Лестничная площадка

23 ноября 1977 года, 22:04

— Ты точно не боишься остаться одна, детка? — Конечно, папа. Закончу уроки и пораньше лягу спать. — Эвелин робко кивнула, опуская глаза. — Завтра важный тест по истории, нужно подготовиться. — Умница. — на лице мужчины появилась улыбка. — Моя маленькая девочка должна быть прилежной и хорошо высыпаться перед школой, чтобы я мог гордиться ей. — Да, папа. Я… Я так и сделаю. — еле слышно пробормотала она, сжимая ладони за спиной. — П-повеселитесь там. Темноволосый мужчина фыркнул, поправляя галстук и придирчиво оглядывая своё отражение в зеркале. — К сожалею, внеплановые генеральные проверки не так веселы, особенно когда весь отдел состоит из грёбаных идиотов, ни черта не смыслящих ни в работе, ни в элементарных вещах. — голос стал шипящим и сердитым, и послышался щелчок зажигалки. Запах дыма заставил Эвелин задержать дыхание от навождения. Она знала, что бывает после такого, а потому, тут же подняла глаза, глядя на руки отца. Сигарета. Просто сигарета. Мэтью продолжал что-то говорить, но она постаралась отстраниться от происходящего, послушно стоя на месте и рассеянно скользя взглядом по богато и изысканно обставленному интерьеру. От всего вокруг тошнило. От этой прихожей, от этого дома, Эвелин почувствовала, что начинает задыхаться. Стоило отвлечься. 22:06 Совсем скоро она сможет остаться одна и принять долгий душ с пеной… Эвелин даже не шелохнулась при мысли, что ничего и никогда не смогло бы помочь, чтобы… Глубокий вдох. Не думать… Просто не думать. — Эвелин? Ты меня вообще слушаешь? — девушка вздрогнула, когда рука отца резко схватила её за плечо, раздражённо встряхивая. — Я уже сто раз говорил, что ненавижу, когда ты так делаешь. Когда с тобой говорят, ты должна слушать, а не витать в облаках, как несносная девчонка. — Я… Я просто… Я… — Ты-ты-ты что? — Мэтью нахмурился, выдыхая дым. — Я не слышал правильного ответа. Тебе так нравится расстраивать меня? — Н-нет, я… — Мне звонили со школы сегодня, Эвелин. — его брови нахмурились, когда он резко потянул её на себя. — Ввязываться в драку с мальчишками? Ты что какая-то дикарка? Это совсем на тебя не похоже. — он цокнул языком, касаясь её щеки. — Что произошло, милая? — Они приставали к моей подруге. Бет. — пелена собралась на глазах от такой близости, и Эвелин почувствовала, что её вот-вот стошнит. — Она… Просто возвращалась в класс, и они забрали её книги и… — Ох уж эти мальчишки… — Мэтью усмехнулся, затягиваясь сигаретой. — Бет? Я не помню таких у тебя в классе. — Она в другом классе. Так что мы с Кларой решили их проучить. — О, ну разве не мило? — в следующую секунду Эвелин вскрикнула, оказавшись прижатой к стене. По щекам потекли слёзы, и она сжала зубы. Мэтью сжал её запястья над головой, сжимая до синяков. — Вот только я совсем не хочу, чтобы меня беспокоили из-за того, что моя дочь не знает, как себя вести. Твоей маленькой подруге нужно научиться постоять за себя, к тебе это не должно иметь никакого отношения, поняла? — Эвелин что-то пробормотала, и он раздражённо застонал. — Ненавижу, когда ты мямлишь. Что? — Прости, п-папа. — глаза защипало, когда рука коснулась талии, поглаживая её пальцами. — Мне очень жаль, этого больше не случится, обещаю. Я буду… Я буду тихой. — Мне хотелось бы в это верить. Ты уже такая взрослая… — Мэтью задумчиво накрутил прядь рыжих волос дочери на палец, и она бесслышно всхлипнула, задерживая дыхание. Мужчина только усмехнулся, положив палец на её подбородок и поворачивая к себе. — Выросла такой красавицей, да, малышка? Тебе в самом деле стоит вести себя соответственно… — усмехнувшись реакции, проворковал он. — Ведь скоро ты сможешь мне очень помочь, Эвелин. Не так ли, милая? — Ч-чем помочь, папа? — заикаясь, спросила она, кусая губу и глядя в пол. — То есть… Конечно. Я… Я… Я думаю, что… — Мы поговорим об этом немного позже. Когда я вернусь. Сейчас мне нужно быть в Компании, Самаэль уже ждёт меня. Но сначала… — машинный гудок донесся со двора через приоткрытое окно, и Мэтью закатил глаза, останавливаясь в миллиметре от губ дочери. — Боже, ни минуты покоя. Нужно не забыть уволить чертового шофера. Эвелин боялась дышать до тех пор, пока дверь наконец не захлопнулась. Тогда она подождала ещё немного… И упала на колени, прижимая ладони к лицу и захлёбываясь в рыданиях. Ещё никогда она не чувствовала себя настолько отвратительной и жалкой.

