Можете звать меня Мику

Сгущаются тучи, смещаются планы

И ночи длиннее на треть

Ответь, социальная сеть:

Кто ничего не делал, но всё равно устал?

Грустить тоже надо уметь

Вы все любители, а я профессионал

По деревянным мостикам хаотично перемещались механические крыски, создавая вокруг себя суматоху. Стражники не понимали, почему вдруг началось очередное нашествие грызунов, и лишь Кохаку с Амариллис смотрели на машинки и пытались понять смысл их прибытия, пока из одного из домов не появился силуэт чёрноволосой девушки. — Мику, где тебя носило? Почему вдруг опять появились эти крыски? — спрашивала Кохаку. — Скорее, Амариллис, нужно отвлечь стражников, — Мику проигнорировала её вопрос и сняла серьгу, протягивая её Кохаку: — Держи, в этих крысках есть вещества для создания бесшумной бомбы, чтобы можно было без звука из камня достать платину. Сенку тебе объяснит, как её сделать. Кохаку лишь кивнула и, надев себе на ухо серьгу, поспешно скрылась в чаще леса. Над головами девушек послышались шаги и басистые мужские голоса. Мику с Амариллис, переглянувшись, кивнули друг другу и направились в их сторону. — Простите, мне немного неловко, — островитянка встала напротив стражников. — Я хотела прорепетировать танец для нашего главы. Не могли бы вы его посмотреть и оценить? Те сразу закивали головами, смотря на Амариллис, которая двигалась очень плавно и завораживающе. Вообще её танец вряд ли можно было назвать таковым, если судить по меркам двадцать первого века — скорее, это просто были аккуратные девичьи движения для услады глаз. Но невольно даже Мику заглядывалась на неё, поглощённая грациозностью тела девушки и плавных изгибов. — А эта девица чего расселась? — стражники посмотрели на Мику. — И ты для нас спляши! — Д-Да, сейчас. Девушка чуть шагнула вперёд к Амариллис. Она неуверенно начала танцевать, судорожно вспоминая хоть какие-то движения из вальса, который она танцевала на выпуском с одноклассниками, совмещая их с движениями из хип-хопа и контемпом, на которые ходила ещё в младшей школе. Импровизация никогда не была её слабым местом, но сейчас обстановка слишком давила на Мику, так что невольно она запиналась на месте, а движения были заметно скованными. Но неловкие пляски прервал доносившийся снизу шум бурения. Кохаку уже приступила к созданию бесшумной бомбы и просверливала в камне отверстия для будущего гипса, так что сейчас задачей для Мику с Амариллис было отвлечь стражников от этого шума и не дать им на нём сосредоточиться. Остановив на мгновение свой танец, чтобы придумать, что можно сейчас сделать, Мику громко топнула ногой о деревянную дощечку. Точно! Дерево хорошо отбивает звуки и усиливает их, если правильно стучать по его поверхности. Из-за страха быть рассекреченными неловкость и неуверенность ушли на второй план. Девушка встала прямо, скрестив в замок руки за спиной, и принялась громко ступать по поверхности деревяшек, отчеканивая каждый свой шаг и ускоряясь всё больше и больше. В своём времени она так и не успела в идеале овладеть ирландским традиционным танцем, который ей очень сильно нравился, но стражники — не судьи танцевального талант-шоу, да и вообще в этом вряд ли разбираются, так что переживать о точности и правильности движений не стоило. Пусть Мику и не была сильна в точных науках, хотя и усердно старается их изучить, но в творчестве ей равных нет. По крайней мере, в этом Каменном мире. Амариллис подхватила идею и продолжила танцевать, подстроившись под быстрый темп, который задала Мику. — От куда ты научилась этим движениям? — В прошлой жизни, — запыхавшись, коротко ответила девушка. И как её жизнь успела так резко развернуться на сто восемьдесят градусов? Ещё