Цитрусы

Спортивный зал наполнился голосами. Нил лежал на боку, и ему становилось всё хуже. Ему безумно хотелось глубоко вдохнуть, но кислорода в легкие поступало всё меньше и меньше. Казалось, в груди дыра, из которой со свистом выходит воздух. Ему так и не удалось сделать ни единого приличного вдоха, и он зашелся кашлем. Дэвид тоже не на шутку перепугался — состояние его ученика всё ухудшалось. — Нил, что случилось? Как ты себя чувствуешь? Можешь говорить? — он приподнял Нила и легонько похлопал по спине. — Постарайся глубоко вдохнуть. Вот так, медленно. Никто не знал, что делать, как вдруг в толпу синих рубашек ворвался юноша в белой. — Разойдитесь. Не окружайте его, — приказал он. Ученики удивленно переглядывались — никто не ожидал, что Миньярд, только что выступавший на сцене, внезапно окажется здесь. Классный руководитель тоже поразился, увидев его. Эндрю прежде учился под его началом, и Ваймак всегда считал этого ребенка холодным и нелюдимым. Хороших друзей у него особо не было, и, как ни посмотри, он не казался способным на геройство. Эндрю опустился на одно колено, рукой поддерживая Нила за спину. К тому времени тот уже не мог вымолвить ни слова. Эндрю поправил его позу и вытащил из кармана ингалятор. Заметив лекарство, которое Эндрю носил с собой, Дэвид насторожился и тихо спросил: — Эндрю, ему можно твое лекарство? Я уже позвонил в неотложку, врачи сейчас будут, не стоит экспериментировать. — Они не успеют. Это его ингалятор, — Эндрю сохранял спокойствие, словно был не студентом, а профессиональным сотрудником скорой помощи. Он поднял глаза и велел сгрудившимся вокруг ученикам: — Отойдите дальше. Затем он ослабил галстук Нила и расстегнул верхние пуговицы на рубашке, открывая шею. Придерживая его за плечи, Эндрю зафиксировал голову и быстрым плавным движением поднёс ко рту ингалятор. — Нил, дыши. На лбу Нила выступил холодный пот, а губы слегка посинели. Он отчаянно вцепился в руку Эндрю и из последних сил втянул в легкие пары лекарства. С последнего приступа астмы пришло уже много времени. Чувство, что он утратил контроль над дыханием, накрыло подобно волне, и из глаз хлынули непрошенные слёзы. Сознание помутнело, и лишь голос Эндрю даровал незримый покой. Одноклассники с открытыми ртами стояли по сторонам. Хотя они учились вместе уже два года, но видеть, как товарищу оказывают первую медицинскую помощь, им ещё не приходилось. Близкие знакомые с Нилом знали о его аллергии, но обычно она проявлялась лишь в виде сыпи. Такого сильного приступа у него никогда не было. Лёгкие обожгло холодным лечебным паром. Спустя пару минут грудь Нила перестала неистово вздыматься, дыхание выровнялось, и оно стало менее частым и слабым. — Тебе лучше? — всё ещё переживал Ваймак. — Мы всё равно отправим тебя в медпункт на отдых. — Его нужно осмотреть, — сказал Эндрю, убрав ингалятор и оторвав взгляд от лица Нила. Он вдруг заметил упаковку на полу и надпись на ней: «сэндвич с глютеном». Эндрю опустил ладонь на грудь Нила, чтобы проверить сердцебиение. Затем осмотрел его руки, развернув тыльной стороной, и шею — нет ли там сыпи. Симптомы Нила ослабли, но разум всё ещё не прояснился. Каждый свой приступ астмы он воспринимал как нечто крайне тяжёлое, словно неоперившийся птенец, выпавший из гнезда. Он не мог думать ни о чём, лишь знал, что это именно Эндрю сейчас спасает ему жизнь. По мере возвращения сознания Нил всё больше хотел увидеть брата, и он слабо поднял на него глаза. Едва он увидел лицо Эндрю, как сердце успокоилось. — Брат... — произнёс он тонким голосом и тихонько сжал пальцы его руки. Приступ астмы был как порыв ветра: в упадке сил забываются обещания и срываются маски. Острый на слух Ник заметил это и, даже не подумав, повторил вслух: — Бра... Брат?! Единственное слово, как камень, брошенный в водоём, разошлось кругами по залу. Эндрю оказался старшим братом Нила. На школьной линейке вся школа узнала секрет Нила, который он хранил два года.

