Вэй Усянь выходит на тропу Цюнци

Вэй Усянь окропил металл водами Кровавого пруда, капнул на него собственной крови и коснулся оберега обеими руками. В ушах пронзительно взвыл хор потерянных душ, и взгляд заволокло алой дымкой. Вэй Усянь направил тьму в выгравированные заклинания. Оберег сверкнул, и темная энергия рассеялась. Вэй Усянь улыбнулся и открыл глаза. Талисман на каменной плите полыхал голубым светом. Вэй Усянь уставился на него и с тяжелым вздохом выпрямил спину. Всё-таки ему не хватило времени. Он успел сделать обереги для А-Юаня и Вэнь Нина, но не успел подготовиться к путешествию. Он поднялся на ноги и нетвердым шагом отправился к выходу из пещеры. Голова кружилась, в ногах ощущалась неприятная слабость. У выхода Вэй Усянь, как всегда, обнаружил корзинку, накрытую полотенцем. Умывшись в ручье, он вернулся к пещере и открыл корзинку. Рис с овощами, фрикадельки из баранины, двойная порция печени, все ярко-красное от перца, мясные баоцзы и басы пинго. Вэнь Нин его баловал. Вэй Усянь поглядел на заботливо приготовленные блюда и тяжело вздохнул. Есть совершенно не хотелось, но что-то съесть было необходимо, чтобы не свалиться по дороге. Он отыскал в корзинке сосуд с питательным отваром и, морщась, сделал несколько глотков. Вкус напомнил гнилую кровь. Оставив корзинку на месте, Вэй Усянь поплелся к подножию горы. Ему даже не пришлось свистеть, чтобы отозвать мертвецов: они шарахнулись в стороны, едва он переступил через цепь. – Мои извинения, Лань Чжань, – проговорил он, поприветствовав Лань Ванцзи. – Я не могу пойти с тобой в Гусу прямо сейчас. Взгляд Лань Ванцзи сделался настороженным. – Я не успел собраться, – пояснил Вэй Усянь. – Поднимешься на гору? А-Юань будет тебе рад. Да и остальные тоже. Лань Ванцзи кивнул, и Вэй Усянь пропустил его за цепь. Оказавшись на территории горы, Лань Ванцзи и бровью не повел. – Я тобой восхищаюсь, Лань Чжань, – вздохнул Вэй Усянь. – Ты едва ли не единственный заклинатель, которому энергия Луаньцзан нипочем. Ты точно в порядке или таишься? – Я в порядке, – сказал Лань Ванцзи. – Как ты себя чувствуешь? – Я? О, все хорошо. Постой-ка… Он заступил Лань Ванцзи дорогу и поклонился ему: – Позволь поблагодарить… – Не надо, – оборвал его Лань Ванцзи. Вэй Усянь выпрямился и заморгал. – Что «не надо»? – Не благодари. – Почему? – Нет нужды. – Ты даже не дослушал, за что я хочу тебя поблагодарить, – надулся Вэй Усянь. – Не нужно меня благодарить. – О, – изумлённо выдохнул Вэй Усянь. – Что ж, ладно… Странный ты, Лань Чжань. Все кругом пеняют на мое дурное воспитание, а ты не позволяешь мне принести тебе благодарность по всем правилам. Мне никого нельзя благодарить? Или только тебя? Лань Ванцзи не ответил. Вэй Усянь посмотрел на него и округлил глаза, увидев алеющие мочки ушей. – Лань Чжань! – воскликнул он, ощущая переполняющий душу детский восторг, и прижал руку к груди. – Небеса, мое бедное сердце сейчас разорвется от умиления! – Не стоит, – пробурчал Лань Ванцзи и, обойдя его, пошел вперёд. Вэй Усянь захохотал и поспешил за ним. – Лань Чжань, а ты очень хорошенький, когда смущаешься! Что тебя так смутило? Эй! Лань Чжань! Посмотри на меня! Лань Ванцзи с пламенеющими ушами стремительно шел вперед, делая вид, что не слышит. Вэй Усянь заливался смехом и пытался не отставать. Отсмеявшись, он поравнялся с Лань Ванцзи и примиряюще сказал: – Ладно, Лань Чжань. Не хочешь, не говори. Ты все-таки мой гость, так что я не стану больше тебя донимать. Лань