Лестничная площадка

15 сентября 1970 года

Лаборатория КО, запись номер 12В

Клонирование и результаты

      «В 1940-х годах, когда вокруг царили нищета, бедность и смерть, безутешный Орион, спустя столько лет, нашел недостающий компонент. Он ослушался Пятого основателя, доведя эксперимент до конца и едва не лишившись собственной жизни. Глупец воспользовался эликсиром, чтобы вернуть к жизни человека. Танцовщицу, умершую от туберкулёза полвека назад. Её звали Ария Онтье. Это же имя она получила в день своего второго рождения. Клонирование. Младенец, эмбрион из пробирки, накачанный кровью мертвеца, из которого заново вырастет девушка, умершая много десятилетий назад. Орион никого к ней не подпускал, но был вынужден отдать все свои записи и дневники. Раздвоение клеток, копирование ДНК, возвращение к жизни, то, что выглядит, как научная фантастика, в очередной раз было опровергнуто Кипящими Островами. Орион забрал её на воспитание. Когда Ария достигла совершеннолетия, они поженились. В 1959 и в 1962 годах она даже родила ему двух особенных детей, Калеба и Филиппа, которых мы тут же поставили на учёт. Счастье продлилось недолго. Пятый предупреждал Ориона о последствиях. Он сказал: «Ты можешь вернуть образ, но не самого человека. Вернётся только картинка. И если ты довольствуешься этим, то никогда по-настоящему не любил. Ты порочишь прошлое умершей и не даёшь жить даже тому, кого возродил». Спустя время после рождения сыновей Ария начала что-то вспоминать, подолгу находилась в своих фантазиях, переживая прошлое раз за разом, мучилась от кошмаров, в которых умирает, и часто стала впадать в истерики. Было опасно оставлять её одну, а тем более, с особенными детьми. Затем, в один день, она просто ушла, оставив все свои вещи. Орион больше не занимался наукой».

1 июня 2002 года, 10:06

       Его будущее решалось в соседней комнате прямо сейчас. Он запретил себе об этом думать. Вместо этого, перелистывая страницы газеты, Хантер подумал, что всё равно не узнает, как началась история Кипящих Островов на самом деле. По крайней мере, не из официальных источников. И с чего он решил, что найдет хоть что-то? В книге об истории Боунборо было и того меньше, не говоря уже о вырезках из журналов. Самая старая и пожелтевшая страница датировалась десятым декабря 1996 года, длинная заметка говорила об открытии нового крыла и предстоящих новшествах в устройстве компании. Интервью с Филиппом Виттебейном состоялось 4 декабря, он предоставил информацию о структуризации отделов и покупке дополнительной территории… Хантер никогда не задумывался о том, что основателем мог быть не дядя, но, судя по рассказу Мэтью и Ричарда, всё было именно так. Дядя Филипп не создавал Кипящие Острова, но полностью их перестроил. Но как он заполучил эту возможность и кто ему позволил? В результате чего он стал единственным владельцем? Остальные заметки рассказывали о научных открытиях, совершенных исследовательским центром Островов, а также подробности благотворительной деятельности, начатой Филиппом. Да, как же. Перевернувшись на спину, Хантер уставился в потолок, игнорируя шум прыгающего по паркету резинового мяча. Основателей было пятеро. Однажды они приехали издалека, оттуда, где кипит океан, и эта история началась. Самаэль Деамонн, отец… Хантер поморщился. Отец Дариуса. Орион Виттебейн, дедушка по линии отца. Мэтью Клоторн, который… Судя по всему, не имел никакого отношения к Эвелин Клоторн, достаточно холодно отреагировав на этот вопрос. Ричард Портер, дедушка Гаса, отец Перри Портера и Эвелин Портер. И пятый основатель. Мэтью сказал, что Хантер уже видел его, но это мог быть, кто угодно. Apartment Stories полон людей. Кто это мог быть? Окончание существования Кипящих Островов назначено на 26 июня. Если до этой даты не объявится наследник, то есть, если сам Хантер не объявит о намерении принять на себя все обязательства по управлению