***

В любой школе найдутся белые вороны: либо они оказываются в центре внимания, либо становятся предметом сплетен. Нил и Эндрю — классический пример тех, кто отличается от остальных. Однако никто и не думал, что эти двое, обычно совсем не контактирующие друг с другом, окажутся связаны такими тесными узами. Новости быстро разлетаются в толпе, и не прошло много времени, как несчастный случай на торжественной линейке стал темой для обсуждения. Детство Нила было далеко не безоблачным. В детский сад он пошёл в середине года, когда переехал в семью Эндрю. Знакомых у него не было, и заговорить он не мог, но самое главное — Нил выглядел не так, как другие ребята. Люди таращились на него, как на цирковую зверушку, а некоторые дети постарше даже дразнили его, обзывая обидными прозвищами — «уродец» и «мерзкий полукровка-мигрант». В детском саду ему совсем не нравилось. Изо дня в день он отказывался туда ходить, мечтая только о том, чтобы остаться дома и рисовать. Как только он подъезжал к саду, у него начиналась истерика, и он плакал так громко, словно его не из машины вытаскивали, а лишали жизни. В начальной школе на него тоже глазели, хотя рядом был Эндрю. Каждый раз, когда Нилу становилось грустно, он шёл к брату. Иногда, едва прозвенит звонок, Эндрю замечал Нила, который жалобно висел на двери кабинета. Он выглядел, словно щенок, которого отлучили от груди. Однако со временем дети вокруг начинали вырастать и всё меньше смотрели на него косо, постепенно привыкая. Со временем отношение одноклассников поменялось, и они всё чаще называли Нила очень симпатичным, ведь его внешность сильно выделялась среди мальчиков того же возраста. Благодаря своему хорошему характеру он неожиданно превратился из изгоя во всеобщего любимчика. Но одно оставалось прежним: разговоры вокруг Нила никогда не стихали. Ему не нравилось быть в центре внимания и не хотелось получить публичный выговор за происшествие на линейке. В конце концов, он привлёк взгляды всей школы, подняв ещё больший шум. Нил лежал на кровати в медпункте и отстранённо пялился в потолок. Пока дежурный врач осматривал его, он следовал указаниям, словно бездушная игрушка. После этого он вновь лёг, чтобы отдохнуть. Дыхание полностью выровнялось, и он понемногу успокоился. У него с детства было богатое воображение. Он представил, что крошечное пятнышко на потолке — это рак-отшельник на белом песчаном пляже, а вместо панциря у него маленькая чёрная дыра. Пока Нил изучал вселенную на потолке, дверь в медпункт открылась. Он перевернулся на бок, чуть отодвинул ширму и, выглянув, обнаружил лицо Ники. Разочарованный, он откинулся обратно на кровать. — Нил? — произнёс Ники так тихо, словно боялся его разбудить. — Я не сплю, — Нил сел на кровати и одёрнул ширму. — Линейка уже кончилась? Быстро. — Угу, — Ники принёс его сумку и упаковку молока. — У тебя нет на него аллергии? Я видел, что ты его часто пьёшь. Нил помотал головой, и Ник облегчённо выдохнул. — Учитель разрешил тебе не отмечаться и сразу идти домой, как станет лучше. Нил потянулся за молоком сквозь трубочку. — Учитель Ваймак звонил моей семье? Произошедшее вовсе не было несчастным случаем — во всём виновата была его неосторожность. Нил не