Вэй Усянь выходит на тропу Цюнци

Они падали. Рука Лань Ванцзи обмякла и соскользнула с плеч Вэй Усяня. Задыхаясь, Вэй Усянь едва успел схватить Лань Ванцзи за одежды на спине. Судорожно прижав его к себе, он спрятал его голову у себя на груди, накрыв его затылок ладонью. Не задумываясь, он развернулся в воздухе так, чтобы оказаться между Лань Ванцзи и землей, и зажмурился. Сердце сходило с ума, разум бушевал, не в силах вынести мелькающие в памяти образы. Правая половина тела вспыхнула призрачной болью. Перед глазами встала картина стремительно приближающейся черной земли Луаньцзан. От удара вышибло дух и посыпались искры из глаз. Гулко хрустнули сломавшиеся ребра, и спину разбило пронзительной болью. Вэй Усянь беззвучно вскрикнул, и рука его сама собой сползла на Чэньцин. Хлынувшая внутрь темная энергия потушила пожар в спине и груди. Вэй Усянь с облегчением прикрыл глаза, попытался вдохнуть... и не смог. Мышцы груди словно онемели и отказывались сокращаться. Вэй Усянь рывком повернулся набок, переложил Лань Ванцзи на спину и, отодвинувшись от него, сел на колени, упершись руками об пол и судорожно хватая воздух ртом. Голова кружилась, пульс бешено стучал в висках. Согнувшись пополам, Вэй Усянь ударил по акупунктурной точке. Тело тут же прострелило огнем, в груди заклокотало, и он тяжело закашлялся. И в промежутках между приступами кашля наконец смог втянуть воздух с долгим надсадным хрипом. Изнутри донесся глухой звук разрыва, и рот вновь наполнился кровью. Не переставая кашлять, Вэй Усянь обхватил себя за грудь, пытаясь хоть как-то зафиксировать сломанные ребра. Он слышал, как отломки трутся друг о друга при каждом движении груди. Темная энергия клубилась вокруг, охраняя его и Лань Ванцзи от нападения. Но в темноте кроме них двоих никого не было. Когда кашель наконец стих, Вэй Усянь сел на колени, вытер рот рукавом и ощутил на губах мелкий песок. Рукав пахнул жжеными травами. Вэй Усянь глянул на Лань Ванцзи и темным зрением увидел, что его белые одежды сделались черными, а лицо словно покрылось черной вуалью. И с чувством, словно он куда-то проваливается, Вэй Усянь увидел, что из цицяо Лань Ванцзи течет кровь. – Лань Чжань! Он подполз к Лань Ванцзи и схватил его за запястье. Пульс бился неровно и скоро, резкими толчками, словно преодолевая на пути препятствия. Грудь Лань Ванцзи часто и тяжело вздымалась, в горле жужжали надсадные хрипы. Придержав ему голову и шею, Вэй Усянь повернул его набок, и Лань Ванцзи закашлял. Кровь омывала его цицяо, смывая черный порошок. – Лань Чжань… – вновь просипел Вэй Усянь, когда кашель стих, и ущипнул его за плечо. Лань Ванцзи не ответил. И не пошевелился. Он был в глубоком беспамятстве. Закусив губы, Вэй Усянь осторожно устроил его на животе полубоком, подогнув ему ногу под тело, и снова взял его за запястье. Пульс бился заметно слабее, и удары сделались тягучими, словно преодолевать невидимые пороги становилось все тяжелее. На кончиках пальцев перекатились песчинки. Порошок… Вэй Усянь вспомнил последние мгновения на Бичэне. Видимо, этот порошок лишил Лань Ванцзи сознания. Если он не подействовал на Вэй Усяня, значит, он повлиял на духовные каналы. И кровотечение из цицяо… Похоже, он нарушил течение энергий в теле Лань Ванцзи. И все еще нарушает. Он сорвал с пояса мешочек цянькунь с лекарствами, оторвал от мотка перевязочной ткани большой кусок, промокнул кровь и принялся стирать порошок с кожи Лань Ванцзи, стараясь не смачивать его кровью… Его прервала нарастающая слабость. Вэй Усянь отодвинулся от Лань Ванцзи и приложил ладонь к груди. Он дышал так часто, что воздух, казалось, не успевал достичь легкого. Сердце заходилось, левая половина груди медленно наливалась тяжестью. Ему были знакомы эти ощущения. Вэй Усянь снова полез в мешочек цянькунь и вынул короткий нож и отрезок металлической трубки. Он распахнул ханьфу на груди, облил кожу очищающим снадобьем, осушил ее мотком перевязочной ткани, обжег клинок ножа огненным талисманом и, найдя место под клеймом Цишань Вэнь, вонзил нож в старый шрам между ребрами. Он продвигал клинок вглубь, пока темная энергия внутри не заволновалась. Тогда Вэй Усянь вынул нож и тут же заменил его раскаленной в огне талисмана трубкой. Раздалось шипение прижигаемой плоти, запахло горелым мясом. А в следующее мгновение из трубки со свистом вырвался скопившийся в груди воздух. Вэй Усянь тяжело выдохнул и несколько минут сидел неподвижно, восстанавливая дыхание. Вынув лекарство для остановки крови, он сделал несколько глотков. Затем вытащил трубку, приставил к ране Чэньцин и свистнул. Легкое тут же обожгло огнем в нескольких местах. Вэй Усянь зашипел и зажмурился. От боли снова накатила слабость, голова закружилась, и ему пришлось опереться рукой о пол. Спустя несколько мгновений жар в груди вновь сменился холодом. Вэй Усянь дрожащей рукой убрал Чэньцин, посидел еще несколько минут, убрал инструменты и вновь придвинулся к Лань Ванцзи. Стерев порошок, Вэй Усянь вылил на чистый кусок перевязочной ткани немного тонизирующего настоя – благо, это средство было у него в избытке, – и попробовал стереть порошок со своих рук мокрой тканью. Кожа слегка покраснела, но больше ничего не произошло. Вэй Усянь посмотрел на Лань Ванцзи. Кровь все ещё текла из его цицяо тонкими ручейками, смешиваясь с оставшимися крупицами порошка. Решившись, Вэй Усянь тщательно отер лицо Лань Ванцзи мокрой тканью и подложил ему под голову чистый отрез. Его тут же расцветили алые капли. Уняв страх, Вэй Усянь перевел взгляд на почерневшую лобную ленту. Теперь, когда он знал, что она означает для Лань Ванцзи, касаться ее представлялось ему кощунством. Но выбора у него не оставалось. – Прости, Лань Чжань, – прошептал он и снял лобную ленту. Он туго свернул ее и убрал в мешочек-ловушку, а затем снова проверил пульс Лань Ванцзи. Биение не изменилось, но