Красное солнце пустыни

Часть 6.2. Неджи. Июль, 18 лет после рождения Наруто.

Snow patrol — Just say yes

+++

Сложнее всего Неджи привыкнуть к изменениям в своей жизни. Самое заметное — у него на лбу. На коже больше нет печати, отравлявшей его существование долгие годы. Видеть себя в зеркале ему странно, это будто бы не он на себя смотрит а кто-то другой. Кто-то из основной ветви клана, кто-то, кого не учили с детства служить и быть тихим. Конечно, Хината все собирается изменить, потому что иначе она не может. Слишком долго их клан цеплялся за старые традиции, в которых не было никакого смысла, слишком многие из-за этого пострадали, и повторения они не хотят. В том, что у нее все получится, Неджи даже не сомневается. Хината ведь только кажется слабой и хрупкой, точнее, она такой казалась прежде. После войны она окончательно осмелела и стала той наследницей, о которой мечтал ее отец. Не суровой, но твердой в своих убеждениях, не жестокой, но справедливой в своем мнении, такой, какой и должна быть будущая глава клана. Хината не забывает повторять, что менять они все будут вместе, но Неджи считает себя лишь помощником. Он уже говорил ей, что поможет ей во всем, что сделает ради нее все, что угодно, лишь бы только она была счастлива. И была с ним. Неджи сам не замечает, как становится жадным, но теперь, когда он знает, что значит быть с Хинатой, без нее жить он уже не хочет. Он никому никогда ее не уступит, костьми ляжет, лишь бы никто другой не посмел занять его место. Больше всего на свете Неджи хочет быть с Хинатой, хочет быть рядом с ней, видеть ее каждый день, зная, что он в праве ее целовать, обнимать, лежать с ней в одной постели. Именно с этим в последнее время и возникают сложности, и не из-за того, что их отношения кто-то может осудить. Просто Неджи неловко от того, что он под носом у Хиаши-сама спал с его дочерью. Вроде и стыдиться нечего, потому что они уже взрослые люди, а все равно ему как-то не по себе. Неджи воспитан так, что чем-то подобным нужно заниматься только после брака. А брак должен быть после периода ухаживаний, согласие на которые должна дать не только сама девушка, но и ее родители. У них с Хинатой правильно все сделать не вышло, из-за чего Неджи все еще чувствует себя не в своей тарелке, хотя никто его ни в чем не думает винить. Ему даже кажется, что после того, как он очнулся, — забыть бы еще как; вот чтоб Наруто провалиться! — Хиаши-сама бы и на брак согласился, просто от радости, что племянника он не потерял. Когда-то Неджи был уверен, что для клана и его главы он лишь разменная монета, фигурка на доске, которой легко пожертвовать, но теперь считает иначе, поэтому хочет оправдать все возложенные на него ожидания. Все-таки, раз он с Хинатой, то ему нужно соответствовать ей, и быть просто гением клана Хьюга в его понимании уже недостаточно. Нужно стараться лучше, делать больше, стать кем-то, кем его драгоценная кузина действительно может гордиться. Неджи хочет верить, что идет по правильному пути. Все то время, которое он проводит не с Хинатой, — и речь даже не об их личных делах, а о клановых тоже, — Неджи тратит на тренировки и помощь в деревне. А еще он пытается быть теплее по отношению к своим друзьям, потому что научился их ценить. Ему повезло рано понять какими замечательными людьми он окружен. Гай-сенсей, Ли и Тентен всегда были рядом, готовые его поддержать, а следом за ними появились и другие. Неджи рад, что у него есть те, кто переживает и заботится о нем, и он теперь старается сделать все, чтобы они знали, насколько для него важны. Впрочем, на тридцать пятом круге, который Гай-сенсей и Ли нарезают вокруг них с Тентен на обеде после тренировки, у него все-таки начинает дергаться глаз. Их двоих много, очень много, и от этого даже у привыкшего к ним Неджи кругом идет голова. — Давай поменяемся, — предлагает ему Тентен, указывая на его онигири. — У тебя с тыквой, а у меня с сельдью. — Как ты это знаешь? — Неджи действительно не понимает. У его сокомандницы ведь нет Бьякугана, но она каким-то образом всегда угадывает онигири с какой начинкой кому достается. — Секрет, — она подмигивает и переводит взгляд на своего жениха, который теперь отжимается, стоя на руках. — Мы собирались пообедать все вместе! Заканчивайте уже! На ее окрик и Гай-сенсей, и Ли реагируют моментально и садятся рядом, тут же принимаясь за еду. Их наставник при этом торопится: хочет встретить Анко-сан, возвращающуюся сегодня с миссии, у ворот. Неджи все еще не считает их отношения хоть сколько-то гармоничными, но Гай-сенсей выглядит счастливым, так что не ему судить решения взрослого человека. Если ему хорошо с этой женщиной, тут и говорить не о чем. Ли вот хорошо с Тентен. У нее на пальце его кольцо, хотя дату свадьбу они пока не назначили: решили подождать еще пару лет. Они оба относятся и к отношениям, и к браку очень серьезно, поэтому не спешат и планируют насладиться беззаботной юностью и сопутствующей ей легкостью. Неджи одновременно их понимает и не понимает, потому что сам бы он хотел жениться на Хинате как можно скорее. С кем бы то ни было еще своего будущего Неджи все равно не видит. И не видел никогда. — О, у меня с острым лососем! — радостно объявляет Ли, вгрызаясь в онигири. — Гай-сенсей, не стоило ли купить что-то поесть для Анко-сан? — Куплю ей данго, когда встречу. Лучше есть их свежими, сам знаешь. — Около госпиталя открылся новый киоск, там вкусные, — подсказывает Тентен. — А ведь там же и тот ресторан, который ты любишь. Я предлагаю праздновать там нашу свадьбу! — во все зубы улыбается Ли. Неджи тоже улыбается, слушая своего друга, но сам думает о том, какая же свадьба будет у них с Хинатой. Ни он, ни она не хотят чего-то слишком яркого и броского. Традиционная свадьба, на которую будут приглашены их друзья и близкие. Хината может быть наследницей клана Хьюга, но она пока не его глава, так что в этом им могут пойти на уступку. Они и так достаточно жертвовали ради семьи; могут