Ванцзи бросил на него быстрый взгляд и отвернулся. Какое-то время они шли в молчании. – Лань Чжань, – наконец заговорил Вэй Усянь, глядя под ноги. – Ты же никому ничего не рассказал? Он не сомневался, что Лань Ванцзи понял, о чем он. Но несколько мгновений он слышал лишь шелест травы и завывание ветра. – Никому, – наконец услышал он тихий ответ. – Хорошо, – выдохнул Вэй Усянь. Он ни на секунду не сомневался в благородном Втором Нефрите ордена Гусу Лань, но услышав подтверждение, испытал облегчение. – Тогда… Раз уж ты не желаешь благодарности… Давай забудем все, что произошло у Ланьлина? И не будем об этом вспоминать. Хорошо? Он искоса посмотрел на Лань Ванцзи. Тот глядел прямо перед собой. – Если ты так хочешь, – наконец ровно ответил он. – Хорошо! – заулыбался Вэй Усянь и вдруг встрепенулся: – Лань Чжань, Лань Чжань! Ты же был на празднике в честь полной луны А-Лина? – Мгм. Вэй Усянь чуть не подпрыгнул от восторга. – Ты видел моего племянника? – Мгм. – И как он тебе? Лань Ванцзи, казалось, опешил. Вэй Усянь рассмеялся. – Ну же, Лань Чжань, расскажи мне. Меня же там не было, и мне ужасно любопытно. Тебе понравился мой племянник? – Мгм. – О. Благороднейшему из людей понравился благороднейший из цветов. Он похож на мою шицзе? Лань Ванцзи не ответил. Вэй Усянь глянул на него и возликовал, увидев его красные уши. – Лань Чжань? – промурлыкал он. – У него ее глаза, – ровным тоном сказал Лань Ванцзи. – Как чудесно! У шизце прекрасные глаза. Расскажи еще? А-Лину понравился колокольчик? – Мгм. – Он так и сказал? Лань Ванцзи вздохнул. – Он сжал колокольчик так крепко, что никто не смог забрать его у него. – О… – выдохнул Вэй Усянь и счастливо заулыбался. – Здорово. Знаешь, я очень рад, что появился Цзинь Цзысюань, и я смог передать ему колокольчик. Было бы обидно проделать такой путь и даже не вручить подарок. Лань Ванцзи в ответ лишь покачал головой. – Я привел твоего коня в Илин, – вдруг сказал он. – Что? Ты нашел Морковку? – Мгм. Вэй Усянь обессиленно засмеялся. – Лань Чжань, ты… – он покачал головой. – Ты слишком хорош, Ханьгуан-цзюнь. Вот за это я точно скажу тебе спасибо. Я думал, он потерян навсегда! Вэй Усянь не был так уж сильно привязан к Морковке, но ему было жаль потраченных денег. Да и конь был хорош: молодой, смирный, быстрый и выносливый. Найти второго такого было непросто. Они с Вэнь Нином приглядели одного в Илине, но денег было маловато, и Вэй Усянь решил одолжить коня у Гусу Лань, раз уж глава Лань пожелал отправить за ним Лань Ванцзи. В итоге все сложилось еще удачнее, чем он рассчитывал. Они не сразу пошли в поселение: Вэй Усянь зашел в пещеру Фумо. Лань Ванцзи остался снаружи – защитные талисманы Вэй Усянь так и не снял. Когда он вышел из пещеры, Лань Ванцзи спросил: – Что ты там такое делал? – Замысел Небес никому знать не позволительно, – серьезно ответил Вэй Усянь. Лань Ванцзи моргнул и промолчал. Вэй Усянь закатил глаза: – Лань Чжань! Ну как можно удовлетвориться таким ответом? Тебе что, совсем не интересно, что я делал в этой пещере за этой кучей талисманов? Лань Ванцзи посмотрел на него нечитаемым взглядом. – Что ты делал? – Да в общем, почти ничего нового, – внезапно смутился Вэй Усянь и показал ему две серебряные подвески в форме цветочных бутонов, одна побольше, другая поменьше. Оба бутона состояли из множества лепестков, тонкостью и изяществом не уступающих настоящим. Выгравированные в серебре линии символов на лепестках отливали алым. От цветов не