недавно из основных талантов Мику было лишь просмотр одного сезона сериала за ночь, а уже сейчас девушка отвлекает здоровых стражников с какой-то островитянкой из Японии, чтобы они не услышали, как далёкий потомок космонавтов из двадцать первого века бурит камень с помощью говна и палок, чтобы достать платину. Послушать — так бред, но вот она, пляшет ирландский танец и старается мило улыбаться, будто так и надо. Да, такому её в школе не учили. Довольно долго им пришлось отвлекать стражников. Ноги буквально отваливались, а дыхание спирало от каждого движения. Когда же, наконец, рядом с ними на дощечке появилась Кохаку, Мику с Амариллис одновременно поклонились и, сказав стражникам быстрое «Спасибо за внимание», скрылись в одном из домов. Они долго приводили себя в чувство под рассказ Кохаку о том, чем она всё это время занималась. Уже этой ночью девушки смогут отправить научной команде долгожданную платину. Оставшийся день выдался довольно скучным по сравнению со всеми предыдущими: постоянные уроки ровной осанки и этикета, которые порядком успели утомить, сменялись редкими разговорами с местными наложницами. Кстати, не все тут были против своей участи — немало девушек искренне гордились своим положением, что довольно сильно удивило Мику. Остальные же до последнего не раскрывали, что не хотят быть здесь. Лишь убедившись, что Мику не поддерживает идею гарема, они впадали в слёзы и изливали свою душу: — Я здесь уже больше месяца, мне так страшно! — шёпотом говорила ей одна из девушек во время обедней трапезы, еле сдерживая слёзы. — Недавно одна из наложниц попыталась от сюда сбежать к своему жениху. Их разделили прямо перед венчанием, представляешь? Так её поймали на следующий же день и обратили в камень! Мне так страшно! Неужели мне придётся тут быть до конца своей жизни?! Да, атмосфера в гареме была не такая радужная, как представлялась на первый взгляд. Вернее, Мику и так готова была увидеть плачевную картину, но не настолько. Девушка хотела выведать хоть что-то про местного главу деревни или загадочного Ибару — да даже просто поговорить с кем-то на отвлечённую тему было бы уже хорошо! — но по итогу Мику лишь слушала истории девушек, где одна трагичнее другой, и настроение у самой уже было ниже плинтуса. Она могла лишь обнимать здешних наложниц и говорить слова поддержки, чтобы хоть как-то их приободрить, но этого, конечно, было катастрофически мало.

* * *

На следующий день разведывательная команда собралась на очередном уроке ходьбы с ровной осанкой, слушая, как Кохаку этой ночью собрала странный песок, таившийся в камне. — Интересно, чем может помочь этот блестящий песок? — не понимала девушка. — Блестящий? — Мику на секунду остановилась, поправив стручок бамбука на своей голове. — Скорее всего, это золотой песок. — Золотой? И из него можно сделать клинок, какой был у Кинро? — Конечно. Песок переплавляется и из полученного жидкого золота можно сделать что угодно. — Удивительно! — воскликнула Амариллис. — Я всё больше вам поражаюсь! Вы, должно быть, приплыли из удивительного места. — Ну оно не особо отличается от вашего, — улыбнулась Кохаку. — У меня даже постоянно странное чувство, будто я все эти места уже видела. — Неудивительно, ландшафт и постройки практически идентичны с местом, где построена ваша деревня, — сказала Мику. — Ну или у тебя дежавю. — Дежавю? А что это? — Это… такое чувство, когда тебе вроде что-то знакомо, но ты это видишь первый раз. — Дежавю… — задумчиво повторила Кохаку, будто пробуя на вкус новое слово. — Ты так описала, будто это какой-то сбой в сознании. — Да, это точно, — улыбнулась Мику, — или послание с той стороны, — перед ней резко остановились Кохаку с