Онкология на день влюбленных

Fleshback

Чонгуку было 15, когда его легкие впервые подвели его. Чонгук любил заниматься спортом. Он по несколько раз в неделю посещал спортивный зал, для поддержания здорового тела, часто плавал в школьном бассейне и учавствовал в спортивных соревнованиях от лица своей школы. Все это закончилось 14 февраля. В день всех влюбленных изменилось все. Как казалось, это должен быть самый обычный день, с некими приятными особенностями, за счет милого праздника. В школе стояла атмосфера романтики, которая, порой, могла кого-нибудь ужаснуть. Школьники ходили воодушевленными и веселыми, желая, как можно скорее закинуть свои валентинки в милый розовый ящик, стоящий при входе в школу, а так же, хотя, как можно скорее получить валентинки от своих воздыхателей. Смотря на это, у Чонгука замирало сердце и прерывалось дыхание. Девушки ходили компаниями, улыбаясь и смущаясь, обсуждали парней, которым они закинули валентинки в ящик. Парни же совсем не подавали какой-либо реакции на происходящее. Чонгук шел в компании своих громких друзей, орущих на весь коридор. И парень предпочел бы отдалиться от них и сделать вид, что он не с ними, чтобы не позориться, но такой возможности не представилось. Из размышлений, парня вытолкнул громкий крик над ухом, который явно пытался быть еще громче, чем шум коридоров с ужасной акустикой. — Эй, Чонгук, ты чего завис? — Чонгук поднял взгляд на одного из своих друзей, Енджуна. Очень красивого, привлекательного и обоятельного парня, который наверняка получит огромное количество валентинок. Намного больше, чем у всех остальных. Чонгук уверен, что если бы тот не был ему другом, то испытывал бы к нему непосильную зависть. На фоне Чхве, краша всех девчонок, а иногда даже парней, Чонгук был тихим, застенчивым, может быть, даже, незаметным. — Ничего, что тебе надо? — ответил Чонгук, слегка кашлявшись, на что получил лишь протянутую руку Енджуна. Чонгук протер глаза от выступивших во время кашля слез, опустил взгляд и увидел несколько розовых сердечек, как цвет волос человека, давшего их, которые впихнули в его руку. Выгнув бровь в вопросительном жесте, Чонгук усмехнулся. — Мне что-ли? — прыснул со смеху парень. По коридору раздался заливистый смех нескольких мужских голосов, которые слились с такими же голосами. — Ну это врятли, Чонгук, — продолжал хихикать Чанбин, еще один, низкорослый, относительно своих бро, друг. — Хотя, раз уж он у нас голубых кровей, я бы не удивился. — По помещению раздалась новая волна смеха. Енджун слегка пихнул Чанбина в плечо. — Да ты заебал! — парни продолжали хохотать и толкать друг друга, не задумываясь о том, что на них кто-то смотрит. — А что, ты ж у нас главный гомогей! — Чонгук все еще не понимал этого прикола, но, когда-то, кто-то придумал такую кличку для Енджуна, которая со временем прижилась в кругу его друзей. Пока два идиота продолжали смеяться с какой-то глупой детской обзываловки, Чонгук посмотрел, кому были написаны розовые валентинки, которые отдал ему Енджун. На них были написаны разные имена. Несколько женских и пара мужских. — Ты чего, ловелас, сразу нескольких людей закадрить решил? — спросил Чонгук с явным интересом в своих огромных зайчьих глазах. — Ну да, почему нет? — выгнул бровь Чхве и улыбнулся. — Я же не обязан писать валентинки только одному человеку, как наш гном. — Эй! — яро вскрикнул Чанбин — Я тебе щас по ебалу дам! Я низкий, но не глухой! — Енджун смеялся, смотря на бурную реакцию друга, его явно это забавляло. — Да? А ты дотянись! — продолжал в открытую угарать парень. Чонгук посмеялся с их поведения, но быстро проявившаиеся отдышка и першение в горле не дали порадоваться моменту. Успокоившись, парень наблюдал за этим балаганом, с