными волосами, такой же серой бородой, и очень грубыми чертами лица, словно выточенными из камня. Фигура его явно не могла похвастаться мускулами, но какая никакая сила в ней точно была – широкие плечи, большие руки, толстая крепкая шея. Тёмно карие глаза смотрели на парня с нескрываемым презрением, свысока. Мужчина явно имел статус среди всех присутствующих, это было заметно по кругу из людей в халатах, что построился немного позади, и охране, которая уважительно кивнула ему при входе. — Здравствуйте Профессор. — поздоровался Виктор, чуть склонив голову в знак уважения. — Уже виделись, Виктор Андреевич. Это и есть наш сегодняшний пациент? — Мужчина обвёл застывшего добытчика цепким взглядом, с головы до ног. — Молодой. Сколько лет? Скорее всего вопрос был адресован Грише, поэтому немного нахмурившись, тот неохотно ответил: — Ну, двадцать. Учёный не понравился ему с первого взгляда. Ему вообще всё здесь не нравилось, начиная с людей, заканчивая гнетущей обстановкой. Вперёд робко вышел ещё один незнакомец, даже больше похожий на старика, нежели первый. Но был он почти полной противоположностью статусному профессору – маленький, круглый, с мягкими чертами лица, и обеспокоенными маленькими глазёнками, из под седых бровей. В его фигуре не было уверенности, наоборот – неловкость и скованность. Он неуверенно переминался с ноги на ногу, и наверно, единственный, смотрел на парня с искренним сочувствием. — Как тебя зовут? — Его тихий, добрый голос заставил добытчика даже немного расслабиться. Не стоит забывать, что не один он тут против своей воли. — Григорий. — Хорошо, Григорий. — Он назвал парня полным именем, словно показывая какое никакое уважение. — Ты когда нибудь сталкивался с этой процедурой? — Судя по тому, что он не бьётся в истерике, то нет. — ответил за него профессор, злобно ухмыльнувшись. — Мальчишка не особо умён для своих лет. Кто ты там по профессии? Чернорабочий? — Не твоё ебанное дело, старик. — не упустил случая нагрубить Гриша, глядя в ответ с нескрываемой ненавистью. — Давайте не будем ссориться, мы же здесь не за этим. — Тут же встал между ними Виктор, любезно улыбаясь, не давая всему перерасти в конфликт. — Объясните Грише… — Григорию. — Тут же поправил добытчик. — Григорию. Объясните Григорию, в чём заключается проверка. — Прикрыв глаза, сдерживая раздражение, закончил босс. — А стоит? — отозвался профессор. — Стоит, профессор Вельм. Наш объект довольно…агрессивен, и крайне любознателен, поэтому лучше посвятить его в суть дела. Вельм хотел ещё что то сказать, но добрый старик его оборвал, начав расказ: — Если кратко, то мы введём в твоё тело санатин. Это лекарство от вируса, хоть…так конечно нельзя выразиться... Оно не способно лечить вирус, лишь вступает с ним в бой, чтобы в итоге проиграть. Но по реакции, следующей за этим, мы и определяем уровень. Когда мы его введём, ты… Тебе… Как бы помягче… — он замялся, опуская глазки, и за него продолжил грубый профессор. — Ты будешь мучаться в настолько страшной агонии, что можешь сойти с ума от боли. И произнёс он это с явной издёвкой и нескрываемым превосходством, намекая, что он от этого будет только рад. — П-подождите... Что?! — Хватит разговоров, фиксируйте его. И словно издеваясь, он сделал шаг в сторону, открывая ему вид на большое медицинское кресло посреди помещения, с небольшим наклоном в спине, и с огромным количеством кожаных ремней по всему периметру кресла. Именно к нему охранник подтолкнул Гришу, намекая, что тот должен делать. Шатен сделал шаг назад, врезавшись в этого охраника, за что снова получил в спину, но уже более активно. — С-стойте, я в это не сяду! — истеричные нотки всё же проскользнули в его голосе, когда он двинулся корпусом назад, всеми силами сопротивляясь. — Сядешь, парень. Как миленький