Амариллис, смотря на девушку с удивлением и лёгким испугом. Вечера страшных историй, которые для жителей деревни Ишигами стали уже традицией, не прошли даром. — Вычитала в какой-то книге, — поспешно добавила девушка. — Сколько новых странных слов, — бубнила себе под нос Амариллис. — «Книга» какая-то… — Послание с той стороны, говоришь? — Кохаку с задумчивым видом всматривалась в дома на деревьях, будто могла в них что-то разглядеть, ранее неведомое. — Кохаку, я же просто пошутила. Вдруг воительница сильно зажмурилась и схватилась рукой за голову, роняя на деревянный мостик стебель бамбука со своей макушки. — Кохаку! Всё в порядке? — хором спросили девушки. — Да, кажется. Не беспокойтесь. — Девочки! — они дёрнулись на грозный крик их строгой учительницы. — Отложите пока наше занятие, господин Ибара хочет вас всех видеть! Разведывательная команда переглянулась между собой и вместе с остальными девушками с опаской двинулась в сторону, где должны быть Ибара со стражниками. — Девочки, у дяденьки для вас печальные новости, — начал правая рука главы, когда все уже пришли. — Я подозреваю, что среди вас есть шпионка. И нам нужно её вычислить. Он объявил это с ехидной ухмылкой, оглядывая взглядом каждого присутствующего человека. А посмотрев на дерево рядом с Ибарой, к которому была привязана каменная статуя, Мику с Кохаку с ужасом узнали в ней застывшего Рюсуя. — Если вы не подружки этого окаменевшего парня — вам ничего не стоит его разбить, — продолжал он. Одна за другой выходили девушки, отламывая от каменной статую по кусочку. Кохаку была вне себя от злости и сдерживать её удавалось всё труднее, пока она сама не остановилась и взгляд девушки помрачнел. Мику с Амариллис непонимающе переглянулись, но на всякий случай продолжили держать её за руки. Дошла очередь Кохаку отломить от статуи Рюсуя очередной кусок. Она, ни секунды не мешкая, тут же поднялась по мостику и одним размашистым движением разломила Рюсуя ровно напополам, после чего кулаками подробила статую на много чётко разбитых кусочков. — Уничтожен, как и приказано, — улыбнулась Кохаку и посмотрела на лица стражников. — Что-то не так? — Н-Нет, вроде, всё в порядке, — опешили те. Мику с Амариллис спешно подбежали к осколкам статуи Рюсуя, собирая каждый кусочек и выпытывая у Кохаку, что это вообще, чёрт возьми, было. — Без Юзурихи мы бы его не собрали, раздроби они его в пыль, — объяснила воительница. — А я разбила его на аккуратные части. Девушки быстро пособирали все части Рюсуя в одном из их домов, чтобы никто ничего не нашёл, и на протяжении всего оставшегося дня партиями отправляли осколки своего товарища на механических крысах. Логистика каменного мира удивительна. Мику уже начинало знатно утомлять однообразность дней в гареме. Хотелось, чтобы произошло хоть что-то интересное, но уже к вечеру она хотела абсолютно обратного — мысли материальны, как говорится, бойся своих желаний. Во время последнего урока, когда все наложницы собирались расходиться каждая по своим домам, внезапно заявился Ибара. Он молча провожал взглядом каждую девушку и ничего не говорил, что добавляло жути. Никто не знал, зачем он появился, а разведывательная команда и вовсе боялась, что правая рука главы их уже раскрыл. Следом за Кохаку с Амариллис в свой дом шла Мику и, проходя мимо Ибары, она почувствовала на себе его прожигающий взгляд. Девушка на секунду остановилась, скованная страхом, а когда собиралась продолжить идти — мужчина схватил её за локоть рукой со своими острыми когтями-наперсниками на каждом пальце. — Малышка, как тебя зовут? — старческим хриплым голосом протянул он, пожирая девушку взглядом. — М-Мику. — Мику, значит. Этой ночью глава деревни хочет тебя