нетерпением ожидая, когда они успокоются, чтобы наконец-то узнать, зачем школьный ловелас, краш всех малолеток и учеников всех возрастов, дал ему свои валентинки. Енджун успокаивался, вытерая слезы с глаз, скопившиеся от истеричного смеха. — Чонгук, метнись до ящика, закинь мои валентинки, пожалуйста, — проговорил уже успокоившийся Чхве, пытаясь отдышаться. — Можешь и свои, как раз, закинуть! — закончил свою просьбу так, будто не знал, что Чонгуку некому было подарить валентинку и свои чувства. — Ха-ха, Енджун. — Чонгук саркастично посмеялся и закатил глаза, прокашлялся и быстрым шагом отправился по коридору до ящика, игнорируя свое тяжелое дыхание. По пути можно было увидеть множество парочек, которые дарили друг другу шоколад, открытки, иногда, даже мягкие игрушки. В некоторые моменты, можно было бы подумать, что Чонгук завидует, но это не так. Точно не так. Наблюдая за всем происходящим вокруг, можно было лишь жалеть, что не учишься в школе только для мальчиков, например. Если учиться в такой школе, врятли можно было бы увидеть, даже часть от того, что видишь сейчас, в самой обычной среднеобразовательной смешанной школе. Находясь в нескольких шагах от злополучного ящика, парень заметил знакомую фигуру. Его одноклассница Юна, хорошая девушка, может быть, даже, подруга. Наверное единственная девушка из класса, которая стремилась к общению с Чонгуком и была доброжелательной с ним, всегда была рада помочь. Не только ему, наверное, может быть, она относилась так ко всем людям в ее окружении. Внимание радовало, но разочаровывала мысль о том, что он ничем не особенный. Из-за стеснения, парень подождал, пока девушка отойдет и только потом подошел к ящику. Глубоко вздохнув, из-за чего сильно закашлевшись, Чонгук опустил бумажки в ящик и увидел, как много их внутри. И наверняка, ни одна из них не предназначала ему. Порой, Чон чувствовал себя самым одиноким человеком на Земле, а главное, не понятно, почему. Из мыслей его вырвал подбежавший, может быть, самый лучший друг парня, еще и староста его класса по совместительству, Бан Чан. — Чонгук. — Чан положил руку на плечо Чона и облокотился, сгибаясь в три погибели и пытаясь отдышаться после пробежки по школьным коридорам, наполненным влюбленными парочками, через которые было нереально протиснуться. Чонгук терпеливо ждал, когда младший продолжит свою речь. — Учитель Кан попросил, чтобы мы с тобой вместо двух предпоследних уроков распределили валентинки, а потом, разнесли их по классам. Прикинь, какая халява! — восторженно воскликнул Бан. Лицо Чонгука наверняка было бы наполнено радостью, из-за того, что классный руководитель, по совместительству учитель физкультуры, освобождает с последних уроков, но всю прекрасную картину портили долбанные валентинки. Опять. Как же вымораживали эти розовые, красные бумажки, наполненные счастьем, радостью и подростковой любовью. Чонгук не понимал, откуда такая реакция, но и задумываться не хотелось бы. Если бы он поделился своими мыслями с Чанбином или Енджуном, наверняка бы в ответ услышал лишь хохот и слова о том, что ему нужно просто найти себе хорошую девушку. И Чонгук не был бы против, но была пара проблем. Такой милый парень не нравился никому, как и никакая девушка не привлекала его. Ни Джиын из параллельного класса, которую любили все, за ее доброту и красоту, ни Наен из класса на год старше, которая была всегда веселой и открытой для знакомств, и даже Юна, та самая милая одноклассница, что всегда была рада помочь Чонгуку. Никто. Это ужасало. Неужели парень проживет длинную одинокую жизнь? Хотелось бы пережить все те эмоции, что переживают подростки в отношениях, романтические прогулки, свидания, может быть, даже ссоры, из-за того, что кто-то будет