Среди нас, внутри нас

***

*Ближний Восток, юго-запад Сирии, 20 апреля 2024* — Пять минут до пункта назначения! — Послышался голос сзади, и молодой голос из магнитолы продолжил напевать череду «ту-ту-ту» под звуки электрогитары и ударной установки. «Лишь одно в моём кармане — беспонтовый пирожок. Каждый из нас — беспонтовый пирожок, Каждый из нас — беспонтовый пирожок.» Снова напев. Песок за окном автомобиля так и не думал заканчиваться. Ну или, по крайней мере, из-за решёток на лобовом стекле не было видно ни единого кубика местных домишек. Руки уже уставали держать руль. «Каждый день свою я сумку, свою сумку охранял. Всю свою жизнь я сумку охранял, Всю свою жизнь я сумку охранял.» И вновь «ту-ту-ту», на этот раз чуть более долгое, даже в сравнении с началом. Снова можно было насладиться звуками электрогитары и ударных. — Здесь направо, Кремнёвский! — Перебив «На Оке и на Кубани…», с заднего сиденья послышался взрослый, низкий голос. — Вас понял, товарищ сержант! — Ответил Егор, крутанув руль вправо, направив внедорожник «Тигр» на другую утрамбованную песчаную дорожку. До пункта назначения осталось совсем немного, даже стали видны глиняные дома местной деревни. — Отлично, всем приготовиться! — Сзади послышался щелчок предохранителя. — Итак, наша задача — проверить южную часть деревни. То бишь, на нас приходится три дома, другому отряду полагается два здания на севере, третий — осматривает на востоке деревни. Проверяем дома с запада на восток, ищем оружие, боеприпасы, взрывчатку, наркотики, поддельные документы, учебные материалы. Обнаружите хоть что — жильцов сразу на прицел и под арест. И да, Зыков, в лишнем инструктаже есть нужда, если ты об этом! Так что будь добр слушать и запоминать! Затем на пару секунд салон автомобиля погрузился в тишину, и только Летов нарушал его спокойствие исполнением уже другой песни из группы «Гражданская Оборона». — Главное, помните: любой местный тут — потенциальный партизан. — Произнёс сержант. — Любое подозрительное движение — и сразу шмаляйте, не ждите, пока кому-то из вас башку снесёт. От любых угощений и подарков отказываться. Будут спрашивать «Почему?» — отвечаем: «Не положено» или, на крайняк, «Не голодны». Всем всё ясно? — Так точно! — Хором ответил отряд. — Отлично. Зыков, Аль-Анвар — проверить экипировку! Кремнёвский — едешь до центра деревни и останавливаешься у здания с небольшим куполом! Всем приготовиться! В двадцати метрах от конвоя дорогу перебежала женщина с шестилетним ребёнком, который держал что-то в руках — скорее всего, игрушку. Постепенно сбавляя скорость, внедорожник доехал до небольшой площадки и остановился у нужного дома. Правая рука перевела рычаг на тормоз, а левая тем временем поправила чёрную наплечную повязку с российским триколором и буквами «ВП», обозначающими военную полицию. Затем парень схватил лежащий у сиденья АК-15 с коллиматорным прицелом и ЛЦУ и вылез из машины. Около автомобиля тем временем уже стояли товарищи Егора, а к водительскому месту уже приближался рыжий ефрейтор 29-ти лет — Павел Зыков. С виду — паренёк зелёный, но за время службы по контракту он уже успел повоевать с диверсантами, оттого и вопросы о необходимости инструктажа. У капота «Тигра» остановился прикреплённый к отряду переводчик из сирийской армии — Сахир Аль-Анвар. Из-за сурового взгляда, густой растительности на лице и заметных шрамов сложно сказать, что этому арабу всего лишь 35 лет: месяцы сражений на востоке страны дают о себе знать и накидывают человеку минимум пять лишних 365-дневных циклов. Из-за того, что командир отряда хорошо знает арабский, Сахир чаще используется в качестве проводника или дипломата: с соотечественниками всегда проще разговаривать, чем с иностранцами, тем более вооружёнными. — Жарковато сегодня… — Сержант вытер рукавом пот со лба. — Припекает… Итак, все готовы? — Так точно. — Ответил Егор, сжимая автомат. Сахир ответил той же фразой и на том же языке, практически без акцента. — Отлично. Зыков — садись за руль, будь наготове, оружие не убирай, музыку не