Донор

Рин-Рин-Рин. Он наклонился над ней и даже поцеловал в щёку. Настоящий, не галлюцинация. Он был здесь, рядом, и Ринслет прижимала его к себе, вдыхая запах мокрой от дождя кожи. Он шептал ей что-то про то, что он приехал, они будут вместе, он не бросит её, и теперь всё будет хорошо. Акцент резал по ушам, но это было не важно. Важно было то, что он был рядом с ней. И что всё будет в порядке. Как в сказках со счастливым концом, когда принц, наконец, находит свою заждавшуюся принцессу. - Ринслет? – усталый голос папы вернул её в реальность, и девочка, отпустив синского друга, довольно резво спрыгнула с кровати и бросилась к отцу, чуть не сбив его с ног. Откуда только силы взялись, она ведь всего пару минут назад лежала овощем на койке! - Прости-прости-прости, - обнимая отца, принялась бормотать Ринс. Она не успела извиниться за то, что обидела маму, ударив её, а ей очень хотелось, чтобы родители её простили. Папа вымученно улыбнулся и взъерошил её светлые волосы, пробормотав что-то о том, что очень рад её пробуждению. Дверь в палату приоткрылась, и в комнату заглянула молоденькая медсестра. Она удивлённо посмотрела сначала на Ринслет, - девочка поняла, что та не ожидала, что дочь президента проснётся так рано, - потом подозрительно взглянула на Рина, усевшегося на больничной кушетке, широко расставив ноги, а потом перевела взгляд на отца, прижимающего своего ребёнка к себе. - Господин президент, - напряжённо начала медсестра, - разрешите Вас на минуточку. Видите ли, у нас в больнице произошла кража и… - договаривала она уже в коридоре, когда папа вышел из палаты, бросив обеспокоенный взгляд на Ринс, волнуясь о том, что оставляет её наедине с мальчишкой. Девочку заинтересовало, что же случилось, но подойти к дверям и подслушать разговор, было бы некрасиво. Да её и синский друг мог подумать, что ей нравится развешивать уши на чужие беседы, а этого совсем не хотелось. Она села на кушетку около Рина, куда скромнее, чем он, - при этом Ринслет понимала, что мужчинам просто гораздо удобнее сидеть с разведёнными ногами – сколько раз в день она видела, чтобы так сидели папа или брат! – положила руки себе на колени и повернулась к парню. - Вот мы и встретились, - она улыбнулась, стараясь сделать это как можно более милее. Хотя, наверное, получилось это с трудом, учитывая, в каком состоянии она была до того, как очнулась. - Да, - отозвался синец, внимательно разглядывая её лицо. – Я ожидал, что ты потолще будешь, но, то, что я вижу сейчас… Разочарование. Девочка удивлённо вытаращила на него глаза. Ей вот так прямо сказали, что она ему не нравится своей худой фигурой! Да, в детстве она была полненькая, потому что мама или бабушка готовили какие-нибудь вкусности, но сейчас из-за болезни она просто не может набрать нормальный для её возраста вес! - И глаза, - Рин покачал головой. – Когда ты пытаешься сделать их больше, ты выглядишь глупо. Не делай так больше, в общем, - он опустил голову и добавил: - Не хочу, чтобы моя принцесса выглядела глупой. Ты же будешь моей принцессой, Рин? Сердце у Ринслет пропустило пару ударов. Друг молчал, ожидая реакции, краснея. Похоже, он предлагал ей стать его девушкой, начать отношения, совсем как взрослые, хотя видел её впервые. Если она правильно его поняла. - Я же не понравилась тебе, - девочка тоже опустила голову, стыдливо пряча глаза. - Я этого не говорил, - буркнул синец, резко поднимаясь с кушетки. – Я сказал, что мне не нравятся кости, которые у тебя торчат и то, что ты делаешь глупые глаза. Ты мне симпатична, я хочу, чтобы это было взаимно! - голос у него был хрипловатый – как у Трейна, когда ломался. Он упал перед Ринслет на колени и схватил за худую руку, заглядывая в глаза, которые она отчаянно пыталась отвести. – Я тебя, кажется, люблю! Это было неловко. Девочка, конечно, тоже считала его симпатичным – светлые волосы и загорелая кожа очень хорошо сочетались даже с восточными чертами