ревновать, банальное счастье подростковых лет. Отказываться Чонгук и не думал, пошел бы распределять валентинки на их получателей и разносить их по классам, хоть сейчас, раз можно уйти с уроков, но оставалось пережить еще химию и физкультуру. — О, супер! Халява! — Чонгук закинул руку на плечо Криса, как его мог называть только Чон, и нога в ногу они направились в кабинет ужаса, скуки и страха, то есть химии. Если физкультуре, завершающей сегодняшние уроки, парень был рад, то вот химии не очень. На протяжении 45 минут сидеть и унижаться своим не пониманием, не казалось хорошей перспективой. Чонгук пытался понять. Понять не только химию, но и все, чего он не понимал, только не получалось. Зайдя в кабинет за считанные минуты до звонка, Чонгук увидел Енджуна и Чанбина, сидящих в конце класса, за самой последней партой. Те сразу, как заметили друзей, начали активно махать, призывая присоединиться. Парни сразу направились к предпоследней парте, которую им заботливо заняли друзья, кинув на них какие-то свои вещи. Так на стуле около стены, где хотел сесть Чонгук, валялся подобранный Чанбином, по пути в школу, булыжник. Когда звонок прозвенел, забирая всю надежду на хорошее времяпрепровождение и заставляя дыхание сбиться, все что хотелось Чонгуку, это лечь на парту, и тихо, не особо привлекая внимания, умереть. Учителя в классе не было, что не могло не радовать. По прошествии какого-то времени, дверь в класс открылась и учитель Юн прошагал к учительскому столу. От одного его появления кровь стыла в жилах, а дыхание ускорялось. Как человек, он зол, и на своих уроках от довольно строг, дисциплинирован, даже истеричен. Спокойным тоном учитель начал диктовать тему урока, а ученики поторопились открыть тетради, чтобы начать записывать все, что он говорит. Чонгук и Чан не стали исключением, в отличие от двух парней, сидящих сзади, которые явно не спешили сделать то же, что и остальные. Они хихикали не понятно с чего, особо не пытаясь скрыться. Бан Чан осторожно повернулся к ним, чтобы сказать что-то, но Чонгук расслышал лишь угрозы, от которых громкость смеха парней, лишь повысилась. Крис поспешил повернуться обратно, пока учитель не заметил его взаимодействие с нарушителями дисциплины. Учитель резко замолчал из-за чего стало понятно, что кому-то сейчас достанется. Резким шагом химик направился к последней парте, пролетая мимо Чонгука и вставая прямо у него за спиной, от чего сердце поджималось, а дыхание участилось. Горло запершило и кашель стал вырываться из горла. Пытаясь сдержать его, парень лишь усугубил свое положение. По кабинету раздался гул, состоящий из кашля Чонгука, смеха парней и крика учителя химии, сопровождаемый хихиканьем и перешептыванием остальной части класса. — Чхве Енджун и Со Чанбин, я прошу вас объяснить ваше несуразное поведение, иначе я вас вышвырну из своего кабинета! — Скорее всего, учитель хотел показаться им устрашающим, но своим надменным голосом, он только раззадорил их и по классу раздался едва сдерживаемый хохот. — Извините, учитель Юн. — Енджун пытался успокоиться, а Чанбин зажимал рот рукой, чтобы не издать еще каких-то звуков. Чонгук слегка повернулся к Чану и увидел, как тот закатил глаза. Ну конечно, как еще реагировать, когда пытаешься помочь двум имбецилам, а они только усугубляют ситуацию. Сердце екнуло, когда сзади раздался звонкий удар рукой об парту, а следом за ним крики злого учителя. — Так, а ну пошли вон из моего кабинета! — учитель был зол, но нельзя сказать, что данный его вид — редкость. — Я немедленно сообщу о вашем поведении учителю Кану! После этих слов, два тела поднялись и, взяв вещи, направились к выходу из класса. Но, по всей видимости, остановить их веселье не удалось, ибо, как только