компанией по достижению совершеннолетия… Что думал пятый об этом? Что сам Хантер думал? Больше не было семьи, не было доверия, не было ни одного взрослого, которому можно доверять. Но… Были деньги, было влияние и была власть. Готов ли он принять наследие дяди Филиппа и, в каком-то смысле, наследие родителей? Он одинок, больше некому позаботиться о нём. Что ещё остаётся? — Ханте-ер, давай поиграем. — послышалось хихиканье, и Оливер вытер щёку рукавом. Блинчик весело тявкнул, вновь облизывая лицо мальчика. — Ты целыми днями лежишь и ничего не делаешь. Подросток вздохнул, не глядя на кузена. Шум и возня начинали его порядком раздражать. — Отстань, я читаю. Когда Хантер вернулся из библиотеки в квартиру в тот злополучный день, было тихо. Даже слишком. Оно и к лучшему. Ни Хьюго, ни отца Дариуса… Он не хотел ничего слушать, не хотел слышать оправдания или переживать повторение детского кошмара. Удар — это только начало, Хантер знал это слишком хорошо. Ударил один раз, ударит и второй. А затем… А затем всё повторится. Избиения, наказания, крики, кровь, синяки, голод. Подросток зажмурился, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Нет. Он больше не будет плакать. Он больше не будет верить. Семья… Её не существует. За каждой дверью обман и жестокость. Он… Он больше не хотел. Не мешкая, тем же вечером Хантер собрал рюкзак и ушел к Лилит, рассказав ей всё так, как есть, абсолютно спокойно и безразлично. В конце концов, это всего лишь затрещина. Тётя была в ярости. Такой злой, как, когда она сбежала по лестнице, колотя дверь квартиры 113, подросток не видел её уже давно. Хантер не стал ждать, чем всё закончится и не стал спрашивать, что сказал Дариус. Дни напролёт, лёжа под одеялом в новом «доме» и делая вид, что спит, Хантер был занят тем, что утирал последние слёзы, прежде чем сердце наполнилось холодом. Теперь он ни за что не останется с Дариусом, Лилит этого не допустит. Она расскажет всё Бет, а потом Хантер станет жить с тётей и кузеном. Это… Это к лучшему. Всё равно Хантер больше там не нужен. Дариус ничего об этом не сказал, он вообще ничего не сказал и никак не прокомментировал неудавшееся усыновление. Хантер не видел его с того дня и… И ему было всё равно. Правда было. Было страшно, было одиноко, было… Почему все всегда причиняли ему боль? Всем остальным в подъезде Хантер сказал, что простудился, не позволяя разговорам затянуться дольше, чем на десять минут. Даже с Эдриком. И Гевин… Как они оба? Какая теперь разница. Он не знал, как объяснит друзьям все эти перемены, как объяснит, что его приёмный отец больше не его отец, что очередная семья отказалась от него, знал ли уже кто-то о произошедшем? Было стыдно и больно. — Бомбочка! — с громким и ярким смехом Оливер вдруг запрыгнул на кузена, и Хантер закашлялся от неожиданности. Газеты смялись под их весом, а дыхание сбилось. Как и мысли. — Давай же, посмейся с нами! Хочешь, я подарю тебе свою любимую наклейку со звездами? Не церемонясь, подросток скинул ребенка с себя, толкая с кровати прямо на пол, и Оливер ахнул, уставившись на него большими шокированными глазами. На секунду в комнате повисла тишина. А затем… — С дуба рухнул, так на людей кидаться?! — вскрикнул Хантер, игнорируя скуление щенка. — Сказал же, отвали, Оливер, мне не до тебя и не до твоего тупого веселья! — Ты ведёшь себя зло! — обиженно воскликнул мальчик, скрещивая руки. — А ты меня уже достал своими идиотскими выходками, но я же терплю, вот и ты потерпи! Надоел! И только увидев, как задрожали губы кузена, Хантер понял, что произошло. На секунду в груди зажглось чувство вины, и подросток испугался самого себя. Но он быстро это в себе подавил. Хантер вскочил с кровати, сердито топая к выходу из комнаты. Здесь просто невозможно думать. Хотелось уйти как можно подальше и именно это он бы и сделал, если бы не… Обещание. С него хватит. Почему он должен неподвижно сидеть, пока его