Поле с одуванчиками

Минхо терпеть не может, когда к нему приходят без предупреждения. Он и сам всегда сообщает, если собирается наведаться к кому-то в гости, ведь люди могут быть банально заняты. Или они могут спать сладким сном, как это делал Минхо, когда услышал голоса в гостиной. Первой мыслью было закричать «Воры» и броситься на злоумышленников, размахивая костылями во все стороны. Всё-таки какие-то преимущества от переломанных ног есть: оружие для самообороны всегда под рукой, далеко ходить не надо. Минхо понадобилась целая вечность, чтобы окончательно проснуться и вспомнить события вчерашнего дня. Взгляд упал на часы, что показывали девять часов утра. Занятия в универе начинались в восемь, и было непонятно, почему Чан всё ещё здесь, да ещё и разговаривает с кем-то. Ли прислушался. Один из голосов точно принадлежал Чану: Минхо узнал в нём лёгкую хрипотцу, характерную для Криса. А второй голос явно был женским. Может, Бан решил вытиснуть Минхо из его же квартиры и устроить здесь бордель? Ли совершенно не удивится такому повороту событий. Правда, чует пятой точкой, ему придётся в этот же бордель и устраиваться, чтобы заполучить свою жилплощадь обратно. Вдруг у кого-то из посетителей пожилого возраста присутствует кинк на инвалидность? Минхо даже играть особо не придётся. Женский голос казался до боли знакомым, и спустя мгновение его словно ударило осознанием происходящего. Прямо сейчас, в гостиной его квартиры, в девять утра, Бан Кристофер Чан вёл светскую беседу с его матерью. Кажется, Минхо ещё никогда так быстро не вскакивал с кровати. Запутавшись в спешке в одеяле, он чуть не клюнул носом в пол, но, слава богу, обошлось, и ему удалось сесть в кресло без преград и проблем. Когда Ли заехал в гостиную, на него уставились две пары любопытных глаз, пока Минхо удивлённо смотрел на то, как Чан, сам Бан Чан сидит на кухне с его мамой и попивает кофе, непринуждённо болтая о жизни. Кому расскажешь — не поверят. — Доброе утро, милый, — поздоровалась мама, мягко улыбаясь. Минхо определённо соскучился по ней за эти два месяца, что не видел её. По её ласковому голосу. Раньше, в далёком детстве, Минхо постоянно слышал, как она напевала, пока готовила ужин, наполняя кухню своим прекрасным пением. После аварии что-то в маме надломилось, и с тех пор Минхо ни разу не слышал, как она поёт. В ней много что сломалось в тот год, и то, что она перестала радовать семью своим лёгким голосом под звук шипящего масла на сковороде, было лишь одним из многих признаков. Минхо соскучился по россыпи веснушек на её бледной коже, покрытой еле заметной сеточкой больше нервных, чем возрастных морщинок. Когда мама о чём-то задумается или заволнуется, на её лбу всегда появляется характерная складочка. По ней всегда можно было понять, в каком мама настроении. Но сейчас эта складочка появляется почти всегда, ведь жизнь очень любит подкидывать для их семьи неприятные сюрпризы с извращённой фантазией. Минхо не хватает её тёплых объятий и фирменных блинчиков, рецепт которых ему так и не удалось раскрыть даже спустя годы. Ли чувствует себя капризным ребёнком, который всё ещё требует материнского внимания. Но, наверное, так оно и есть. Минхо — ребёнок, которому пришлось слишком рано повзрослеть и столкнуться со всеми тяготами несправедливой жизни. А для мамы он навсегда останется тем самым малышом, который в четыре года наблюдал с умным видом продукты на магазинной полке, будто понимая, чем отличается майонез на перепелиных яйцах от оливкового, и, в итоге, выбирая по цвету упаковки, клал в корзинку, с гордостью за себя смотря на маму снизу вверх. А для Минхо она всегда останется той самой мамой, которая пела ему колыбельные перед сном, тонкими пальцами перебирая тёмные волосы сына. — Почему ты так рано приехала? — нахмурился Минхо, подъезжая к кофеварке. — Выехала при первой же возможности, чтобы не задерживаться. Тебе надо было меня предупредить, что