Кровавые Лепестки

      Драко знал, что побег, сделка со смертью, история с лучшим другом/бывшим парнем (если Тео можно было так назвать), ставшим Пожирателем смерти, и охота за крестражами могут изменить человека и его взгляды на жизнь. Именно поэтому его первой реакцией на странное поведение Золотого Трио было: может, я просто параноик?       Да, конечно.       Они прятались. У них были секреты. Они лгали ему в лицо, утверждая, что ничего не происходит. Драко начал по-настоящему злиться из-за этого.       Драко поднимался по лестнице, когда услышал любовную ссору, которая на самом деле таковой не являлась.       — Он должен был сказать ему об этом раньше, Миона, — довольно громко прошептал Уизли. Странно, что Муффлиато не было на месте, ведь чаще всего именно Рон напоминал всем об этом.       — Я не буду говорить об этом с тобой, Рональд. Ты же слышал его вчера громко и ясно.       Дикая догадка: они говорили о Поттере. Это было довольно смелое предположение, потому что вчера они вдвоем почти не разговаривали ни с Драко, ни с Джеймсом и Сириусом.       — Он лжет. Как ты можешь этого не видеть? Ты же должна быть самой умной ведьмой нашего века!       — Ладно, значит, ты хочешь рискнуть? Давай. Сделай это сам. Я не хочу, чтобы это было на моей совести.       Цветы в его легких начали царапать его. Он просто надеялся, что они не говорили о Ханахаки. Были вещи, которые Грейнджер не хотела делать, и рассказ Гарри о состоянии Драко был одной из них. Уизли держался даже дольше, чем он предполагал, и Драко догадывался, что только потому, что Рон не мог быть на сто процентов уверен, что Поттер любит его в ответ. Единственное, что все в доме знали наверняка, - это то, что Поттеру нравится Драко, а Драко нравится Поттер. Сириус и мистер Поттер смотрели на него странно, когда он был с Гарри, и иногда он задумывался, все ли знают, что в действительности Драко безнадежно влюблен в Поттера.       Он подошёл к комнате Грейнджер и постучал.       — Да? — ответила она.       — Могу ли я войти? — мягко спросил Драко.       Вскоре дверь открылась, и Уизли обеспокоенно посмотрел на него. Он не мог его винить, Драко был таким мягким только тогда, когда что-то было не так.       — Мне скучно, — заявил он в неубедительной попытке заставить их прекратить болтать о всякой ерунде.       — Ну, я собираюсь принять душ, — ответила Грейнджер, взяв сменную одежду и выходя из комнаты. Уизли проследил за ней взглядом, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Драко.       — Я начну мешать тебе и Гарри целоваться, если ты еще хоть раз прервешь меня с Мионой, Хорёк.       — А это действительно считается флиртом, если я прервал вас, когда вы сидели в двух метрах друг от друга? И ругались?       — Если учесть, что вы с Гарри пять с половиной лет ссорились, считая это флиртом, то да.       Драко покраснел и скривился.       — Мы не флиртовали.       — Может, он и не флиртовал (в чем я сомневаюсь), но ты да.       Уизли сказал это так, как будто это была самая очевидная вещь в мире, прежде чем попросить его сыграть с ним в шахматы.