23 декабря 2001 года, 12:23

— Что думаешь? — Я видел такое по телевизору, но наша в тысячу раз красивее. Мы будем её украшать? — искрящимися от возбуждения глазами глядя на зелёную ель, выдохнул Хантер. Дариус мягко рассмеялся, делая глоток кофе. — Разумеется, только держи своего зубастого блинного монстра подальше. Бери ленты, гирлянды и шарики, ёлка должна быть достаточно яркой, чтобы привлечь Санта-Клауса. — взъерошив волосы подростка, подмигнул он, и Хантер закатил глаза. — Мне уже четырнадцать, Дариус, я не верю в Санта-Клауса. — проворчал он, осторожно и с особым трепетом вскрывая упаковку с жёлтыми ёлочными шарами. — Блинчик! — воскликнул он спустя секунду, со смехом хватая щенка на руки. — Нет, ты не должен есть мишуру, у тебя разболится живот. Эй! Блинчик затявкал, ворочаясь на руках хозяина и облизывая его лицо, и послышался новый взрыв смеха, когда Хантер попытался вытереть лицо, одновременно пытаясь выпутаться из гирлянды. Дариус фыркнул, поднимая небольшой предмет в воздух. — Скажите: «мы больше не будем будить Дариуса набегами на кухню в три часа ночи, а будем нормально ужинать»! — пропел он, и едва Хантер поднял взгляд, вспышка фотоаппарата не заставила себя ждать. Подросток хмыкнул, опуская Блинчика на пол. — Разве говорят не «сыр»? — Только тогда, когда фотографируют кого-то, кто не сбил свой режим в хлам и отказывается его исправлять. — парировал Дариус, поднимая бровь. — Совсем скоро тебе нужно будет привыкать вставать в школу. Пушистая ёлка, стоящая в углу комнаты, становилась всё ярче с каждой минутой. Разноцветные шары, блестящие гирлянды… Сердце Хантера сделало что-то странное, когда он в следующий раз поднял голову. Блинчик носился вокруг дивана, Дариус довольно оглядывал результат, придирчиво поправляя серебряную ленту. С кухни доносились вкусные запахи, в окно светили блеклые от снега лучи… Что-то в этой атмосфере казалось знакомым. И тогда картинка вспыхнула перед глазами. — Дариус? — вдруг тихо позвал Хантер, вытирая глаза, и мужчина обернулся. — Хм? О, эй… Ты что? — он не успел сказать ничего больше, как в грудь уткнулся всхлипывающий ребёнок… Дариусу понадобилась лишь пара секунд, чтобы обнять в ответ. — Всё хорошо… Всё в порядке… — вздохнул он, сочувственно втирая круги в спину. Дариус закрыл глаза, когда плач усилился, и к его удивлению, собственное сердце наполнилось чем-то горестным. Чёртов декабрь. — В чём дело, малыш? — прошептал он, не разрывая объятия. — Я просто… Я вспомнил как… — Хантер всхлипнул, не поднимая глаз. — Маме всегда нравился Новый Год. Мы тоже украшали ёлку, то есть… Я не помню многое, но… Мы готовили много всего. И я помню, как мама и папа танцевали вместе. И они смеялись и папа рассказывал мне про… — он не договорил, подавляя слёзы и упрямо вытирая щёку. — Про то, как они с мамой поженились и… — Канун нового года это довольно необычное время, Хантер. — грустно улыбаясь, сказал Дариус, целуя его в макушку. — Но я уверен, где бы ни были твои родители, ночью тридцать первого числа они будут рядом с тобой. — Т-ты правда так думаешь? — Я в этом уверен. Люди, которые тебя любят, никогда не уходят. И делают всё, чтобы защитить. — глядя в окно, добавил он. — Особенно тебя. Ведь ты их ребёнок. А дети… Это самое важное для родителей. И я знаю, что ты предпочёл бы встречать все праздники с ними и чтобы это они отправляли тебя спать и украшали с тобой дом и многие другие вещи… Но… Им пришлось уйти. Это не значит, что ты один. Твои друзья рядом, многие люди, которым не всё равно, тоже. И что бы ни произошло, несмотря на то, что я не имею ни малейшего понятия, как… Но я тоже постараюсь быть рядом, постараюсь заботиться о тебе, помогать тебе и любить тебя. Я не мастер в этом, но… Я обещаю сделать всё, что в моих силах. Хантер медленно отстранился, глядя на Дариуса полным слёз взглядом… — Спасибо… Папа. Это было как крушение поезда. И тогда сердце Дариуса едва не остановилось. Этого не должно было произойти. Этого совсем не должно было произойти. — Конечно, детка. — он улыбнулся, словно предавая что-то внутри и противоречиво чувствуя, как растроганные путы обвивают сердце. Мужчина наклонился ниже, сталкиваясь с ребёнком лбами, и вызывая тихое хихиканье. — Я всегда рядом. Чёртово крушение поезда одно за другим.