позволить себе личное и дорогое сердцу торжество. Никого постороннего они не хотят видеть на дне, который должен принадлежать только им двоим. С Хинатой они это обсуждают, но бегло, хотя мысли о браке у Неджи не выходят из головы. Ей ведь в декабре будет восемнадцать, а ему вот, девятнадцать исполняется. Не самое ли это время задуматься о будущем? Неджи знает, что хочет провести всю свою жизнь с ней и собирается сделать девушке нормальное предложение. Идеальное кольцо Неджи находит на миссии в стране Воды, на которую отправляется в компании Ино и Шино. Именно из-за Яманака он и оказывается в ювелирной лавке, цепляясь взглядом за одно из колец на прилавке. Оно не такое броское, как те, которые рассматривает Ино: бледно-золотой ободок, лунный камень с двумя небольшими бриллиантами, что ли? Цена, во всяком случае, у кольца соответствующая, но Неджи не жаль денег. Ему, правда, приходится одолжить часть суммы у Шино, потому что он не думал делать такую покупку на миссии, но оно того стоит. Это кольцо Неджи и хочет презентовать Хинате в свой день рождения. Утро он проводит со своей командой, а оставшийся день уже с ней. Только вот предложение ей сделать он так и не успевает, все не находя нужных слов. Вроде бы это и несложно сделать, у Ли, Гая-сенсея и Наруто ведь получилось! Да вон, даже Акеми вышла замуж и этот странный Сай давно женат, а он… Неджи мягко улыбается Хинате, обещая ей вернуться домой чуть позже. Его отлавливают Генма-семпай и Райдо-семпай, говоря что-то о каком-то посвящении, и дальше он уже ничего толком не помнит. Какая вообще у них может быть церемония посвящения? О чем она может быть? Почему Неджи никогда прежде о ней не слышал? В целом, это как-то неважно, никакого подвоха в том, что ему говорят семпаи он не видит, поэтому без каких-либо колебаний идет с ними в «Камуи». У него в голове и мысли не возникает о том, что что-то может пойти не так, даже если немного выпить. Ну а воспоминания… да ладно, ничего такого ведь не произойдет, ну и что, что память начинает его немного подводить в процессе? Правда же? В какой-то момент у Неджи в руках оказывается сямисен, на котором он даже не умеет играть, коробочка с кольцом сжата в ладони, а сам он стоит перед окнами Хинаты. Сколько в него влили алкоголя два его семпая Неджи уже не знает, не считал. Обычно проблемы с выпивкой у Ли, но сегодня крышу срывает ему. Внезапно море становится по колено, а небо по пояс. Сделать предложение? Легче легкого! Сделать предложение у нее под окнами, спев? Да проще простого! А когда, кстати, они на второй этаж все успели переехать? И почему? А, какая разница? Сямисен лишний, потому что Неджи на нем играть не умеет, но он делает смелую попытку и ведет пальцами по натянутым струнам. — Я не буду чувствовать себя нормально и не собираюсь в этом притворяться, — начинает Неджи петь песню, которую даже сам не знал, что знает. Откуда она у него в голове? У него, конечно, всегда была хорошая память, но кто бы знал, что настолько! — Поэтому просто ответь мне сегодня и возьми меня за руку, возьми меня за руку! В комнате зажигается свет. Неджи продолжает петь, вроде как, даже неплохо, но уверенности в этом у него нет. Главное ведь стараться, так говорит Гай-сенсей. — Просто скажи «да», скажи, что ничто не удерживает тебя, — в паре соседних комнат тоже просыпаются, а откуда-то из кустов, кажется, слышится чей-то сдавленный хрюкающий смех. Неджи все равно, он окрылен, он молодец, он поет… Совсем не Хинате. В окне возникает Хиаши-сама, чье лицо выражает крайнюю степень недоумения, которая потом сменяется какой-то обреченностью. Он рассматривает своего поющего племянника и прикладывает ладонь ко лбу. Из окна в конце коридора высовывается Ханаби. Опирается ладонями на раму и вертит головой, переводя взгляд с Неджи на Хинату. Та, спешно кутаясь в халат, вылезает в сад прямо с подоконника. Видимо, торопится принять его предложение руки и сердца! Или остановить это безумие. Хрюканье в кустах становится еще громче, пока не сменяется каким-то полузадушенным полувизгом, полухрипом. Откуда у них поросенок в саду? — Отец, мы… — начинает Хината, подлетая к растерявшемуся Неджи. Она хватает его за локти и виновато улыбается Хиаши-сама. — С глаз моих уйдите. И это я еще говорил Исаму, что у меня все нормальные… делайте, что хотите, — машет рукой глава клана, страдальчески морщась. — Ханаби, иди спать! Хината, забери своего жениха, я вам обоим говорю «да», только спать идите… Ширануи, Намиаши, чтобы я не видел ни вас, ни вашу Яманака здесь до завтра! Неджи моргает и смотрит на шуршащие кусты, не совсем понимая, почему Хиаши-сама велит двум джонинам увести поросенка, которого зовут так же, как один из кланов Конохи. Странно это все, но не настолько, чтобы Неджи думал как-то особенно долго в этом своем состоянии. Он безропотно позволяет Хинате утащить его в свою комнату и сам падает на футон. Голова неожиданно становится тяжеленной, будто бы свинцовой. Как же везет Ли, что у него никогда не бывает похмелья, сколько бы он ни выпил, а ведь это Неджи еще даже отпускать не начало. — Я сделал тебе предложение, — говорит Неджи, протягивая Хинате кольцо. Он тут же ловит ее за руку и надевает его на ее тонкий палец. — Ты согласна же? — Согласна, Неджи-нии, — она улыбается и притягивает его к себе. Неджи блаженно жмурится, вдыхая легкий лавандовый запах девушки и устраивая голову на ее красивой мягкой груди. — Конечно согласна. Хината ласково гладит его по голове, целует куда-то в висок, продолжая обнимать. — И у нас будет красивая свадьба! — Самая красивая, Неджи-нии. — А Наруто… давай его не звать? — Почему? — Вдруг он опять меня поцелует? — Я тебя буду защищать, Неджи-нии, не бойся. Неджи решает, что бояться ему действительно нечего и счастливо проваливается в сон, еще не зная, как завтра будет мучиться после такой пьянки и краснеть перед Хиаши-сама и прочими членами клана, ставшими свидетелями того, как он делал Хинате предложение руки и сердца.