лица. Плюс она влюбилась в него ещё когда он прислал ей своё «Живи!». А ещё она мечтала о любви, боясь, что не доживёт до этого момента. Но ведь дожила, а готова не была! Рин предлагал начать отношения – взрослые отношения, - и Ринслет боялась. Ей было всего одиннадцать – двенадцать через несколько месяцев, - а взрослые отношения означали всякие поцелуи, объятия и, как бы стыдливо это не звучало, секс. Она видела всё это на примере своих родителей и уж точно была ещё мала для такого! - Нет? – испугался Рин, увидев, что девочка начала мотать головой, сильно краснея, пытаясь отогнать воспоминания о том, как иногда стонала за стеной мама. - Я боюсь, - выдавила из себя Ринс, вырвав руку и прикрыв ладонями лицо. – Ты уже подросток, у тебя даже голос ломается уже, а я ещё ребёнок! - Мне четырнадцать, - не выражая никаких эмоций, Элрик поднялся на ноги и отошёл к окну. – Я слышал, что мужчины на два года отстают в развитии. Теоретически я тоже ещё ребёнок. Ринслет промолчала, откинувшись на кушетку и спрятав лицо в подушке. Всё было слишком быстро и неправильно. Не как в книжках, в которых она пыталась отвлечься от печальной реальности. Рин должен был долго ухаживать за ней, стараясь делать это незаметно, - как один из любимых книжных героев, - и только потом сказать открыто о своей любви! - На выход! – дверь резко открылась, и девочка, подняв голову, увидела папу, указывающего на Рина. В руках у отца был пакет, который он кинул Ринслет на кушетку. – Переодевайся, чем быстрее мы покинем это место, тем лучше! Друг вышел, бросив грустный взгляд на неё, и Ринс это напрягло ещё сильнее. Он всё ждал её ответа, ждал, что она скажет ему своё согласие или отказ. Сняв с себя больничную пижаму, девочка покосилась на свою грудь, которая только-только начинала расти – внутри уже появились какие-то шарики, и мама сказала, что это совершенно нормально, - и потом провела пальцем по выступающим ключицам. Рин был прав – кости торчали, и это выглядело совсем не красиво. Натянув на себя брюки и колючий свитер, пахнущий стиральным порошком, она вышла из палаты в коридор, и папа сразу, схватив её за руку, потащил прочь. Рин шёл сзади, мрачно смотря в пол, и пару раз наступив девочке на кроссовки, отчего та их чуть не потеряла. Её одежды в больнице не было, а та, что нашли, была на пару размеров больше. - Что случилось? – Ринслет непонимающе посмотрела на бледного отца, стараясь поспевать за его широкими шагами. Куда он так спешит? Что его так взволновало? - Кто-то украл несколько медицинских карт, - голос у него был напряжённый. – Все с нашей группой крови, и наши с тобой там тоже были. А ещё, - папа сильнее сжал её руку, - вор напал на Ризу с Трейном, когда те проходили мимо. Боюсь, что он может вернуться за нами. Или ними. Ничего страшного, - он заметил, как девочка побелела, представив, каковы могли быть последствия нападения, - мама просто растянула ногу, а Трейн ударился бровью, - отец толкнул парадную дверь, и они оказались на прохладной улице, где у ворот уже стояла машина, в которой их ожидали их мама с братом. – Трейн, за руль! – папа сел на заднее сидение между Ринслет и Рином. - Ты уверен, что это хорошее решение, милый? – мама, сидящая впереди с перевязанной ногой, сразу напряглась, когда брат плюхнулся на водительское место, заводя машину. - По крайней мере, он не потеряет сознание по дороге, - отец откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза. Он был сильно бледен, и девочка поняла, что тот снова дал ей своей крови, чтобы она продолжала жить. Вытащив платок из кармашка брюк, Ринслет вытерла холодный пот с его лица. Папа устало отмахнулся от неё. Рин тем временем продолжал ждать ответа, краем глаза наблюдая за подругой, и Ринс, мысленно собравшись, кивнула ему, дав согласие. Она будет его принцессой, потому что, возможно, ей понадобиться храбрый принц, способный защитить её, если кто-то решит прийти за её семьёй.