видеть. Не опоздай, ты же не хочешь подвести дяденьку? — Н-Нет, что вы, — она тщетно старалась отвечать непринуждённо. — Хорошо. Солнце уже заходило за горизонт, что означало, что уже в скором времени ей придётся идти в загадочное и чертовски пугающее логово главы деревни. К Кохаку с Амариллис девушка подошла абсолютно бледная. — Мику, что случилось? Что он тебе сказал? — с испугом спрашивали девушки. — Этой ночью меня ждёт глава деревни, — шёпотом ответила Мику. Кохаку с Амариллис переглянулись, и воительница поддерживающе похлопала подругу по плечу, видя, как та переживает: — Всё будет в порядке, мы тебя туда проведём. Мику действительно была им очень благодарна, но всё же было очень страшно. Девушки провели её до входа в дом главы и говорили очередные напутствия: — Всё будет хорошо, мы рядом. — Давай, это наш шанс побольше выведать информации. — Мы в тебя верим. Вся эта ситуация давила, хотя Мику и понимала, что сейчас действительно наилучший шанс для того, что узнать побольше о неизвестном окаменяющем устройстве и этой деревне в целом. Нервно сглотнув, девушка сделала шаг к свисающей шторе в доме главы, играющей роль входа. Под платьем она, как спасательный круг, сжимала оболочку ананаса с жидкостью внутри, которую специально для подобных экстренных случаев подготовил Сенку. — Здравствуйте, я Мику. Я пришла. Она немного постояла перед входом в неуверенности, пока изнутри не услышала довольно противный старческий голос: «Входи». По телу волной пробежались мурашки, кидая тело в лёгкий озноб. Кончики пальцев моментально окоченели, заставляя деревянными движениями отодвинуть штору и пройти внутрь помещения. Мозг кричал, что нужно без оглядки бежать из этого места, но ноги сами шагали всё ближе к шатру в центре дома, понимая, что она сейчас, всё-таки, на задании. Мику осторожно ступала по деревянными дощечкам. Она боялась издавать хоть какие-то лишние звуки, оповещая о своём присутствии, хотя и так было понятно, что девушка здесь. Внезапно она услышала до боли знакомый голос и в горле моментально пересохло, а тело остановилось столбом. — Вы вызывали, глава? — за шатром, учтиво склонившись на одно колено, сидел Ибара. Он о чём-то общался с главой, но Мику никак не могла разобрать ни слова, как бы не старалось — их диалог звучал как сплошной бубнёж, и от неизвестности страх всё сильнее окутывал девушку. — Ясно, всё как обычно, — подытожил их диалог Ибара и повернулся к Мику. — Не нужно так нервничать. Понимаешь, я же не могу оставить невесть кого наедине с нашим главой, понятно? — он менял свой голос от приторно высокого до низкого и грубого, что лишь заставляло шире раскрывать глаза от испуга. — Перед этим дяденька должен научить тебя науке любви, понятно? Мику сделала шаг назад, сглотнув. На лице появилась нервная улыбка, до ужаса хотелось убежать. Глаза лихорадочно блуждали по помещению, пытаясь найти пути к отступлению, но мысль о том, что она не может уйти просто так, давила и не давала убежать. Нужно думать. О чём угодно. То, что Ибара — просто старый извращенец, хоть и очень внимательный, уже было ясно. Но почему он хочет заняться непотребствами именно здесь, перед главой деревни? Это такие странные обычаи в этой деревне, сначала давать своей правой руке девушек «на пробу», прежде чем самим за них взяться? Возможно, но тогда зачем это делать при самом главе, если вполне можно уединиться в отдельном доме? Или глава деревни — профессиональный куколд? Вот это уже вряд ли. — Но ведь я думала, что меня хочет видеть именно господин глава. Мику шагнула в сторону закрытого плотной тюлью шатра и протянула руку, чтобы чуть отодвинуть ткань в сторону и встретиться с этим главой лицом к лицом. Но Ибара