сядешь... — Прозвучал низкий, грубый голос за спиной, в которую в следующую секунду упирается ствол автомата. Грубыми толчками его всё ближе и ближе толкают к креслу, и с каждый шагом его напускное самообладание трескается всё сильнее и сильнее. Он ощущал себя, словно приговорённый к казни, которого ведут прямиком к гильотине. Руки освободили, но лишь для того, чтобы в следующую секунду прижать к подлокотникам, болезненно зафиксировав ремнями, так туго, что казалось кровь к ним перестала поступать. — Нет, стойте! Хватит! — Парень сопротивлялся как мог. Паника накрыла с головой. Так сильно, что любые мысли отошли на второй план, оставив лишь одну. С҉т҉р҉а҉ш҉н҉о҉ Страх неизвестности поглотил его, управляя телом, но грубая сила оказалась более веским аргументом. Бандитам понадобилось всего пять минут, чтобы зафиксировать его ремнями. Они сжали всё – руки, ноги, тело, плечи, шею и голову. Казалось, он не может двинуть даже пальцем. Гриша никогда не был клаустрофобом, но даже его дичайше пугала эта скованность. Он не мог двигаться, не мог дышать, не мог бороться. Он беззащитен. Он слаб... — Ироды! — Послышался тонкий голос, и он заметил, как добрый старик отпихивает от него охрану, не позволяя им применять силу. — Монстры проклятые! Побудьте хоть раз людьми! Его искренне взволнованный взгляд, и заботливое "Тише, тише.." немного успокоило. Гриша почувствовал себя как в детстве, когда его привели в первый раз к врачу, которого он жутко боялся, и точно такой же доктор старательно его успокаивал, ласково поглаживая по руке, обещая, что всё будет хорошо. Но он больше не ребёнок, а это не добрый доктор. И ничего больше не будет хорошо. Парень пытался биться всем корпусом, но ремни тут же сжали его грудную клетку так сильно, что он закашлялся, и как назло, приступ не заставил себя долго ждать. — Нездоровый кашель. — Отметил Вельм равнодушно, бросая на него по злому усмехающие взгляды. — Неужто, ещё и больной? Перед глазами плыла его мерзкая ухмылка. Воздуха не хватало. Он задыхался. Согнуться в нужную позу было невозможно, и приступ невротического кашля лишь усиливался, не давая ему глотнуть хоть каплю воздуха. Страшно… П̷О̷М̷О̷Г̷И̷Т̷Е̷! — Кислород, срочно! — прокричал знакомый голос, но Гриша уже плохо разбирал слова. Перед глазами начинало опасно темнеть от нехватки воздуха. Всё превратилось в мутную кашу звуки, запахи, голоса. Голова кружилась, ещё чуть-чуть и он был готов потерять сознание, но.. Его лица внезапно что-то касается. Он дышит. Он начал судорожно вдыхать полной грудью, с каждой секундой возвращая себе возможность видеть. Кислородная маска на лице крепко сдавливала его челюсть, почти натирая, но он был только рад. Всё свалилось на него, словно ведро ледяной воды. В уши ударил шум и голоса, так резко, что он на секунду зажмурился, приходя в себя. Перед лицом нависла тень, и те же маленькие сочувствующие глаза столкнулись с его. Тихий, полный сочувствия и вины, шёпот, словно поглаживание по ушам, настолько он был ласковым. — Прости, Гришенька. Ради Бога, прости за то, что мне придётся сделать. Заботливое прикосновение к руке, словно в попытках поддержать, но быстрое и мимолётное, словно он боялся своих же эмоций. Старик резко выпрямляется, берёт себя в руки. Он отводит глаза, стыдясь смотреть на него, отдаёт приказ другим учёным: — Приготовить тестер. В голосе проскальзывает холод, он вынуждает себя отстраниться. Не хочет. Совсем не хочет, но у него не было выбора, Гриша осознавал это. Он не знал, что именно держит его здесь, но был уверен – это что-то невероятно важное. То, ради чего он готов чем-то жертвовать. И сейчас эта жертва – Гриша. Вельм словно воодушевился. Взял в руки папку, пролистал пару страниц. — Всё готово? Капельницы на месте, катетер готов? Чудесно. Подготовьте