хотел, чтобы тётя Тильда переживала за него. — Не знаю, он позвал Эндрю, и они какое-то время общались. Наверно, чтобы прояснить ситуацию. — Затем Ники с уверенностью в голосе добавил: — Я же говорил, не бывает таких совпадений. Он чисто случайно нашел твой бейдж и чисто случайно знал тебя в лицо. Он даже сорвался со сцены во время выступления, чтобы оказать тебе первую помощь. И чисто случайно у него с собой оказались твои лекарства. Если бы ты не окликнул его «братом», я бы заподозрил между вами какую-то запретную связь. Нил подпрыгнул, услышав конец фразы. — Нет-нет-нет, что ты такое говоришь! — поспешил заверить он, а потом запоздало объяснился: — Мы не родные братья. Нил сильно расстроился. Когда ему стало лучше и в голове прояснилось, он стал корить себя за то, что назвал Эндрю «братом» на глазах у всех. И теперь его ужасно мучили угрызения совести. — Не родные братья? Двоюродные? — осенило Ники. — А я-то гадал, почему вы с Эндрю не похожи, да и фамилии у вас разные. — Мы даже не кузены. Давай объясню. — Застегнув молнию, Нил в двух словах рассказал ему, как оказался в приемной семье. Говорил он спокойно и буднично, но Ники ошеломило такое откровение, хотя умом он не блистал. — Вот оно что... Для ребенка, едва вступившего в подростковые годы, слова «приемная семья» звучали слишком тяжело. Они ассоциировались с «несчастьем», «трагедией» и «зависимостью от других, чтобы жить». «Неудивительно, что Нил притворяется в школе, будто не знает Миньярда», — подумал Ники. Затем он взъерошил волосы и спросил: — Они вроде... хорошо к тебе относятся? — Да. Как к своему сыну, — улыбнулся Нил. — Это очень здорово, — произнес Ники. — Но почему они тогда тебя напрямую... ну, знаешь, не усыновили? — последнее слово он произнес едва слышно. Но Нил не принимал это близко к сердцу. — А, я тоже спрашивал. Дядя Джеймс говорил, что мама с папой были удивительными людьми. И они — мои единственные родители, никто в мире не сможет их заменить. Он надеялся, что я это запомню. Дядя с тетей обещали, что даже без официальной опеки будут хорошо обо мне заботиться. — Затем он добавил: — Дядя Джеймс и мой папа были лучшими друзьями. Они выросли вместе, прямо как родные братья. — Вот оно как, — Ники заметно расслабился. Он похлопал Нила по плечу, а потом со всей искренностью заверил: — Не волнуйся, я никому не расскажу. Мой рот на замке. — Все в порядке, — Нил опустил голову и вдруг заметил, что верхние пуговицы на его рубашке расстегнуты, а галстук развязан. Он слабо помнил о том, что случилось во время приступа, поэтому, застегивая пуговицы, пробормотал: — А что... —Твой брат... то есть, Эндрю расстегнул, чтобы оказать тебе первую помощь, — ответил Ники. — Ты бы видел, как круто он рванул со сцены. К сожалению, Нил не видел, но мог себе это представить. Взгляд его зацепился за пятно на носке ботинка, и он подумал о зловещих тучах, которые представлял перед вспышкой астмы. Темные плотные облака окружили его со всех сторон, загнав в ловушку. Эндрю бросился вниз, словно лучик света, и, прорезав сгустившуюся тьму, нашел его. Картина будто ожила перед глазами Нила, и на сердце потеплело. Даже молоко стало слаще. Собирая сумку, он вдруг обнаружил, как в ней что-то