дыхание стало как будто немного легче. Вэй Усянь задумался. Он мог осмотреть энергетическую систему с помощью темной энергии, но если с духовными силами Лань Ванцзи что-то было не так, это могло ему серьезно навредить. Отравивший его черный порошок был ему совершенно незнаком, и давать Лань Ванцзи какие-то лекарства, даже поддерживающие, было попросту опасно. Он ещё раз стер кровь, вытекшую из цицяо Лань Ванцзи, и с ужасом увидел, что кровотечение не ослабевает. Нужно как можно скорее доставить Лань Чжаня к целителям в Облачные Глубины. Вэй Усянь сменил ткань под головой Лань Ванцзи, поднялся, отошел в сторону, огляделся. И нахмурился. Он давно почувствовал под ногами каменный пол вместо земли и уже многое заметил темным зрением, но лишь сейчас осознал сложность положения. Их замуровало в какой-то темнице. В две длинные противоположные стены были вделаны массивные железные кольца, по одному на каждой стене. Ни решеток, ни дверей в темнице не было. Потолок был меньше чжана в высоту, и сама камера занимала не больше половины фэня. Темным зрением Вэй Усянь различил на каменном полу киноварный рисунок печати перемещения. Порошка на ней видно не было. Несколько мгновений он стоял, размышляя. Затем поднес к губам Чэньцин и сыграл несколько нот. На зов никто не отозвался. Тогда Вэй Усянь подошел к стене и тронул ее концом флейты. В голове заворчали голоса, и Чэньцин задрожала. Вэй Усянь отшатнулся от стены, закусив губу. Что ж, в его арсенале были не только темные духи и флейта. Но сперва нужно позаботиться о Лань Чжане. Он свернул волосы в тугой пучок и крепко обвязал его лентой. Затем вынул из рукавов талисманы и стащил с себя верхние одежды. Свернув их внешней стороной внутрь, он переложил отравленные вещи в мешочек-ловушку. Глубоко выдохнув, он туго перебинтовал грудь перевязочной тканью. Напоследок он вытер лицо и руки куском перевязочной ткани с тонизирующим настоем и вернулся к Лань Ванцзи. Вынув из мешочка цянькунь гребень, он уложил Лань Ванцзи головой к себе на колени и осторожно расчесал ему волосы. От набившегося в них порошка руки его мгновенно почернели. Вэй Усянь провел по расчесанным волосам влажной тканью, заплел волосы Лань Ванцзи в косу, закрепил ее на макушке гуанем и еще раз вытер ему лицо чистой тканью и заново стер кровь. Кровотечение немного ослабело, но не прекращалось. Вэй Усянь вновь подавил вспышку ужаса. Что-то было не так не только с духовными силами, но и с жизненной энергией Лань Ванцзи. Но Вэй Усянь не мог ему помочь. Он заставил себя успокоиться и переложил Лань Ванцзи на пол. Взгляд его упал на его пустые ножны. Выпрямившись, он оглядел подземелье, но Бичэня не увидел. Похоже, меч Лань Ванцзи остался в лесу Гусу. Поколебавшись с мгновение, он решительно развязал пояс Лань Ванцзи. Вынув из мешочка-ловушки меч Су Шэ, он очень аккуратно разрезал верхние одежды Лань Ванцзи. Меч задрожал, сдерживающее его алое плетение ярко засветилось, рукоять нагрелась, и Вэй Усянь поспешил спрятать клинок в мешочек-ловушку. Освободив Лань Ванцзи от запорошенных ядом одежд, он туго свернул их внешней стороной внутрь и переложил в мешочек-ловушку. Затем, отойдя подальше, он тщательно отряхнул пояс, протер нефритовый жетон и ножны и, вернувшись, надел пояс на Лань Ванцзи. Сняв с Чэньцин яшмовую подвеску, он прикрепил ее к поясу Лань Ванцзи. И, коснувшись камня флейтой, приказал: – Защищай. В ответ бледно-зеленое яшмовое кольцо почернело, и в глубине камня полыхнули алые прожилки. Собрав испачканные ядом и кровью куски перевязочной ткани, Вэй Усянь сунул их в мешочек-ловушку и снова взял Лань Ванцзи за запястье. Кровь качалась медленными дрожащими толчками. Больше он ничего не успел сделать. Одна из стен вдруг вспыхнула белым светом и медленно исчезла. Мгновенно сообразив, Вэй Усянь бесшумно повалился на пол, притворившись мертвым. От встряски в груди снова заклокотало, и он прижал руку ко рту, подавляя кашель. Вдали послышались неторопливые шаги. – Придумал, что сделаешь с телом? – раздался вкрадчивый мальчишеский голос. – Можешь сделать что захочешь. Клянусь, я и слова поперек не скажу. – Пошли быстрее, – буркнул в ответ мужской голос. – Что, так не терпится? – хохотнул юноша. – Что тебе, в конце концов, сделал этот святоша, что ты на него такой зуб наточил? Вэй Усянь нахмурился. Никто в здравом уме не мог назвать его «святошей». Определенно, речь шла о Лань Ванцзи. – Этот Лань думает, что он лучше всех, и что такие, как мы – лишь пыль под его ногами, – проворчал в ответ мужской голос. «Это Лань Чжань-то?» – едва не заорал Вэй Усянь, до глубины души возмущенный этой несправедливой оценкой. Он бы ничуть не удивился, обвини кто в высокомерии его, но Лань Ванцзи заслуживал это меньше, чем кто-либо! – Ты это уже говорил, – отмахнулся юноша. – Сделал-то он тебе что? Не поклонился как положено или дорогу не уступил? – Какая разница? – угрюмо ответил мужчина. – Он все равно уже мертв. – И то правда, – ухмыльнулся юноша. Похолодев, Вэй Усянь нащупал запястье Лань Ванцзи. Пульс упрямо прокладывал дорогу через неведомые помехи. Если яд убивал, то... Падение, вдруг понял Вэй Усянь. Эти двое думают, что они разбились при падении. Лань Ванцзи держал высоту в несколько иней, и ни талисманы, ни печать перемещения никак не влияли на скорость перемещаемых объектов, так что, если заклинание применили у земли, – а судя по всему, так оно и было, – они в самом деле могли разбиться насмерть. Если бы в нижних одеждах Вэй Усяня не было заклинаний, смягчающих падение. А если бы он был прозорливее и рассчитал заклинания на вес двух человек… Впрочем, неважно. Главное, что Лань Чжань остался цел. – Я даже рад, что с искажением не сработало, – продолжал тем временем юноша. – Всегда приятно пустить в ход свое изобретение. Отличная же отрава получилась, скажи? – Угу. Мы точно не отравимся ею от тел? – Следи, чтобы