включай. — Есть, товарищ командир! Главным в отряде был 49-летний брюнет Макар Силин, потомственный военный. Несмотря на возраст, молодые иногда звали его Дедом Макаром, настолько было велико соответствие капитана этому прозвищу. Но, как бы новобранцы не называли своего командира, человеком он был уважаемым: за спиной этого человека было несколько лет службы в горячих точках, преимущественно на Кавказе. Многое повидал, многое пережил. В выходные предпочитает чем-нибудь заглушить душевные страдания, начиная ворчанием и заканчивая парой стопок за упокой товарищей и мир во всём мире, но не более того, а во время службы он всегда был способен показать всю силу и дух русского солдата. О партизанской войне наслышан из рассказов отца, который служил в Афганистане ещё в 1980-х в окрестностях Герата, и не считает лишним повторить все инструкции по борьбе с террористами во время выезда. Кремнёвский же недавно перевёлся из гарнизона в Дамаске, где водил такой же бронеавтомобиль Военной Полиции по городским улицам, и в новой компании он чувствовал себя крайне неуютно. Ощущения можно было сравнить с моментом, когда ты в первый раз пришёл в спортивную секцию тощим пацаном и встречаешь трёх постоянных посетителей, которые по непонятной причине не поехали на Олимпиаду в Пекине в качестве участников. Пожалуй, это лучшее описание ощущений Егора из тех, что можно было придумать в 34-градусную жару. — Всем быть готовыми! — Макар громко застучал по двери, и с той начал сыпаться песок и куски высохшей краски. Через пару секунд дверь открылась, и на улицу выглянул сириец в спортивной одежде: трикотажных штанах и запылённой майке цвета хаки. — Здравствуйте. — Заговорил командир по-арабски, доставая из нагрудного кармана удостоверение. — Макар Силин, Военная Полиция Российской Федерации. Нам необходимо осмотреть Ваш дом согласно приказу полномочного представителя Министерства Обороны РФ в мухафазе Хомс о предупреждении террористической деятельности. — Конечно, проходите. — Ответил араб, открыв дверь пошире и уступив дорогу гостям. — Заходим! Цепочка, состоящая из Макара, Сахира и Егора вошла внутрь помещения. Дом был непривычным по виду. Все стены и изнутри были глиняными. Комната была обставлена старенькой и покрывшейся редкой пылью мебелью, в углу расположились кухонные шкафчики, по центру на стене напротив входа висел роскошного вида ковёр. Эх, почти как на родине… Только узор немного другой, раскрашено всё, да и такой пылищи нет. — Здравствуйте. — Снова послышалось от Силина, и парень заметил, что на диванчике сидит женщина примерно сорока лет, одетая в местный традиционный халат, джелабию, тёмно-синего цвета. — Ефрейтор? — Да, сержант? — Кремнёвский повернулся к командиру. — Мы с нашим товарищем начнём обыск дома. Тебе доверим относительно простую, но ответственную задачу: следи за женщиной, не давай ей совершать резких движений. — Следить? — Вопрошающе произнёс солдат. — Так она ж, вроде, белого ничего не носит, вроде не смертник… — У неё и трусы могут быть белые, а ты и не поймёшь. Следи — осторожность не помешает. — Есть, командир. — Отлично. Сахир, идём обыскивать женскую половину дома! Пока я буду копаться, узнай, есть ли тут подвал! Компания ушла в левую часть дома, и Егор остался наедине с хозяйкой и своими мыслями. Как тут вообще живут люди?.. Жарко, пыльно, воздух ещё сухой — только с побережья слабо отдаёт… Наверное, надо быть довольно стойкими, чтобы выдерживать такие температуры. У парня и лёгкая одежда, защищающая от солнца, и форма «Ратник» креветкового, кажись, оттенка, и броник с подсумками к АК и гранатам, и шлем… Стоп! — Нет! — Громко сказал Егор, увидев, как женщина потянулась к пульту. Та медленно вернулась в исходное положение, оставив идею включить телевизор. — Чего там, ефрейтор?! — Макар, видимо, отвлёкся от обыска. — Пыталась телек включить! — Ответил Кремнёвский, не отводя взгляда от жительницы. — Не давай ей ничего включать, даже если там болливудская мелодрама! Понял?! — Так точно, товарищ сержант! Левая ладонь, отлипнув