выпирает. Расстегнул замок — внутри лежал тот самый утренний подарок. — Ты и его взял? — Помню, ты хотел сходить в одиннадцатый класс после линейки. — Угу, — Нил с характерным звуком сжал картонную упаковку от молока и выбросил её в мусорную корзину. Следом он завязал галстук и, болтая ногой, задел лодыжку Ники. — Пошли домой, перекусим. Ранней осенью в Пальменто жара стояла, как летом. Густые ветви кёльрейтерии заглядывали в окна третьего этажа. Но плотно закрытые окна не пускали внутрь пышные зелёные листья, и те лишь жалобно прижимались к стёклам. Они напоминали маленького Нила, который так же припадал к стеклянным дверям классной комнаты, на его милом личике пробегала гамма эмоций, когда он видел Эндрю. Ники учился с ним в одном классе с первого года средней школы, так что знал об аллергии. Но даже не догадывался, что всё так серьёзно. — Как ты понял, что у тебя аллергия на пшеницу? — полюбопытствовал он. — С такими тяжёлыми симптомами первый приступ, наверное, был очень опасным. — Первый приступ... В памяти о том дне остались лишь обрывки, да и те уже поблекли. К тому же, в детстве он часто попадал в больницу, так что все его воспоминания смазались. — Не помню. Мне тогда было три года, я вроде бы попал в больницу. — Три? — У Ники такое в голове не укладывалось. — Ты меня так сегодня напугал. Хорошо, твой брат был рядом, я чуть инфаркт не схватил. Я не знал, что от астмы можно жизни лишиться, если не иметь при себе лекарств. — Со мной такое, как сегодня, очень редко случается, — успокоил его Нил. — Просто ужасно не повезло. Вдруг он кое-что вспомнил: во время его первого приступа Эндрю, кажется, был рядом. Они попрощались с дежурным врачом и направились к лестнице, ведущей вниз. Но едва отошли от медпункта, как заметили хорошенькую девушку с короткими волосами, одетую в такую же школьную форму, что была и на них. Её лицо порозовело, и она робким голосом окликнула: — Нил... Юноша её не узнал. Он кинул на Ники умоляющий взгляд. Вспомнив, тот шепнул другу: — Это девочка, которая оставила тебе подарок. Из одиннадцатого класса. — О, — тихо отозвался Нил. — Ты... ты в порядке? — Всё хорошо. Мне уже лучше, спасибо, — ответил он. Девушка заметно успокоилась и заправила прядку волос за ухо. — Я заходила утром в ваш класс, но тебя ещё не было в школе. И я положила кое-что в твою парту... Нил заметил, что её уши покраснели. — Надеюсь, тебе он понравился. За окном ярко светило солнце, и голос девушки утонул в стрекоте цикад. Нил не спешил с ответом, сжимая ремни от рюкзака. Наконец он расстегнул молнию и достал подарок, а затем протянул его девушке. Ники не мог на такое смотреть, ему аж дурно становилось. Поэтому он выглянул на улицу и неожиданно заметил на земле знакомую фигуру — высокую, в белой рубашке. — Это что, Эндрю? — Ники прищурился, приглядевшись повнимательнее. — Точно он! Эндрю подходил к школе, ведя рядом велосипед. Он встал под камфорным деревом и опустил взгляд на часы, а потом поднял голову и посмотрел на их этаж. По воле случая они с Ники пересеклись взглядами. Его аура подавляла. Их разделяло приличное расстояние, но Ники поразили эти холодные глаза, и он немедленно отвернулся, притворяясь, будто ничего не произошло.