повязка с лица не спала, и все будет в порядке, – успокоил его юноша. Они еще что-то говорили, но Вэй Усянь слушал вполуха. В голове его быстро складывался план действий. Рука стиснула Чэньцин. Шаги приближались, и наконец на прямоугольник света упали две длинные тени. Вэй Усянь ухмыльнулся и погладил Чэньцин большим пальцем. В тот же миг населявшие ее темные духи выскользнули из отверстий, и все вокруг затопила так хорошо знакомая Вэй Усяню холодная тьма. – Что за… – начал юноша. – Втащить их, – приказал духам Вэй Усянь. Тьма взревела и вмиг опутала заклинателей липкой паутиной. Раздался двойной крик ужаса. Мгновение – и трепыхающиеся похитители оказались в подземелье, а прямоугольник света погас. А затем в темноте ослепительно сверкнули вспышки оранжевого и зеленого света, и темные духи пронзительно завизжали. Вэй Усянь вскочил на ноги, встал между заклинателями и Лань Ванцзи и взмахнул Чэньцин. Из отверстий флейты хлынул черно-алый дым и расправился за спиной Вэй Усяня гигантскими крыльями, укрывая Лань Ванцзи. – Ты! – завопил молодой голос, и в воздухе свистнул меч. Лезвие полыхнуло оранжевым. Второй заклинатель чертыхнулся, и темноту рассек двойной блеск клинков, зеленый и бело-голубой. Вэй Усянь узнал свет Бичэня. Внутри полыхнул гнев, и темные духи яростно взвыли в ответ. Вэй Усянь швырнул в заклинателей стопку талисманов, взмахнул Чэньцин и повелительно свистнул. Талисманы, переливаясь, облепили заклинателей и их мечи, и темные духи, утробно урча, бросились за ними. Оранжевое и зеленое свечение тут же померкло, и в гул духов вплелось задушенное мычание и треск ломающегося металла. Расколотое оружие со звоном посыпалось на пол. Вэй Усянь ринулся вперед, занося флейту, но тут нестерпимо ярко вспыхнуло зеленое пламя, и Вэй Усяня обдало пеплом сгоревших талисманов. В темноте засиял ровный свет непобедимого Бичэня. Спустя мгновение на Вэй Усяня обрушился меч Лань Ванцзи. Он подставил флейту, блокируя удар. Алая тьма брызнула в стороны, как горящая кровь, и от крика раненого оружия у Вэй Усяня зазвенело в ушах. Пересилив себя, он свистнул, и алая тьма поползла по голубому лезвию. Заклинатель, выругавшись, отпрянул, выдергивая меч из ее пут. Но не успел Вэй Усянь перевести дух, как в него ударила оранжевая вспышка духовной энергии. Раздался яростный победный клич. Он едва успел поднять Чэньцин, и темные духи, взревев, потянулись за ней вверх, заслоняя его от огня. Вновь вокруг заполыхало зеленым и оранжевым, раздался грохот, а следом – пронзительный жалобный вой обожженных духов, и стена темной энергии перед Вэй Усянем пала. – Бей! – завопил юный заклинатель. – Давай! Одна его рука загорелась оранжевым светом, в другой блеснул кинжал. Второй заклинатель, окутанный зеленым, молча бросился на Вэй Усяня с Бичэнем наперевес. Не позволяя себе думать, Вэй Усянь поднял руку и вновь взмахнул флейтой, указывая на Бичэнь. – Хватай! – приказал он. Тьма поднялась и покрыла меч от острия до рукояти. В то же мгновение ладонь Вэй Усяня прожгла черно-алая волна и разошлась в стороны широким потоком. Заклинателей отшвырнуло в стену, и летящий в Вэй Усяня кинжал с треском сгорел в едкой смеси темной и духовной энергии, как в адском пламени. Заклинатели завопили, и крики их эхом отразились от стен. Ярко вспыхнули огни зелёной и оранжевой духовной энергии. Черно-алая пелена обволокла их сплошным коконом, и от столкновений энергий засверкали белоснежные искры. Сильно запахло грозой и раскаленным камнем. Еще мгновение Вэй Усянь стоял, вытянув трясущуюся руку. А потом его духовные каналы поглотил испепеляющий жар. Он упал на колени, вцепившись в грудь прожженной ладонью, не слыша хруста обуглившейся кожи и треска ребер, и повалился набок. Охрипшее горло не издавало ни звука, и лишь темные духи пронзительно выли, избывая боль вместо него. В голове тоненько всхлипнул женский голос, и Вэй Усянь вдруг ощутил, как разом заледенела в его пальцах Чэньцин. И, заливая неистовый пожар внутри, в него полился благодатный холод. Свернувшись клубком, он долго лежал на каменном полу, сжимая спасительную флейту. Когда огонь внутри наконец притих, Вэй Усянь сел, дрожа, и уставился на стену напротив. В глазах плясали багровые пятна, но он видел, как мечутся в слабеющих оранжевых и зелёных огнях поверженные заклинатели под ровной черно-алой пеленой. Он заставил себя встать. В глазах тут же потемнело, и он остановился, судорожно втягивая нагревшийся воздух. От духоты голова закружилась, и виски заныли. Мышцы сковала ватная слабость. В груди бурлила кровь. Вэй Усянь заставил себя сделать шаг вперед – и едва не споткнулся о лежащий у его ног Бичэнь. Убрав флейту за пояс, он поднял меч и медленно двинулся к заклинателям. На полпути он остановился, оперся о меч и откашлял кровь. Темные духи, голодно урча, припали к полу и тут же слизали кровь начисто. Вэй Усянь не обратил на них внимания. Выпрямившись, он вытер лицо и вновь двинулся вперёд. И, стиснув рукоять меча до боли, занес Бичэнь и двумя неровными взмахами перерезал похитителям глотки. Глядя, как кровь толчками вытекает из ран, слушая двойное захлебывающееся дыхание, он улыбнулся. Шатаясь, Вэй Усянь вернулся к Лань Ванцзи. Охранявшая его тьма тут же послушно расступилась. Вэй Усянь отер Бичэнь от крови об собственные одежды, опустился на колени и вложил меч в ножны. А потом взял Лань Ванцзи за запястье. Пульс бился совсем слабо. Забыв обо всем, он вскочил и ринулся обратно к телам, что жадно опустошали урчащие духи, как стервятники – мозговые кости. Взмахом Чэньцин Вэй Усянь отогнал темных духов и увидел над телами тусклые огоньки душ. Он сунул душу заклинателя постарше в мешочек-ловушку и приказал душе юноши: – Заходи. Он и сам понимал, что поступает крайне опрометчиво: проводить Сопереживание так скоро после искажения ци, да еще и без наблюдателя, было верхом