--------------------------------

      Дорогой Теодор,       Ты ведь можешь почувствовать, если кто-то планирует нанести тебе удар в спину? Потому что иногда я чувствую себя позором дома Салазара за то, что слишком доверяю людям. Например, я верил, что ты решишь сбежать со мной...       Ладно, удар ниже пояса, извини.       Я в панике. Поттер, Грейнджер и Уизли ведут себя странно, а мои цветы причиняют мне боль, по крайней мере больше, чем обычно, может быть, это предупреждение? И я не знаю, что, черт возьми, делать. Я понятия не имею, почему они что-то скрывают. Я спрашивал об этом Джеймса и Сириуса, и единственный, кто чувствует то же самое, что и я, - это мой кузен. Мистер Поттер говорит, что это просто потому, что у нас проблемы с доверием. Если повезет, Джеймс окажется прав и все это мне просто кажется.       Мне бы очень помогло, если бы ты был рядом, ты бы не побоялся обличить этих гриффиндурков в их глупости. Я стараюсь не бояться говорить то, что думаю, но боюсь, что не могу позволить себе еще одну ссору с Гарри после последней, я и так уже достаточно цветов выкашлял.       Пожалуйста, будь осторожен и не глупи,       Твой Драко

----------------------------

      Он заканчивал макияж. Было странно заботиться о чем-то настолько банальном и мелком в разгар войны... Но это было его первое свидание с Поттером за всю жизнь, так что подайте на него в суд за то, что он вел себя так, будто это единственное, что сейчас имело значение.       Когда Гарри пригласил его на свидание, цветы чуть ли не спрыгивали с его легких, чтобы добраться до мальчика. Их ужасная своевременность была поистине поразительной. Поттер наблюдал, как лепестки падают изо рта Драко, и его лицо помрачнело. Прежде чем он успел забрать свое предложение, Драко с энтузиазмом ответил:       — Да, с удовольствием, — он радостно согласился. Поттер кивнул и улыбнулся ему в ответ, и Драко подумал, что потеряет сознание от одной только щекотки.       Сейчас, заканчивая наносить мягкие серебристые тени для век, он умолял цветы вести себя сегодня хорошо. Кашель заставлял Поттера грустить и нервничать, поэтому его нужно было держать под контролем.       Драко посмотрел на свое отражение, вглядываясь в образ. Может, он был слишком серым? И добавил немного белого блеска на внутреннюю часть века, чтобы придать взгляду больше света. Насколько Драко знал, Поттеру нравилось, когда он пользовался косметикой, Гарри всегда нервничал, и его щеки краснели. Единственным логичным предположением было то, что да, Гарри нравится, когда он накрашен.       А вот чего он не знал, так это нравится ли Поттеру больше его маггловская одежда или шикарные мантии... Впрочем, Драко всегда чувствовал себя более привлекательным в маггловской одежде. Он догадался, что воспоминания о Теодоре, бросившем на него один взгляд в маггловских джинсах и прижавшем его к двери Выручай комнаты, чтобы поцеловать, как-то связаны с этим. И у Тео действительно был вкус (с эстетической точки зрения), так что в этом вопросе Драко ему доверял.       Он бросил последний взгляд в зеркало. Черные джинсы обтягивали его ноги, не оставляя места для воображения.... На самом деле это были джинсы Сириуса, просто они ему больше не подходили, поэтому он отдал их Драко, как и многие другие вещи. Черные армейские ботинки были единственной «не формальной» обувью, и, учитывая, что на нем были джинсы, он решил надеть их с этим нарядом. К ним прилагалась обтягивающая черная футболка и его любимый зеленый свитер оверсайз. Он выглядел превосходно, и ему хотелось, чтобы Поттер думал так же.       Драко вышел из спальни и стал спускаться на кухню. Гарри попросил встретить его там, и он совершенно не представлял, чего хотел добиться мальчик, и как провести свидание в доме, полном людей. По мере того как он приближался, голоса на кухне становились все отчетливее.       — Я сейчас заплачу, Бродяга! Посмотри на нашего мальчика.       Голос мистера Поттера звучал так ласково и мило.       — Папа, прекрати!       — Не могу поверить, что ты действительно подобрал одежду, Гарри. Ты даже не пытался, когда встречался с Чжоу или Джинни.       Нарциссы пустились в пляс, услышав, как Грейнджер произнесла эти слова.       «МЫ ОСОБЕННЫЕ. МЫ ОСОБЕННЫЕ. МЫ ОСОБЕННЫЕ!»        Драко мягко улыбнулся и остановился, чтобы послушать еще немного.       — Ты помнишь чары, Сохатик? Если в какой-то момент они тебе понадобятся, а ты не сможешь вспомнить, просто постучи в нашу дверь, хорошо? Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, — сказал Сириус, и цветы начали щекотать до смерти, его лицо покраснело. Хорошо, что Поттер прервал его.       — Заткнись, Бродяга! Как будто ты не помнишь, как заставил меня записывать весь этот чертов разговор.       — Эй, не забудь про заглушающие чары, приятель, — игриво сказал Уизли, и Драко решил, что Поттер достаточно намучился за вечер. Он повернул ручку и вошел в кухню.       Как только Драко переступил порог, его взгляд упал исключительно на Поттера, который стоял прямо напротив него. Он выглядел великолепно, его джинсы не были такими мешковатыми, как обычно, возможно, кто-то трансфигурировал их. Фланелевая голубая рубашка контрастировала с его прекрасными зелеными глазами. Волосы не были уложены, и Драко догадался, что Гарри знает, что они ему нравятся именно такими, в виде птичьего гнезда.       Гарри смотрел на него, застыв на месте. Румянец на его щеках быстро заливал все лицо. Уизли подтолкнул его в сторону Драко и получил от Поттера суровый взгляд, прежде чем его прекрасные зеленые глаза встретились с серыми.       — Ты-ты выглядишь х-хорошо, Малфой.       Заикание было таким милым, что нарциссы начали кричать, чтобы поцеловать его до потери сознания. Терпение, глупые вы цветы.       — Хорошо? Он выглядит горячим! — Уизли сказал это с возмущенными нотками в голосе, и Драко не смог удержаться от хихиканья. Он увидел, как Грейнджер ударила Рыжего по руке, и его друг издал болезненный звук. — Что? Мне не нравятся парни, но даже я это вижу.       Поттер начал раздражаться на своего друга, поэтому Драко решил сменить тему.       — Ты и сам не так уж плох, Потти, — сказал он, ухмыляясь, и Гарри одарил его очаровательной улыбкой.       Остальные шептались, как дети, и Драко сдержал желание фыркнуть и сказать им, чтобы они отвалили.       Мальчик жестом пригласил следовать за ним, и они поднялись по лестнице. На его вопрос, почему он предложил встретиться на кухне, Поттер ответил, что это была просьба Сириуса и мистера Поттера. Они упомянули, что не смогли помочь Гарри выбрать мантию для Йольского бала или вообще дать ему совет по поводу свиданий, так что, возможно, наблюдение за тем, как он идет (хотя они и остались дома) на свидание, было для них символичным.       Они стояли в коридоре, прямо посередине. Гарри достал свою палочку и, направив ее в потолок, пробормотал заклинание. Появилась деревянная дверь-люк. Драко нахмурился.       — Это чердак. Я хотел куда-то пойти, но мы не можем уйти... Папа рассказал мне об этом, — уточнил Гарри, прежде чем взмахнуть палочкой и открыть дверь, чтобы показать деревянную тонкую лестницу, которая вела на этот чердак. Поттер игриво поклонился и сказал:       — После вас, сэр.       Драко поднял брови с веселым лицом и начал подниматься по лестнице, стараясь крепко держаться за перила, потому что эта чертова штука была слишком крутой. Цветы танцевали так счастливо, что у него закружилась голова.       — Значит, ты настоящий джентльмен, — ответил светловолосый мальчик, поскольку он был на четыре ступеньки выше Поттера.       — На самом деле, я просто хотел посмотреть на твою задницу, — Гарри сказал это тем дерзким и игривым тоном, который так любил Драко. Он чуть не подавился лепестками, когда фыркнул.       Как только он это увидел, он ахнул. Комната была прекрасна. Над ними висели сияющие цветные огоньки - единственное освещение, которое было в комнате. Но их были сотни, по крайней мере, так казалось, весь потолок был усыпан ими.       — Это ты сделал...? — спросил Драко, все еще не отрывая взгляда от прекрасного света.       — Да... Я нашел их здесь. Раньше Сириус был одержим рождественскими огнями. Он зачаровал их, чтобы они работали без электричества, и говорит, что это заняло у него около четырех месяцев, — мальчик подошел к нему и тоже поднял глаза. — Мои бабушка и дедушка развешивали их по дому на праздники, папа говорил, что они им не очень нравились, но Бродяга был так счастлив, когда моя бабушка предложила это в первый раз, что они стали развешивать их каждый год.       — Евфимия похожа на ангела.       И когда он повернулся, чтобы посмотреть на него, Поттер тепло улыбался и кивал.       Свидание прошло замечательно. Гарри приготовил пикник, они ели на полу, расстелив одеяло и подушки, которые были гораздо красивее тех, что лежали в гостиной. Драко подозревал, что мальчик сам их трансфигурировал.       Они ели, разговаривали, лежали на одеяле и смотрели на огни над головой. Драко был очарован ими, а Гарри, видимо, был очарован Драко, потому что он чувствовал его взгляд на себе... Все время. Цветы не переставали щекотать его.       — Драко, — позвал его зеленоглазый мальчик.       Что-то в нем изменилось. Когда он повернул голову, чтобы взглянуть в эти чудесные зеленые глаза, его охватило невообразимое желание. Нарциссы или он сам - теперь это было неважно. Ведь Поттер сделал это для него. Он так старался, чтобы дать Драко это, показать, что он заботится.... Даже если до любви дело так и не дошло, как он мог продолжать избегать этого?       — Гарри, — Драко ответил почти шепотом.       Темноволосый мальчик провел пальцами по его волосам, и Драко вздрогнул, закрыв глаза.       — Я так рад, что ты спас меня на пятом курсе, — Поттер сказал это так искренне и по-доброму. Драко мог бы расплакаться от счастья только от одних этих слов. Цветы закружились внутри него. — Я так счастлив, что ты здесь.       Ему хотелось поцеловать его, казалось, что это единственная вещь в мире, которая имеет значение.       — Я тоже счастлив быть здесь. С тобой, - тихо добавил Драко, прежде чем наклониться, сокращая короткое расстояние между ними, и прижаться губами к губам Гарри.       Невыносимая потребность быть с ним, быть настолько близко к нему, насколько это физически возможно, ощущалась как огонь... Это было похоже на пламя, которое исходило из глубины его души, яркое и горячее, сжигающее все на своем пути. Почему-то казалось, что цветы тоже были частью этого огня, что они танцевали вокруг сердца Драко, в самом центре пожара, и наслаждались каждой секундой.       Все казалось таким новым... То, как Гарри хватал его за свитер, звуки, которые он издавал, его великолепные зеленые глаза, отражающие разноцветные огни, которые сияли над ними. Это было так ново, так идеально. И он чувствовал, что окончательно, бесповоротно влюблен в этого мальчика... Нет, в этого мужчину. Потому что именно таким стал Гарри, тем, кого он целовал до беспамятства, тот в кого он был влюблен: Гарри Джеймс Поттер.       И Драко не мог найти в себе сил больше сдерживаться. Возможно, после этого цветы станут еще более навязчивыми и нуждающимися, но кого это волновало? Это не имело никакого значения. Все было бессмысленно по сравнению с Гарри.       Находиться так близко к нему было идеально, казалось, что их тела созданы друг для друга. Что их пути должны были пересечься, чтобы подарить им это. Даже несмотря на все ссоры, шутки, разные ценности и мнения...       Они были созданы, чтобы учиться друг у друга. Им суждено было узнать друг друга настолько хорошо, что, даже не произнося ни одного доброго слова в течение пяти лет, они все равно могли понимать второго. Они должны были постепенно принимать друг друга, со всеми недостатками и достоинствами... Они видели, как другой улыбается, плачет и целуется.       Драко дарил Гарри частичку своего сердца каждым прикосновением, каждым поцелуем и похвалой, которую шептал ему на ухо. Он отдавал ему все, что мог, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете...       Даже с Ханахаки, даже если это было всего лишь временно... Он ни о чём не жалел.       Позже той ночью, в спальне Поттеров, после того как они спустились по лестнице с чердака, все еще целуясь, стараясь не упасть, Драко обнаружил, что Гарри крепко спит у него на груди. Нарциссы были настолько одурманены, что он едва их чувствовал. Запах Поттера был другим, смешанным с его...       Когда он закрыл глаза, в голове всплыли слова песни. Это было странно, потому что он никогда не чувствовал особой привязанности к этой песне. Не то что к другим, но Драко продолжал напевать ее, пока не заснул. Посмотри мне в глаза, и ты увидишь, Я тот единственный. Ты завладела моей любовью, Украла моё сердце, Изменила мою жизнь. Каждое твоё движение Сводит меня с ума, А от твоих прикосновений Я теряю контроль и испытываю душевный трепет. От тебя у меня перехватывает дыхание... У меня могут выступить слёзы От одного твоего вздоха. Каждый твой вдох, Каждый звук, что исходит от тебя, Отдаётся шёпотом мне в ухо. Я мог бы отдать всё в своей жизни за один твой поцелуй. И я бы, конечно, умер, Если бы ты вдруг разлюбила меня. От тебя у меня перехватывает дыхание... Поэтому, прошу — не уходи, Не оставляй меня здесь в полном одиночестве! Мне иногда бывает так одиноко. Я найду тебя, Куда бы ты ни пошла, я последую за тобой, Даже на край света. Я не смогу заснуть, пока не найду тебя, чтобы сказать, Что от тебя у меня перехватывает дыхание... Я найду тебя, Куда бы ты ни пошла... Даже на край света. Я не смогу заснуть, пока не найду тебя, Чтобы сказать, когда, наконец, отыщу: «Я тебя люблю».