Не бойся меня

Решаться нужно было сегодня. В руках до сих пор не было даже половины прежней силы, координация всё ещё была не очень, так что вскарабкаться на дерево и, прыгнув, сломать себе наконец шею, Игорь, конечно, не мог. Даже сейчас он ещё уставал быстро и вряд ли мог далеко уйти. Да и Весельчак У неожиданно оказался не полным идиотом и, видимо после отвратительной истерики (он хотел научиться держать себя в руках, но уже не судьба, как выяснилось, поправить нервы) Игоря на прогулке, забрал обувь и верхнюю одежду, будто что-то заподозрил. Игорь был погружен в свои мысли, он бы и внимания на это не обратил, тем более, что день шел своим чередом: обед, Вертер, книги, небольшая зарядка для укрепления мышц… Было даже грустно понимать, что это в последний раз! В планах было незаметно выскользнуть из дома после ужина и забрать с кухни давно облюбованный ножик, но Весельчак оказался ещё умнее. — Ты устал сегодня, тебе надо отдохнуть! — вдруг заявил он ему после ужина, а у Игоря чуть сердце в пятки не ушло! Догадался… Неужели… конец?! — Думаю, тебе надо лечь спать. — Но я не устал, — смысла отвечать не было. Игорь говорил больше для того, чтобы хоть что-то сказать, и не дать Весельчаку повод подозревать его ещё больше. — Вертер, — начал было Весельчак, на что Вертер закатил электронные глаза и улетел в другую комнату. — Вертер сказал, что сильные эмоциональные потрясения выматывают, и тебе лучше сейчас отдохнуть и выспаться. Будь ситуация другая, Игорь рассмеялся бы и сказал «Садись, пять!» Нет, честное слово, Весельчак молодец, старательно заучил три строчки с какого-то медицинско-психологического сайта. И не сказать, что не прав же! Даже когда за Игорем закрылась дверь «его» комнаты, а в замке отчётливо повернулся ключ. Выскользнул незаметно, ага! Впрочем, обида от того, что нарушились его планы, и что этот обращается с ним, как с ребенком, быстро ушла. Игорь поймал себя на мысли, что ему приятно, что кто-то о нем заботится, что кто-то привязался к нему и пытается неловко и неуклюже сохранить ему жизнь. Да, для каких-то своих целей. Да, естественно, ждать нормальных человеческих чувств от застрявшего в подростковом возрасте Весельчака У очень глупо, но ведь Игорю осталось не так много. Все закончится ночью. Может, даже сегодня. Он может позволить себе быть хотя бы немного благодарным человеку, который вылечил его и дал возможность прийти в себя. И… ничего по-настоящему плохого Весельчак У ему не успел сделать, можно представить, что он бы и не захотел. Перед смертью почему-то хотелось поверить хоть в чью-то доброту. Особенно после нахлынувших после встречи с Пашей воспоминаний о Тэре. Игорь рывком поднялся и несколько раз быстро прошелся по комнате, пытаясь справиться с чувствами. Подумал, хорошо, что нет Вертера. Робот так-то ему нравился, и с ним у Игоря даже сложилось некое подобие дружбы, но Весельчак часто оставлял его присматривать за Игорем. В последнее время, впрочем, делал это все реже и всегда спрашивал разрешения. Игорь просто сказал ему, что не любит, когда за ним следят. Да, Вертер приятное создание, но роботы Тэра рядом с ним всё ещё вспоминались. И сейчас смешной и добрый робот остро лишний. Ему нужно быть одному. Тем более, что, может, Тэр и добился своей цели?! На какой-то момент, на долю секунды, но Игорь подумал, что может быть не надо кончать с собой именно сегодня. Может, дать себе время окрепнуть до конца, все продумать, а потом уже и действовать, тем более, что жизнь вроде бы наладилась… И, может быть, оно и не надо вообще?! Но Игорь посмотрел на себя в зеркало. С ненавистью провел по затянутым в хвост длинным волосам, коснулся видимых отметин, оставленных Тэром. Надо, если он хочет сохранить в себе хотя бы что-то! Что бы он ни делал, как бы ни пытался Весельчак У ему помочь, поставить его на ноги, одного