безумия. Но если не выяснить, чем отравили Лань Ванцзи, он просто умрет. Душа задрожала, свет, исходящий от нее, замерцал. Вэй Усянь протянул руку, и пальцы его окутались черным дымом. Струи темной энергии обвили мятежную душу. – Заходи, – вновь приказал он душе. Душа забилась в путах темной энергии, и свет ее вдруг изменился. Вэй Усянь замер. Оранжевое сияние окаймилось темной полосой. При жизни юный заклинатель использовал темную энергию. Потому-то теперь и имел силы сопротивляться. Вэй Усянь сжал душу между ладонями и закусил губы. По черным нитям энергии поползли алые прожилки. Душа в его пальцах заметалась, испуская тонкий визг, и ее сердцевину прошила черно-алая полоса. – Заходи, – процедил Вэй Усянь. – Или уничтожу. Он поднес душу юноши к груди, и та, всхлипнув, влилась в его тело. Темная энергия внутри качнулась, расступаясь, грудь обожгло жаром чужой силы, а потом тьма сомкнулась вновь, гася болезненную вспышку. Вэй Усянь покачнулся, ощущая, как обмякает захваченное тело, и тут же сконцентрировался. Сознание раздвоилось: одна его часть все ещё ощущала под ногами каменный пол, улавливала запах крови в воздухе, чувствовала биение чужой души рядом с его собственной; другая – окунулась в чужую память. Перед внутренним взором Вэй Усяня замелькали картины. Сперва он даже не понял, что это чужие воспоминания, настолько знакомо было то, что он видел. Улицы полны людей, в воздухе витают восхитительные ароматы жареного мяса, пирожков и сладостей. Он пытается стащить с прилавка пирожок, но на руку обрушивается хлесткий удар. «А ну проваливай, паршивец! – прикрикивает продавец. – И без тебя есть кому есть!» Рука горит в месте удара… и тут он швыряет в лицо продавца булыжник. С воем продавец отшатывается и хватается за разбитый нос, а он тем временем сгребает в сумку половину прилавка и тут же убегает прочь. «Трюк на один раз», – мелькнула мысль у Вэй Усяня. Он сосредоточился, чтобы заставить воспоминания мелькать быстрее, но чужая сила внутри забилась, сопротивляясь, и Вэй Усянь невольно схватился за грудь. Перед глазами заплясали оранжевые огни. – Подавить, – приказал он тьме внутри. Снова вспышка огня в груди, снова жалобный мальчишеский визг. Из носа потекла кровь, но Вэй Усянь этого не ощутил. Тихо плача, душа перестала метаться, и в разуме Вэй Усяня закружился цветной калейдоскоп. На миг мизинец на левой руке обожгло болью, но Вэй Усянь, сцепив зубы, не обратил внимания на яркое воспоминание. Наконец в памяти замелькали бело-золотые одежды, и Вэй Усянь замедлился. Вот он беседует с Цзинь Гуанъяо в какой-то мрачной забегаловке. Дальше. Вот Цзинь Гуанъяо приводит его в Башню Кои и помогает ему переодеться. Дальше. А вот и Цзинь Гуаншань. Глава ордена Ланьлин Цзинь приказывает ему найти способ убить Старейшину Илина. – Никто не может даже подобраться к его логову, – отрывисто говорит Цзинь Гуаншань, прикрывая лицо веером. Сощуренные глаза сверкают гневом, брови сдвинуты – он похож на ощетинившегося лиса. – Его сила превосходит любого из заклинателей Ланьлин Цзинь. Придумай, как лишить его этой силы. Если уничтожишь его, я отдам тебе клан Чан. Гуанъяо тебе поможет. Цзинь Гуанъяо выступает из-за кресла отца и учтиво склоняет голову. Лицо его спокойно, но взгляд кажется каким-то застывшим. – Уничтожьте Старейшину Илина, – руки Цзинь Гуаншаня, сжимающие веер, чуть дрожат. – Идите. – Да, глава Цзинь, – он склоняется в вежливом поклоне и не сдерживает плотоядной улыбки. – Для меня будет честью исполнить ваш приказ. Вэй Усянь мысленно ухмыльнулся и пролистнул еще несколько воспоминаний. Он и Цзинь Гуанъяо в тайной комнате. На столе разложены связки трав и засушенные почерневшие органы. Над ними витает черный дым, и Вэй Усянь узнает внутренности яо. Он толчет что-то в ступе, и в носу свербит от едкого запаха гари. К лицу плотно прилегает повязка, закрывая нос и рот, и дышать в ней тяжело, мокро и горячо. Гуанъяо напротив него что-то взвешивает на маленьких весах. Его лицо тоже закрыто повязкой. Оба молчат. Какое-то время Вэй Усянь рассматривал стол с ингредиентами. И чем дольше он смотрел, тем сильнее его охватывало отчаяние. Он узнавал отдельные ингредиенты, но толком не помнил всех их свойств и уж тем более не мог сказать, как они действуют в сочетании. Почему он раньше никогда не интересовался ядами? Если бы он удосужился хотя бы раз открыть какой-нибудь трактат о них или хотя бы поговорить с Вэнь Цин… А теперь… Усилием воли он взял себя в руки и унял накатывающую панику. Воспоминания отравителя еще не закончились. Он перетряхнет всю его память, но найдет то, что поможет Лань Чжаню. Иначе и быть не может. Дальше. В руках у него черная коробочка, он черпает из нее порошок голыми руками, швыряет горсть в лицо какому-то заклинателю в серых одеждах, и тот тут же обмякает. Он проверяет его духовные каналы – они едва определяются. Зато меридианы пульсируют яростно и сильно, как артерии. В них ярко светится смесь светлой и жизненной энергии, но течение ее едва заметно. Меридианы пульсируют все сильнее, и в них медленно закручиваются крошечные золотые вихри. – Получилось, – выдыхает он. – Да, – Цзинь Гуанъяо присаживается рядом, рассматривая раскинувшееся перед ними безвольное тело с дорожками крови из цицяо. – Пожалуй, и я опробую свое снадобье. Ты не против? – Пожалуйста, – фыркает он. В мыслях его одновременно недовольство и интерес. Цзинь Гуанъяо вынимает из рукава красную коробочку и вкладывает в рот заклинателя маленькую красную пилюлю. А затем берется за другое запястье. Под пальцами плененной души Вэй Усянь ощущает, как расправляются спавшиеся духовные каналы. Золотые вихри медленно раскручиваются, и духовная энергия медленно покидает меридианы. – Недурно, – произносят его губы. Внутри почему-то рождается желание расхохотаться. Он не зол, вовсе нет. Он в восторге. – Спасибо, – в голосе