помещение освободилось от их присутствия, очень громкий хохот раздался в коридоре. Многие ученики, сидящие в этом классе, засмеялись следом за парнями, и что греха таить, Чонгук был среди них. Все эти смешки сопровождались истерическими криками учителя химии. Слегка посмеиваясь, Чон повернул голову в сторону друга, но увидел лишь то, что тот заманался. — Держись, мой любимый Донсен, — парень с сочувствием похлопал по плечу Криса. — Тебе еще сообщить учителю Кану надо, что эти придурки урок сорвали, пока химик не успел. — После этих слов, в глазах Чана виднелись сплошные несчастье и отчаяние, что дергало нервишки, заставляя хихикнуть. Учитель поспешил покинуть кабинет, громко хлопнув дверью, заставляя свободно выдохнуть. — О, Боже, придурки блять, один волосы, чуть ли не каждый день красит, наплевав на устав, другой драки устраивает, еще и уроки срывают. — Крис потёр переносицу и закрытые глаза двумя пальцами, после чего опустил руки на парту, а его уголки губ поднялись на верх. — Но это было забавно. — Ого, староста, вы чего? — Чонгук облокотился на руку и посмотрел на собеседника. — А как же уважение к учителям? — Ой, да в пизду, я заебался уже, — Чонгук понимающе кивнул и лег на парту, надеясь, что урок скоро кончится. Прикрыв глаза, Чон старался ни о чем не думать, и по прошествии нескольких минут, задремал. Только минут через 20, прозвенел долгожданный звонок, после которого все стали собираться, чтобы, как можно скорее добежать до школьной раздевалки и успеть переодеться на физкультуру. Чонгук уже чувствовал боль подростков, приемущественно девушек, которые хотели в сегодняшний праздник выглядеть красиво, что весьма удавалось, но физкультура все портит, не зря это его любимый урок. Протирая глаза, парень, вместе со своим другом, последними вышли из кабинета и не спеша направились в сторону спортивного зала, рядом с которым были и раздевалки. Когда парни подошли к раздевалке, прошло уже несколько минут от перемены, за которые можно было бы переодеться. В коридоре уже стояли почти все одноклассники мужского пола, не считая главных оболтусов, которые сорвали урок химии. Зайдя в мужскую, друзья увидели Енджуна и Чанбина, которые проворачивали какую-то странную махинацию около стены, которая была обклеена плитками. — Вы что делаете? — скептически спросил староста, приподняв бровь и сложив руки в недовольном жесте. — Не видишь? Плитку пиздим — резко проговорил Чанбин, пытаясь оторвать криво приклеенную плиту. Данное действие сопровождалось звуками умирающего от смеха Чхве. — Ага, а нахера? — все так же скептично, не совсем догоняя, спросил Чан. Скорее всего, именно из-за этого вопроса, громкость истерики Енджуна повысилась. — Тут просто, — продолжал давиться со смеху Джун, — кто-то написал, что Чанбин гей, — смог договорить парень. — Да завались, я щас про тебя так же напишу и посмотрю, как ты смеяться будешь. — с этой угрозы, даже Чонгук, сначала стоявший спокойно, начал смеяться. Смех Енджуна сначала поутих, но возобновился вновь, когда Чанбин вместе с плитой улетел на пол. В этот момент в истерике забились все, включая по смеющегося Бан Чана. Гук поставил рюкзак на лавку и достал из рюкзака белую футболку и серые спортивки. Одним ухом слушая, рассказ Енджуна о ком-то, кому он написал валентинку, Чон переодевался. — Кстати! Вы ведь в курсе, что к нам в параллельный пришел новенький недавно? Европеец! У него даже имя такое длинное, я его даже не запомнил. Но мальчик милый очень, я бы с ним замутил, — хитро улыбнулся Енджун. — Да с кем бы ты не замутил? Чего ему валентинку не написал, потому что имя забыл? — ухмыльнувшись, закатил глаза Чан, это заставило Чона улыбнуться. — Да имя у него сложное, как бы я валентинку написал? — Енджун