исходила темная энергия, но воздух рядом с ними слегка подрагивал. – Это для А-Юаня, – Вэй Усянь указал на подвеску побольше, – а это для Вэнь Нина. Так А-Юань будет под защитой, а защита не навредит Вэнь Нину. Лань Ванцзи разглядывал подвески. Вэй Усянь, затаив дыхание, ждал его вердикта. – Тонкая работа, – наконец сказал Лань Ванцзи, и Вэй Усянь просиял. – Они сильнее, чем колокольчик А-Лина. – Здесь больше заклинаний. Колокольчик для А-Лина выдержит нападение яо Луаньцзан, но защитит только его, а цветок для А-Юаня сможет закрыть еще одного человека. Лань Ванцзи кивнул. – Как ты их сделал? – О, – Вэй Усянь не ожидал этого вопроса и смешался. – Мастеру не следует раскрывать таинства ремесла. Лань Ванцзи посмотрел на него. – Мне интересно. Вэй Усянь нервно рассмеялся, поняв, что стал жертвой собственного поддразнивания. Как так получилось, что его шутка вышла ему боком? – Да ничего особенного, Лань Чжань. Это просто заклинания. Они дошли до поселения, и Вэй Усянь, оставив Лань Ванцзи у дома Вэнь Цин, помчался за А-Юанем. Когда он вернулся с ребенком на руках, Лань Ванцзи чинно сидел за столом в кухоньке Вэнь Цин и пил чай. Напротив него Вэнь Нин разбирал травы, а Вэнь Цин суетилась, раскладывая по двум мешочкам цянькунь флаконы с отварами и коробочки с пилюлями. – Чжань-гэгэ! – завопил А-Юань и изогнулся в попытке спрыгнуть с рук Вэй Усяня. Тот поспешно присел и отпустил ребенка. – Вот она, сыновняя почтительность, – проворчал он. – Сянь-гэгэ тебе уже не нужен, да? А-Юань, уже привыкший к подобным высказываниям, не обратил на него внимания и уткнулся лбом в колени Лань Ванцзи. Тот осторожно положил ладонь ему на затылок, и губы его тронула нежная, как зимнее солнце, улыбка. Недовольство Вэй Усяня мигом развеялось, и он замер, любуясь столь редким явлением. – Я так скучал по Чжань-гэгэ! – сообщил А-Юань. – Я тоже скучал, – сказал Лань Ванцзи. Он отнял руку от головы А-Юаня и вынул что-то из рукава. – Это тебе. Вэй Усянь подошел ближе и увидел погремушку-барабанчик с простой росписью в форме цветка с пятью лепестками. А-Юань взял игрушку и покрутил ее. Раздался негромкий мелодичный стук. Вэй Усянь сглотнул, не отрывая взгляда от барабанчика. Он казался ему очень знакомым. Но Вэй Усянь не помнил, чтобы у него когда-то была такая игрушка. И все же мерный стук барабанчика вызвал у него улыбку, а внутри зажглось тепло. И он тут же расплатился за это: глаза защипало, и он поспешно отвернулся, пряча лицо за рукавом. – Я сейчас, – пробормотал он и выскочил из дома. Спрятавшись на заднем дворе, он вынул из мешочка цянькунь тонизирующий настой и сделал несколько глотков, а затем вытер глаза рукавом. На черной ткани следов крови не было видно. Вэй Усянь прислонился к стене и закрыл глаза, восстанавливая внутренний баланс. Времени у него оставалось мало. Он поспешно вернулся в дом и столкнулся в дверях с обеспокоенной Вэнь Цин. – Все в порядке, но я сейчас уйду, – тут же объявил Вэй Усянь, не дав ей заговорить, и сунул ей обереги. – Тот, что побольше, для А-Юаня, второй для Вэнь Нина. Найди к ним какие-нибудь шнурки. Я вернусь через пару часов. Вэнь Цин молча кивнула, и Вэй Усянь бросился в пещеру Фумо. Примчавшись в пещеру, он прыгнул в круг, начерченный на полу у Кровавого пруда, и поднес к губам Чэньцин. Темная энергия Кровавого пруда клокотала внутри ледяным крошевом и холодной водой. Вэй Усянь сконцентрировался, установил ритм дыхания и заиграл, выдыхая темную энергию в духовное