резко вскочил и грубо схватил девушку за руку, не давая этого сделать. Он мрачно на неё посмотрел: — Не стоит тебе об этом беспокоиться. Если сейчас хорошо себя проявишь, то глава тебя примет. Почему он одёрнул её руку? Не хочет, чтобы девушка увидела человека внутри шатра? Что же он скрывает? Неужели там никого нет?.. Вопросы веером крутились в голове, отрезвляя мысли. Чем дольше она находилась внутри этого дома, тем больше адаптировалась и чувствовала себя более уверенно. Но тем ни менее, её руку всё ещё держат мёртвой хваткой и вряд ли сейчас отпустят — после пары тщетных попыток высвободить локоть Мику это чётко поняла. Значит, сейчас самое время вылить ту жидкость свободной рукой. Быстро достав оболочку ананаса, девушка бросила её прямо под ноги изумлённого Ибары и плотно зажала себе рот ладонью. Взгляд мужчины чуть затуманился, он слегка качнулся и, пробубнив себе что-то под нос, упал на пол. Мику окинула взглядом шатёр: если и действовать, то сейчас. — Господин глава? — она осторожно отодвинула в сторону тюль и в лунном свете с изумлением увидела перед собой наполовину поломанную каменную статую. Так этот Ибара избавился от настоящего главы, чтобы занять его место? Что за мерзавец! От одного только этого осознания кровь закипала от злости и страха одновременно, даже трудно было определить, что она чувствовал сильнее. Мику дёрнула головой, сильно зажмурилась и резким движением зашторила шатёр, собираясь уходить. Она аккуратно ступала по дощечкам, проходя мимо лежавшего на полу Ибары, когда тот еле слышно замычал и дёрнулся, оповещая о своём приходе в сознание. — Ты что-то видела? — старик чуть поднял голову, и на его лице отразилось обезображенное от злости лицо. — Это плохо. Страх опять обволок её тело, стоило только встретиться с Ибарой взглядом. Время будто остановилось и сердце пропустило один громкий удар, эхом разносясь в барабанной перепонке. Только когда острые когти скрежетнули по деревянному полу Мику пришла в себя. Она отрезвляюще мотнула головой, с ужасом окинула взглядом поднимающегося на ноги Ибару и метнулась к выходу, коря себя за то, что так долго медлила. — До тебя были ещё несколько девочек, увидевших статую. Это нехорошо, — хрипел старик ей в след. — Дяденька убил их не потому, что желал им смерти. Убил? И сейчас он собирается то же сделать с ней? Сильный страх новой волной прошёлся по телу девушки. Её тело пробивала крупная дрожь, руки тряслись так, что Мику не с первого раза смогла ухватиться за ветхий верёвочный забор около дома главы деревни, чтобы не свалиться вниз. Дыхание было рваным, а расширенные от ужаса зрачки не позволяли увидеть радужную оболочку. Из-за пелены неизвестно когда выступивших слёз Мику не могла разглядеть хоть что-либо, но, инстинктивно почувствовав чьё-то приближение к своему плечу, резко отстранилась в сторону. Она спрыгнула с мостика на тот, что находился чуть ниже, игнорируя при приземлении сильную боль в ногах. Кажется, девушка чуть потянула связки на икрах и стопе, но все её мысли занимала только одна повторяющаяся фраза: «Я хочу жить. Я не хочу умирать». Нужно убежать. Нужно спрятаться хоть где-то. Мику поднялась на ноги и, чуть ли не падая снова, побежала, что есть сил. Дыхания катастрофически не хватало, бок начал сильно болеть. До её ушей донёсся звук скрещивания метала или камня друг о друга. Девушка отвлеклась, чтобы понять, откуда исходит звук, и увидела сражающуюся с Мозом Кохаку. Кажется, им всем сейчас несладко. Засмотревшись на драку, Мику не заметила под ногами широкую щель между дощечками и споткнулась о вылезшую доску, вскрикнув от боли. Нога, кажется, слишком неестественно подогнулась и девушка плашмя упала на