от цевья АК-15, медленно помахала перед лицом хозяйки, давая той понять, что совершать какие-либо действия сейчас не положено. Та понимающе кивнула и, сжав губы в струнку, положила руки на колени. — Говорит Степь-Два-Три! — Начала кряхтеть рация. — У гражданского куча проводов в коробках в подвале, проверяем! — Рация начала громко шипеть и пиликать. — На связи Степь-Один-Главный, в женской половине южного дома справа всё чисто! — Донеслось из левой комнаты. — Переходим в основное помещение! Никогда прежде Егор не мог подумать, что во время переговоров бойцов он будет испытывать такой трепет и… страх. Одно дело — сидеть в автомобиле и ждать, пока группа закончит свою работу. А вот совершенно иное — когда ты стоишь настороже и должен следить за каждым движением человека. Пульт, телефон, любой предмет может оказаться замаскированным оружием или детонатором. Любое движение может стать началом атаки. И ты это осознаёшь, ты чувствуешь всю ответственность и напряжение. Руки крепко держат автомат, ладони быстро намокают не столько от жары, сколько от нервов… Макар был напряжён, но напряжён по-боевому: в случае схватки он первым делом достал бы пистолет и выпустил несколько пуль в противника. Не то, что Кремнёвский, который в таком случае растерялся бы. Сахир же вёл себя примерно, как командир, но более… Чёрт, непонятно, как именно. То ли расслабленно, то ли дружелюбно, то ли… Ладно, хватит уже думать. — Всем отрядам, говорит Степь-Один-Главный! Второй дом на юге проверен, ничего не обнаружено! Приступаем к обыску дома на юго-востоке деревни! Степь-Один-Два, следи, чтобы штатские не покидали дом! Приём! — Есть, товарищ командир! Конец связи! — Отозвался Паша. Интересно, каково ему просто сидеть за рулём? Скучно ли ему там, или он находится в солдатском напряжении? Сахир на прощанье сказал хозяевам что-то на арабском, и группа вышла из дома. Егор сразу сделал из левой руки козырёк: солнце едва не ослепило бойца. Товарищи лишь рефлекторно прищурились. — Степь-Два-Три на связи! — Снова заработала связь. — Проверили: мужик просто хлама в дом натаскал! Запрещённых предметов не найдено, приступаем к обыску дома на северо-востоке! Конец связи! Полицейские уверенным шагом направились к следующему зданию. Теперь, глядя на улицу, можно было понять, что здесь идёт работа правоохранителей: на улице больше никого не было, все закрылись дома. Самое главное, чтобы они не выходили наружу, а то все в этом секторе начнут нервничать. — Военная Полиция Российской Федерации, откройте дверь! — Крикнул Силин на арабском, стуча кулаком в деревянную дверь. Тишина. Макар постучал ещё раз, уже громче. Спят, что ли, или в другой комнате спрятались? Или вообще не в этом дело… — Говорит Степь-Один-Гла… — Командир включил рацию, но внезапно дверь открылась, и там показался пожилой мужчина в одежде, чем-то напоминающей фермерскую. — Отбой тревоги, нам открыли! Здравствуйте. — Добрый день. — С тревогой в голосе ответил хозяин дома, разглядывая визитёров. — Мы из Военной Полиции. — Начал говорить Сахир. — По приказу полномочного представителя Министерства Обороны РФ в мухафазе Хомс мы обязаны осмотреть Ваш дом в целях предупреждения террористической угрозы в регионе. Позвольте нам войти. — Да, конечно, входите… Мужчина раскрыл дверь пошире, и группа вошла внутрь дома. Этот дом уже не был таким большим, как предыдущим: гостиная была меньше на треть, слева была расположена, судя по всему, кухня, по соседству была расположена душевая, справа находилась лишь одна спальня… Видимо, хозяин дома жил один. — Сахир, проверь спальню. — Командир махнул стволом автомата в сторону указанной комнаты. — Я проверю кухню. Егор — стой здесь, следи за хозяином. — Есть! — Хором ответили бойцы, и Макар отправился на кухню. Сириец, взглянув на Кремнёвского, мол, не подведи, отправился обыскивать спальню. Парень снова остался один, вместе с гражданским. Сразу осмотрим… Тощий, белого не надето — однозначно не смертник… Под глазами уже начала образовываться сеточка морщин, мозолистые руки