оружие. Тьма пыталась сгуститься в животе, стиснуть грудь, застрять в горле, но Вэй Усянь дышал медленно и спокойно, следя за циркуляцией крови, извлекая тьму из тела с каждым биением сердца и вытесняя ее на выдохе. Последними тактами он вывел остатки энергий из духовных каналов и, устало вздохнув, опустил флейту. Голова слегка кружилась, в глазах плясали красные пятна. Едва он вышел из медитации, как тут же ощутил зверский голод. Кажется, у пещеры оставалась корзинка с едой. Вэй Усянь поспешно поднялся и, покачиваясь, поспешил к выходу. И там он столкнулся с Лань Ванцзи. Золотистые глаза Лань Ванцзи широко распахнулись, когда он увидел Вэй Усяня. – Все хорошо, – опередил его Вэй Усянь, досадуя, что не привел себя в порядок, прежде чем выбрался из пещеры. – Честное слово, Лань Чжань. Мне только нужно поесть и умыться. Ладно, сначала умоюсь, а потом поем, – с сожалением исправился он и поспешил к ручью, не глядя на Лань Ванцзи. Убрав волосы, он тщательно умылся, промыл глаза, уши и нос, прополоскал рот. В голове гудело, но Вэй Усяня это радовало. Он снова чувствовал себя живым. Умывшись, он выпил тонизирующий настой и уже собрался возвращаться, когда увидел Лань Ванцзи, тактично сидящего в стороне. У его ног стояла корзинка с едой. Заметив взгляд Вэй Усяня, он поднялся, подошел и протянул ему корзинку. – Спасибо, Лань Чжань, – выдохнул Вэй Усянь и набросился на еду. Лань Ванцзи снова тактично отвернулся. Вэй Усянь ел быстрее, чем это допускали приличия, но не настолько быстро, чтобы это можно было назвать нездоровым. Утолив голод, он сделал еще несколько глотков тонизирующего настоя. Работа с Кровавым прудом отнимала очень много сил, и ему очень хотелось лечь и проспать без просыпу целые сутки. Но впереди было еще много дел. – Вэй Ин, – позвал его Лань Ванцзи. Вэй Усянь тяжело вздохнул. – Что, Лань Чжань? – Ты не выздоровел после Ланьлина? Вэй Усянь нахмурился и вдруг вспомнил. – Ох… Лань Чжань, это никак не связано… Я совсем забыл. Ты все еще переживаешь? Забудь, не стоит. Ты же не знал. Любой бы так поступил на твоем месте. И вообще… Он потер лоб. – Чэньцин ведь должна была тебя отбросить. Она тебе не навредила? – забеспокоился он. Лань Ванцзи покачал головой. – Нет. Вэй Ин… – Ну вот и отлично, – поспешно закончил Вэй Усянь, мысленно сделав пометку выяснить, почему Чэньцин не среагировала на попытку передать ему духовные силы, хотя когда-то в похожей ситуации сильно напугала Вэнь Цин. – Лань Чжань, мы же договорились, что все забудем. Просто больше так не делай никогда, и все будет хорошо. А это, – он провел ладонью по лицу, – это последствия очищения от темной энергии. Выход дурной крови, вот и все. Выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле. Ирония ситуации заключалась в том, что Вэй Усянь отложил очищение, требовавшее много времени, из-за прихода Лань Ванцзи и в итоге дотянул до момента, когда любые душевные волнения сбивали внутреннее равновесие и могли привести к искажению ци. Он достаточно хорошо владел собой, чтобы вовремя поймать такое состояние и устранить его. Но в результате Лань Ванцзи пришлось не только лицезреть довольно неприятное зрелище черного кровотечения из цицяо, но и вспомнить свою оплошность. Вэй Усянь отлично представлял, что с ним было после вливания духовных сил, и он от всей души сочувствовал безупречному Лань Ванцзи, что тот стал не только свидетелем, но и причиной его агонии. Вэй Усянь тронул Чэньцин и поджал губы, ощутив смятение