Синдром Капгра

      Солдат вытащил его из вод Потомака и пропал с радаров.       Стив знал, что поступает просто отвратительным, почти безумным образом, но в своё оправдание он мог сказать лишь то, что у него есть справка.       Сербия. Милая страна. Жаркая летом и холодная зимой. Полная растений, зелени и спокойствия.       Он понимал, почему Солдат выбрал это место.       Стив не знал, гнался он затем, чтобы ещё раз увидеть глаза давно почившего человека, или же надеялся узнать настоящую личность, что крылась под маской — сначала чёрной и физической, а потом за психологической обманкой.       Солдата было трудно найти. Тот почти никогда не выходил на улицу без шарфа или медицинской маски. Иногда он даже надевал бандану.       В такие моменты становилось видно нос — слегка с горбинкой, но ровный. Стив практически осязал узнавание.       Солдат не ждал его в квартире. Грант поступал по скотски. Он буквально разрушал домик, милое сердцу место, убежище, где Солдат впервые сделал собственные выборы, не будучи Железным Кулаком Гидры.       — Не снимай, — попросил Стив, когда увидел, как Солдат, закрывая дверь, потянулся к бандане. Он повернулся к Гранту, готовый не защищаться, а нападать. — Прости, — шепчет Грант, оглядывая уютную норку, которую по-своему можно было назвать домом.       Он поднимает руки, показывая, что пуст.       — Зачем ты здесь? — подаёт голос Солдат. Тот скрипучий и напряжённый.       — Я просто хотел увидеть тебя, — Грант немного лжёт.       Он хотел увидеть Баки. Джеймса Бьюкенена Барнса из сороковых, лицо которого мозг Стива подарил этому человеку.       — Прости, — повторяет он.       — Сколько вас? — спрашивает Солдат и медленно двигается к кровати.       — Я один, — и в этом вся правда.       Стив не замечает, как Солдат оказывается рядом с ним, приставляя к горлу что-то острое. Роджерс не удивился бы, если бы это был простой овощной нож.       — Неужели ты настолько глуп, что пришёл сюда один, а? — лицо Солдата немое, будто человек после лидокаина.       Стив вздыхает. Если его сейчас убьют, то плевать. Тогда они будут квиты с Баки.       — Почему ты спас меня в Потомаке? — спрашивает Грант наконец и чувствует, как от напряжения мышц в горле кожа касается лезвия.       Что на мосту Солдат отказался его убивать, просто сбежав в моменте, что на геликкэире.       Стив не смог бы убить его, просто потому что этот человек имел глаза Джеймса, а что мешало Солдату?       Тот секунду выглядит сбитым с толку.       — Сам не знаю, — для Солдата эта ложь отрывиста. Его обнулили до этого и он едва ли помнит, почему это сделал. Просто что-то в глазах этого светловолосого идиота его остановило.       Он не выполнил миссию и провалился, за что его наказали.       Но он свёл свой счёт со счётом Капитана. Один раз тот спас его, и один раз Солдат сохранил жизнь Капитану.       — Я не приду сюда больше никогда, только скажи, — бормочет Грант. Замешательство в знакомых глазах сгущается. — Я никогда не сделаю что-либо, что может навредить твоей жизни, — «больше, чем я» Стив благоразумно решает проглотить.       — Проваливай, — рычит Солдат, и кромка бонданы взивается вверх. Роджерс видит волевой острый подбородок, покрытый щетиной и закрывает глаза, тяжело сглатывая.       Лезвие в последний раз целует кожу и отталкивается.       Грант выходит за дверь и её закрывают изнутри. Уголки его губ смеются.       Солдат не сказал «не приходи».