казались какими-то сушёными — вероятно, один из здешних фермеров. Руки немного трясутся — видимо, от долгих лет работы. Внезапно Егор уловил какие-то странные звуки из дальнего угла дома. Как будто кто-то что-то уронил, но приглушённо… Послышался и звон чего-то стеклянного, и это уже точно не могло быть глюком от жары. — Товарищ командир! Я слышу какие-то подозрительные звуки! Возможно, из подвала! — Чего? — Силин мгновенно оказался рядом с Кремнёвским и местным. — Звуки? — Так точно. Как будто кто-то в вещах копошился. Не со стороны спальни. — Ясно… У вас есть подвал? Араб лишь подтверждающе кивнул. — С Вами ещё кто-то проживает? — Нет, больше никто. — С Вами… Всё в порядке? — Да. Просто немного волнуюсь из-за Вашего визита. — Волнуется он… Сахир! Иди сюда! — Да? Переводчик рысцой выбежал из спальни и остановился напротив командира. Егору всё меньше нравилась ситуация… — Ефрейтор услышал какие-то звуки в подвале. Спуститесь туда и обыщите помещение. — Вас понял! — Егор, готов? — Так точно… Готов… — Пошли. Я с нашим другом побеседую. Аль-Анвар прочистил горло и покрепче взялся за РПК-74. Кремнёвский направился к к источнику звука — в дальнюю часть коридорчика. Привлёкший внимание своей яркостью ковёр был отвёрнут к стене, и бойцы увидели люк, по размерам чуть превосходящий метр на метр. — Я полезу первым. — Сказал Сахир, открывая люк. — А ты — держись за мной. — Понял. Араб присел на краю пола, включил нагрудный фонарик и, нащупав ногой ступеньку, начал спуск, одной рукой держа пулемёт, а другой хватаясь за перекладины, чтобы не упасть. С экипировкой бойца огневой поддержки грохнуться на землю от малейшего неправильного движения — проще простого. И это ещё РПК… Америкосы, наверное, там вообще по-пингвиньи ходят со своими М249… Кремнёвский снял АК-15 с предохранителя и включил фонарь тактического блока. Спуск занял примерно пару секунд: у парня то полегче снаряжение. Ноги коснулись твёрдой поверхности. Выдох и непроизвольный кашель — в подвале было ещё более пыльно, чем в помещении. Итак, что тут у нас?.. Полка с упавшими вниз коробочками… Две большие бочки с водой… Деревянные ящички, сельхоз. инструменты… И стопка поддонов. Рядом с Егором ещё парочка прислонена к стене. Нафига, спрашивается? Этот сириец ещё и грузчиком подрабатывает, что ли? — Барахолка какая-то, а не фермерский погреб. — Процедил переводчик, вертясь во все стороны. — Так, начинаем потрошить ящики, потом проверим воду. Что искать, знаешь? — Так точно, учили. Что ж, главная цель — это различные электронные детальки, пакетики, свёртки, коробочки, порошки… Всё, что может быть связано с изготовлением боеприпасов, взрывчатки или наркотиков. Как говорил «дед» Макар: «Каждый пропущенный пакетик на Востоке — это одна сломанная жизнь в России». Ладно, хватит уже вспоминать уроки… Работаем. Первым Кремнёвскому попался деревянный ящик с чем-то сыпучим. Как выяснилось, с кус-кусом. Военный запустил руку в крупу и начал медленно водить ей по всему пространству, иногда прихватывая и высыпая обратно щепотку продукта. Пока что ничего подозрительного. Что-то ткнулось в затылок, заставив парня дёрнуться. Крепления, что ли, ни к чёрту, или с полки что-то упало? А, слушай, это ж, наверное, мотыга, стоящая позади Егора, упала… Боец развернулся — и был резко отвёрнут обратно к кус-кусу, а рот зажала чья-то далеко не самая чистая рука. Ефрейтора прошиб пот, глаза грозились вылезти из орбит. Краем уха Кремнёвский увидел, как кто-то прижал Сахира к себе. У горла сирийца заблистал керамбит, вжавшийся в кожу на его шее. Ох, ебись же оно всё… Нагрудный фонарик переводчика светил в потолок, и через белый луч света парень увидел человека в чёрной тряпке, на которой что-то было написано… Вот ведь пиздец, а… Попали… Послышался шёпот на арабском. К двум незнакомцам подошёл ещё один, со стареньким «калашом» со складным прикладом. О чём они говорили — непонятно, но один из террористов указал наверх, на выход из подвала. Блять, там же Макар остался с этим дедом!.. И кто этот дед вообще — непонятно, вдруг