у тебя ночует друг, — он сделала акцент на этом слове, — я бы приехала чуть позже, чтобы не мешать вам. Минхо закатил глаза, переглядываясь с немного смущённым Чаном, что молча отпивал кофе глоток за глотком. — Чан, а тебе разве не пора в универ? В отличие от меня, у тебя нет уважительной причины отсутствовать на парах, — говорит Минхо. — У меня запись к врачу через пару часов, так что не вижу смысла идти сегодня в универ, — беззаботно пожимает плечами Чан. — Чан, а на кого вы учитесь? — неожиданно интересуется госпожа Ли, заставляя Минхо поперхнуться от неожиданности. Лицо мамы говорило за себя. Она словно примеряла, подходит ли Крис её сыну, или это плохой выбор, и стоит искать вариант получше. Но Минхо сам знает, что Крис не то чтобы совсем не подходит. У них слишком разные жизненные ценности, и им сложно сойтись как личностям. На предложение Минхо съездить в поход к озеру Чан предпочтёт развлечься в стриптиз-клубе. — На лингвиста-переводчика, — ответил Чан. — Я родом из Австралии, но спустя 7 лет после моего рождения родители приняли решение переехать в Сеул: отцу предложили высокооплачиваемую работу. Поэтому английский я знаю в совершенстве, и ещё довольно хорошо говорю на японском. — Ты говоришь на японском? — вылупился в шоке на него Минхо, растерянно хлопая глазами. — Да, а ещё изучаю испанский, — улыбается Чан. — Милый, бери его, пока он не подозревает, — шепчет госпожа Ли своему сыну. — А если начнёт отбиваться, я помогу тебе его связать, и он уже никуда не сможет сбежать, — невинно улыбаясь, добавляет женщина, что вызывает у Минхо лёгкую усмешку на устах. — Это скорее он меня свяжет и украдёт, а не наоборот, — фыркает Минхо без каких-либо претензий. Минхо подъезжает к кухонному шкафчику и с печалью смотрит наверх, рассматривая полки с кружками. Вчера он благополучно забил большой и толстый болт на то, что стоило бы загрузить грязную посуду в посудомойку, и теперь в раковине покоятся несколько тарелок и вчерашняя кружка из-под кофе. Но сегодня Минхо амёбная субстанция без ручек и ножек, поэтому имеет право расслабиться со спокойной совестью. — Тебе нужна помощь? — интересуется Чан, глядя на Минхо. — Можешь достать для меня кружку, если не сложно? Мне неудобно вставать, — просит Минхо, отъезжая назад, чтобы уступить место Крису. — Конечно, — кивает Чан и достаёт небольшую чашку, где нарисованы кошачьи лапки. Вообще, если прогуляться с экскурсией по квартире Минхо, можно подумать, что изначально помещение планировалось как кошачий приют или какое-нибудь кото-кафе. Куда ни глянь — везде изображены котики, а одна из полок в комнате Ли принадлежит фигуркам в виде самых разных кошек. Минхо, честно признаться, с радостью завёл бы себе домашнего питомца, который мурчал бы для него по ночам, прижимаясь к боку и грея. Но заботиться о животном он чисто физически не сможет, поэтому, когда-нибудь, может быть, он заведёт себе котика, когда будет жить со своей второй половинкой, которая поможет ему в уходе. — Спасибо, — благодарит Минхо, заваривая себе кофе. — Я записала нас к протезисту на три часа дня, ты поедешь? Я могу одна съездить, если ты не хочешь, — сообщает мама. — Нет, наверно, я всё же поеду с тобой. Вдруг понадобится делать заказ на новый протез. — Очень надеюсь, что нет. Иначе это влетит в неплохую копеечку, — вздыхает женщина. Минхо поджимает губы, обречённо прикрывая сонные глаза и в очередной раз проклиная водителя. Если бы он только выжил. Но он не выжил. Он погиб вместе со счастливой жизнью Минхо, и теперь погребён под толщей кладбищенской земли. Единственное, что известно Минхо, — это то, что на похоронах Ким Джисока, виновника аварии, присутствовал лишь близкий круг его семьи. Джисок отделался слишком просто, но оставил кучу проблем на хрупкие плечи своей жены, которой предстояло в одиночку растить маленьких двойняшек. Минхо не знает дальнейшую судьбу этих людей, да и знать не горит желанием: ненависти к этим невиновным людям он не испытывает, но и бередить старые раны, отковыривать корки, оставляя кровоточащие следы, не хочет. Это дело рассматривали очень долго. Минхо лично на суде не присутствовал, так что был в курсе происходящего лишь со слов родителей. Собственно, дело спустя год закрыли, и семейство Ли осталось ни с чем. Ким Джиён чисто физически не могла кормить и содержать двух пятилетних детей и параллельно оплачивать лечение Минхо и ещё нескольким пострадавшим людям, как бы сильно она, грубо говоря, не рвала ради этого жопу. Родители Ли вошли в положение и смирились с тем, что вся оплата операций, лекарств, лечебной физкультуры и протезирования ложится полностью на них, благо, государство покрывает часть сумм. — Я пойду отдохну немного, ночная смена выдалась довольно насыщенной, а дорога окончательно меня вымотала, — зевает женщина, поднимаясь с кресла. — Справитесь тут без меня? — Конечно, можешь поспать. Я тебя разбужу, когда придёт время, не переживай. А пока провожу Чана, его наверняка дома заждались, — многозначительно смотрит на Чана Минхо, мягко намекая на то, что ему пора уходить. — Я снимаю квартиру один. — Страдаешь от одиночества, да? Я подарю тебе чихуахуа, не волнуйся. Будете вдвоём рычать и кидаться на людей, прямо как ты любишь. Только выгуливать собачку не забывай, а то загнётся, бедная, с таким-то хозяином, — язвительно улыбается Минхо, держа курс на коридор. — Пойдём, у меня ещё куча дел, которые мне нужно выполнить. Без твоего участия. Да, Минхо нагло врал, и что? Имеет право, и не Чану его осуждать. Минхо хотел лечь под тёплое одеялко, укутаться в него с головой и поспать, пока есть возможность нагнать упущенный сон за все годы учёбы в университете. Потому что потом начнутся очередные бессонные ночи, ведь сессия уже на носу, недолгие каникулы, которые пролетят так быстро, что Минхо даже не успеет и глазом моргнуть. А там уже не за горами и получение диплома, поиск работы. И, наконец, писание статей в какой-нибудь мало прибыльной газете, или, может, в детском журнале, до конца жизни. Вот так Минхо и расписал всю свою жизнь по пунктиками. И теперь, смотря в будущее, он видит, что жизнь-то у него будет довольно скучной. Вообще, он всегда хотел стать корреспондентом, чтобы вести горячие новости прямо с мест событий и происшествий, разговаривая в микрофон и глядя в новороченную камеру. И чтобы родители, смотря телевизор, восклицали: «О, боже, это же наш сын!». Но, увы, получилось то, что получилось. Жалеет ли Минхо о каких-либо решениях, принятых в своей жизни? Абсолютно да, но уже давно перестал страдать от этого. А смысл? Всё равно стрелки назад не переведёшь, и прошлое не изменишь. — Хорошо, хорошо, я уйду, только не ворчи, — сдаётся Чан, обуваясь. — Спасибо за то, что приютил и позволил мне остаться на ночь. — Можешь не благодарить, это была единоразовая акция. — Знаешь, если бы в мире существовала премия за самого ворчливого человека, ты бы определённо занял первое место с огромным отрывом, — бурчит себе под нос недовольно Чан. — Я сделаю вид, что ничего не слышал. — До свидания, госпожа Ли! Приятно было с вами познакомиться! — кричит Бан женщине, что осталась на кухне. — Так, хватит пытаться понравиться моей маме, — шикает на него Минхо, складывая руки на груди. — Она плохих людей за километр чует, так что ты в пролёте. — До свидания, Чан, очень рада, что у Минхо есть такой замечательный друг! — отвечает госпожа Ли. У Минхо отвисает челюсть. — Ну, значит, либо радар твоей матери даёт сбои, либо я хороший человек. До встречи, Минхо-я, — прощается Чан, самостоятельно открывая дверь и выходя на лестничную клетку. Ли облегчённо выдохнул. Да уж, не так он себе представлял знакомство мамы с Чаном. Вернее, он его никак не представлял. Минхо был готов сходить в храм и поставить свечку за то, чтоб они никогда не встретились. Потому что не исключено, что матери такое «чудо в