Когда любовь исчезнет

После того как Нави ушёл, в доме стало глухо и пусто, как в заброшенной крепости после осады. Но эта тишина была не успокаивающей — она давила на грудь, заставляя дышать с усилием. Орхидея, его мать, сидела часами у окна, не отводя взгляда от серого горизонта. Её руки лежали на коленях, как будто потерявшие волю двигаться. Фиолетовый замечал, как её плечи с каждым днём всё больше сутулятся, а лицо теряет привычную мягкость. Она словно исчезала, растворяясь в этой тишине. Он хотел подойти, но каждый раз, когда собирался заговорить, его слова застревали в горле. Он стоял у двери, не зная, что сказать, и сжимал кулаки, чтобы не выдать дрожь в руках. Внутри него росло чувство вины, с каждой секундой разъедая сердце. "Это всё из-за меня", — думал он. Если бы он был сильнее, как того хотел Нави, если бы не падал каждый раз на землю, отец бы не ушёл. Мама не была бы сейчас такой. ... Орхидея наконец поднялась с места и направилась на кухню. Запах макарон с сыром — его любимого блюда — разнесся по дому. Он сидел за столом, наблюдая, как она медленно накрывает на стол. Когда-то этот запах был наполнен теплом и любовью, но сегодня всё казалось пустым, словно макароны потеряли свой вкус вместе с улыбкой матери. Фиолетовый ел молча, а Орхидея сидела напротив него, бесстрастная и отрешённая. ... Фиолетовый лежал в постели, плотно зажмурив глаза, но сон всё равно не приходил. Вместо этого, его разум был окутан воспоминаниями, которые всплывали одно за другим, как темные тени прошлого, от которых не сбежать. Он помнил отца — его высокий, мощный силуэт, нависающий над ним с выражением ярости на лице. Нави всегда требовал большего: быстрее, сильнее, и главное — никогда не показывать слабость. В голове раздавались крики. "Ты вообще слушаешь меня? Почему ты снова упал? Поднимайся, ты должен быть сильнее!" — голос отца был таким громким, что Фиолетовому казалось, будто стены дрожат вместе с его телом. Руки его слегка подрагивали, пальцы сжимали простынь, как когда-то землю под ним. Сердце гулко стучало в груди, а дыхание стало прерывистым. Он видел перед собой сцену, будто это происходило снова, прямо сейчас. Ещё один удар — и он летел на землю, чувствуя, как пыль заполняет лёгкие. Грудь сдавило от удара, и ему стало трудно дышать, но он всё равно пытался подняться. В ушах звенело от яростных криков Нави. —Ты бесполезен, ты даже не можешь удар поставить как следует! — каждое слово было как острие ножа, которое разрезало его изнутри. Он чувствовал себя маленьким, слабым и беззащитным. В его памяти на краю этой сцены стояла Орхидея. Она была там всегда, наблюдая со стороны, часто не смея подойти слишком близко. Её руки нервно сжимались, шаги становились неуверенными. —Нави, хватит, он всего лишь ребёнок!— её голос дрожал, как и её руки, но каждый раз она подходила ближе, несмотря на страх. Фиолетовый помнил, как его мать пыталась вмешаться. Но вместо того, чтобы остановиться, Нави резко повернулся к ней, его глаза пылали яростью. Он толкнул её в сторону, и она, отшатнувшись, прижала ладони к груди. —Не лезь,— прогремел Нави, а затем снова обратил своё внимание на Фиолетового. Слабость Орхидеи только раззадоривала его. —Ты не станешь сильнее, если будешь слушать её нытьё! ... Фиолетовый резко проснулся от звука кашля, доносившегося из соседней комнаты. Глухие и болезненные звуки заполнили тишину ночи, заставляя его сердце забиться быстрее. Он вскочил с кровати, не сразу сообразив, что происходит, но вскоре понял — это Орхидея. Её состояние, кажется, становилось хуже. То, что прежде было лишь печалью в её глазах, теперь перешло в нечто большее. Он подбежал к двери её комнаты и замер на пороге. В тусклом свете ночника он увидел её бледное лицо, покрытое испариной. Она сидела, согнувшись, пытаясь унять приступ кашля, но с каждым разом её дыхание становилось всё более хриплым. Фиолетовый ощутил волну страха — что-то было не так, и это «что-то» его тревожило всё сильнее. Не теряя времени, он отправился на кухню. Суп. Её любимый суп всегда согревал их в самые холодные времена. Фиолетовый не был мастером на кухне, но нужно хоть что-то попробовать. Когда-то она готовила для него, теперь настала его очередь. Он поставил воду на огонь, добавил овощи, бросил несколько специй, которые всегда нравились Орхидее, и стал ждать, как только суп закипит. Когда суп был готов, он осторожно принёс его в комнату и сел на край кровати. Орхидея уже легла, тяжело дыша, её глаза были закрыты, но она не спала. —Мама, тебе нужно поесть, — тихо сказал он, стараясь не выдать своё беспокойство. Орхидея слабо улыбнулась и открыла глаза. Она взяла ложку, но было видно, что даже это небольшое усилие давалось ей с трудом. Фиолетовый с трудом сдерживал слёзы, видя, как она пытается быть сильной, хотя сил почти не осталось. Когда она закончила есть, он, собрав всю свою решимость, тихо спросил: —Может, сходим к врачу? Её взгляд немного смягчился, но она покачала головой. —Нет, не нужно, милый… Всё пройдет,— голос её был слабым, как будто каждый звук отнимал последние остатки энергии. Но Фиолетовый не мог избавиться от чувства тревоги.