Цзинь Гуанъяо звучит улыбка. – Да, – ухмыляется отравитель. – Ты молодец, Яо-сюн. Очень, очень хорошо. Только мне кажется, твое средство немного не доработано. Погляди, он ведь так и не пришел в себя. Плечи Цзинь Гуанъяо каменеют. Вэй Усянь пытается сосредоточиться на ощущениях, что передает ему духовная сила из воспоминаний. Светлая энергия в теле бессознательного заклинателя перетекает в каналы по шунтам очень медленно, и там, где крутились вихри, ток ци неровный, как будто ему приходится огибать препятствие. Вэй Усянь знал, что это признак разрыва меридиана. От ужаса у него свело сердце. Если у Лань Ванцзи разорваны меридианы… – Очень жаль, Яо-сюн, – произносит тем временем его голос, сочащийся притворным сочувствием. Внутри – Вэй Усянь это чувствует – душу наполняет злобное ликование. – От смерти ты его, конечно, спас. А теперь ты отнесешь его к целителям, чтобы ему поправили течение ци? В голосе – насмешка. И призрак угрозы. Цзинь Гуанъяо поднимает голову. Взгляд его очень мягкий. – До него мне дела нет, – он встает и обеими руками с поклоном протягивает ему красную коробочку. – Возьми, Ян-сюн. Опасно владеть оружием, которому ничего не можешь противопоставить. Ухмыляясь, Ян-сюн берет красную коробочку. – Ты такой заботливый, Яо-сюн, – тянет он. – Вот спасибо... Вэй Усянь зажмурился. Облегчение затопило его приливной волной. Если юноша не выбросил коробочку, не высыпал ее содержимое… и если Вэй Усянь не опоздал… Облегчение тут же сменилось ужасом. Сопереживание не занимало много времени, но для Лань Ванцзи каждая секунда была на счету. – Прочь, – выдохнул он. Смесь темной и духовной энергии внутри двинулась, и истерзанные каналы вновь полыхнули. Душа пронзительно вскрикнула и вырвалась из тела. Сквозь кровавую пелену в глазах Вэй Усянь видел исчертившие оранжевую сердцевину черно-алые трещины. Он потянулся было за мешочком-ловушкой – и тут его снова согнул приступ кровавого кашля. Глаза и нос защипало, и уши словно залепило мокрой ватой. Кругом заурчали темные духи, но Вэй Усянь их не слышал. Что ж, он знал, на что идет, когда решился на Сопереживание с расщеплением сознания после всего. Откашлявшись и отдышавшись, Вэй Усянь обеими руками вытер лицо, выпрямился – и увидел реющие вокруг обрывки души, слабо мерцающие оранжевым светом. Беззвучно выругавшись, Вэй Усянь собрал разбитую душу в мешочек-ловушку. Никакого сочувствия к ней он не испытывал, но ее Расспрос помог бы ему изобличить Цзинь Гуаншаня. Но сейчас это было совершенно неважно. Он сорвал с тела юного заклинателя мешочек цянькунь и бесцеремонно вытряхнул его содержимое. Среди всякого барахла оказалось бессчетное множество флакончиков и коробочек. Среди них обнаружилась и черная коробочка, но Вэй Усяня она не интересовала. Дрожащей от волнения рукой он схватил красную коробочку – точно такую же, как в чужих воспоминаниях. Сжав ее, Вэй Усянь попытался подняться – и тут же вновь осел на пол, тяжело хватая ртом горячий душный воздух. От нехватки дыхания в глазах потемнело, и ноги отказывались его держать. Совершенно обессиленное тело обливалось ледяным потом. Дрожащими пальцами Вэй Усянь снова нащупал мешочек цянькунь. Он старался не задумываться, что именно сейчас сделает. Отыскав белую коробочку, он проглотил еще одну белую пилюлю и, отложив цянькунь, пополз к Лань Ванцзи, то и дело откашливая кровь. Сейчас он был рад, что камера была такой маленькой. Лань Ванцзи тоже дышал часто и тяжело, прекрасное бледное лицо усеяли капельки пота. Вэй Усянь схватился за его запястье. Пульс едва прощупывался. Вытащив из коробочки красную пилюлю, Вэй Усянь надавил основанием кисти на подбородок Лань Ванцзи и просунул пилюлю ему в рот. И лег рядом, вглядываясь в дрожащую жилку на шее Лань Ванцзи, пересеченную дорожкой крови. Рука вновь сползла на его запястье. И судорожно сжала. Он успел. Он успел. Пульс забился ровнее и чуть сильнее, чем прежде. – Лань Чжань, – выдохнул Вэй Усянь, жмурясь от выступивших слез. – Лань Чжань… Лань Ванцзи не ответил, но пульс под пальцами Вэй Усяня забился еще сильнее. Вэй Усянь всхлипнул от облегчения и, не сдержавшись, прижался лбом к плечу Лань Ванцзи. Живой. Живой. И будет жить… Его вдруг затопило чувство безмерной пустоты внутри. Стук сердца отдавался внутри гулким эхом, мысли словно растворились. Он не чувствовал ни холода темной энергии, ни жара обожженных каналов, ни пульсации взбудораженной ци. Лишь пальцы по-прежнему воспринимали биение пульса Лань Ванцзи. А потом от кончиков пальцев на ногах вверх поднялся теплый поток и заполнил опустевшее тело. По рукам побежало покалывающее тепло. Вэй Усянь глубоко вздохнул и словно проснулся. Он снова был готов действовать. Приподнявшись, он как мог рукавом стер пот с лица Лань Ванцзи, вытерся сам, распахнул ворот одежд на Лань Ванцзи, опрокинул на рукав флакон тонизирующего настоя, отер ему лицо и грудь и себе лицо и шею, охлаждая пылающую кожу. Дышать становилось все труднее, ускорившее бег сердце потяжелело. Нужно выбираться отсюда как можно быстрее. Ему удалось подняться на ноги. Покачиваясь, Вэй Усянь вернулся к трупам заклинателей и принялся обыскивать их в надежде найти талисман-ключ от темницы. Талисман-ключ он не нашел. Но завладел двумя мешочками с деньгами, двумя мешочками-ловушками, двумя мешочками-цянькунь… и одним Талисманом Перемещения. Нахмурившись, Вэй Усянь еще раз быстро обыскал тело заклинателя постарше. Ничего не найдя, он сел и оперся здоровой рукой о пол. Дышать вдруг стало еще тяжелее, сердце билось внутри гигантским молотом. Талисман Перемещения тоже был выходом. Для его активации не хватало лишь капли духовной энергии. Активировать его Вэй Усянь, в принципе, мог. Вот только этот Талисман Перемещения мог перенести лишь одного живого человека. Вэй Усянь спрятал Талисман, быстро сгреб обратно рассыпанные на полу снадобья юноши, убрал