Часть 6.2. Сай. Июль, 18 лет после рождения Наруто.

Last Exile OST — Cover Stories

+++

Наконец-то проект Сая по реконструкции дворца Казекаге получает одобрение. Конечно, часть великих планов приходится изменить, что-то урезать и изменить, потому что бюджет у них, все-таки, ограничен, так что особо не разгуляешься, но Сай все равно доволен. Он рассматривает свои чертежи и планы, изучает соответствующую литературу, действительно увлекаясь той задачей, которую перед собой поставил. Дворец, который даже сейчас в его близком к аварийному состоянию смотрится величественно, он хочет сделать поистину великолепным. Любовь к Конохе Саю навязывали с самого детства. В Корне все сводилось к служению и раболепию, которое требовал Данзо от всех своих Анбу. Эти чувства не были искренними, ведь они даже ему не принадлежали: приказы, только приказы и ничего большего. Их всех ломали, мучили, добиваясь нужного результата любыми путями. Несмотря на то, что Сай считает себя частью четвертой команды и любит своих товарищей, Коноха ему никакой не дом. Коноха была тюрьмой, а Суна стала домом. Именно поэтому Сай старается ради деревни и хочет сделать дворец похожим на сказочный. К счастью, у него есть кое-какие умения и таланты, которыми можно воспользоваться. Сай умеет не только убивать, как считал прежде. Он умеет творить: Шин всегда хвалил его за фантазию и страсть к рисованию. Может быть, в какой-то степени он хочет отдать дань уважения покойному брату. Впервые его способности по-настоящему пригодятся где-то еще. Это его волнует и радует так сильно, что вечерами Сай неожиданно много и живо рассказывает о планах. Их оказывается удивительно много, Сай и не подозревал, что у него их может быть столько. Накику слушает с интересом, хотя, кажется, не всегда понимает терминологию, в которую ударяется Сай. Сасори, который теперь чаще ужинает дома, — да и вообще ночует, из-за чего Накику спит с каждым из них через день; просто спит, потому что они все устают, — даже комментирует некоторые моменты. Он, как член совета, бдит касательно траты бюджета Суны, да и просто по поводу всего происходящего в деревне и в своей семье. Сай знает, что Скорпион, конечно, в прошлом был маньяком, но теперь он почти примерный семьянин. Сай вот точно примерный семьянин и после работы спешит не куда-нибудь, а домой. Правда, на выходе из дворца его ловит Аичиро и отказаться от обеда, — или скорее ужина, — с ним у Сая не выходит. Да и не хочется, если честно, потому что они и так видятся не сказать, что часто. Юката еще не переехала в Коноху из Суны, но все к этому и идет. Сай знает, что они уже договорились по поводу даты свадьбы, просто хотят подождать еще пару лет. Торжество, насколько ему известно, у них с Шино и Мацури будет общее. В ресторанчике их как раз они все и ждут. Саю немного неловко быть здесь без пары, но когда к ним присоединяется Канкуро, становится легче. Девушки, одна из которых уже перебралась в Коноху, взахлеб обсуждают все, в том числе и беременность Ящерки. Сая всегда удивляло, как преображается лицо Канкуро, когда речь заходит о его… теперь, пожалуй, жене, да. Жестокий и насмешливый марионетчик выглядит как счастливый отец, хотя ребенок-то не его, а Ичи. Но он говорит о беременности Акеми охотно и специально таскается на рынок, чтобы купить для нее дыни. Хотя Ящерка прежде вообще их не любила. Ичи ведет себя куда более сдержанно, больше всего переживая о том, чтобы и Акеми, и их будущий ребенок были здоровы. Это совсем не похоже на то, как вел себя и Дейдара: тот тоже трясся надо всем, чем можно и утомлял окружающих своей суетливостью. Саю невольно становится интересно, как же себя будет вести он, если Накику окажется в положении. Когда окажется. Раз Рира родила, а Ящерка скоро родит, не должна ли Накику захотеть последовать их примеру? Разве плохо, что у ребенка Ичи сразу будет кузен или кузина? Близкий друг? Почему-то Сай не сомневается, что у их детей отношения сложатся такие же крепкие и теплые, как у матерей. Порой ему хочется, чтобы его жена как можно скорее забеременела, и он даже думает о способах этому как-то поспособствовать. В конце концов, если он подменит противозачаточные таблетки, то… наверное, его убьют. Да, верно, его точно убьют. К тому же, сам Сай понимает, что от такой лжи ничего хорошего не будет. Он читал, что отношения должны строиться на честности. Сасори, к слову, начал следить за тем, что он читает, и даже в кино их сводил с Накику. Правда, с ними пошла еще заскучавшая Акеми, так что все разделились: ужастик почему-то никого не привлек, Скорпион предпочел документальное кино, девушки захотели посмотреть комедию, а сам Сай соблазнился фильмом с названием «Последние дни на пути к чуду». Название показалось ему интересным, но вот в сюжете он запутался и из зала вышел задумчивым. Куда делась сестра главного героя? Почему он раздевался, еще и под музыку, перед ее братом? А блондинка с ярко-розовыми губами, разве удобно было ходить постоянно в таком наряде? И еще был тот странный одноглазый старик с попугаем, который даже слова не произнес, только разделывал ярко-оранжевые папайи, которые покупала у него сестра главного героя до того, как куда-то пропала. Самому Саю больше всего как раз понравились попугай и бродящий туда-сюда кот, оба к концу фильма изменились: первый вдруг заговорил, а второй сделался из облезлого сытым и ухоженным. Понял Сай примерно ничего, но отрицать, что картинка ужасно красивая, не мог. Ему понравилось, как снимали сцены у моря, оно было такое прозрачно-бирюзовое! Как на Косен. Интересно, они туда еще раз поедут? Сай был бы не против, хотя и предпочел бы избежать повторения того секса, что у них был. Все-таки ему привычнее, когда Накику только с ним и перед глазами у него не маячит голый Скорпион. Особой неловкости они потом не испытывали, но еще раз так развлечься ни у кого желания не возникло. Вот Ящерка со своими такое практикует, как и Ино с Сакурой, а им, все же, как-то не то. Очень не то, и, видимо, не только им, раз Кай и Хошиме так и не нашли себе кого-то. Домой в итоге Сай возвращается позже, чем планировал. Настроение у него хорошее, все-таки проводить время с друзьями ему нравится. Ему вообще нравится, что у него есть друзья. Раньше такого не было, да и не могло быть: в Корне близкие и тесные связи возбранялись. Будь он и дальше под руководством Данзо, не было бы у него ничего, в том числе и семьи, жены, а сам он просто был бы один, возможно навсегда. Сай подходит к дому, но идет не к входной двери, а к кухонному окну, потому что замечает там оброненную