дефибрилляторы, на случай остановки сердца. Нас ждёт много работы, господа. Движение справа, разговоры, шум – всё это слилось в одну мутную, неразборчивую картину. Голова продолжала кружиться, но уже от волнения. Гриша зажмурился, пытаясь абстрагироваться от происходящего вокруг. Было страшно. Было очень, очень страшно. Он вцепился пальцами в подлокотники, сжал зубы, напрягая тело и готовясь к обещанной боли. Хотелось спрятаться, где-то в темном месте, закрыть голову руками, не слышать, не чувствовать. Но он слышал. И он чувствовал. Чувствовал каждое прикосновение к его телу, оставляющее горящие следы на коже. Чужие пальцы в перчатках щупали его руку, пытаясь что-то отыскать. Ещё немного и его бы вывернуло наизнанку только от одного факта. В нос бьёт неприятный и резкий запах спирта. Плечо обрабатывают кусочком ваты, пропитанной в этой вонючей жидкостью. И спустя секунду руку обжигает короткая боль. Он чувствует шприц в коже и как что-то медленно растворяется в его организме. В следующее мгновение всё прекращается и наступает тишина. Парень тяжело дышит, бегая глазами по людям вокруг, пытаясь найти что-то в их лицах. Но в поле зрения лишь Вельм, со злой усмешкой на губах. Ничего не происходило. — Что… Что вы сделали?.. — Еле слышный, истерический шёпот вызывает у профессора лишь смешок. — О, не волнуйся, тебя это не должно беспокоить. В ближайшие несколько дней, тебя в принципе ничего не будет беспокоить. Что он имеет в виду? Что они сделали? Ответ не заставил себя долго ждать. С рукой, в которую секунду назад вкололи что-то, начало происходить что-то странное. Непонятно откуда взявшееся напряжение, тяжесть, сковало всю конечность до самых плеч и рука как будто онемела всего за пару мгновений. Лёгкие судороги пробежали с запястья до плеча, усиливаясь с каждой секундой. По всему тело прошёлся озноб, а после волна жара. Казалось, его организм не мог разобраться, как ему реагировать. Боль в конечности начала усиливаться. Словно его руку свернули, как жгут. Он прогнулся в спине, с болезненным мычанием, ощущая, как боль, словно протекая по венам, поднимается до плеч и груди… Она росла с огромной скоростью, всё сильнее ломая его самообладание. Больно. Страшно. ХВАТИТ! На пару секунд всё в его теле замерло. Он чувствовал, словно что-то внутри пытается осознать, что произошло. Затишье перед бурей. Организму понадобилось всего минута, чтобы понять, что в него вторгнулись. И предпринять меры. В эту же секунду из его рта вырывается нечеловеческий крик, настолько громкий, что он рисковал порвать себе связки. Боль. Боль охватила всё его тело, каждую его клеточку, каждый сантиметр кожи. Мышечные спазмы прошлись по конечностям, пытаясь вывернуть его наизнанку. Его резали изнутри, долго и мучительно. Казалось всё внутри сходит с ума, рвётся в дичайшей агонии. В его тело грубо вторглись, что привело его в помешательство, в яростные попытки избавиться от неизвестного источника опасности. Что-то внутри сходило с ума, переворачивая всё вверх дном, не щадя ни сил, ни своего обладателя. В дичайшем зверстве он бьётся в оковах, мозг взрывается, все чувства и эмоции словно сливаются в бешенном вихре. Нет ничего, ни единой мысли, только чувство боли и ярость. Чужая ярость. Вся его сущность забилась в агонии, в голове кричало тысяча голосов, сливаясь в один. И он принадлежал не ему. Его скручивало – органы, мышцы, кости. Дикие судороги неслись по мышцам, их было видно даже снаружи, словно под кожей кто то ползал. Всё обострилось на максимум, он чувствовал абсолютно всё – чужие запахи, сердцебиение, слышал каждый шерох. Он сам превратился в сплошное чувство. В сплошное желание. В сплошную боль. Б҉О҉Л҉Ь҉Н҉О҉! Слышится треск ткани. Ремни перестают быть преградой и не понятно откуда берутся силы. Тело двигалось инстинктивно, с нечеловеческой силой круша всё, что попадётся под руки. Сущность в ярости, она ищет опасность, ищет тех, кто виноват в его боли. Нужно найти... найти...