он тоже боевик и вооружён? Внезапно Егор поймал на себе взгляд напарника. Сахир будто бы случайно дёрнул головой, изображая кивок, и, разумеется, враг сильнее вдавил керамбит в горло, разрезая кожу и оставляя на шее кровоточащие рубцы. Вряд ли переводчик сделал этот жест просто так… Значит, он хочет вырваться… Как это сделать Кремнёвскому? Террорист отодвинул от стены те две паллеты и показал туда рукой. Там оказалась… Целая дыра! В подвал провели целый тоннель! Вот для чего были нужны поддоны — загородить и спрятать вход в эту ёбаную нору! Снова фраза на арабском — и ефрейтора подняли на ноги, схватив за волосы. Неприятно, но всяко лучше, чем с ножом у горла. Затем боевик, продолжая зажимать рот солдату, поволок его к проходу, убрав за спину автомат и приставив к его виску, судя по всему, пистолет. Совершенно внезапно Сахир нагнулся и, вскрикнув от боли, перекинул террориста через себя, после чего вместе с ним грохнулся на пол. Хватка ослабла, и переводчик отпрыгнул в сторону за пару сотых секунд до того, как песчаниковую стену погреба вскопала очередь. Егор схватил врага за правую руку и отвёл её от себя вперёд. В глазах зарябило от четырёх вспышек, в правом ухе зазвенело от взрывов патронов. Удар по руке — и оружие выпало из ослабшей ладони. Почувствовалась тупая боль в правой щеке — террорист ударил Кремнёвского кулаком. Тот ответил разворотом и хуком слева. В тот же миг Аль-Анвар схватил парня и бросил его на пол. Через мгновение загремел АКС, и помещение наполнилось визгом рикошетов. — Огневой контакт!!! — Заорал Егор, наконец-то вернув самообладание и дар речи. Снова удар по голове, и Егор упал спиной на стеллаж, с которого, грохоча, полетели банки и коробки. У лица просвистел кухонный нож, парень в последний момент отклонился. Атакующим оказался тот самый мужик в тряпичной повязке с непонятными словами на арабском. Ну не учили Егора арабскому, ну не понять тут без переводчика, что написано! И хуй с ним, он с ножом! В последний момент Кремнёвский перехватил руки с навострённым оружием и отвёл их влево. Боевик потерял равновесие и упал около стены. Выстрел — боевик позади парня падает без чувств и с дырявой башкой: переводчик постарался. Ефрейтор сжал кулаки и нанёс террористу удар правой. Пришёлся бы удар по зубам — и не стало бы в челюсти одного клыка, верхнего или нижнего. Однако, как было видно по оскалу врага, верхнего зуба у него уже не было. Удар левой, прямо по носу. Крик мужика наполнил погреб, после чего прогремело два выстрела: Сахир прострелил оба колена арабу с автоматом, после чего быстро обезоружил того. Молодчина, Сахир, одной проблемой меньше. Ещё один удар, и Егор ставит блок, лезвие вспарывает ткань «Ратника» и царапает кожу, но не более того. Правый рукав креветочного оттенка покрывается крупной буроватой крапинкой, и этой же рукой военный перехватывает правую кисть террориста, в которой тот сдерживал клинок. Решение надо принимать мгновенно, ведь сейчас лезвие войдёт прямо в грудь… Нож разворачивается в сторону агрессора. Агрессивный оскал боевика сменяется на гримасу ужаса. Усилие — и оружие несётся к горлу врага. Сантиметр — и воздух наполняет человеческое тревожное сипение. Ещё один — и начинаются крики. Рывок — и нож по рукоять входит в шею фундаменталиста, между кадыком и подбородком. Пересохший, покрытый влажным белым налётом язык уже убитого противника вываливается наружу, в нос Егора ударяет смрад. В лицо брызнуло несколько капель крови, и парен невольно отпустил рукоять кухонного приспособления. Из-под подбородка начинает литься жижа, преимущественно багровая. Металлический запах на рукавах и лице бьёт прямо в нос, заставляя бойца впасть в полную прострацию. Глаза террориста закатились, хрип затихал. Тело обмякло, а кровь уже полностью залила маску боевика. Егор чувствовал боль, но не ту, что причинили ему удары по голове и порезы рук. Он ощущал, будто клинок входит и в его горло. Разрывает дыхательные пути, воздух перестаёт поступать в лёгкие, трахея будто сжата. Грудь сжимает, руки в судорогах начинают трястись, ноги ватные… Всполох эмоций разрывает тело изнутри, заставляет сердце гореть от неистовой боли. Егор только что совершил убийство. Из целей самоообороны... Но убийство. Крик… Он разносится по всему подвалу, заставляя Сахира и прибежавшего на помощь Макара обратить внимание на сослуживца. Три трупа на полу. В погребе разруха. Переводчик бежит к Кремнёвскому, чтобы привести того в чувства… Глаза застилает пелена… Парень чувствовал, будто он сам сейчас упадёт на пол и умрёт… Как боевик, которого он зарезал…