закатил глаза так, что был виден только белок глаза. Он правда милый очень! Я с ним познакомлюсь сейчас пойду! Как раз выгляжу прекрасно, хорошо, что не занимаюсь на физре, — Чхве провёл рукой по волосам и прикусил губу, мельком приподняв брови. — Фу блять, иди давай! — Бин, сначала выпинывая парня из раздевалки, а позже, используя силу своих рук, захлапывая за ним дверь. Такой жест заставил похихикать Чонгука, но долго смеяться не получилось, горло запершило вновь. Достав из рюкзака бутылку воды, парень начал залпом выпивать прохладную жидкость. — Эх, бедный, пусть попробует, но ему явно ничего не светит, — грустно проговорил Крис, изображая плач и вытирая невидимые слезы. — Почему? Он же у нас ловелас, чего не светит то? — из искреннего любопытства спросил Со, Чонгук тоже посмотрел таким заинтересованным взглядом, каким смотрел, только на результаты школьных Олимпиад, в которых он учавствовал. — Я же староста, и я хорошо общаюсь с другими старостами, а в классе этого парня, Кая, староста Субин. И Субин мне про него рассказывал, и какой он милый, хороший, добрый и еще много всего. Короче, Кай у нас в школе всего пару недель, а Субин его уже во всю лелеет и ухаживает, и по его словам, это взаимно. — договорил парень, оставляя всех в ступоре. — Я думал, ты скажешь, что ему девушки нравятся, — лишь смог прокомментировать Чанбин, самый гетеро из всех гетеро, человек, закатив глаза, — и что, Енджун на столько инвалид, что имя «Кай» запомнить не смог? — после этой фразы, Чонгука вновь прорвало на кратковременный смех. — Да нет, просто это сокрощенно, полное я тоже не помню, — посмеялся Чан, почёсывая затылок. — вы, кстати, куда свалили, когда вас из класса выперли? — Да мы к учителю Кану сходили, у него окно было, поэтому он у себя в коморке сидел, при спортивном зале. Посидели, чай попили, поболтали, да урок кончился и вы пришли сюда. — мило рассказал Бин. Кажется, что сваливать с уроков не такая плохая идея, нужно когда-нибудь попробовать, лишь успел подумать Чонгук. За данным разговором почти закончилась перемена. Мысли прервал удар двери о стену, на который в одно мгновение повернулась вся компания. В проходе стоял улыбающийся Чхве. — Ну что, парни, угадайте что? — улыбнулся Енджун, явно собираясь рассказать хорошую, по крайней мере для себя, новость. — Ну что, что? Рассказывай! — неожиданно для всех, проявил большую инициативу Чонгук. — Что? — лишь ответил на немного удивленные взгляды, сбавляя громкость. — Ну короче, его зовут Кай Камал Хюнин, прикиньте. — почти по слогам проговорил Чхве — Но он сказал называть его Кай. Ему 14, он на год раньше в школу пошел, он. — не успел он закончить, как его прирвали. — Ему всего 14? Чел, тебя уже на ребят помладше потянуло, да? — постебал друга Чанбин, — как ты можешь совращать такого маленького мальчика? — улыбаясь, продолжал его друг. Но в разговор вмешался голос разума этой компании, то есть, Бан Кристофер Чан. — А если серьезно, Енджун? Тебе 16, ему 14, ты чего? Я думал он старше, — приподнял одну бровь староста, правдиво и умело изображая серьезный вид, стараясь сдержать выглядывающую улыбку. Он знал, что Субину 15 лет, так что начал мысленно болеть за него. — Да вы чего?! Говорите будто-то у нас разница лет 5 и я педофил какой-нибудь! — возмущенно воскликнул Чхве. — Осуждаю, осуждаю, фу! — громко проговорил, явно угарающий Чонгук, которого раззадорила эта ситуация. Увидев это, Чанбин слегка улыбнулся и перенял эту шутку. — Педофил! Педофил! — покрикивал Со, смеясь вместе с Чонгуком. На эти крики, Чхве лишь демонстративно закатил глаза. — Мне 16 исполнилось пару лет назад, а ему скоро 15, нормальная разница, че вы доебались? Ц, — цокнул Ен и демонстративно закатил глаза, заставляя всех