игрушку. Наверное, Дейдара куда-то торопился и уронил одну из купленных для Катсу. Ей пока рано, но этого ненормального папашу не остановить. Рира с этого только хохочет и даже не пытается его остановить. Зачем? Пусть развлекается. Сай поднимает с земли плюшевую птичку и отряхивает от пыли и песка, невольно прислушиваясь к голосам, доносящимся с кухни. Окно приоткрыто, чтобы впустить свежий воздух, поэтому слышно хорошо. — У вас в семье были такие беременности? — голос у Скорпиона задумчивый и спокойный; Сая интонация почему-то настораживает. — Ты имеешь в виду больше одного ребенка? Да, у бабушки, которая не Рира, была сестра-близняшка, она умерла, когда я маленькая была. Вроде осложнения при родах, ребенок тоже не выжил. Почему они говорят об этом? Сай замирает, наклоняет голову набок и слушает уже куда внимательнее. — Ты хорошо себя чувствуешь, — это не вопрос, а утверждение. Разве Накику должна плохо себя чувствовать? Почему? — Да, но… двое детей, я не знаю… Это Ако-имото была бы в восторге. — Это не плохо. — Но я не уверена, что нам нужно. Ладно бы один ребенок, но так… Я не знаю, Сасори, эта беременность и так незапланированная. — Ты все еще думаешь об аборте? Накику ждет ребенка, понимает Сай, застывая как вкопанный. Она ждет ребенка, о чем не сказала ему, но сказала Сасори. Она ждет ребенка и думает от него избавиться. Почему? Зачем? Чей это ребенок? Его или Сасори? Почему он Накику не нужен, почему она обсуждает аборт? Почему ничего ему не сказала? Сай ведь ее муж, он первым должен узнавать такие вещи, с ним она должна такое обсуждать! Вместо этого доверяется Накику Сасори, а от него все скрывает и, кажется, даже говорить ему ничего пока не думает. Он злится, что Накику не может не почувствовать. Она охает, подлетает к окну и замирает, глядя на Сая широко распахнутыми глазами. — Сай, я… — Ждешь ребенка, — чеканит он, буравя ее злым взглядом. — И скрываешь это от меня! — Я могу объяснить, просто выслушай. — Зачем? Ты со мной вообще не собиралась об этом говорить! — Потому что я… — Хочешь сделать аборт, да, я в курсе. Уже. И не потому что она сказала ему, а потому что он нечаянно услышал разговор, который никак не предназначался для его ушей. Он сжимает руки в кулаки, злясь еще больше из-за того, что за спиной Накику видит Сасори. Скорпион выводит его из себя сейчас как никогда сильно. Да чем же он хуже? Да что же делает его недостойным доверия? Или в понимании Накику он ни права голоса не имеет, ни какого-то отношения к их детям? Или они не его даже: Сая отметают, оставляют за чертой, что особенно обидно. — Зайди домой, и мы… — Нет. Не хочу. Надоело. Сай разворачивается и уходит, игнорируя Накику, зовущую его по имени. Он тоже научился немного контролировать их связь и глушит ее, потому что не желает слышать ее эмоции или делиться своими. Злится Сай страшно, а еще расстраивается и обижается, отдельно из-за того, что Накику не считает нужным с ним чем-то делиться, а отдельно, потому что хочет пойти на аборт, прекрасно зная что он хочет семью. И да, она не обязана думать только о нем, но разве с его мнением ей считаться не нужно? Разве он не важен ей? Почему-то все беременности в их семье какие-то странные. Рира хотела сделать аборт и скрывала все от Дейдары, пока ее не сдал с потрохами Ичи. Потом она уже сдала Ящерку, но там хотя бы Акеми даже не думала о прерывании беременности, просто не знала, как лучше сообщить счастливую новость. Его жена вот тоже решает не отставать, ничего не говорит ему, хотя носит, как оказалось, двойню, и планирует от детей избавиться. Замечательно, как есть родственнички, пускай одна из девушек в эту семью вошла, а не родилась в ней! Уходит Сай на крышу того многоквартирного здания, в котором уже пять, получается, лет назад четвертой команде выделили квартиру. Он скрещивает ноги и смотрит на Суну, на которую опускаются сумерки. Одна за другой закрываются на ночь лавки, люди разбредаются по домам или барам, зажигаются вывески различных питейных заведений и еще каких-то увеселительных заведений, работающих ночами. Сай смотрит на все равнодушным пустым взглядом, думая о собственной жизни и о том, что ждет его в будущем. Когда рядом с ним присаживается Накику, он и бровью не ведет. Она прижимается к нему плечом, свешивает ноги с парапета вниз — знает же, что если что, то Сай ее поймает. Хотя вряд ли упадет, она же куноичи в конце концов. — Я была неправа, — со вздохом признает Накику. — Мне не нужно было от тебя ничего скрывать, а обсудить и с тобой, прости. — Почему ты молчала? — Почему она доверилась только Сасори? Сай ужасно хочет это спросить, но держит язык за зубами. Этот вопрос неправильный и только новый виток ссоры начнет. — Ты… — Накику чуть хмурится, глядя куда-то вниз. — Ты бы стал давить. Сай, я тебя люблю, ты же знаешь, правда? Знает. Конечно знает, пускай и мучается ревностью, пускай и чувствует порой какую-то неуверенность. Иногда он не знает, как себя с ней вести: то, что другим людям дается легко, ему кажется ужасно сложным. Был бы он другим, если бы рос со своими родителями? Научили бы они его любить правильно? — Мы же вместе, мы… — Женаты, да. Но, Сай, это не должно мешать нам жить своими жизнями. У нас у всех есть что-то свое, — Накику все-таки поворачивается к нему. Ловит его ладонями за лицо и заглядывает ему в глаза. — Ты же занялся строительством дворца Казекаге, так увлекся! Я не хочу, чтобы ты думал только обо мне и о детях. — Ты хочешь от них избавиться? — Я думала об этом, — говорит она честно, за что он ей благодарен. — Потому что это страшно. Мы же не планировали, их сразу двое, мне… хотя Ако-имото младше, и ей нормально. — Накику сбивается с мысли, но тут же снова смотрит на него. — Я думала об этом, но делать ничего не буду. Сай молчит, потом поворачивает голову и целует внутреннюю сторону ее ладони. Ему не нравится с ней ругаться, у него от этого на душе скребутся кошки. — Ящерка любит и Куро, и твоего брата, но Ичи надоел ей, я слышал. У нас также? — Ичи утомляет ее лишним беспокойством, — Накику кивает и улыбается ему, легко касаясь его губ своими. — Я — это я, а ты — это ты. Сасори — это Сасори. Наши дети будут другими, и нам всем нужно пространство, чтобы расти. — Как помидоркам на твоей грядке? Накику моргает и начинает смеяться, притягивая его к себе и крепко обнимая. Сай обвивает ее рукой за талию, поворачивает голову так, чтобы прижиматься щекой к ее груди и улыбается. У них будет даже не один ребенок, а сразу двое! Все даже лучше, чем он хотел, и Саю не терпится похвастаться перед друзьями новостью.