****

      В следующий раз он не вламывается в квартиру, а как приличный человек стучит в дверь.       У него в руках пакет фруктов и коробочка с шоколадом. Это не то чтобы романтичный жест, а скорее компромисс за не имением лучшей альтернативы.       Дверь ему открывают медленно и нехотя, но открывают. Сначала слышится звук замка, а затем шпингалета.       Дверная ручка проседает под весом руки, но сама дверь всё ещё закрыта. Наконец она открывается.       Солдат смотрит на него с неясной эмоцией, и Роджерс почти уверен, что с интересом.       На лице у него повязана бандана. Глаза стреляют на пакет и то содержимое, которое можно разглядеть.       Спустя мгновения колебания Солдат высовывает голову из-за двери на лестничную площадку и осматривает периметр.       Стив его не винит, по себе знает, каково быть параноиком.       Наконец Солдат отходит от двери, пропуская Роджерса внутрь.       Только когда все замки щёлкают, Грант позволяет себе робко сказать:       — Привет? — Солдат смотрит на него, точно на полоумного. Хмыкает и проходит по коридору в основную комнату.       Стив почти уверен, что после последней их встречи Солдат следил за ним как минимум два дня, чтобы понять, что да, Капитан сказал правду, когда сознался в том, что в Сербии он один.       Слежка Солдата была практически неощущаемой, но навязчивой. Теряла она свою нить только тогда, когда Стив готовился ко сну, читая книгу.       Он намерено выстроил постоянный режим и действия, делая изо дня в день практически одно и то же: пробежка, завтрак, мелкие занятия по хозяйству, созвон с психиатром, чтение книг, обед, прогулка по городу, потом он возвращался в квартиру и пытался впихнуть в себя ужин.       Иногда ему звонил Сэм, а ещё реже — Наташа. Никто не знал, где он, но по крайней мере они предполагали, за кем он пошёл.       Стив отрастил бороду и волосы, сменил стиль в одежде, предпочтя рубашкам и брюкам более тёмные и мешковатые вещи. Немного поработал над акцентом и вуаля: теперь он практически никому неизвестный Стивен, приехавший из Канады, а не Капитан Америка, которого знает каждая собака.       Стив передаёт пакет в правую руку, и Солдат отставляет его, не заглядывая. Он смотрит на Гранта, тот глядит в ответ.       Наконец Солдат обводит пальцем своё собственное лицо, скрытое банданой. Затем тыкает им в Стива.       — Что с тобой? — Роджерсу в пору отмахнуться, но разве не этого он добивался? Солдат сам инициировал контакт и это именно то, чего хотел Стив. Поговорить. Увидеть в Машине Для Убийств человека.       — Битва на Манхэттене, — выдавливает Роджерс, не особо интересуясь, как Солдат узнал о его проблеме. — Мою голову не хило придавило обломками и это нарушило веретенообразную извилину в мозге. Теперь я не могу видеть лица нормально, — Солдат неопределённо ведёт плечом, и Стив осознаёт, что увидел это движение только потому, что Солдат позволил.       — В каком смысле? — спрашивает он и двигает рукой в пригласительном жесте сесть. Роджерс ненадолго замирает, не ожидавший такого гостеприимства.       — Я путаю лица, — он садится на табурет и оглядывается, будто не видел квартиру вовсе. — Не вижу, как по-настоящему выглядит человек. Даже самого себя в зеркале не узнаю, — Солдат смотрит ищуще, будто решает в голове сложную головоломку, что вероятно, так и есть.       — То есть если я сниму бандану, то ты увидешь не моё лицо, — это не вопрос, а скорее констатация факта, но Стив кивает.       Он мечется между желанием увидеть лицо Баки и честностью перед Солдатом.        Тот достоин большего, чем быть пластырем на сердце Роджерса.       Во всяком случае Солдат даже не тянется снять бандану.       — Чем ты?.. — Стив обрывается, не зная, нормально ли задать такой личный, почти дружественный вопрос, будто они сейчас попьют чаю и посетуют на то, какие сейчас пошли люди.       Солдат поднимает бровь, лишь слегка скашивая голову в бок, явно давая разрешение продолжить.       — Чем ты занимаешься? — пыхтит Роджерс, чувствуя себя идиотом.       Солдат садится в угол комнаты, на пол, и Грант не до конца понимает осознанно или нет, но Солдат сел так, чтобы его спина была защищена, а он имел обзор на всю комнату.       Тот жмёт плечами, и Стиву почти кажется, что ничего необычного не происходит.       — Перебиваюсь подработками, — Солдат вытягивает перед собой левую руку, сжимая и расжимая пальцы по очереди. — Силовая работа для меня — легче лёгкого, — Стив кивает и молчит.       А о чём ещё он может спросить? Они не друзья, чтобы задавать вопросы по типу: «как прошёл твой день?», «как спишь?» и так далее и далее по списку.       От сюда же вытекает вопрос: на кой чёрт Стив пришёл сюда?       Роджерс подаётся вперёд на табурете и сжимает руки в кулаки. Это не укрывается от Солдата; тот напрягается.       Грант заставляет себя принять наиболее безобидную позу.       — Ты не помнишь… Что было до того? — Стив не считает себя тем человеком, который будет достаточно отвратителен, чтобы констатировать «что было до того, как тебя создали».       Солдат смотрит сквозь пол.       — Немного, — наконец, будто с болью, выговаривает он. — Урывками, — Стив кивает, вкладывая сложенные ладони между бёдер и наклоняясь вперёд ещё больше.       — И что ты помнишь? — Солдат не подаëт вида, что услышал голос Гранта, но что-то во всей его позе кричит о том, что повторять вопрос не стоит.       Минута молчания переваливается в две, а затем и в три. Но Солдат наконец выравнивается, приваливаясь спиной к стене. Стив предпочитает не менять положение.       — Это больше образы, — неожиданно говорит Солдат. — Самый яркий — это маленькое тело, которое прижимается ко мне, — Роджерс поджимает губы и закрывает глаза до того, что начинает видеть в темноте сеточку капилляров.       — Возможно, у тебя была сестра? — отвечает тихо он. Солдат переводит рассеянный взгляд на Стива.       — Или брат, — наконец говорит он так, будто его губы слиплись, а язык ворочается во рту непомерным весом.       Грант кивает и полминуты сидит, недвижимый. Кивает, скорее самому себе, и встаёт.       — Или вся семья, — говорит он, прежде чем неопределённо махнуть рукой, в прощальном жесте и, не дожидаясь Солдата, открывает три замка и выходит за дверь.       Закрывают её с интервалом в полминуты.