все к себе, поднялся и, пошатываясь, обошел темницу по кругу, касаясь стен остатками энергии Чэньцин. И не сдержал ругани: вязь заклятий в кладке надежно блокировала любые перемещения как в камеру, так и из камеры. Переместиться можно было лишь с помощи печати на полу, но только в камеру, и без талисмана-ключа она не имела силы. Вэй Усянь оперся рукой о стену и несколько мгновений пытался отдышаться. Пот заливал глаза, и бешеный ритм сердца эхом отдавался в ушах. Усилием воли он пресек панику и решительно засвистел Призыв. И тут же осекся, со стоном прижав раненую руку к виску. Сознание разорвал пронзительный женский крик, и в ушах тонко завизжали перепуганные духи. Он совершенно об этом забыл. Черт! Он выхватил из-за пояса флейту и всмотрелся в нее. Посередине корпуса зияла широкая трещина. Из разруба каплями сочилась багровая тьма. Вэй Усянь тронул ее большим пальцем. Крик стих, сменившись тихим болезненным плачем. Тяжело вздохнув, Вэй Усянь погладил раненое оружие. «Потерпи еще пару минут», – мысленно обратился он к Чэньцин. Женский голос в ответ заплакал еще горше. Вэй Усянь убрал флейту и схватился за собственный мешочек-цянькунь. В несколько глотков он прикончил снадобья для крови и укрепляющий отвар и достал толстый моток перевязочной ткани. Не глядя он быстро обвязал прожженную ладонь и туго перетянул левое плечо. Слегка ослабив наруч, он проверил пульс на левом запястье. Убедившись, что он не прощупывается, он затянул наруч еще туже. И приложил флейту к предплечью. – Передай, – мягко приказал он. Женский голос в голове облегченно выдохнул, и трещина на корпусе Чэньцин тут же затянулась. Боли он не почувствовал. Гулко треснула кость, половина руки ниже перелома мгновенно отнялась, и кисть резко потеряла силу. Теперь он едва мог шевелить тремя пальцами. Теперь он мог поднять трупы. Уронив искалеченную руку, он снова засвистел Призыв и слегка повел флейтой. На сей раз Чэньцин откликнулась. Двое темных духов послушно скользнули в мертвые тела, и с пола поднялись два лютых мертвеца. Вэй Усянь отошел к Лань Ванцзи и взмахнул флейтой. Один из мертвецов подошел к нему и, неловко присев, поднял Лань Ванцзи на руки. Повинуясь жесту Вэй Усяня, он отнес его к стене без колец, противоположной той, через которую вошли похитители, и уложил неподалеку от нее. Вэй Усянь указал мертвецам на стену, скрывающую вход. – Ломайте. Мертвецы принялись за дело. Пол задрожал, и все вокруг заволокло серой каменной пылью. Вэй Усянь вновь взмахнул флейтой, и темные духи выстроились перед ним и Лань Ванцзи, укрывая их от пыли. Вэй Усянь присел и посмотрел в лицо Лань Ванцзи. Ему показалось, он дышит немногим реже и легче него. Красиво очерченные губы иссушились, глаза начали западать. Вэй Усянь снова проверил его пульс. Он был частым, немного неровным, но сильным. Казалось, пока его жизни ничего не угрожало. Кровотечение из цицяо, к счастью, полностью прекратилось. Поднявшись, Вэй Усянь ослабил жгут на левом плече, слегка распустил левый наруч и растер плечо. Когда по кисти потекла кровь, Вэй Усянь принялся быстро рисовать вокруг Лань Ванцзи печать. Не дорисовав пару линий, он свистнул, и один из витавших вокруг духов немедленно припал к его руке, жадно слизывая кровь. Вэй Усянь выждал немного и отстранил его флейтой. Обмакнув пальцы в кровь, он нарисовал на ближайшей стене позади себя символ и сложил над прикормленным духом ручную печать. В глубине призрака выплелся такой же символ, а рисунок на стене поблек и сделался невидимым. Дух замерцал и, повинуясь приказу, скрылся в яшмовой подвеске на поясе Лань Ванцзи. Вэй Усянь завершил печать, отошел и снова свистнул. Защитная печать налилась алым светом, и окружившая ее тьма со стоном просветлела. Вэй Усянь затянул жгут и наруч и позволил ослабевшим духам слизать кровь с его руки. Он обернулся к мертвецам, сосредоточенно выламывавшим стену. Сердце у него упало. Мертвецы ломали стену уже довольно долго, но та выглядела едва осыпавшейся. Вязь заклятий мешает им пробиться? В несколько шагов он оказался рядом с трупами. Не думая, он приложил раненую руку к стене рядом с проломом, поддерживая слабое предплечье флейтой, и, сконцентрировавшись, пустил в стену смесь энергий. Мертвецы отпрыгнули в сторону и тревожно заворчали. Каменная кладка полыхнула алым, и в глубине стены раздался треск. Бинты упали с кисти, прогорев насквозь, из-под ладони потянулся серый дым, царапнул горло наждачной пылью, и Вэй Усянь закашлялся. Отдышавшись, он сосредоточился на видении энергий и принялся исследовать плетение в стене. Оно определенно было древним и было необыкновенно мощным и сложным. Плетение состояло из секций, соединенных цепями. Разрушение одной секции или цепи позволило бы создать прореху, но сам барьер бы не пал и не ослабел. Более того, прорехи в барьере со временем могли затягиваться. Барьер делал темницу непроницаемой и для энергий, и для духов, и для тел. И потому мертвецы никак не могли пробить стену насквозь. Вэй Усянь вновь сконцентрировался и ударил по соединению цепи и секции смесью энергий. Барьер низко загудел, и дым из-под ладони повалил гуще. Но Вэй Усянь не чувствовал боли. – Ломайте! – рявкнул он мертвецам. Мертвецы, помедлив, продолжили атаковать стену, отшатываясь после каждого удара и потряхивая дымящимися кулаками. Запахло жареным мясом и каленым камнем. Вэй Усянь бил в стену смесью энергий и вытягивал ее обратно, резкими перепадами надрывая плетение. Вязь заклятий гудела, отзываясь в груди вибрацией. Каналы бешено пульсировали, втягивая разлитую по телу темную энергию. Очередной энергетический удар вызвал где-то в глубине стены протяжный треск. Вэй Усянь вытер выжженную руку о стену и привалился к ней, тяжело дыша и кашляя от каменной пыли. От нехватки воздуха в глазах все плыло. Муть прорезал яркий желтый луч. Вэй Усянь издал яростный клич, и