Часть 6.2. Наруто. Август, 18 лет после рождения Наруто.

Анет Сай — Дома хорошо

+++

Наруто живёт припеваючи, у него всё прекрасно и замечательно, никаких проблем ни в личной жизни, ни в работе, ведь он любимый всеми герой войны и почти достиг своей мечты… Это, конечно же, не так. На личную жизнь, впрочем, жаловаться Наруто не может, хоть и здесь есть подводные камни: главным образом из-за того, что все три участника отношений ужасно занятые люди. Какаши — Хокаге, Сакура — его правая рука и почти что глава госпиталя, которая при этом вовсю развивает с Яманака проект отдела психологической помощи да ещё и с маленьким братом сидит по возможности, а сам Наруто… готовится к экзамену на чунина. Потому что, видите ли, с генина на Хокаге не прыгают. Так что промежуточные этапы теперь надо пройти, и Ирука-сенсей только так его гоняет с теоретической частью. В том, что Наруто силён никто, конечно, не сомневается, но факт остаётся фактом: учился в академии он всегда плохо, да и в командной работе не всегда показывал выдержку и ответственность, вспомнить те же стычки, которые у него были с Саем. Наруто старался, но этот странный парень ему всё ещё не особо-то нравится, зато вот Сакура с ним, кажется, спелась, потому что притаскивает его на один из обедов в Ичираку, где уже собралась вся команда семь. Ямато-тайчо тоже здесь, его пригласил Какаши, — как своего давнего знакомого по Анбу, потому что в команде семь он пробыл, наверное, даже меньше Сая, — ну а Саске, конечно, привёл Наруто. И Сакура демонстративно садится рядом с художником: то ли, чтобы Саске позлить, то ли на него, Наруто, обиделась. Вообще-то Саске исправляется. Вроде как даже примирился со своими напарниками из… как там называлась их команда? В общем, из схрона Орочимару, и завёл какие-то знакомства в Суне и в Анбу, где теперь работает. Но нет, Сакура-чан упорно игнорирует свой бывший объект страсти. Наруто даже страшно становится: а вдруг, Сакура однажды и его разлюбит и будет себя с ним так же вести? Да нет, бред какой. Наруто не Саске, старается свою невесту не обижать, да и они уже решили ведь пожениться. Теперь просто нужно сделать всё, чтобы девушка не передумала. В первую очередь, наверное, перестать упоминать Саске в каждом диалоге, надеясь, что Сакура сменит гнев на милость. Тишина выходит неловкой: все жуют лапшу и не торопятся заводить разговоры. Наруто ёрзает на своём месте и даже несколько теряет аппетит, что для него очень необычно. — Что, живот заболел? — хмурится Сакура, откидываясь назад на своём стуле и бросая на него обеспокоенный взгляд. — Это какую ты уже порцию ешь? — Третью, Сакура-чан, — влюблённо улыбается Наруто. Она о нём всегда беспокоится, даже когда злится! — Не волнуйся, всё в порядке, просто задумался. — Ты умеешь думать? — со своей обычной серьёзной рожей спрашивает Сай, и Наруто издаёт сдавленный звук, что-то среднее между ропотом и брюзжанием. Вот ведь гавнюк, сейчас ещё ляпнет про… — Я считал, что твой мозг такой же маленький, как твой… Сакура громко хлопает ладонью по губам Сая, тяжело вздыхая. Кажется, она уже сама не рада, что притащила художника на их встречу. Что он вообще делает в Конохе? А, ну да, кажется, припёся с Акеми и своей женой, у которых какое-то дело было в поместье Икимоно — ему об этом мимоходом рассказала Ино, когда Наруто встретил её после занятий с Ирукой-сенсеем. Какаши издаёт смешок и, протягивая руку, треплет Наруто по отросшим волосам. — Мы верим, что ты сдашь ближайший экзамен и получишь чунина, Наруто, — говорит Ямато-тайчо, на что Саске громко фыркает. Он-то давно уже сдал всё необходимое, чтобы сразу прыгнуть в Анбу. — Эй, бака, я тебе не проиграю! И джонином стану раньше тебя! — Зачем мне становиться джонином, если я Анбу, уссоротонкачи? — усмехается Саске. — Я не собираюсь брать себе команду. — И Хокаге тоже становиться не собираешься, несмотря на громкие заявы, ага, — тут же вставляет Сакура. — Ну и правильно! Саске «хн»-ыкает, но никак не комментирует её негодующую реплику. Да уж, прекрасная у них команда! Лучше бы просто с Какаши и Сакурой посидели. Теучи-сан ободряюще подмигивает ему и кидает в его рамен пару дополнительных нарутомаки. — Я, кстати, стану отцом! — вдруг заявляет Сай, и Наруто от неожиданности выплёвывает камабоко обратно в миску. Какаши стучит его по спине, но выглядит не менее удивлённым, только Сакура, кажется, уже в курсе этой… ошеломляющей новости. Нет, серьёзно, какого хрена? Он и жениться успел раньше всех, о чём всё ещё не устаёт причитать Ино, ещё и детей умудрился заделать до них с Какаши? Хотя он, может, и не участвовал в процессе, у Накику же, кажется, какие-то ещё отношения с её опекуном? А у Акеми ребёнок от её брата, хотя, судя по слухам, доволен этим всем больше всего брат Гаары, Канкуро. У Наруто немного пухнут мозги от всего этого — он обычно не собирает все сплетни про друзей, но какую-то информацию запоминает, особенно когда её усиленно впихивает ему в мысли Яманака. Учитывая, что Наруто теперь жених её «Лобастой», Ино считает своим долгом проводить с ним как больше времени, чтобы сделать из него, как она заявляет, идеального мужа для любимой подруги. — Поздравляю, — невыразительным тоном выдаёт Саске, и Сай кидает на него слишком уж острый взгляд. Да, если кто-то не любит Саске ещё больше Сакуры-чан, то это Сай. Они с Наруто по этому поводу постоянно ругались, когда работали вместе. — А ты, предатель, не собираешься заводить семью? Клан возрождать, или что ты там хотел? Началось. — Не собираюсь. — Я, кстати, слышал от Красавицы-сан, что Неджи-сан сделал очень необычное предложение своей кузине. О, да. Наруто тоже слышал, и вместе с Ино, которая рассказала ему и Сакуре, хохотал как сумасшедший. Кто бы мог подумать, что гений Хьюга способен на такой подвиг — спеть серенаду под окном Хиаши-сан? Пусть и не совсем в трезвом состоянии. Точнее, совсем не в трезвом, стараниями Ино. В конце концов, все переключаются на обсуждение Хьюг, и атмосфера значительно улучшается. Никто не пытается никого задеть, все смеются, даже Сай старается выдавить на лицо относительно искреннюю улыбку, а Саске пусть и ухмыляется, но не зло. Жить можно, никто не говорил, что всех удастся убедить дружить с первого же разговора, хотя Наруто всегда старался достучаться до всех и каждого. И с этими получится, он в это верит. Расставаясь через час, Наруто решает не сопровождать Какаши в его кабинет, у него сегодня выходной и ему просто жизненно необходимо отвлечься от всего, что связано с учёбой. К тому же, Сакура-чан тоже свободна. Пост Хокаге ему сейчас точно не светит, и, честно говоря, Наруто начинает размышлять о том, долго ли вообще сможет продержаться на этом месте. Конечно, свою мечту он не забросит, но, смотря на бесконечную бумажную волокиту и то, какие проблемы приходится решать главе деревни, Наруто задаётся вопросом: а надо ли ему это? Он хочет семью, хочет однажды детей, хочет проводить с ними время, когда они подрастут, а не быть вечно отсутствующим работающим папашей. Наруто ужасно нравится возиться и с братом Сакуры-чан, Суги — малышу вот-вот стукнет семь месяцев, он очень подвижный, везде ползает и забавно гугукает. Внешне он похож на Сакуру, только волосики у него темнее, примерно как у её отца, Кизаши-сан. Наруто не может не думать, на кого будет похож ребёнок Сакуры, неважно от кого — будут ли у него тоже волосы с розоватым оттенком, или он пойдёт в одного из отцов? Будет ли у них один ребёнок, или несколько? Станет ли с ними возиться бабуля Тсунаде? Она вот вышла на пенсию и свалила жить в страну Горячих Источников, приобретя там домик с огородом, прямо как Скорпион. По слухам, даже завела отношения с Райкаге. Наруто посмеивается с этого, хотя ему немного обидно за эросаннина, но что поделать, тот мёртв, а бабуле Тсунаде не вечно же быть одинокой? А если учитывать, что названному брату Эй-сама нравится её старшая ученица… — Ты чего? — спрашивает Сакура, которая вместе с ним идёт по аллее парка. Видок у него, наверное, донельзя глупый: что-то бормочет себе под нос и хихикает. Но Сакура-чан уже привыкла. — Да я всё думаю про Би и Шизуне-чан, — признаётся Наруто. — Сакура-чан, ну расскажи, как