будущее решается? Нет… Нет! Ему пятнадцать, на его счету целые миллионы, в его собственности крупнейшая корпорация, он имеет право чертового голоса! И хотя взрослые запретили мешать… Всё равно! Никто никогда не слушал его, так почему он сам должен?! Решительно толкая кухонную дверь, Хантер понял, что оборвал какую-то важную часть разговора. Бет стояла посреди кухни, сжимая кулаки. Тётя Лилит прислонилась к подоконнику, её плечи дрожали, руки закрывали лицо. Дариус… Как ни в чём не бывало пил свой чай. Все трое обернулись к подростку с абсолютно разными эмоциями. Его сердце застучало чаще, а щёки покраснели. Вся уверенность испарилась… Хантер снова стал ребёнком. Взгляды не предвещали ничего хорошего. — У вас там всё в порядке? — поспешно вытирая глаза, спросила Лилит, и Хантер сделал шаг назад. Она плакала?.. — Я слышала шум. — Всё отлично. — выдохнул подросток, засунув ладони в карманы толстовки. Лилит вздохнула, вытягивая руки, и Хантер послушно подошёл, игнорируя взгляды Бет и Дариуса. По коже прошел холодок, когда тётя крепко его обняла, прижимая к себе. Что всё это значит?.. — Тебе не жарко в свитере? — Всё отлично. Тётя Лилит? Что случилось? Я… — Хантер с трудом подавил ком в горле. — Я ведь остаюсь с тобой, верно? — Да. — отчеканила Бет, не сводя взгляда с Дариуса. Сейчас она была похожа на настоящую летучую мышь, опасную и хищную. — Да, ты останешься с Лилит. — Нет. Ты возвращаешься домой. — сказал Дариус так спокойно, что Хантер понял, — так и случится. Но… Нет. Нет, ни за что! — Мы говорили об этом, Хантер. У тебя была возможность выбирать, ты сделал свой выбор. Я предупреждал, что назад пути нет. — Это не тебе решать. Ты ударил его, как последняя сволочь. Постоянно оставляешь одного, пьёшь… — Клара поделилась? — ехидно уточнил Дариус. — Я не думаю, что это твоё дело. Ты просил у меня этот шанс, но ты его не достоен. Ты не способен на то, чтобы дать мальчику семью. И я больше не позволю тебе вводить меня в заблуждение. — холодно перебила Элизабет. Хватка Лилит усилилась, и Хантер прижался к тёте, не переставая наблюдать за спором. Напряжение висело в воздухе… Было что-то такое, чего никто из них не хотел называть вслух. — Ты не способен стать отцом, ты этого и не хочешь. Хантер останется в семье, где его любят и о нём позаботятся. — Здесь о нём не позаботятся. Я уже перечислил вам, что будет с ним в ближайшем будущем, и что? Лилит понятия не имеет, что делать с этими… Странностями. И не рискнет Оливером. Правда в том, что когда проявятся особенности Хантера, никто из вас не захочет пойти на риск, чтобы помочь. Но я готов. — Дариус взглянул на подростка. Хантер посмотрел на тётю. Она… Она молчала. Её глаза были полны слёз. Медленно, он отстранился. — Поэтому мы оставляем всё так, как есть. Дело касается не только безопасности окружающих, но и его собственной жизни. Хантер продолжает жить со мной, Лилит может играть в дочки-матери по выходным. А ты, Бет… — мужчина сощурился. — Не лезешь не в своё дело и никому не мешаешь. — Если понадобится, я буду судиться с тобой. Я обещала Эве, что её сын будет в порядке, и он будет. Я дала тебе шанс, ты показал, какое ты ничтожество. — прошипела та. — Я его с тобой не оставлю, а будешь угрожать, поверь, у меня тоже есть рычаги давления. — Пожалуйста, вы двое, не при детях. — закрывая уши руками, взмолилась Лилит. — Давайте спокойно всё обсудим, без воспоминаний о прошлом. — Она была нашей подругой! Как ты можешь прощать ему всё это! — Я… Я не знаю ничего наверняка. Филипп говорил… И суд… Я просто хочу наконец зажить спокойно, ладно? — Что, Бет? — Дариус хмыкнул, кивая на приемного сына. — Что ты сделаешь? Ты забываешься. Забыла наш прошлый разговор? — Какие у меня особенности? Я… Я тоже мутант? — Хантер коснулся груди… Того места, где билось его сердце. Неужели оно тоже подвергалось экспериментам? Неужели что-то в нём было искусственным? Он знал, что