трупы, утробно урча, обрушились на окровавленную кладку с удвоенной силой. Луч разошелся, просвет стал шире. И из сквозной дыры повеяло влажным каменным холодом. Вэй Усянь припал к пролому и судорожно втянул холодный затхлый воздух. Голова закружилась сильнее, и он изо всех сил вжался в стену, силясь не упасть. После удушливой жары в темнице тяга из подземелья казалась ему лесной свежестью. Рядом по камню заскрежетали ногти, и Вэй Усянь, опомнившись, рывком отодвинулся, чтобы не мешать мертвецам расширять пролом. И, взяв себя в руки, свистнул, подзывая к себе еще одного духа. Дух скользнул в пролом между ударами, и Вэй Усянь закрыл глаза. Они были в самом конце какого-то коридора. Под низким потолком ярко горел огненный талисман. Впереди по обе стороны тянулись ряды зарешеченных камер. Дальше коридор тонул в темноте. Вэй Усянь сосредоточился и направил духа к стене. Едва коснувшись ее, призрак отшатнулся. Та же вязь заклятий, что и в темнице: не переместиться. Вэй Усянь зарычал от ярости и впился в стену ногтями, едва не обломав их. Придется идти дальше. Дух, резко посланный вперед, послушно полетел. Темным взором Вэй Усянь глядел на мелькающие внизу провалы камер. Коридор был пуст. Кажется, можно было… Под ним засиял оранжевый свет. Группа заклинателей в черных одеждах, с повязками на лицах и с обнаженными мечами в руках быстро двигалась к камере, освещая себе путь талисманами. Их было девять. Позади них стояли двое с гуцинями наизготовку. С беззвучным стоном Вэй Усянь сполз по стене и сгорбился, прижав руку к груди. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется. Хотелось одновременно плакать и смеяться. Но ни на истерику, ни на слабость времени не было. Сжав ладонью пылающий лоб, Вэй Усянь зажмурился и заставил себя сосредоточиться на новом плане. Он распахнул глаза, когда пролом был готов. Вэй Усянь шагнул в него и, остановившись, обернулся. Несколько мгновений он смотрел на Лань Ванцзи, закусив губы, а затем тихо свистнул. Яшмовая подвеска на поясе Лань Ванцзи засветилась алым. Вэй Усянь улыбнулся и отвернулся. И двинулся навстречу заклинателям. За ним тихо скользили мертвецы и духи. Едва впереди блеснул оранжевый свет, Вэй Усянь развернул обожженную руку ладонью вперед, сложил здоровой рукой ручную печать и ударил тяжелым потоком духовной и темной энергии, целясь прямо по заклинателям с гуцинями. На сей раз у него не было никаких причин сдерживать сжигающую мощь духовной энергии. Коридор озарился багровой вспышкой. Раздались перепуганные крики, и заклинатели метнулись в стороны. Вэй Усянь закусил губу, шевельнул пальцами, и смертоносная черно-алая волна, вздыбившись и заполнив весь коридор, смела гуцинистов с ног. Заклинатели истошно взвыли, затрещало горящее дерево, и стены кругом задрожали. Едко запахло горелой плотью и жженым камнем. Вэй Усянь свистнул, и трупы с воем бросились в атаку. – Здесь мертвецы! – выкрикнул кто-то в панике. – Уходим! Вэй Усянь тяжело выдохнул, и едкая энергия вновь хлынула из прожженной ладони ослепительным потоком. Он не мог позволить им уйти. Жуткое багровое свечение заполнило коридор, подпитывая пылающий барьер позади заклинателей. По коридору густо растекся едкий черный дым. В красно-дымном мареве Вэй Усянь увидел заклинателя, несущегося прямо на него с мечом наголо. Перед ним тут же вырос мертвец и одним ударом пробил ему грудь насквозь. Раздался судорожный хлюпающий вздох, и убитый мешком свалился на пол. Темные духи довольно заурчали и ринулись в умирающее тело. Вновь послышались крики паники, но Вэй Усянь в них больше не вслушивался. Взгляд заволокло алой пеленой, давление горячей крови распирало череп изнутри. Он уже не видел, что творится вокруг него, лишь слышал вопли заклинателей, гулкие шлепки от падения тел и гудение энергий. И чувствовал, как полыхает в духовных каналах пожар. «Скорее», – мысленно взмолился он, обращаясь к духам и мертвецам, ощущая, как закипает в жилах кровь. И спустя несколько томительных мгновений шум боя стих. Дрожа, Вэй Усянь уронил руку, державшую печать. Полыхающая алая тьма впереди рассеялась, слабо мерцая. За ней на оплавленном полу показались два дымящихся тела. Мертвецы разом остановились, а затем медленно обернулись к Вэй Усяню. Их было пять. Ещё шесть измолоченных в фарш тел осталось лежать на полу. Кругом мерцали частички темной энергии развеянных в битве духов и покачивались огоньки душ убитых. Вэй Усянь слабо повел флейтой, собрал сонм уцелевших в битве духов и, не в силах больше стоять, опустился на пол. – Защищать, – приказал он мертвецам. – Никого… Он больше ничего не смог сказать. Из цицяо неудержимо хлынула горячая кровь. Задыхаясь, он согнулся пополам и бессильно повалился набок. Остатки темной энергии дрожали в каналах, не в силах погасить бушующее в них пламя. И опустошенная флейта ничем не могла ему помочь. Спустя бесконечно долгое время, откашлявшись и продышавшись, Вэй Усянь сделал усилие, отодвинулся и двигался, пока спина не уперлась в стену. Закусив губы, он сел и оперся о стену, подтянув к себе колени. Дышать стало полегче, но в груди клокотало, и духовные каналы горели в яростном пламени, и пронзительно и сильно болела разрубленная и прожженная насквозь рука. Загнанное сердце колотилось, будто желая выбраться наружу. Из глаз безудержно текли слезы. Трясущейся рукой Вэй Усянь развязал мешочек цянькунь, нашел обезболивающее и в безумной надежде проглотил одну пилюлю. Спустя какое-то время сознание слегка помутилось, но тут же снова прояснилось. Боль не ослабла ни на цянь. Нужно выбираться отсюда, пока он еще может двигаться. Собрав всю силу воли, Вэй Усянь поднялся на ноги. От боли потемнело в глазах, и он привалился к стене, не сдержав мучительного стона. Отдышавшись, он слабо повел флейтой и медленно двинулся обратно в темницу, то и дело опираясь о стену. За ним тихо двигались