***

Девушка удивленно распахнула глаза, увидев коробку. — Спасибо, — серьезно произнес Нил. — Но с детства в семье меня учили, что нельзя просто так получать подарки, особенно от девушек. Ведь тогда я приму еще и чувства другого человека. Так что я хочу его тебе вернуть. Прости. Взгляд Нила посветлел, и черты лица смягчились. Волосы теплого каштанового цвета отливали золотом в солнечных лучах, и весь он словно излучал доброту. От такого наивного образа у окружающих появлялась мысль, будто с ним легко найти общий язык, а ещё его легко обидеть и ранить. Они видели в нём удобного человека, с которым просто иметь дело. Но в реальности всё обстояло иначе. Слишком уж часто Нил отбрасывал свою детскую наивность и становился серьёзным. Девушка немного расстроилась, хотя такого ответа она и ожидала, и замешкалась, забрать ли подарок обратно. — Но я... — начала она, но снова замолкла. — Он, наверное, очень дорогой. И ты, вероятно, долго и тщательно выбирала его, прежде чем купить, — Нил настойчиво подтолкнул ей коробку, пока та не оказалась у неё в руках. Он практически вынудил её взять подарок. — У тебя очень красивый почерк, тебе эта ручка пригодится больше, чем мне. Услышав его слова, девушка подняла голову. Вместо грубого отказа, юноша ответил ей комплиментом, так что она ни капельки не обиделась. Но она всё ещё не могла отпустить ситуацию. — Тебе нравится кто-то другой? Нил застыл. Нравится? Его окружает много людей, которые ему нравятся: тётя Тильда и дядя Ваймак, владелец лапшичной, который подкладывает ему в порцию пару лишних кусочков говядины каждый раз, когда Нил заказывает обычную рисовую лапшу. А ещё учитель Чжан, преподававший у них изобразительное искусство, который поделился с ним инструментами для рисования и книгами комиксов... Но если говорить о людях, которые ему «исключительно» нравились, то список вышел бы куда скромнее. Да и это было не тем «нравится», которое к нему испытывала эта девушка. — Так да или нет? — поторопила она. Нил закинул рюкзак на плечи и поправил лямки. — Нет. Я пока не хочу ни с кем встречаться, на носу вступительные экзамены в старшую школу. Так что я бы предпочёл сосредоточиться на них и учёбе, надеюсь, ты понимаешь, — закончил Нил. Девушка промолчала, но кивнула с пониманием, хотя на её лице отразилось разочарование. Заметив, что девушка огорчилась, Нил добавил: — Но мы можем остаться друзьями. — Правда? — Конечно, — Нил снова поправил рюкзак. — Как жарко. А на первом этаже нет торгового автомата? Угощу вас напитками. — Я хочу колы! — воспользовался удобным случаем Ники. Затем он бросил взгляд в окно и увидел, что Эндрю по-прежнему стоит во дворе, скрестив на груди руки, прислонившись спиной к дереву в наушниках, и, подняв голову, неотрывно смотрит на них. Ники невольно вздрогнул и пихнул Нила локтем. — Эй, Нил, посмотри вниз. Нил сразу повернул голову и заметил Эндрю. Это подействовало на него, как отрезвляющий укол. Нил развернулся и, уперевшись ладонями о подоконник, выглянул почти наполовину. Затем воскликнул «Эндрю» всё таким же нежным и звонким голосом, как раньше. Он напоминал робкого игривого щеночка, который чуть ли не подпрыгивал от волнения. Девушка заметила, как вмиг переменился Нил, словно стал кем-то другим, совсем не тем юношей, который только что отказал ей. Эндрю оторвал спину от камфорного дерева, расцепил руки и направился к велосипеду, припаркованному рядом. Он поднял подножку и перекинул ногу через сиденье, как будто собирался уехать. Нил не на шутку испугался. — Подожди меня! — сжав лямки рюкзака, он чуть ли не рванул вниз, но вспомнил, что пообещал угостить ребят напитками. — Я побежал на первый этаж за напитками, — вдогонку бросил он и затопал по ступенькам. К