никому из них не изменить. Игорь был игрушкой поехавшего ублюдка, которого он часто демонстрировал знакомым, только что по кругу не пускал! Игорь сопротивлялся до последнего, Игорю нужно было что-нибудь сломать, избить, чтобы поставить на колени, но это не отменяло того, что его трахали во всех возможных позах. А он кричал, извивался, глухо всхлипывал, до крови закусывал губу, но все заканчивалось довольными стонами Тэра и чужой спермой, стекающей у него по заднице. — Не хочешь работать губами, будет отдуваться дырка, понимаешь? — говорил Тэр, парой пинков или ударов заставляя Игоря принять нужную позу. — Убеждай себя, в чем хочешь, но ты всего лишь мой раб, моя собственность, которую я буду использовать, как захочу, что ты ни делай. И все будут знать, что ты был и до конца жизни останешься подстилкой, которую я… Ты считал, сколько раз я тебя трахнул? Ах, конечно, это выше твоего достоинства, забыл. Но какое достоинство может быть у тебя? Ты всегда будешь помнить, как рыдал под моим членом… Всегда. И не сказать, что он не прав. Игорь мог выздороветь до конца, мог вернуть прежнюю силу, мог снова карабкаться на деревья, но вернуть ту непонятную беспечность и надежду, веру в то, что когда-нибудь все будет хорошо, он уже не сможет. Тэр не сделал его таким, как Паша. Игорь не беспомощная послушная кукла, но и к нормальной жизни он больше никогда не вернётся! Как ни кутайся в безразмерные кофты и ни прикрывай шрамы одеждой, их уже не свести. Раб. Кукла. Секс-игрушка. И это с ним навсегда. Глупо надеяться, что он ещё может быть полезен Сопротивлению. Ещё более глупо надеяться, что он может попробовать построить с кем-то отношения, если бы вдруг предоставилась такая сказочная возможность. Кто на него посмотрит? Кому он нужен… вот такой?! Разве что из жалости или из-за очередного извращенного желания подмять под себя, властвовать, разукрасить спину уже своими отметинами, придумать собственные позы и унизительные ритуалы… Да и не нужен ему никто, кроме Киры. Странно об этом думать, но если там, после… Если после смерти действительно что-то есть, то он хотел бы только вернуться к ней. Он убил ее, убил, ни минуты не жалел о том, что сделал, но если бы перед смертью было можно ее увидеть! Поцеловать, прижать к себе, зарыться носом в копну рыжих волос и почувствовать аромат ее духов. Его Кира приняла бы его любого, он знал это и принял бы любой ее. Кира могла бы стать его надеждой. Но Кира мертва. А вместе с ней мертв и… И тот, о ком они так и не узнали точно. Кто так и остался задержкой Кириных месячных, рвотой с, казалось бы, проверенных продуктов и не радостью, а их ужасом от осознания того, в какой мир они могут привести маленькую жизнь! Малыша, который остался бы без родителей, потому что Кире дали бы родить и вручили бы все равно какому-нибудь глотовскому ублюдку, как и хотели. А об участии аспиранта Селезнева в заговоре узнали бы рано или поздно. Даже рано, скорее. Хотя, может, они этого ребенка просто выдумали. Кира просто перенервничала, да и кто бы не, а капсулу ей бы Игорь передал в любом случае. Просто беременность могла быть и о ней могли узнать. Нужно было действовать быстро, и Игорь не успел достать яд для себя. И возможно, то, что с ним случилось, его собственное наказание за убийство Киры и их ребенка. Но Игорь считал, что с него хватит. Жить не для кого. И незачем. И пока он не сломался до конца, пока Весельчак не проявляет к нему интереса, жалеет его. Пока сам Игорь хотя бы обходится без бинта в разодранном анусе, нужно принимать решение. Весельчак всё-таки молодец. Закрыл дверь, заблокировал доступ к двери, на кухню, но опрометчиво оставил открытым окно. Прыгать высоковато, да и дом, наверное, под сигнализацией, но нужно Игорю совсем чуть-чуть. В лесу он затеряется легко. А дальше все за него сделает холод и увиденный пруд.