там всё прошло в больнице-то, а? — Я рассказывала уже, — вздыхает Сакура, прижимая ладонь к лицу. — Хорошо, что Свинины не было, хотя она бухтела, что всё самое интересное пропустила. — Вот поэтому я и не получил подробный рассказ! — дуется Наруто. — Ты всё так скупо описала, Сакура-чан! А где же эмоции? Впечатления? Моё предложение тебя тоже не впечатлило, да? — Глупенький! — Сакура останавливается посреди улицы, притягивает его к себе за талию и звонко чмокает в губы. — На фоне тебя и Какаши меркнут все остальные. — Даже Рока, Гая-сенсея и Неджи? — Даже их, — хихикает Сакура, отстраняясь. Тут же слышится какой-то шум, и в спину Наруто врезается Конохамару. — Вы чего это сосётесь посреди улицы? Стыдобище! — Стыдобище — это твоё поведение! — замечает Ханаби-чан своим холодным, хоть и мелодичным голосом. — А ещё мой лучший друг, называется, — вторит Яхико. Брат Акеми сильно вытянулся за последние годы, даже Наруто успел перерости. И по поведению куда меньше напоминает Сарутоби, стал как-то… то ли серьёзней, то ли даже суровее? То ли просто проблемным подростком… — Ты как будто вчера родился, блин. — Знаешь, что? — Конохамару складывает руки на груди. — Ты каким-то нытиком стал. — Я? — Ну не я же! Это тебя так свадьба сестры задела, или что? Сакура пытается вмешаться в спор, но Наруто мягко её останавливает. Не всё решается тряской и кулаками, может, он сам как-то может повлиять на этих петухов? Конохамару вполне способен и прислушаться, несмотря на свой крутой нрав. А каким ему ещё быть, если он с детства берёт пример с «Наруто-нии»? Хотя, и влияние младшей сестры Хинаты на него заметно: Сарутоби свою детскую сторону действительно не откинул, но и не такой дурачок, как может показаться. И Наруто давно уже не тот наивный юноша, каким когда-то был. С тех пор, как у него появились Сакура и Какаши — появились по-настоящему — он тоже многое переосмыслил в жизни. И это не считая всех тех личностей, друзей и врагов, которые ему встретились на пути за все эти прошедшие годы. Наруто будет восемнадцать, но возраст в мире шиноби играет куда не главенствующую роль. Всё определяется опытом, и не только на поприще карьеры ниндзя. — При чём тут моя сестра вообще? — А при том, что гарем себе завела! — Так она одна, что ли? И вообще… Наруто с помощью теневого клона ловит обеих парнишек за воротники и встряхивает. — Пауза! — весело кричит Наруто. — Давайте лучше съедим по мороженому! Такая жара! Сакура с Ханаби стоят в сторонке с выражением вселенской усталости на лицах. Конохамару и Яхико, всё же, затыкаются, хоть и смотрят друг на друга недовольно. Сакуре Наруто покупает в итоге аммицу, потому что знает о её любви к бобовой пасте, а потом прощается с молодняком и тащит её в парк аттракционов, который устроился за стенами Конохи на летний период. — Наруто, мне работать надо! — Сакура упирается, но как-то вяло. Видно, что ей тоже хочется провести время с ним, только вот расслабляться она не умеет, его розовая пчёлка. Всегда хочет сделать чуть больше для других. — Ой, это там колесо обозрения? Мы же пойдём? Наруто чувствует прилив нежности к куноичи, которую любил с детства. Сначала это была просто влюблённость в хорошенькую девочку, которая была чуть ли не стеснительней Хинаты. Затем — желание завоевать симпатичную сокомандницу, которая была влюблена не в него. При этом Наруто прекрасно отдавал себе отчёт, что ему хочется её защищать и становиться лучше ради неё в том числе. Не просто же так он дал обещание вернуть Саске-бака в деревню! Пусть и сам желал его возвращения не меньше, всё же, Саске он считал настоящим братом. Когда Наруто вернулся после путешествия с эросаннином, он обнаружил, что Сакура стала только прекраснее, а ещё удивила его нечеловеческой силищей и тем самым взглядом, который он уже видел у бабули Тсунаде. Взглядом повзрослевшей девушки, которая понимала, что хочет в жизни, и уже ни перед никакой опасностью бы не спасовала. И он влюбился ещё больше. После смерти и воскрешения Гаары Сакура изменилась ещё больше. Перестала говорить о Саске, зато начала оказывать Наруто знаки внимания. Сначала невинные, а потом как-то поймала за руку, когда они сидели на скамейке в Конохе — на той самой скамейке, где он притворялся Саске — и поцеловала. Невинный поцелуй, который перевернул его жизнь. Сакура видела перед собой не Учиху, а его, она прекрасно знала, что это он, Наруто, а не Саске под Хенге. Потом была острая боль от осознавания того, что Сакура была ещё и с Какаши. Наруто казалось, что такое предательство невозможно пережить, но Сакура пришла к нему и объяснила, что чувствует. Искренне, честно и открыто. И тогда Наруто понял, что их команда, действительно, достойна того, чтобы не разлучаться и идти по жизни вместе, с гордостью и готовностью встречая и преодолевая любые невзгоды. В этом и была их сила, в отличие от одиночки-Саске. В той любви, которую они дарили друг другу и за которую крепко держались, чтобы не сойти с ума в их слишком уж сложном мире. Для Наруто ведь было важно быть принятым — ему, сироте, который долгое время не знал ни откуда он появился на свет, ни почему его сторонились, ни каким образом так получилось, что в нём сидит Кьюби. Нет, не Кьюби. Курама. Который всё никак не заткнётся, раздавая непрошенные советы и комментируя тот факт, что не понимает, как же на него запала такая шикарная девушка. Блин, к хвостатому лису ревновать как-то уж совсем позорно! Саске-бака, кажется, тоже, нашёл свой путь, и Наруто за него рад. Они откровенно с ним поговорили на эту тему, и Наруто показалось, что его брат за него тоже счастлив, хоть и не собирается, конечно, участвовать в их отношениях и вообще их обсуждать. Ещё бы! Ладно, Какаши! Если бы Саске вдруг приспичило ухаживать за его Сакурой-чан, Наруто, чего доброго, довёл бы дело до конца и самолично порешил бы друга. — Наруто? — Да, прости, Сакура-чан! — Наруто выныривает из дум и широко улыбается. — Я за билетами, а ты в очередь? — Я могу купить… — Ни в коем случае! — он шарится в кармане единственной рукой, и на неё опускается взгляд Сакуры. — Протез будет готов совсем скоро, — она заправляет прядь волос за ухо. — Я над этим… — Усиленно работаешь, я знаю, Сакура-чан, — мягко говорит Наруто и наклоняется утыкаясь губами ей в висок. Краем глаза он видит Чоджи, который прогуливается… а это не та самая ли дамочка из Облака, капитан команды Омои и Каруи? Наруто вдруг вспоминает, как Сакура вмешалась в его с ними потасовку. Условную, конечно, потому что Наруто дал себя избить добровольно. Сакура-чан тогда выглядела такой… такой… у него слов не находится, только дух захватывает, когда перед глазами встают картинки! — Но мне куда важнее сходить с тобой на свидание, чем какая-то рука! — Дурак! — выдаёт Сакура и всё-таки отбирает у него кошелёк. И смеется. — Иди в очередь, тогда нас без очереди пропустят! Их действительно пропускают, хотя Наруто чешет затылок и неловко отказывается, всё же, не привык он к тому, что его достижения на поле битвы должны вдруг играть какую-то роль в обычной жизни. Ведь каждый человек важен, а забирать чужое место Наруто не нравится. У него своё собственное есть. Рядом с Какаши и Сакурой, рядом со своей командой и друзьями. А позже будет ещё и со всей деревней и с собственной семьёй. Наруто готов обо всех заботиться и пытаться и дальше сделать мир лучше. Но, в первую очередь, конечно ему важно показать, что любит он именно свою семью. Какаши, Сакура и их будущие дети точно не должны испытывать того, что он сам испытал, будучи ребёнком: отсутствие близких, поддержки, участия и простого «я люблю и всегда жду тебя домой». С высоты они рассматривают расстилающуюся перед ними Коноху, и Наруто переплетает свои пальцы с Сакурой, глядя на скалу с лицами Хокаге. Ему точно не будет обидно, если его собственного там не будет. А если будет, пусть его дети раскрасят его самыми яркими цветами не потому, что бесятся, а потому что хотят сделать папу поярче и покрасивее. — Наруто, ты опять где-то в облаках витаешь! — ворчит Сакура. — Это просто потому что я люблю тебя до небес, Сакура-чан! — кричит Наруто на весь парк и утягивает невесту в глубокий, чувственный поцелуй.