счастью, Эндрю не успел далеко уехать. Нил подлетел к торговому автомату и сразу же выбрал три банки холодной колы. Но прежде, чем расплатиться, он на секунду задумался и в итоге взял две банки колы и одну бутылочку содовой с белым персиком. Ники и девушка уже спустились, а Нил к тому времени спешно оставил на автомате две банки и махнул Ники. Сам же развернулся и побежал за Эндрю. Лицо его раскраснелось, а дыхание сбилось. Над головой колыхались деревья, и яркие пятна света проскальзывали сквозь листву особенно красиво. Он немного отдышался и, откинув челку со лба, с улыбкой окликнул: — Эндрю. — Ты зачем бегаешь? — Эндрю мельком взглянул на него, всё ещё не вынимая из ушей наушники. — Боялся, что ты уедешь. Даже если закрыть глаза на приступ астмы, Нил всё равно выдал их секрет всей школе и сорвал выступление Эндрю, устроив полнейший хаос. Он опасался, что Эндрю начнёт его избегать. Нил протянул ему холодную соду. Эндрю без лишних слов забрал её, и Нил заметил на его руке часы — его подарок. Когда ребенок впервые получает карманные деньги, ему всегда хочется купить игрушки и сладости. Маленький Нил отправился в торговый центр и, побродив там в одиночестве три дня, приобрел красивые часы. Через двадцать дней у Эндрю был день рождения. Он впервые купил подарок на собственные деньги. В детстве ему казалось, что эти часы невероятно дорогие, но теперь он уже знал, что они не от известного бренда, да и дизайн у них довольно простой. Они даже не электронные, какие сейчас в моде у учеников — в общем, ничего особенного. К тому времени у Эндрю накопилось много таких «подарков» от Нила: «редкий» четырехлистный клевер, четвертый лист которого приклеен вручную, наклейки от Нила, означающие, что он выполнит любое поручение брата, если Эндрю соберет десять таких, или настольный календарь, нарисованный специально для него. Но, получив такой подарок в первый раз, Эндрю решительно отказался его принимать и даже потащил Нила в торговый центр, где тот приобрел часы. В те годы Эндрю только начал учиться в средней школе, но он подошел к прилавку спокойно и уверенно, как взрослый, чтобы вернуть часы. Нил обливался горькими слезами, сидя на полу и цепляясь за ногу Эндрю, словно подарок, который возвращали, предназначался ему. К сожалению, воспоминания о тех днях поблекли. Почему Эндрю так воспротивился подарку и почему все-таки передумал и решил его оставить, Нил уже не мог вспомнить. На мгновение юноше стало любопытно, но, секунду подумав, он так ничего и не спросил. Нил только что перенес приступ, и ему и так неслыханно повезло, что его не отругали. Не самое подходящее время для вопросов. Эндрю открыл бутылку, сделал глоток и вернул содовую обратно. Нил пришел в себя. — Долго ждешь? — Только пришел, — ответил Эндрю, поставив ногу на педаль. Нил отважился рассказать ему о результатах обследования и сообщил: — Теперь со мной все в порядке. Я выпил таблетки. — Вижу, тебе уже лучше, — прохладно ответил Эндрю. Нил не заметил, что сказал что-то не так, и продолжил: — Хорошо, что ты был рядом, иначе я мог бы погибнуть. На словах «мог погибнуть» Эндрю посерьезнел, но на самом деле Нил не преувеличивал. В начальной школе Нил приносил много еды из дома, но маленькие дети не осознают всей серьезности аллергии. В те годы у него случилось несколько опасных приступов, но на помощь всегда приходил Эндрю, который учился в той же школе. Он сбился со счета, сколько раз Эндрю спасал ему жизнь, и иногда Нил вспоминал мультфильмы, где зверушки благодарят за доброту, делая что-то хорошее в ответ. И тогда он глубоко задумывался, каким бы животным хотел стать в следующей жизни. Лучше бы кем-то маленьким, например, померанским шпицем, как Кэсси, с брелочком на ошейнике. Мысли