перьях», как Чан, не понравится, и она его заколет пластиковой вилкой. А она может, Минхо уверен. Его мама вообще на многое способна, если речь идёт о защите своего сына. Если бы Джисок выжил, женщина, с вероятностью в сто процентов, на месте бы его прикончила. — Почему ты раньше не рассказывал, что у тебя появились отношения? — возмущается мама, хмурясь. — Потому что у меня нет отношений! — в панике вскрикивает Минхо. — Откуда ты вообще взяла эту информацию? Мама, как и многие другие, способны «раздуть из мухи слона». Передумать, подумать и надумать. Построить свои собственные теории насчёт происходящего, поплакать или порадоваться, чтобы потом узнать, что на самом деле всё совсем иначе. И Минхо перенял эту дурную черту себе, думая ночами, «если бы да кабы». — Ну, я даже не знаю, — протянула мама. — Возможно, потому что, когда я приехала, дверь открыл какой-то незнакомый заспанный парень, которого я впервые вижу? — Это ещё не показатель. Может, это сосед перелез через мой балкон, спасаясь от разъярённого мужа своей любовницы? — Очень смешно. Ты из балкона сразу после переезда сделал себе оранжерею, навряд ли Чан поместился бы среди множества твоих цветочных горшков. — Чан — студент из моего универа, который вчера вечером приехал помочь мне. Я расстелил ему диван, потому что на улице шёл ливень и сверкала молния. Я, может, и чёрствый, но не настолько, чтобы пустить человека ехать в дождь. — Ты светишься. — Что? — не понимает Минхо. Может, он всё же научился пускать лазеры из глаз.? — Ты светишься, — повторяет мама. — Словно ты влюбился. Как будто тебе комфортно и уютно. Твои глаза блестят от множества чувств, и ты выглядишь… счастливым? Я не знаю, Чан этому поспособствовал или кто-то ещё, но что-то хорошее в твоей жизни явно произошло. — Есть один парень, который мне нравится, — признаётся Минхо. — Но я не уверен, можно ли это назвать полноценной влюблённостью, ведь видел его лишь один раз за всю свою жизнь, но с ним очень комфортно просто разговаривать. Болтать обо всём на свете, делиться какими-то историями из жизни, обсуждать, какой попкорн вкуснее и какой фильм точно стоит посмотреть вместе каким-нибудь свободным вечером. — В таком случае, я рада за тебя, милый. Если тебе комфортно с этим человеком — хватай его, пока не поздно. Минхо надеется, что «поздно» никогда не настанет. * * * — Два крем-брюле, пожалуйста, — слышит Минхо голос Чонина, пока ждёт его с пакетиком орешков в руках. Ещё час назад он лежал на кровати безвольной куклой, пока горячие слёзы текли по его щекам, впитываясь в мягкую ткань подушки. Мама даже боялась близко к его комнате подходить, ведь боялась наткнуться на душераздирающие крики и просьбу оставить его в одиночестве наедине со слезами. Вот уже два часа она безвылазно сидела на кухне: сначала приготовила пасту на ужин, хотя изначально знала, что ужинать в этом доме сегодня никто не будет, ибо аппетит напрочь отсутствовал, после принялась ковыряться в телефоне, решая рабочие вопросы в чате. Но сейчас Минхо, после звонка Чонина, взял себя в руки и вышел на прогулку в парк вместе с Яном. Чонин решил, что лучшим способом развеяться и хотя бы на короткий срок забыть о проблемах — это наесться вдоволь мороженым и покормить белочек. Правда, белочки и так чересчур откормленные — Минхо наблюдает, как они еле прыгают по веткам. Но всё равно желая, чтобы белочка, когда в его руке окажется фундук, схватила орешек своими когтистыми лапками. С самого детства, во время прогулок по лесу или парку, Минхо хотел, чтобы на его руке посидела белочка, внимательно разгрызая орешек своими острыми маленькими зубками. Но грызуны, словно назло ему, быстро хватали добычу и устремлялись прочь вверх по дереву. Мечта так и не сбылась, но зато Минхо может похвастаться, что на него постоянно садятся бабочки, спокойно расправляя свои красивые крылья. Минхо, если так подумать, побаивается бабочек, да и в принципе насекомых, а