еще посмеяться. — Скоро — это когда? — ради интереса решил узнать Чанбин, улыбаясь и ожидая, что ему ответят. — Ну, 14 августа, вроде, — немного неуверенным голосом проговорил парень, надеясь, что угадал правильно и уже закатил глаза, зная, что сейчас будет. Чанбин и Чонгук продолжили смеяться и называть его, как им кажется, подходящими словами. — Ну да, ровно через пол года ему будет 15, вот тогда и встречайтесь, а сейчас не трогай мальчика, не порть парнишку! — только успел сказать Бан, как прозвенел звонок. Парни моментально соскачили с лавок и выбежали из раздевалки в коридор, где стоял весь остальной класс вместе с учителем Каном, находящимся во главе этого стада. — Так, слушать меня! На улице прохладно, наденьте кофты или куртки. Сегодня по плану разминка, бежим 300 метров на время и, если время останется, то поиграете в волейбол! — Мужчина застегнул свою спортивную кофту — Чонгук, возьми сразу волебольный мяч и мячи для метания, остальные на улицу! — После этих слов, некоторые ребята зашли в раздевалки, чтобы взять более теплые вещи, как посоветовал учитель. Как Чонгук отметил, учитель Кан всегда был довольно общителен и открыт для разговора с учениками, но на уроках старался выглядить строгим. На улице правда прохладно, это Чонгук заметил, еще, когда шел в школу. Только с утра еще и солнце выглядывало, а сейчас сплошные серые облака накрывали небо. Чонгук зашел в комнатку, предназначенную для учителей физкультуры и спортивного инвентаря. Он взял со стола мешок с теннисными мечами, которые нужны, чтобы метать их на расстояние, а так же взял волебольный мяч. Горло резко пронзила боль от кашля. Немного нагнувшись, Чон попытался прокашляться, но выходило плохо. Кашель не проходил, а горло уже надрывалось, появилось чувство, что кислород в легких вот-вот кончится и кашлять будет нечем. Нахлынула резкая паника, заставляя слезы брызнуть из глаз, а лицо покраснеть. Кислород выходил из легких при кашле, но сделать вдох не получалось. Воздух в легких кончился и откашливать было уже нечего, появились ощущение, что сейчас парень выхаркает свои легкие. В один момент получилось глубоко вдохнуть и Чонгук, наверное, никогда так не радовался возможности дышать. Вытерев воротником футболки слезы с глаз и щек, взяв мечи, которые он опрокинул во время приступа кашля, парень вышел из комнаты и направился на улицу. Выйдя на улицу, Чон максимально старался сделать вид, что с ним все в порядке. Он хотел думать, что все было в порядке, что это просто простуда. Кашель и боль в горле начали беспокоить давно, но они никогда не доходили до подобных случаев, когда кислород попросту перестает поступать в легкие. Парень считал, что у него сильный иммунитет и крепкое здоровье, а все, что с ним происходит — это признаки простуды, появившейся от стресса и плохой погоды. Но сейчас стали появляться сомнения, а от навязчивых мыслей, становилось только страшнее, паника затуманивала разум. Увидя одноклассников, построившихся около поля, вокруг которого сдавались все нормативы, Чонгук сорвался на бег и помчался к ним, стараясь не дышать слишком глубоко, чтобы большое количество воздуха не давило на легкие изнутри и не выбивало кашель. Получалось плохо. Было ощущение, что органы дыхания разрывало изнутри, а горло горело. Может быть, это бронхит? Подбежав к учителю физкультуры и кинув рядом с ним мячи, что забрал из спортзала, Чон нагнулся, уперся руками в колени и опустил голову, пытаясь отдышаться. — Эй, Чонгук, — неожиданно громко прозвучало над ухом, это был Чан, который явно беспокоился — ты в порядке? Что ты дышишь, как после марафона, ты же метров пятдесят пробежал? — Я в порядке, — лишь произнес в ответ собеседник, пытаясь отдышаться и доставить себе минимум