Часть 6.2. Темари. Август, 18 лет после рождения Наруто.

Inuyasha OST — The Wind User Kagura

+++

Темари с трудом сдерживает желание начать напевать себе под нос, расставляя вместе с Акеми тарелки на длинный стол, который парни вытащили на улицу из дома Сасори-сан и Гокьёдай. Тенты уже установили, украшения развесили Накику с Ино. Яманака сегодня одна, без своих мужчин, но зато она явилась в Суну вместе с Шикамару. Это отличный сюрприз, потому что это, наверное, впервые, когда любимый ленивец Темари присутствует на её дне рождения. Отпраздновать его в Конохе не удалось бы, потому что через два дня у Темари миссия в проклятую Ива, зато Нара вот как-то смог освободиться от своих обязанностей, и захватил свою сокомандницу, страдающую в отсутствии любимых. Ино, конечно, не с пустыми руками явилась и не в отпуск: она привезла Гааре отчёты от Сакуры по нововведениям в госпитале Конохи, чтобы можно было использовать и адаптировать их в Суне. Чем и занимался последние дни Ичи, который больше на полевые миссии не ходит и в ближайшее время не планирует. Он же теперь женатый парень, а через пару месяцев станет и счастливым отцом. Удивительно, как быстро он поменял свои взгляды: Темари прекрасно помнит того Ичи, которого серьёзные отношения не интересовали, а детей раньше тридцати он точно не планировал. Она за него рада, конечно, как и за своего явно довольного брата, — Канкуро лыбится так, что Темари боится, что у него скоро рожа треснет, — как и за Накику, которая, как оказалось, тоже беременна. Двойней, причём. Как много женатиков и беременных на квадратный метр. А ведь у Риры с Дейдарой уже есть ребёнок, непонятно, правда, договорились они в итоге или нет по поводу свадьбы. Ино вот да — щебетала о грандиозном торжестве целый час, хотя, к удивлению Темари, решила почему-то проводить её не в следующем году, а через год. — Пока слишком много чего нужно сделать, — отмахнулась Ино. — Я планировала как раз лет в девятнадцать, а в двадцать родить. Но хочу, чтобы всё успокоилось. Сейчас, сама понимаешь, больница, а Райдо и Генма помогают на границах, когда Рокудайме в деревне и не нуждается в сопровождении. Ну и вообще, собрать всех, кого я хочу пригласить нереально. Темари на это только кивнула, а потом несколько впала в ступор ответным вопросом Яманака: — А у вас что да как? Шика же, сама знаешь, молчит, как рыба. — Что у нас? — Ну, он так ни на что не сподвигнулся? — вздохнула Ино. — Хотя, не отвечай, проще, всё же, тебе взять всё в свои руки. Помнишь, я тебе советовала… — Нет, Ино, это не вариант, а глупость. — Ладно, ты права. Может, мне с ним поговорить? — Тем более не надо. Я не хочу давить, нет, так нет. У нас всё нормально. У них всё нормально, но, конечно, Темари обидно. Уже всем сделали предложения, кто-то успел пожениться, кто-то только настраивается, но сверкает колечками на безымянных пальцах, а у неё даже никаких разговоров о серьёзности их отношений. Может, Шикамару всё и так устраивает? Может, он вообще не планирует связывать себя узами брака? Может, своих детей не хочет, а если и придётся их заводить ради формации Ино-Шика-Чо, так можно и неофициально сделать? Темари не спрашивает, но видит, как с той же Мираи, дочерью Куренай-сенсей, Шикамару возится вполне охотно. Конечно, это ребёнок его любимого наставника, но разве сам он стал бы плохим мужем и отцом? Настроение её неуловимо портится — вот она хотела петь, а теперь уже и праздновать ничего не хочет. Темари злится на саму себя: почему её так задевает вся эта суета с матримониальными планами? Она ж не её отец, в конце концов! И Шикамару ещё и восемнадцати нет, только через месяц исполнится, конечно, он не думает о таком. Это ей сегодня стукнуло двадцать один. И у неё тоже ещё куча времени для себя и своей карьеры, прежде чем сваливать в Коноху и думать о том, чтобы там осесть. Акеми замечает, что что-то произошло и сжимает Темари за локоть, с немым вопросом заглядывая в глаза. — Всё нормально, — улыбка выходит кривоватой, ну и ладно. — Пойду посмотрю, что там в доме, ты без меня тут закончишь? — Да, конечно. Да там всё нормально должно быть, закуски готовят Кику-анэ и Широ-чан с Ино, не отравимся. Темари кивает, но всё же спешит в дом Гокьёдай, чтобы немного отвлечься от дурных мыслей. Ичи с Шикамару и Гаарой ещё в Суне, зато в гостиной дома Чиё-сама и Эбизо-сама Темари находит Сая и Канкуро. Художник, видимо, решил сделать перерыв — он в последние дни спешно пытается сделать из пристройки их дома какой-то сказочный замок, не иначе, то выпиливая какие-то узоры на деревянных скатах крыши, то пытаясь воспроизвести на стенах пейзажи Косен. Канкуро сидит на диване, широко расставив ноги и держа в руках стакан с чем-то, подозрительно похожим на наливку Чиё-баа. Что это он решил уже выпить впереди всех? — Дегустирую, — хмыкает брат, замечая внимательный взгляд Темари, направленный на его напиток. — Чиё-баа какой-то новый рецепт освоила. Сказала, если я не траванусь до ужина, можно выкатить остальную бочку. Как это мило. Учитывая, что самих Гокьёдай и Сасори-сан тоже нет дома, кто, интересно, будет откачивать Куро в случае, если он траванётся? Ах да, скорее всего, Кику или Рира. Насколько Темари знает, на всякий случай у них всегда в запасах свитки с сейсеки Акеми-чан, как раз на подобный случай. Хотя, Кику, наверное, не безопасно в её-то положении использовать хенка? Темари не уверена, но сильно сомневается, что кто-то ей позволит, всё же, техника воскрешения отнимает много сил. — Где остальные? На кухне? — Рира и Дейдара у себя, с Катсу-чан, — подаёт голос Сай, отрываясь от альбома, в котором опять что-то черкает. — Остальные на кухне, да. — Эй, художник, ты что там, детей моделируешь? — внезапно спрашивает Канкуро. Темари тоже опускает взгляд на бумагу и видит каких-то нелепых чибиков, очень отдалённо напоминающих нормальных младенцев — которые все похожи на картошку. — Эт чё, инопланетяне у вас будут? — ржёт брат. — Хотя, тот, который твой, уж точно. — Они оба мои, а ты не завидуй, — парирует Сай. — Так змеюка же сказала, что только один твой, а второй — Сасори-сенсея, — продолжает угарать Куро. — И чему мне завидовать? Потому что Накику неделю назад, на свой день рождения, решила наведаться в логово Орочимару и рискнуть узнать чьё у неё там потомство. Понятнее стало и не стало: оказалось, у каждого ребёнка свой папаша. Только Сай почему-то считает, что отец он, единоличный и неповторимый. Ну, потому что его главный аргумент, это… — Они мои, потому что она моя жена. И все уже этот аргумент слышали раз десять, наверное, в той или иной ситуации. Сай и Кику могут в хлам разосраться, но они же муж и жена! За своей названной сестрой Темари, к слову, заметила, что та тоже начала это повторять, как попугай. Не всё же Саю у неё учиться, что-то и эта сорока у других подцепила. У мужа, у Акеми-чан, — например, нездоровый энтузиазм к различного рода экспериментам, — а про Сасори-сан и говорить не стоит: его она постоянно пытается копировать, хоть и получается это своеобразно. — Они ваши, — продолжает Куро. — Но не твои. — Тогда дочка Акеми — это дочка Ичи, — упрямо отвечает Сай на провокацию. Даже альбом в сторону откладывает. — А не ваша. — Она наша, потому что у нас отношения втроём, а у вас херня какая-то. — У нас есть я и Кику. — А Сасори-сенсей с боку припёку, что ли? Детей-то вы втроём заделывали. — Он наш опекун, — огорашивает