паукообразных ещё больше, но всё же приятно. Да, другие люди гордятся своими достижениями, победами на соревнованиях, отношениями. Минхо, в свою очередь, гордится тем, что на него садятся бабочки. — Держи, — протянул Чонин стаканчик пломбира. — Мороженое здесь очень вкусное, пальчики оближешь. Ты пробовал когда-нибудь? — Нет, — честно признаётся Минхо. — Тогда нужно навёрстывать упущенное, — подмигивает ему Ян, откусывая кусочек крем-брюле вместе с вафельным стаканчиком. — Везёт тебе, а я из-за чувствительности не могу кусать мороженое. — тяжело вздыхает. — Всегда доедал самый последний. — Зато ты можешь насладиться этим вкусом, а я лопаю мороженое в два укуса, даже не распробовав толком. Минхо следует примеру Чонина и набирает языком шарик мороженого. Пломбир начинает таять на языке, и во рту растворяется сладким вкусом. Ли жмурится от удовольствия, словно ничего вкуснее в жизни не ел. Хотя, может, он просто слишком давно не радовал себя такой сладостью. — И правда, очень вкусно! Вкуснее дорогущих из магазинов, — соглашается Минхо. — Я же говорил. Так, — Ян задумался, — нам нужно найти какое-нибудь дерево, возле которого нет людей. А то там, где полно народу, все белки уже сытые и спят в своих заполненных орехами дуплах, и фундук грызть нам придётся самим. Минхо огляделся, насколько ему позволяло его сидячее положение. Деревьев в парке было достаточно много, но у каждого уже стояли семьи с детьми или влюблённые парочки, выбравшие этот парк в качестве места для свидания. А можно ли назвать их прогулку первым свиданием?.. Над этим вопросом Минхо подумает потом, а сейчас нужно найти подходящую ёлку или сосну. Взгляд цепляется за ёлку вдалеке, вокруг которой никого не видно. — Возможно, там есть голодные белки, которым пригодятся наши орешки, — указывает Минхо на выбранное им дерево. — Стоит сходить и проверить. — Тогда вперёд! — воодушевлённо восклицает Чонин и хватается за ручки коляски, везя её по асфальтированным тропинкам вдоль парка к предположительному местообитанию грызунов. Когда они подъезжают, Минхо принимается распаковывать пачку с орешками, высыпая несколько Чонину на руку. Ли замечает, насколько руки Яна больше его собственных. Кажется, что ладони не изменились с десятилетнего возраста, но Минхо не особо это волнует. Раз Хёнджин считает маленькие ручки Феликса милыми, то, может, и его ладошки тоже кому-нибудь понравятся. — Давай подъедем поближе? — предлагает Чонин, подходя на пару шагов ближе к стволу. — Тебе помочь? Аккуратнее, тут торчат корни, — он кинул взгляд себе под ноги. — Справлюсь. Белочка, завидев орешки в чужих руках, тут же заинтересованно фыркает носиком и осторожно приближается, не торопясь. Она недоверчиво поглядывает на людей и, сдаваясь, хватает орешек и быстро скачет наверх, цепляясь когтями за древесную кору и касаясь кожи своим пушистым хвостом напоследок. Минхо улыбается, как ребёнок, когда смотрит на стремительно удаляющуюся рыжую точку. Минхо очень давно не гулял по парку. Да и в целом, за всю его жизнь, такие разы можно посчитать на пальцах одной руки. Но сейчас он не жалеет, что согласился на эту прогулку, которая сначала показалась сомнительной. Чонин был прав: здесь, среди кустов, с мороженым, сжатым подрагивающими от волнения и восхищения пальцами, наблюдая за белками, Минхо чувствует, как его проблемы хотя бы на пару минуточек уходят на задний план. И улыбка на лисьем лице Чонина заставляет раствориться в радостных эмоциях. — Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя прекрасная улыбка? Глядя на неё, мне самому хочется улыбаться. Радуйся почаще, тебе очень идут светящиеся глаза, — робко говорит Чонин, заставляя щёки Минхо стремительно заалеть. — Жизнь такая, что улыбаться получается нечасто, остаётся лишь плакать, — говорит Минхо, с грустью приподнимая уголок губ. — Жизнь всегда такой будет. А ты улыбайся, назло всему. Кажется, Минхо по-настоящему влюбился.