***

Егор судорожно вдохнул и дёрнулся всем телом. Подвал сирийского дома сменился на потрёпанную кухоньку белого цвета, которая казалась пастельно-голубой в ночной мгле. — Егор? — Послышался слева знакомый голос. — Ты меня слышишь? Э-э-эй! Парень повернулся и увидел перед собой девушку-гепарда. Сара… Она снова выглядела крайне встревоженной и держала руку на левом плече парня. Кремнёвский взглянул на свою руку. Крови на ней не было, но она была покрыта белой и рыжеватой шерстью. Он снова здесь… В этой не менее гнетущей реальности… — Что со мной, Сара? — Испуганно спросил тот. — Тебя начало заносить. Разве что пена изо рта не пошла, когда ты дошёл до драки с тем террористом. — Я что, в астрал ушёл? — Видать. — Выдохнула девушка, погладив Егора по спине, будто растирая на ней что-то. — Давай, очухивайся. — Да я уже… Дыхание постепенно выравнивалось, сердце колотилось не так сильно. Ягуар взял в левую руку свой хвост и начал мять его, чтобы успокоиться. Ощущение, на самом деле, не самое приятное: будто твою слабую руку кто-то жмёт, подобно антистрессу-капитошке, той резиновой фигне с крахмалом внутри. Очень неприятное чувство… — А в итоге что случилось? — С волнением в глазах спросила Джексон. — Не надо про убийство рассказывать, я про другое! Получается, вы нашли тоннели? — Да, Сара… Оказалось, что в подвале были лазы, ведущие куда-то под землю. Мы вызвали подкрепление, хотели было начать исследовать эти тоннели, но, как выяснилось, боевики уже успели их подорвать. Деревню изолировали, хозяина дома и раненого боевика отправили на допрос… — А ты? — А я… Ну а что я? Не знаю. Как-то смогли меня вывести из раздрая. Макар со мной лекцию провёл. Мне было очень больно от осознания того, что я взял и… так просто… взял и убил человека… Я это всё Макару рассказал, а он мне зачитал… Мол, «Мой дед исполнял интернациональный долг в горах Афгана, а мы с тобой сейчас защищаем Россию от терроризма. А объединяет нас то, что за нами стоят простые люди, которые на нас надеются». Сказал мне, что… Что врагов надо убивать, потому что у них есть возможность сделать это с тобой и с теми, кого ты защищаешь. Потому что тех, кто убивает мирных ради своих целей и запугивания, жалеть уже нельзя. И на этом мы как-то разошлись… — Честно говоря… — Потупилась Сара. — Я согласна с ним. На войне закон таков: «Либо ты, либо тебя». Ты сделал так, чтобы ты остался жив, а в рядах террористов стало на одного подонка меньше. — Другое дело, что тогда я этого не понимал… Я понимал только то, что я убил человека. Сейчас, само собой… Я понимаю, что тогда я правильно поступил… — Слушай, давай спать… Окей? — Ладно… — Зря я тебя, конечно, спросила… — С дрожью в голосе проворчала Сара, закрываясь импровизированной баррикадой из одеяла. — Только хуже чуть не сделала… Кремнёвский лишь промолчал. Вроде бы, всё это время Джексон спокойно слушала его рассказ о службе. Что же такого наговорил Егор, что той стало страшно? Как он описал свои ощущения и то, что он видел перед собой в момент убийства. — Сара… — М? — Измученным голосом промычала Джексон. — Ничего страшного. И… Спасибо, что выслушала. — Да пожалуйста. — Буркнула та. — Спать давай. Кремнёвскому не оставалось ничего, кроме как, не найдя свободного спального места, устроиться поудобнее на коврике у кровати. Лезть к Саре он не хотел, да и та вряд ли была бы рада постороннему на том же матрасе. В итоге, подложив по голову свою руку, ягуар довольно быстро погрузился в сон, тихий и бесцветный.