духовного оружия. До сих пор он не задумывался о произошедшем у Ланьлина, сконцентрировавшись на множестве дел. Определенно, стоило призвать флейту к ответу. – Ты делаешь очищение от темной энергии? – спросил Лань Ванцзи, прерывая его мысли. – Угу. – Как часто? – Каждый день. Ну, стараюсь. – Тебе это не вредит? – Говорю же, нет. Но зрелище не из приятных, да. Мне жаль, что ты это увидел. Я не ожидал, что ты будешь здесь. Здесь никто не ходит, кроме Вэнь Нина. – Я беспокоился. – О. Извини. Я не хотел. – Не нужно извиняться. Вэй Усянь не стал спорить. Они вернулись к пещере Фумо. Вэй Усянь переоделся, собрал вещи, и они вернулись в поселение. Все уже собрались, чтобы проводить их. Увидев Вэй Усяня, А-Юань бросился к нему. На шее у него висел серебряный цветок на длинном кожаном шнурке. – Сянь-гэгэ! – Да неужели? – хмыкнул Вэй Усянь и потрепал его по голове. – Ты еще помнишь, что у тебя есть Сянь-гэгэ? – Сянь-гэгэ, спасибо! – выпалил А-Юань. – Такой красивый цветочек! – Да-а, красивый, – согласился довольный Вэй Усянь и присел так, чтобы посмотреть ребенку в глаза. – А-Юань, пообещай мне, что не будешь снимать этот цветочек, хорошо? А-Юань задумался. Он был не по годам вдумчивым ребенком. – А если А-Юань будет купаться? – Тогда можно. Но клади его так, чтобы ты всегда его видел. – Хорошо, Сянь-гэгэ, – серьезно сказал А-Юань. – А-Юань обещает. – Вот и славно. Вэй Усянь уже хотел подняться, но А-Юань вдруг протянул к нему руки. – Сянь-гэгэ, когда ты вернешься? Вэй Усянь постарался не измениться в лице и осторожно взял ладони А-Юаня в свои. – Не знаю, А-Юань, – честно сказал он. – Мне нужно многое сделать в гостях у Чжань-гэгэ. Ты будешь по мне скучать? А-Юань кивнул. Его глаза начали наполняться слезами. – Ну-ну, малыш. С тобой ведь останутся Цин-цзе и Нин-гэгэ, и все твои дядюшки и тетушки, и бабушка. И еще игрушки, которые тебе подарил Чжань-гэгэ. И этот цветочек. Он положил два пальца на оберег и слегка надавил. А-Юань положил ладошку поверх его руки. – Ты ведь вернешься, правда, Сянь-гэгэ? – тихо спросил он. Вэй Усянь застыл, не в силах ответить. А-Юань глядел на него с надеждой и страхом в огромных зеленых глазах. Ладошка его стиснула руку Вэй Усяня. – Отпусти, А-Юань, – еле слышно сказал Вэй Усянь. Он не знал, что А-Юань видел, как Лань Ванцзи принес его в дом Вэнь Цин. А-Юань тогда сразу прибежал, но услышав разъяренный рев Вэнь Нина, испугался и спрятался в саду Вэнь Цин под открытым окном. Он слышал испуганные голоса, быстрые шаги и плеск воды, а потом вдруг раздался треск разрывающейся ткани, и наступила оглушительная тишина, в которой отчётливо слышалось хриплое стонущее дыхание. А потом послышался страшный хлюпающий звук, и А-Юань, не выдержав, убежал, а прибежав домой к бабушке, разревелся. Никто в доме так и не заметил, что он приходил, а бабушка наказала ему больше не ходить к дому Вэнь Цин. А-Юань послушался, но издалека видел Цин-цзе, что сидела на крыльце, опустив голову на колени и обхватив себя руками; и Нин-гэгэ, что колол дрова и рвал травы с такой яростью, что кругом летели щепки и комья земли; а один раз он увидел Чжань-гэгэ, что сидел, закрыв лицо рукой, и плечи его мелко вздрагивали. А-Юань ужасно захотел подбежать к нему, но тут из дома вышла Цин-цзе и положила руку ему на плечо, и А-Юань остался на месте. А потом он увидел, как Нин-гэгэ унес Сянь-гэгэ, и Чжань-гэгэ тоже ушел; и когда наконец Сянь-гэгэ пришел к нему с улыбкой на бледном исхудавшем лице, А-Юань