боли. Во время речи и дыхания были слышны явные хрипы, исходящие из горла. — Точно? У тебя все лицо красное, может температура поднялась? Давай я учителя позову? — Не надо, — Чон поднялся, почувствовав себя лучше, возможно, это самовнушение. Раздался громкий крик учителя, старавшегося, чтобы его услышали: — Стоять смирно! Сегодня ничего сильно сложного делать не будем! Для начала два круга разминки! — ученики стоявшие в ряд, подняли головы и внимательно слушали план урока, а учитель продолжал: — Напоминаю! Каждый бежит в своем темпе, не нужно равняться на других, дышите равномерно. Раздался свист и крик: — Марш! Ученики побежали по периметру круга каждый в своем темпе. Кто-то сорвался с места и побежал со всех ног, а кто-то, как Бан Чан, бежал медленно, стараясь сохранить силы. Чонгук, решив не торопиться, чтобы опять не было больно, побежал рядом с Чаном, в то время, как Чанбин и Енджун бежали сломя голову, почти сбивая всех, кто находился на их пути. Пробежав так один круг, привычный темп взял верх и Чонгук немного ускорился, обгоняя друга. Привычка подвела Чона, кашель вновь начал выбиваться из легких. Снова согнувшись, Чонгук прижал к себе руки и пытался сдерживать кашель, чтобы не было так больно, но выходило плохо. Кашель выбивался, не смотря на сопротивления, и доставлял еще больше боли. Понимая, что это не помогает, парню оставалось лишь замереть в согнутом состоянии и аккуртно дышать, молясь, что станет легче. Почти сразу, он почувствовал на своей спине мягкое прикосновение чужих рук. — Чонгук, ты в порядке? — раздался нежный, но обеспокоенный голос Юны. Ее красивые волосы были заплетены в низкий хвостик, а одета она была в серую растегнутую зипку, под которой была обычная белая футболка, и в черные спортивные штаны. Такая гамма цветов лишь усилила впечатления о мрачном дне. Вновь пытаясь дышать, Чонгук быстро покачал головой, пытаясь показать, что все в порядке, но девушка продолжала аккуратно поглаживать парня по спине. После её прикосновений, дышать, будто бы, стало легче. Продолжая аккуратно делать вдохи, Чон заметил, как Чан догнал их и остановился рядом. Приподняв голову, Чонгук смог увидеть обеспокоенное лицо друга. — Так, ты явно не в порядке! Ты заболел? Давай я скажу учителю Кану! И отведем тебя к медсестре — пока Чан обеспокоенно читал свои нотации и предложения, активно размахивая руками, Юна стояла рядом с Чоном, и кивала, соглашаясь со всем, что говорит уважаемый староста. Когда боль утихла, а нотации все продолжались, Чон отчаянно прикрыл глаза и аккуратно разогнулся. — Ребят, я в порядке, все хорошо, просто горло болит, вот и кашляю. Домой приду, расскажу маме, может за больничный уйду. Я в порядке! — сказав чуть громче последние слова, парень немного наклонился в вежливом жесте. — Спасибо вам за беспокойства! В ответ на благодарность, Юна мило улыбнулась и слегка похлопала Чонгука по плечу. — Надеюсь, что у тебя правда все хорошо, если уйдешь на больничный, я буду приносить тебе задания! — девушка мило улыбнулась и побежала до конца круга, где уже находилась большая часть класса. Решив не отставать, но и не наступать на те же грабли, Чонгук шагом направился вслед за Юной, а Чан, следом за ним. Идя с Чоном нога в ногу, лучший друг решил поинтересоваться: — Чего это Юна так беспокоится о тебе? — с явным интересом, спросил Бан Чан. — Вы, вроде, почти не общались? Или я чего-то не знаю? — парень ухмыльнулся. — Просто добрая девушка решила поинтересоваться здоровьем своего одноклассника, что в этом такого? Мне всегда казалось, что она ко всем так относится. Если бы тебе плохо стало, наверняка она бы около тебя стояла и заботилась. — мило улыбнулся Чонгук, радуясь, что хоть кому-то, кроме его друзей, на него не