найти...найти... И... У҉Б҉И҉Т҉Ь҉! Тишина заменяется криками. Он чувствовал в них страх. Страхом пропитались люди, запахи, звуки, он вдыхал его с каждым вздохом и это делало его сильнее. Он словно дикий зверь. Ситуация кардинально меняется, атмосфера пропитывается ужасом, и он принадлежит не ему. Никто не был к этому готов. Все пришли в движение, вокруг бегали люди, кто-то пытался остановить его, но всё бесполезно. Наконец треснула ткань. Освободив одну руку, он хватает за голову ближайшего к нему человека, и с силой разбивает её об подлокотник. Ремни рвутся в руках, словно бумага, пальцы адски болят от столь сильного напряжения, но эта боль ничто по сравнению с той что внутри. Краем глаза замечает движение и ему хватает один раз вдохнуть воздух, чтоб ощутить запах лекарств, которыми пропитались белые халаты. Они бегут от него. Свободной рукой Гриша рвёт остальные ремни, сдерживающие его натиск, отбрасывает кого-то, так глупо попытавшегося схватить его за плечи. Слышит шорох и скрежет металла, в нос бьёт запах масла и он замечает направленные в него дула автоматов. — Не смейте стрелять, кретины! Если он умрёт, вы следующие окажетесь в этом кресле! — Голос, полный злости и страха, но он не разбирает слов. Он не понимает их значения. Ведь звери не понимают человеческую речь... Верно? Даже коротких ногтей хватает, чтобы полоснуть ими по лицу врага, оставив четыре полосы красного цвета. Убить. У҉Б҉И҉Т҉Ь҉... У҉Б҉И҉Т҉Ь҉ И҉Х҉ В҉С҉Е҉Х҉! Кулак врезается в преграду, слышится звон разбитого стекла. Он не видя, на ощупь хватает крупный осколок, сжимает в ладони, чувствуя горячую кровь, стекающую по ней, ощущая её сладкий, терпкий запах. Глаза встречаются с тёмно карими, в прошлом высокомерными, сейчас же – злыми и испуганными. Их обладатель не стал прятаться, а наивно решил, что сможет противостоять ему. Ему стоило бежать. Стекло очень легко входит в мягкую плоть на лице, всего с одного мощного и быстрого замаха. Кровь брызжет фонтаном, заливая всё – одежду, пол, глаза. Запах сводит с ума. Он толкает крупное тело на пол, бросаясь сверху, и бьет, превращая в мясо. С каждым ударом лицо теряет какие-либо опознавательные черты, всё хрустит под его руками, собственная кровь смешивается с чужой. Он давно был мёртв, но это не останавливало безумие Гриши. Он словно хищник, впервые почувствовавший человеческую кровь на вкус и не способный больше остановиться. Всё внутри обострилось, адреналин бил в виски до головной боли. Со спины приблизились – он не мог видеть, но он видел. Он чувствовал всё, до мельчайших деталей – угрозу, расстояние, размеры, скорость. Одного движения хватило, чтоб рассечь охраннику шею, ещё одного, чтобы вонзить осколок в бедро другому. Нечеловеческая скорость. Нечеловеческая сила. Никто не мог остановить его. Никто не мог навредить ему, ведь он не ощущал боли извне, умирая от боли внутри. Крики, словно музыка, доказательство его силы, которой он был готов упиваться. Кровь и мясо, запах которых сводил с ума, словно путеводитель. Силуэты. Пятна, а не люди. Он больше не видел их. Чувствовал, слышал, осознавал, но не видел. Голова от напряжения была готова взорваться. И внезапная боль в затылке, когда в него с огромной силой бьют чем то тяжёлым. В глазах темнеет. Он пытается сохранить равновесие, у него почти получается, казалось, что он может остаться в сознании, но ещё одна вспышка боли обрывает любые шансы. Тело пробивает судорога, конечности вмиг деревенеют, а он падает на пол, дергаясь в конвульсиях. Ток очень быстро остудил его пыл, даже сущность внутри внезапно затихла. Всё тело просто парализовало. В глазах чернота.