разревелся так, что Сянь-гэгэ испугался и долго сидел с ним, укачивая его на руках; но А-Юань так и не сказал ему, и никто не узнал, что А-Юань видел так много. – Сянь-гэгэ, – пробормотал он и уткнулся лицом в черные одежды. Вэй Усянь молча обнял его и зажмурился. А-Юань все так же крепко держал его за руку и прижимался лицом к его плечу, и Вэй Усянь чувствовал, как намокает рукав от его слез. Плечи А-Юаня затряслись, и он громко зарыдал. Вэй Усянь тут же взял его на руки и, ни на кого не глядя, отошел в сторону. – Прости, А-Юань, – тихо заговорил он. – Конечно, я сделаю все, чтобы вернуться к тебе, моя маленькая редиска. Пожалуйста, не плачь так. – Не хочу! – ревел А-Юань. – Не уходи больше! Я не хочу! – А-Юань, ты не останешься один, – с отчаянием повторил Вэй Усянь. – Помнишь, какая у тебя большая семья? – Не хочу! – повторял А-Юань. – Чего ты не хочешь? – Не хочу, чтобы ты ушел как в прошлый раз! Вэй Усянь вздрогнул и вдруг вспомнил, как плакал А-Юань, когда он наконец спустился в поселение после ранений. Он тогда решил, что А-Юань просто соскучился, и теперь нещадно корил себя, что не разобрался с причиной его слез. – А-Юань, – осторожно заговорил он, – но ведь в прошлый раз ничего страшного не случилось. Отчего ты плачешь? – Тебе было больно, – задушенным голосом проговорил А-Юань, вжимаясь в его плечо. – Всем иногда бывает больно, – сказал Вэй Усянь, стараясь не задумываться, что видел и слышал А-Юань, что решил так. – Тебе тоже было больно, когда ты расцарапал руки, забираясь на дерево, но я ведь не сказал тебе больше не лазить по деревьям? А-Юань слегка притих, видимо, раздумывая. – И Цин-цзе иногда обжигается, и бабушка иногда колет пальцы иголкой, но все продолжают делать дела. Боли не избежать, А-Юань, но она проходит. Не бойся ее так сильно. Когда боишься, боль сильнее. А-Юань потерся о его плечо и поднял опухшее от слез лицо. – Ну вот, А-Юань, тебя не узнать теперь, – весело заговорил Вэй Усянь. – Идем скорее умоем тебя. Он отнес А-Юаня в дом Вэнь Цин, все так же не глядя на толпу людей во дворе, и умыл ребенка. – Сянь-гэгэ, я буду очень ждать тебя, – серьезно сказал А-Юань, наконец успокоившись. – Хорошо, – в тон ему ответил Вэй Усянь. – Мне будет приятно знать, что мой А-Юань ждет меня. Они вышли, и Вэй Усянь вручил А-Юаня бабушке. Ее глаза были красными, и Вэй Усянь почувствовал, что не выдерживает. Он низко поклонился всем и, не произнеся больше ни слова, направился прочь. «Как будто в последний путь провожают!» – мысленно ярился он. – Вэй Ин, – послышался рядом голос Лань Ванцзи. Вэй Усянь мотнул головой. – Не сейчас, Лань Чжань. Оставь меня в покое. – Дева Вэнь передала тебе мешочек, – сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь остановился, выхватил у него мешочек и привязал его к поясу. – Как все глупо получилось, – пробормотал он и вдруг вцепился в волосы: – Черт возьми, ну почему я такой болван? Бестолочь, пустоголовый осел! Без предупреждения он перешел на юньмэнский уличный диалект. Он костерил себя последними словами, уши Лань Ванцзи становились все краснее и краснее, а Вэй Усянь все не умолкал. Наконец он выдохся и немного успокоился. – Ладно, сделанного не воротишь, и не сделанного тоже, – заключил он и наконец увидел Лань Ванцзи. – Ханьгуан-цзюнь, у тебя уши не отвалятся? Не надо, не отвечай. Мои извинения, что оскорбил твой слух. Пойдем скорее отсюда. Он едва ли не бегом бросился прочь, и Лань Ванцзи пришлось последовать за ним.