вокруг много людей с особенностями… Но никогда не хотел быть одним из них. — С моей кровью тоже что-то смешали? Я… Один из них? Вопрос был проигнорирован. Как когда-то говорил дядя Филипп, когда дело касается личного счета, люди забывают об окружении. Захотелось сбежать. — Что я сделаю? Хочешь знать? — Элизабет рассмеялась. — Я расскажу всем в этом доме, расскажу бедному ребенку, почему мы с самого начала были настроены против тебя. Я не оставлю с тобой её сына. — Если я захочу, ты его вообще больше никогда не увидишь. — Ты обещал, что если злишься на кого-то, это никогда не коснется меня. — беспомощно произнес Хантер в абсолютной тишине, не чувствуя ничего, кроме разбитого сердца. Он хотел бы снова быть в саду с Уиллоу… Хотел бы спорить с Ви. Хотел бы бродить по улицам города, зная, что у него есть дом, в котором его ждут. — Ты обещал. — Я не ожидал, что ты скажешь всё это про Филиппа. Я… Я знал его совсем другим. — впервые за всё время Дариус опустил взгляд, словно действительно испытывал вину. Хантер не хотел верить… Не хотел. Такое уже было… Такое повторится снова. — Прости меня. — Всё… Всё в порядке. — не веря самому себе, сказал подросток. Вопреки здравому смыслу, весь гнев испарился… Он… Он прощал. Но… Но так ведь нельзя. Такое нельзя… — Хантер, выйди отсюда. — произнесла Бет, глубоко вздохнув, и было видно, каких сил ей стоит держать себя в руках. — Нам нужно поговорить наедине, детка. Поиграйте с кузеном. — Не решай за меня. Я его опекун. Хантер, ступай домой. — прорычал Дариус. Хантер почувствовал тошноту. Ощущая, как задрожали руки, он бросился в прихожую, захлопнув за собой дверь. Ему нужны ответы… Дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. Ему нужен хоть кто-то… Почему вокруг было так много тайн и боли?

***

      Хантер знал, где сможет найти ответы. Он не собирался слушаться Дариуса, не собирался слушаться Бет или тётю Лилит. Если он достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе сам, то он достаточно взрослый, чтобы знать правду. Квартира 106. Сердце бешено колотилось в груди. Боша была с Эмити на занятиях в центре в это время, значит, никто не помешает разговору. Он занёс ладонь над звонком… И решительно позвонил. Пришла пора встретиться с прошлым. Клара Нильсон говорила, что была лучшей подругой мамы, что они выросли вместе, и что Хантер сможет в любое время попросить о помощи. Он и не думал просить о чем-то, но в этот раз… Не прошло и минуты, как дверь раскрылась. — Пожалуйста, расскажите мне… Почему вы не хотели, чтобы Дариус усыновлял меня? — опустив голову вниз и уставившись в кафель лестничной площадки, выпалил Хантер. — Как это связано с моей мамой? Я… Я хочу знать. — Привет. Голос был другим. Эмма Нильсон, родная мать Боши, была достаточно закрытой женщиной, Хантеру ни разу не удавалось завести с ней длинный разговор, как с другими. Только короткие приветствия или пару слов о погоде, которые были не более, чем формальностью. Её каштановые волосы отросли до плеч, серьёзные тёмно-зелёные глаза были даже более уставшими, чем обычно. Погруженная в свои мысли, она никогда не казалась плохой или опасной. Миссис Нильсон часто придерживала для него лифт и улыбалась, спрашивая, как дела в школе, и не углубляясь в подробности. Каждый раз, она словно была где-то далеко. — Да… Здравствуйте… — смутившись, пробормотал он. — Могу я, пожалуйста… Поговорить с другой миссис Нильсон, с вашей женой? А ещё Хантер никогда не думал, что такие женщины, как Клара Нильсон, могут плакать. Он так часто её видел, всегда холодную, собранную и сильную, что казалось, эту женщину невозможно вывести из себя. Она появилась следом, со спутанными волосами, красными глазами и впервые… Без косметики. Несмотря на это, её губы были кроваво-красными. — Жена? У меня больше нет жены. — безразлично взглянув на Клару, сказала Эмма. Она сделала шаг на лестничную площадку, впервые на памяти