о брелочке вдруг напомнили Нилу, как утром он заходил в школу. — Ты дважды меня сегодня спас, — сказал Нил. К его удивлению, Эндрю не отругал его, да и вообще ничего не сказал, просто поехал из школы. Нил сразу понял, что можно сесть на заднее сиденье. Эндрю повернул голову, чтобы взглянуть на него, и Нил быстро оправдался: — Я оставил велосипед у входа в школу. Прокатиться пока на твоем. Эндрю не отказал, но и не согласился, будто воды в рот набрал. Пока они не уехали далеко, Нил помахал с заднего сиденья Ники и девушке на прощание: — Я поеду домой. Ники смотрел вслед юноше, чей голос был полон радости. Когда он только узнал, что Эндрю и Нил — братья, ему казалось странным, почему эти двое не рассказывали остальным об их отношениях. Они даже не пересекались, и вообще Ники считал Миньярда ледышкой. Но сейчас он поставил себя на место Эндрю и задумался, как бы он объяснил свои отношения с Нилом. Как бы он ни пытался, всё равно пришлось бы затронуть покойных родителей Нила. Сплетни — это нож, который режет без крови. Иногда молчание — лучший щит, чтобы уберечь от бед. Девушка смотрела им вслед без какого-либо выражения, а Ники сомнительно поглядывал на неё. «Эх, подруга, должно быть, разочаровывающе. Ох уж этот бабник Нил, не ценишь настоящих красоток. Хоть бы имя спросил», — подумал Ники.

***

Когда они немного отъехали, ветер усилился — мягкий и ласковый, овевающий тело. Нил вспомнил, как в детстве катался на заднем сиденье велосипеда Эндрю. Тогда брат только начал учиться ездить, и первым, кого он покатал, был Нил. Вначале им было весело — маленький Нил цеплялся за его талию и поднимал ноги в воздух, крича «быстрее, быстрее». А потом он упал. Нил разбил колени, и с тех пор Эндрю перестал его катать. Вскоре они подъехали к школьным воротам. Нил очень беспокоился, что Эндрю остановится, и ему придется поехать на своем велосипеде. Всё время он ломал голову, как этого избежать. Может, у его велосипеда слетела цепь? Нет, слишком банально. Или в шинах нехватает воздуха? Тоже не годится. Можно сказать, что он не оправился после приступа, грудь сдавливает, и поэтому он не может управлять велосипедом. Он долго придумывал повод, а потом огляделся и обнаружил, что вход уже остался далеко позади. Эндрю не остановился. «Может, он забыл, что говорил тогда?» — подумал Нил. Тем временем Эндрю притормозил на светофоре. Машины неслись мимо одна за другой, а солнце по-прежнему ласкало их своими лучами. На бутылке, которую он держал, образовался толстый слой пены. — Эндрю, — обратился Нил, — учитель Ваймак звонил тете Тильде? Эндрю не ответил. Может, не услышал? Эндрю, как всегда, не был особенно разговорчив, но Нил почувствовал едва заметную разницу в его настроении. Его не покидало ощущение, что Эндрю недоволен. Это из-за того, что он съел что-то не то и доставил хлопоты? Зачем тогда Эндрю пришел повидаться? Наверное, хотел убедиться, что Нил в порядке, иначе как бы он объяснил это Тильде, когда вернется домой? На светофоре загорелся красный, и Нил воспользовался случаем, чтобы стянуть с него один наушник: — Эндрю, — миролюбивым тоном позвал он, — не говори тете Тильде о том, что сегодня случилось, иначе она меня отругает. Светофор несколько раз мигнул. — А что случилось? — отрезал Эндрю. Нил не нашелся с ответом. — А? Колеса велосипеда вновь завертелись. От внезапного толчка Нил покачнулся назад, и только провод наушника оставался хрупкой связью между ними. Запаниковав, Нил инстинктивно крепко обхватил Эндрю. — Скажи, ты о том, что чуть не упал в обморок во время линейки, потому что съел что-то не то и не взял с собой лекарства? — голос Эндрю был мягким и теплым. Сентябрьское солнце по-прежнему заливало всё светом. — Или что ты завел девушку?