мертвецы. К его облегчению, барьер темницы ещё не восстановился. Добравшись до Лань Ванцзи, Вэй Усянь опустился на колени, стер с лица кровь и одним мазком разрушил защитную печать. – Несите, – приказал он трупам. Спустя мгновение труп одного из похитителей поднял на руки Лань Ванцзи. Второй похититель поднял Вэй Усяня на спину. Кусая губы, он устроил раненую руку на груди, как мог крепко обхватил труп здоровой рукой. И криво улыбнулся. Вряд ли эта парочка рассчитывала стать носильщиками Старейшины Илина. Он закрыл глаза и вновь увидел коридор темным взором. Он покрылся жирной гарью до самого потолка. Растерзанные тела, лужи крови, расплавленные камни, потухшие духовные мечи... Вэй Усянь настроился и тихо свистнул. Дух-следопыт полетел дальше, и они с Лань Ванцзи, окруженные мертвецами, двинулись вперед. Они прошли коридор и оказались в небольшом круглом зале. Прямо впереди и по сторонам чернели арки еще трех коридоров. Вэй Усянь свистом направил к стене духа. Тот, едва коснувшись камня, заскулил, натолкнувшись на сеть заклинаний. Вэй Усянь тяжело вздохнул и вызвал в помощь еще двух духов. Спустя несколько мгновений он увидел, что коридор перед ним упирается в лестницу, ведущую наверх, в то время как два других ведут к новым рядам камер. Они поднялись по лестнице и оказались в тупике. Вэй Усянь снова свистнул. Мертвецы двинулись к стенам и по очереди принялись простукивать их. Грохот отдался в груди Вэй Усяня дрожью, и каналы запульсировали ей в такт. Не выдержав, Вэй Усянь застонал и вжался лбом в холодную спину мертвеца. Уши заныли, и шею захолодило от струек остывающей крови. – Здесь, – услышал он голос духа. Усилием воли он заставил темный взор проясниться и увидел, что трупы столпились у одной стены. Он повел флейтой, и мертвецы обрушились на каменную кладку. Вэй Усянь снова зажмурился. Голова гудела, и кровь теперь текла не только из ушей, но и из глаз и носа. В груди заныло, и дышать стало еще тяжелее. Стук вдруг замедлился, и Вэй Усянь заставил себя разомкнуть веки. Мертвецы пошатывались, потряхивая головами словно в недоумении. Вэй Усянь стиснул зубы и сконцентрировался. Виски заломило болью, и он закусил губы, сдерживая стон. Остатки темной энергии низко завибрировали в глотке вместе с кровью. – Ломайте, – приказал он голосом тьмы еле слышно. Мертвецы зашевелились и вновь ринулись на стену. Отчаянно моргая, Вэй Усянь заставил себя держать голову прямо. Он не может потерять контроль. Только не сейчас. Спустя какое-то время в стене наконец показалась дыра. Вэй Усянь шевельнул Чэньцин, и дух-следопыт метнулся в пролом. Они оказались в маленькой комнате с окном-амбразурой. Из мебели здесь был лишь стол и невысокий деревянный стеллаж. На столе был расстелен отрез ткани, на нем лежало несколько свежих маньтоу. Больше в комнате не было ничего. Вэй Усянь дал мертвецу команду приблизиться к стене и ткнул в нее Чэньцин, посылая духа. И со стоном выдохнул: дух прошел стену насквозь. Вязи заклятий в кладке не оказалось. Мертвецы опустили его возле стола, уложили Лань Ванцзи на пол и безвольно осели на пол. Выползшие из них темные духи вяло потянулись к Чэньцин. Вэй Усянь не обратил на них внимания. Трясущейся рукой он вынул из своего мешочка-цянькунь белую коробочку и проглотил третью белую пилюлю. Жгучая боль, разодравшая его через несколько ударов сердца, была такой сильной, что он почти перестал дышать. Через какое-то время он смутно ощутил, как закололо теплом меридианы. Измученные судорогами мышцы заполыхали, и Вэй Усяня затрясло. Еще через несколько минут огонь в мышцах выровнялся, и дрожь немного ослабла. Переведя дух, Вэй Усянь убрал препарат, спустил бинты с груди, вытащил из нагрудных карманов талисманы и отложил их в сторону. Затем достал бумагу для талисманов, вновь ослабил жгут на левом плече и написал кровью два талисмана. Одним талисманом он закрыл рубец от Печати на груди, второй, наоборот, приложил к груди подальше от рубца. В один из мешочков-ловушек похитителей он переложил одежды Лань Ванцзи и его лобную ленту, в другой поместил души, целую и разорванную. Рядом он положил мешочек со снадобьями юноши. Затем он достал из своего мешочка-цянькунь походный набор для письма и написал короткое письмо. Связав все мешочки вместе и прикрепив к ним письмо так, чтобы его сразу заметили, он поднялся и, шатаясь, двинулся к Лань Ванцзи. В глазах у него плясали алые пятна, взор плыл, в ушах гулко стучало, и все внутри словно обратилось палящим огнем. Но Вэй Усянь упрямо все это игнорировал. Сознание его оставалось ясным, словно рядом звенел Колокольчик Спокойствия. Он привязал к поясу Лань Ванцзи мешочки с запиской и забрал у него мешочек с лекарствами Вэнь Цин. Все равно для любого, кроме него, эти лекарства были смертельным ядом. Напоследок он вынул Талисман Перемещения и вложил его в руку Лань Ванцзи. А затем отошел на шаг и сел на колени, не отрывая взгляда от Талисмана. Огонь в духовных каналах разгорался все жарче, лился сквозь разрывы расплавленным металлом, обжигал цицяо, изломанную грудь и измотанное сердце. Вэй Усянь упрямо всматривался в Талисман, время от времени смаргивая красную пелену. Когда тьма внутри перестала ощущаться, Вэй Усянь поднес трясущуюся руку к груди и сорвал с себя очищающие письмена. И тут же уронил руку с окровавленным талисманом на Чэньцин. Алые символы на бумаге погасли. Вэй Усянь развернул изувеченную левую ладонь к Лань Ванцзи и представил ворота Облачных Глубин. Он видел их так же четко, как если бы они находились прямо перед ним. Он не сомневался, что у него все получится. Он сложил ручную печать и коснулся ею Чэньцин. Холод ворвался в духовные каналы, и духовная энергия в теле двинулась. И спустя несколько ударов сердца под беззвучный мучительный крик из выжженной до костей ладони вырвалось ослепительно-чистое пламя цвета красного золота.