Хвост кометы

Это похоже на сон. Нет, непрекращающийся кошмар. Словно тебе отрубили руки и оставили подыхать на границе Галактики. А может, все так и есть? Они были нигде и везде, на изнанке бытия, в плену у ксеносов – игрушки и добыча. Ифтидия чувствует, как порезы щиплет от теплой воды, но эта боль – лишь эхо той, что была под ножом у ксеноса-гемункула. Когда скальпель врезался в плоть без анестезии, делая лишь больнее. Хотя куда уж больше? Собственный крик так и замер звоном на грани слышимости, не стихая даже в моменты краткого поверхностного сна на грязных матрасах в самой глубине станции. Даже в измученных, но крепких объятиях Хейнрикса. Ифтидия дрожит, сильнее обнимает острые коленки, высунувшиеся из воды. Перед взором все плывет, а вскоре и несколько слезинок катятся по щекам. Навестила всех, всех успокоила, но не себя. Волосы опадают на лицо волной, неровной морской пеной распадаются по плечам. От длинного хвоста кометы остались лишь огрызки и спутавшиеся в узлы колтуны-локоны.

Отвратительно.

Ифтидия сжимается еще сильнее, едва ли пытаясь заглушить свои рыдания плеском воды. Доносится стук в дверь покоев – спешный, уверенный, но легкий. На Абеляра совершенно не похоже. – Госпожа Ифтидия. Навигатор Орселио просит об аудиенции. Сейчас, – весьма робко и неуверенно отзывается в вокс-передатчик. – Я отдала распоряжение, чтобы меня никто не беспокоил до смены караула на мостике, – раздраженно бросает Ифтидия после тяжелого вздоха. На пустотном корабле такого масштаба невыносимо трудно остаться с самой собой наедине. – Она очень настойчива, Лорд-капитан… Уже пострадала половина мостика, – взывает к благоразумию Вигдис. Ифтидия вновь вздыхает и нажимает на пульте кнопку открытия двери, впуская гостью. Быстрее начнут – быстрее закончат. – Приношу свои искренние извинения, госпожа Ифтидия… Не могла оставить вас одну, – слышится шуршание одежд Кассии, цокот ее каблуков и позвякивание украшений. В проеме купальни появляется и сама Навигатор с подносом в руках. На нем – две фарфоровые чашки с горячим дымящимся декафом со специями. Ифтидия чувствует пряный аромат, что отдается клекотом в пустом желудке. На плечи давит что-то невидимое, но это не причиняет боли. Чем-то похоже на тяжелое одеяло, которым накрывают детей для лучшего сна. – Я скоро закончу, можете подождать меня в кабинете за столиком, – говорит Ифтидия, стараясь скрыть взгляд за остатками волос. Кассия моргает длинными белыми ресницами, наконец спохватываясь. Лицо ее вопреки ожидаемому, не становится пунцовым или как-то иначе меняется. – Нет, я… Я хотела бы побыть подле вас. Ваши цвета… Блики на воде, мутная пленка на кристально чистом озере… Нельзя так оставлять, – Кассия опускает поднос на широкий бортик купели и садится на ступени, подобрав юбки. – Спасибо за заботу, – без иронии отвечает Ифтидия, опускаясь в воду по самый подбородок. Вода чистая, все и так видно, но не так смущающе, хотя тела своего она и не стесняется. Кассия смотрит на несколько баночек и прочих вещей на маленьком столике у края. Тонкими бледными пальцами берет один из гребней. Затем смотрит на волосы Ифтидии. – Поможете? На голове теперь что-то сродни взрыву флотилии пустотных кораблей, – уточняет несколько неловко Ифтидия. Кассия тихо скромно прячет улыбку в складке фиолетового рукава, лишь сверкнув алыми глазами. – Для меня это большая честь, – кивает навигатор. Тяжесть одеяла дополнилась мягким светом лампы, что отбрасывает игривые тени на стену. Ифтидия меняет положение, припадает спиной к борту купели. Расправив плечи, убирает волосы назад. Чужие пальцы робко поглаживают, коготки проходятся по поверхности плеча, собирая остатки былой роскоши воедино. Первые движения гребня неловкие, отрывистые, причиняют немного боли, но Кассия сама это чувствует, ее отзвук дрожит, вскоре становясь увереннее. Минута за минутой в комнате воцаряется спокойствие, и лишь движение гребня тихо шуршит в тишине. – Благослови нас и мысли наши, покажи нам дорогу домой, – совсем тихо начинает шептать молитву Кассия, – Помоги нам не сбиться с Пути, идя на Твой свет, на золото Твоей души и огонь твоего меча. Не дай нам, детям твоим, погрязнуть во тьме, в ядовитых когтях врагов человечества, в крови неверных и сладких речах проклятых. Ее голос, мягкий и трепетный успокаивает, и ком в груди Ифтидии вслед за движениями чужой руки все больше слабеет. Словами молитвы уходит и яд страха, и боли из самой ее души.

Прояви заботу и о тебе позаботятся в ответ.