мост. — Мику! — кажется, это был голос Кохаку. Девушка попыталась подняться. У неё это даже начало получаться, как вдруг в районе груди что-то неприятно вонзилось в спину. Мику в изумлении, даже не почувствовав боли, открыла рот и с широко распахнутыми глазами опустила взгляд вниз: из-под ткани платья, разорвав её и заляпав кровью, выглядывало четыре острых наперсника. Взгляд помутнел и только сейчас до неё дошло чувство боли. Мику хотела закричать, но ей даже не хватило на это воздуха — рот лишь широко раскрылся в немом крике, чуть выхаркнув ком крови. Уши заложило, мешая расслышать слабо доносившиеся до её ушей чьи-то крики. Из её тела одним резким движением вытащили когти, заставив тело дёрнуться в судорогах в очередном приступе боли. Так ощущается смерть? Кажется, она падала. Или нет? Мику чувствовала, как её крепко держат чьи-то грубые руки. — Несколько органов пронзены насквозь, — это была Кохаку. Мику готова была поклясться, что лёгкие у неё точно были превращены в решето — ей ещё никогда не приходилось так тяжело дышать. Девушка могла делать вдох лишь до определённого момента, пока грудная клетка не начинала сильно ныть, будто ещё раз пронзая её изнутри чем-то острым. — Ибара просто захватил власть, — это единственное, что сейчас было правильным сказать вслух, и на что стоило тратить последние силы. — Глава деревни — каменная статуя. Он выглядит точь-в-точь, как Союз, — Мику оставалось лишь надеяться, что она выговаривала слова достаточно громко и разборчиво. — Мику… — воительница с грустью посмотрела на подругу. — Спасибо, что рассказала. Мысли о скорой смерти вертелись на языке, но их слишком тяжело было озвучивать. Неужели это будет так? Неужели она умрёт так рано? Толком ничего не успев сделать? Как ей за пару минут принять, что вся её жизнь подошла к концу? Чёртово окаменение, чёртов этот остров сокровищ, чёртов Ибара! Если бы всё было по-другому, если бы она могла обратить время вспять… Да что уж сейчас об этом думать! Через несколько минут она уже не сможет думать ни о чём. Страшно… Так мало ей осталось, чтобы что-то осознать. Несправедливо мало! Слёзы ручьём стекали по щекам, перемешиваясь с грязью и кровью. Она так и не сдержала своё обещание. А стоит ли сейчас об этом беспокоиться? Уже поздно себя корить. Уже нет смысла этого делать. — Мику, тебя уже не спасти, — мрачно сказала Кохаку, вставая на ноги с Мику на руках. — Тогда мне остаётся только одно. — Кохаку! Мику! — к ним подбежала Амариллис, но воительница лишь коротко ей что-то шепнула и прошла вперёд. Что она задумала? Хочет попытаться её спасти? Но для чего? Зачем давать ей ложную надежду на спасение? Кохаку быстро рванула по мосту вверх. Каждый толчок, каждое движение отдавалось в груди острой болью, к которой невозможно было привыкнуть, но Мику слишком ослабла, чтобы кричать — получалось лишь слабо кряхтеть и мычать под нос. — Слушайте все! — воскликнула Кохаку, когда они, наконец, остановились. — Ваш глава!.. Девушка замолчала, ожидая, когда Ибара с Кирисаме используют своё окаменяющее устройство. — Так вот, что ты задумала, — слабо рассмеялась Мику. Может, ей и правда есть ещё смысл цепляться за жизнь. — Меньшего от тебя нельзя было ожидать. А знаешь, после всего я смогу хвастаться, что ты меня носила на руках, Кохаку. — Да, обязательно обо всём сама всем расскажешь. Когда с нас снимут окаменение, — улыбнулась в ответ девушка. Её лицо осветил яркий зелёный свет. Мику видела, что воительница ей ещё что-то говорила, но девушка уже не слушала подругу. Сейчас она лишь видела прекрасный свет, который плавно проходил по лицу Кохаку и моментально превращал его в камень. Какое же удивительное явление. Как же красива наука. — Сенку…