все равно. — Ну, она молодец конечно, но мне теперь интересно. Она делает это ради приличия, или правда беспокоится о тех, кому плохо? — эти слова заставили Чона задуматься, правда ли ей на него не все равно? Она же беспокоилась? Да? — Я уверен, что ей правда важно, чтобы люди чувствовали себя хорошо. Надеюсь. Когда парни подошли к остальному классу, уже завершившему дистанцию, диалог пришлось прервать. Громкий голос учителя Кана, читавшего нотации Чанбину и Енджуну, которые, завершив дистанцию, начали маяться, откровенно говоря, херней, вместо того, чтобы встать в строй. Соблюдать дисциплину — это главное правило на уроках физкультуры. Резко тема в речи учителя сменилась на то, как сейчас нужно будет сдавать нормативы и правила техники безопасности. Выслушивая правила, которые и так всем известны, Чон почувствовал, будто кто-то засунул руку в его горло, а кулак в его легкие, не давая дышать. Пытаясь вдохнуть, парень пытался оставаться спокойным, но паника только нагоняла. Дышать стало трудно, голова кружилась и болела, лицо горело, а руки начали трястись. Речь учителя кончилась и он начал перечислять учеников, которые побегут 300 метров в первой пятерке. — Давайте, вставайте, Чанбин и Енджун, больше всех бегать любите, потом, вы двое, — учитель позвал двух парней, стоявших в стороне. — И. Чонгук! Иди вставай на полосу! После этих слов, паника начала нагонять еще сильнее. При попытках делать вдохи и выдохи, горло лишь издавало ужасающие скрипящие хрипы. С тяжелым дыханием предстояло пробежать полтора круга. Сначало один до того же места, где он стоит сейчас, а потом закончить маршрут с другой стороны поля. Пройдя на место, в ожидании, когда построятся все остальные, парень попытался успокоиться, но голова заболела еще сильнее, а дышать стало еще больнее. Попытавшись прокашляться, Чонгук посмотрел на беспокойного Чана и Юну, стоящуюю рядом с ним. Бан Чан быстрым шагом направился к учителю и стал что-то говорить ему, что именно, Чонгук не слышал. Собственные тревожные мысли заполонили голову, не давая проникнуть чему-то другому. «А что, если сейчас это повторится? А что, если станет хуже? А что если я задохнусь? А что если?..» Из мыслей вырвал крик учителя. — Чонгук! — стало понятно, что именно Бан Чан говорил учителю. Староста всегда заботился от своих одноклассниках, особенно о друзьях, именно за это, все его любили. — Ты нормально себя чувствуешь? Пробежишь? — Парень сразу почувствовал на себе огромное количество взглядов. Всем стало интересно посмотреть на него, когда ему плохо? У них всегда так? Они всегда любят смотреть только на страдания людей? — Да! Я пробегу! — Крикнул парень, забив на свое самочувствие, лишь бы не казаться каким-то слабым среди своих одноклассников. — И так, внимание, марш! — после этих слов учитель свистнул в свой свисток и нажал кнопку на своем секундомере. Парни сорвались с места и со всех ног помчались вперед, и Чонгук не стал исключением. Пробежав всего треть круга, он уже смог обогнать тех двух парней, с которыми он не общался. Ноги слабели, как никогда. Вдох. Больно. В глазах плывет. Легкие колит изнутри. Вдыхать воздух удается с трудом. Пробежал еще треть круга, ноги уже ватные и почти не чувствуются. Колени прогибаются. Кислорода нет. Парень не пытался делать вдох и просто задержал дыхание, надеясь, что все будет хорошо. Почти добежав круг, Чонгук пробегал мимо своих одноклассников. Ноги уже не чувствовались. Видимо кислород перестал поступать не только в легкие, но и в конечности. Ноги ослабли. В глазах потемнело. Легкие сжались. Веки накрыли глаза и парень полетел на грубую дорожку для бега. Последнее, что увидел парень, лежа на дорожке, это бегущих к нему Бан Чана и Юну. Этот день изменил все.