Хантера, счастливо улыбаясь. — Я свободна. Я ухожу. Я собираюсь поехать и забрать мою дочь, но не переживай, вы ещё успеете попрощаться, когда мы приедем за вещами. И самое главное… Никогда и никому не давай себя целовать, мальчик. Это всё глупое колдовство. — Чт-то? Но Эмма уже ничего не ответила, не прошло и секунды, как она побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, прямо как ребёнок. Ничего не понимая, Хантер прислонился к стене. Поцелуи, губы, свобода, колдовство… Кипящие Острова. — Так значит, история с приворотом была правдой? — ничуть не удивляясь, спросил он. Краска стала медленно сходить с губ женщины… Теперь они были уже просто блекло-красными. — Я был прав, это действительно возможно? Ваши губы, как наркотик? С каждым поцелуем вы привязываете человека к себе. — Я… Я потеряла свои силы. Почему я потеряла свои силы? Мои губы больше не синие, они снова нормальные. — пряча лицо в ладонях, выдавила она. — Микки, как это вышло? Хантер резко обернулся. Оказывается, не только он стал свидетелем этой сцены. На лестнице, ведущей на верхний этаж, стояла женщина, которую он много раз видел выходящей из 114 квартиры… И работающей управляющей на Кипящих Островах. Мишель Кларк. Хмурая и строгая, половина её волос была зелёного цвета, а другая красного, напоминая что-то ядовитое. Насколько это соответствует реальности? Её глаза были темными, даже слишком, а улыбка всегда казалась многозначительной, словно обещая неприятности. Она держала на руках свою дочь Мари, которая совершенно не понимала, что происходит, и не могла спросить, потому что не могла ни слышать ни говорить. На ступеньке выше стоял подросток пятнадцати лет, хмурый и недовольный тем, что они остановились на половине пути. Его губа и нос были проколоты, каштановые волосы сбриты с одной стороны, а уши затыкали наушники. Хантер знал и его тоже, старший брат Мари, Рауль. Необщительный, агрессивный, любитель поугрожать всем, кого встречает. К счастью, в Apartment Stories все стояли друг за друга и чаще всего ходили вместе, так что ему не удавалось застать никого врасплох. — Я ведь говорила, не спорь с главами. — казалось, прошла целая вечность, прежде чем Микки ей ответила. — Я просто не хотела быть связанной больше. — Они столько для тебя сделали, что это твоя обязанность, — платить тем же. Таких, как ты, просто так не отпускают, Клара. Сейчас здесь не будет ответов. Не слушая продолжения, Хантер направился вниз по лестнице. Развод… Боше будет непросто принять это, было достаточно и смерти Уиллоу, чтобы закрыться от всех… И в ближайший час ей придётся вновь испытать сильное потрясение. Куда он направлялся?.. Ах, да. Ответы. На короткое мгновение, из головы совершенно выветрились события последнего часа, но теперь реальность настигла с новой силой. Кто ещё мог что-то знать? Хоть что-то, хоть какие-то подробности? И в тот момент, когда Хантер направился к выходу из подъезда, в дверях он снова с кем-то столкнулся. Жильцы квартиры 101. — Хантер! — воскликнул Мэтт, и следом за ним показался старший брат с кучей пакетов в руках. Широко улыбаясь, Стив кивнул подростку, щурясь от солнечных лучей. Глаза разных цветов почти блестели. — Можешь поздравить нас, в Apartment Stories скоро появится самый младший жилец. — сказал парень, и радостное волнение передалось и Хантеру. — Вы имеете в виду… — Час назад у Кати родился ребёнок! — вместо брата ответил Мэтт, подпрыгивая на месте. — Я теперь дядя! Мы собираемся украсить квартиру, хочешь с нами? — Конечно, будет здорово. — с улыбкой согласился Хантер, следуя за ними. Со Стивом и Мэттом не было тайн и загадок, не было жестокости и недоговоренностей, была просто обычная жизнь обычных людей. Это именно то, чего ему не хватало. — Поздравляю, как вы её назвали? — Ним. — значит, вот как выглядят отцы, которые правда готовы любить и заботиться о своих детях, несмотря ни на что? — Мы назвали её Ним.