Сай. Темари аж давится воздухом. Удобно он придумал! Отводит ему роль дедушки, или что? Хотя, если подумать кем Катсу-чан приходится сиблингам Ритсуми… Ненормальная семейка, а Темари — её часть. — Нашли, о чём спорить, — встревает Темари. — И зря ты пытаешься гадать какая внешность будет у детей. Это же Ритсуми, ты их видел, всех четверых? Там только Рира с Кику похожи. А Катсу, как кажется Темари, тоже будет совсем не похожа на родителей. Характером уж точно — очень спокойный и нежный младенец. С другой стороны, ей три месяца, всё ещё успеет сто раз поменяться. Куро ещё что-то продолжает ехидно выговаривать, но тут из кухни высовывается недовольная Накику с Окоджори на плече, чтобы шикнуть на них и попросить Темари занять этих двух балбесов делом. Горностая она призывает теперь постоянно, кажется, её успокаивает пушистое существо, которое ещё и донельзя ласковое. Темари иногда остро жалеет, что Каматари совсем не похож на дальнюю родню: её ласка появляется только во время битвы, а так хрен его дозовёшься, прямо как Кодай но Хаха. Вечером у них, можно сказать, уютные семейные посиделки, только четыре человека не из ближайшего круга, хотя Ино, наверное, тоже можно считать частью семьи: она ведь сокомандница Шикамару, который, в свою очередь, парень Темари. Тут и Гокьёдай, хотя они, как обычно, первыми удаляются в дом, и Сасори-сан с Баки-сенсеем, все Ритсуми и Сабаку, Ако-чан, а ещё её сокомандник Кай и его партнёр Хошиме, которые, насколько Темари знает, до сих пор себе ищут девушку. И вроде даже как нашли какую-то в госпитале Суны: краем уха она улавливает их разговор с Ичи, который теперь заведует хирургическим отделом. Здесь Усё-сан, а с ним продавщица лавки Накику — Нагибака-сан, которая на пару лет старше секретаря Гаары. И которая ему явно очень нравится, хотя его попытки флирта… нелепы. Странно, что Канкуро ещё не отпустил шутку по этому поводу. Он, правда, занят тем, что пытается накормить Акеми, и выглядит это не менее нелепо. А ещё Широ одновременно бдит за тем, чтобы к её любимому секретарю никто не приставал и держит за руку довольного жизнью Гаару, который, вроде как, решился тоже попробовать наливку. Канкуро же не умер? Значит, и остальные могут рискнуть. Теперь ещё и Сасори-сан рядом на всякий случай, уныло смотрит в свою тарелку, пока Сай ему что-то рассказывает об очередных планах на пристройку. Рира с Дейдарой вместе воркуют над дочерью, которой совершенно всё равно, что происходит вокруг, а Ино всё дёргает «братца» и Кая с Хоши, чтобы узнать как можно больше подробностей. Накику по левую руку от Сасори-сенсея с любопытством следит за тем, что там в личной жизни секретаря и её работницы. — Ты сегодня молчаливая. — Темари чувствует тёплую ладонь на своей талии и поворачивается к Шикамару. — Что-то случилось? У тебя же праздник. Праздник, и Темари уже все поздравили, подарили ей кучу классных и полезных вещей, — потому что, как она уже подслушала, организовывали всё Широ-чан и Ино, — только вот всё равно почему-то настроение у неё не праздничное. Она сама не знает почему, и опять на себя по этому поводу злится. Размазнёй какой-то стала. Ну, и миссии у неё под стать: все дипломатические, только пару раз и попадались те, в которых приходилось сражаться. Хорошо, конечно, что в мире наконец-то стало спокойнее, но Темари скучает по тем дням, когда могла показать всю мощь своих техник. — Пойдём, — Шикамару тянет её за руку, поднимаясь из-за стола. Ни у него, ни у неё нет инка, но на них не особо-то много внимания обращают: все заняты своими половинками или разговорами. Шикамару приводит её на тренировочную площадку Сасори-сан, а потом сворачивает в сторону небольшой рощицы — искусственно выращенной в их пустынном крае, которая появилась не без помощи Ямато-сан, как и многое в поместье Гокьёдай. Сейчас бывшего члена седьмой команды нет в Суне, а то его бы тоже, конечно, позвали на праздник. В конце концов, этот человек действительно много для них сделал. От Дейдары Темари слышала, что вроде как теперь он зачастил в Кири. А Дейдара уже от Суйгетсу — что при этом, кажется, крутит шашни с Мизукаги. Видимо, эта красивая женщина действительно его покорила, раз коноховский донжуан решил оставить в печали огромное количество одиноких суновских молодых женщин. Они углубляются в лесок, и Шикамару не отпускает её руки. В какой-то момент Темари словно чувствует барьер, тугую, упругую стену воздуха, но она её пропускает. А когда они выходят на поляну, Темари потрясённо ахает: возле одного из деревьев она видит семью оленей, устроившуюся у небольшого валуна с начертанным знаком Нара. Темари оборачивается на своего парня, и тот выглядит смущённым, почёсывая затылок и отводя взгляд. — Это было не так-то просто организовать, и я удивлён, что Ино не проболталась… в общем, я хотел, чтобы у тебя было то место, которое напомнит тебе обо мне. Сюда можешь войти только ты, или тот, кого ты пустишь. Только надо заключить контракт. Это, конечно, не никакое не предложение руки и сердца, но… это, наверное, даже больше. Священные олени Нара возле Суны — её личные, к которым будет доступ только у неё! Темари даже не подозревала, что такое возможно, ведь их никогда не видели где-то за пределами поместья Нара. Чего стоило Шикамару привезти их сюда, создать все условия для их жизни? Явно же не за день он это всё сделал. — Тебе не обязательно за ними ухаживать, просто заглядывай к ним, и… Шикамару не успевает закончить, потому что Темари прижимается к нему губами и обхватывает руками за талию так сильно, как только может. Ленивая, нерешительная задница, но её, которая способна на невероятные поступки. Ну и что, что он не зовёт её пока замуж? Они молоды, они счастливы, они могут подождать и сделать всё обдуманно и без сожалений. Зато теперь она будет меньше скучать, да и разве это не проявление наивысшего доверия? Ведь рога оленей Нара считаются ужасно ценным лекарственным ингредиентом, о чём знает и Чиё-баа, в том числе. Они едва успевают заключить контракт между собой и поставить кровавые печати на свитке, как уже Темари тащит Шикамару в сторону пруда: не того, куда ходят рыбачить Гокьёдай, а к тому, что в самом леске. — Нас потеряют, — растягивая гласные, говорит Шикамару. — Ещё вздумают искать, мендоксе. — Мы же здесь под охраной барьера, нет? — хитро щурясь, спрашивает Темари. — Ты согласовал это с Гаарой? — Конечно согласовал, кто бы мне иначе позволил распоряжаться куском чужой земли? Я тебе больше скажу, Казекаге и Сасори-сан получили разрешение у даймё. Подозреваю, не без помощи вашей старейшины Чиё, которая была крайне заинтересована в дармовых ингредиентах для своих зелий. Старейшины клана, правда, взяли с меня слово, что если что-то случится, они активируют печать обратного призыва. — Я буду следить, чтобы никто им не причинил вреда, — шепчет Темари ему в губы. Они совершенно голые, в прохладной воде, но Темари кажется, что она горит. Кто их тут будет искать? Заметят же, что ушли вместе и занимаются тем же, чем многие другие будут заниматься сегодня вечером. У Темари нет кольца на пальце, нет громогласных заверений в том, что он готов создать с ней семью… у Темари есть Шикамару, который, может, долго готовится к чему-то, но когда действует, то только уверенный в том, что не будет оглядываться назад. И их новая связь без слов доказывает, что она навсегда будет важным человеком в его жизни.