Несчастные

– Дима, я тут с ума схожу, – блондинка мерила палату шагами, не находив места, – я не могу тут находиться, мне плохо, меня душит! – Эл, то, что на тебя птичка какнула утром, не повод разводить панику, – Ганджа сидел на своей кровати, смотря на подругу.  – Да черт с ней, – Эл остановилась, – стоп, что? Причем тут эта несчастная птичка вообще. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?  – Да, тебя душит, – вздохнул Дима, – это я запомнил. – Ты не чувствуешь? – Алиса посмотрела на дверь, – тут что-то нечисто. Какая-то Полина, про которую не желают рассказывать, ночами туман, мои галлюцинации. – Эл, у тебя паранойя, – сказал Дима и потянулся, – нельзя столько переживать.  – Я просто хочу знать правду, а не слышать глупые отмалчивания, – отчеканила девушка, садясь на свою кровать, вколачивая тяжелый взгляд в пол. – Эл… – друг встал и подошел к блондинке, – все хорошо. – Нет, Дима, ничего не хорошо, я не смогу протянуть тут долго! Дима сел рядом и долго смотрел на противоположную стену, заламывая себе пальцы, доводя их до звонкого хруста. Глаза его бегали то по углам, то по прохладному полу, то задерживались на профиле морально убитой Эл.  – У нас у всех руки по локоть в крови, – на выдохе проскрипел Дима. Голова Алисы в удивлении повернулась на друга, что сидел с опущенными глазами, как нашкодивший щенок.  – В каком смысле? – подруга буравила парня взглядом, отчего начать говорить становилось еще труднее.  – Она была… не знаю… не такая, – Алиса нахмурилась от этих слов. – Не такая? – лицо девушки становилось темнее с каждой секундой. – Она не давала нам жить спокойно, – Дима перебирал пальцами складки на своей футболке, – она все рассказывала санитарам: кто не пьет таблетки, какие есть хитрости в принципе у нас. Она ударила Аню в конце концов! – За что? – почти прошептала зеленоглазая. – Она отказалась показывать птичье гнездо на улице. – Что? Гнездо? – Эл не отрывала взгляд от диминого подбородка, – зачем ей гнездо?   – Да черт ее знает, – парень вздрогнул. – Что было дальше?  – Мы долго готовились, чтобы не сорвалось ничего. Я, Маша и еще один парень Глеб, стояли в коридорах, чтобы в случае, если кто-то пойдет вовремя дать знак Кириллу, который стоял у двери в палату, – Дима вздохнул, ковыряя заусенцы на пальцах. – Почему ты не был в палате? – Эл прищурилась, смотря на друга. – Не перебивай, – выплюнул он, – там была Лиза, Аня и еще кто-то, я не могу вспомнить кто. Неважно. Ее повалили на кровать, закрыли рот и накрыли голову подушкой. Ну я думаю понятно, что ее задушили, инсценировав аутопсию. – Что, прости? – Алиса недоуменно посмотрела на Ганджу. – Синдром внезапной и необъяснимой смерти. Люди иногда просто так во снах умирают, – Дима наконец-то поднял взгляд на блондинку, – потом Кирилл дал знак, что пора расходиться и мы просто ушли, оставив ее там мертвую.  Зеленоглазая как будто устала от слов, немного покачивалась и начала тереть лицо, будто от принятой информации оно начало чесаться.  – Лиза говорила, что она говорила что-то явно не на русском. И когда она подняла подушку, то в нее вылетел черный ком, по ощущениям пар. Его за секунду не стало, но в глазах помутнело у всех там находящихся.  – Что это было? – на вопрос подруги парень пожал плечами и мотнул головой.  – Через девять дней после ее смерти начали ходить слухи о чертовщине.  Эл стало дурно, отчего она окинула комнату глазами, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь, дабы не потерять связь с реальным миром.  – Каждому из нас часто начали сниться кошмары. Сначала Полина в лесу, потом уже не Полина, а толстый дядька в дорогой одежде, на руках у него золотые перстни с какими-то знаками, явно не бедный тип, в руках нож, острый такой, тоже с какими знаками непонятными, – Эл будто шарахнуло током и она задрожала, – что с тобой? – Рядом было… ну… животное? – Алиса выдавливала слова, будто само тело не хотела это говорить, противилось и перекрывало кислород.  – Да, волки, лисы, медведи, много еще кого. Чаще всего были лоси. И они стояли совсем не сопротивляясь, я это очень хорошо запомнил. А откуда ты знаешь? – Дима смотрел, как блондинка начала смеяться, закрывая рот руками. Подруга не то что смеялась, она умирала со смеху, наклоняясь к коленям.  – Дим, – через смех она выдавливала слова, – я.. не… не знаю как… Через добрых пять минут Алису отпустил истерический смех, и она продолжила, вытирая слезы. – Это пиздец, – пробормотала Эл. – Я ничего не понимаю, – друг сидел в ужасе от реакции блондинки.  – Я уже встречалась с таким, давно, в детстве, – девушка посмотрела парню в глаза, он только недоуменно смотрел и часто моргал. Тогда подруга вывалила весь груз информации про лося, рассказы деда Макара, умолчала про своего маленького друга, сама не понимая почему. – Мы выпустили какую-то тварь из человеческой плоти, – Дима обхватил голову руками, – господи.  – Может мы с ума сошли все? Не должно же такого быть, мне кажется я в детстве все это выдумала. – Эл, детская голова в пять лет такого не сможет придумать, я понимаю феи, драконы и прочая мифическая хрень. Но твари, убивающие духов, которые защищают людей от этих же тварей. Не сможет ребенок такого придумать, – Ганджа обхватил себя руками, – а сны? Каким образом тогда мы все видим подобные сны?  Друзья сидели в ужасе, перерабатывая информацию.  – Может рассказать? – в пустоту сказал Дима, вызывая непонимающий и резкий взгляд Эл. – Кому?  – Всем… причастным к тому… ну… – Нет! – перебила блондинка, – давай-ка мы сами разберемся сначала, не надо пугать людей раньше времени. Хватает того, что мы сами в заблуждениях.  – Хорошо, – сказал парень, хватая руку подруги.  С этого момента в палате 23 начался бесконечный мозговой штурм. Миллионы мыслей приходили в голову, строились тысячи теорий, а также оставались открытыми тысячи вопросов: почему темное было в Полине? Замешан ли персонал больницы? Знал ли дед Макар про всю чертовщину, происходящую в лесах?  Нескончаемые потоки мыслей и догадок. Непонимание, как проверить это.  – Спиритический сеанс по вызову дедушки прямо в палату? – друг прыснул в кулак. – Дим, мы в двадцать первом веке, сеансы только у психолога, в нашем случае у психиатра, – ответила Алиса, улыбаясь. – Так, ну видимо мы в веке двенадцатом сейчас. У нас тут духи, ритуальные убийства и дары ясновидения.  Оба засмеялись, падая на пол, окруженные листками со всякими записями. В головах творился полнейший бардак, как и в комнате. Присутствовало какое-то противное ощущение, что нигде не безопасно и от этого табунами шли мурашки по телу. – Надо тут убрать все, чтоб не вызывать подозрений, – сказала Алиса, но в ответ услышала только храп, повернувшись, девушка увидела спящего Диму, но будить его не стала.  Эл распихала все записи по углам, скрыла от лишних глаз и на цыпочках вышла из палаты. Поворот, потом еще один. Нерешительный стук в дверь. Пару секунд ожидания.  – Привет, Алиса, – блондин улыбнулся и открыл дверь пошире, дабы Эл смогла пройти в палату.  Не поздоровавшись, Алиса залетела в помещение и начала кругами расхаживать по комнате, за чем недоуменно наблюдал Кирилл.  – Что случилось? – Кирилл остановил ее, взявшись за плечи и усадив к себе на кровать, – почему ты так напугана?  – Давай договоримся говорить только правду друг другу? – девушка взглянула на парня рядом с собой, при этом смотря ему не просто в глаза, а в самую душу. Кирилл почему-то вызывал такое ощущение, что врать он не умеет от слова совсем, поэтому даже несмотря на его закрытость и оторванность от окружающего мира, Эл чуяла, что ей он все выложит. – Хорошо. – Расскажи мне про убийство Полины. Глаза парня округлились, он хотел было сказать: «Какое убийство? Что? А я тут причем?». Но уже понимал, что Алиса знала, как минимум от своего соседа по палате, к тому же он, к его же сожалению, обещал говорить правду.  – Ну от меня по факту мало что зависело тогда, я просто стоял перед дверью в палату и смотрел не даст ли никто знак о том, что кто-то идет, – замялся парень, – я старался даже не думать о том, что происходит за дверью в тот момент. От одной мысли меня тошнило. – Может ты что-то знаешь от других? – Алиса опустила глаза, будто уже надежды на разгадку этой дилеммы нет, но выпутываться надо, хоть лоб расшиби, но надо. – Ну… я когда был там, как бы я не старался не слушать, не получалось… Какие-то нечеловеческие звуки, явно не женский голос тогда вырывался из нее, я не знаю, может мое сознание это так исказило, но я отчетливо помню грубый, полумужской голос, – Кирилл начал часто дышать, а Алиса, даже просто сидя рядом, слышала как сердце его вот-вот выпрыгнет из грудной клетки и убежит в паническом ужасе, – просто… ну прикол в том, что некоторые этого не помнят. Знают, что да, было, да, они там были, но что именно не помнят. – Почему не помнят? – Алиса смутилась, потирая виски подушечками средних пальцев. – Я вообще ссылаюсь на то, что это из-за страха, меня хоть и не было в палате в тот момент, но пару седых волос на голове у меня точно появилось, – парень потер белобрысую макушку, вызывая улыбку девушки.  – Ну и как ты думаешь, что это? – Эл смотрела так, будто Кирилл это последняя надежда, а ведь если подумать, то может так оно и есть? – Я не знаю, честно. Я не видел, но оболочка умерла, вряд ли Полина родилась с чернухой внутри, понимаешь? – блондин пожал плечами, заглядывая в глаза девушки. Алиса похлопала своими глазками и почесала затылок, нелепо выдавливая недоуменное: «нет». – Ну было только тело, внутри вряд ли была ее душа, понимаешь? – парень повторил это «понимаешь», но даже со второго раза ничего не было понятно, – как работают экзорцисты?  Брови девушки приподнялись. Она совсем перестала понимать о чем идет речь.  – Они выгоняют злой дух из тела, а душа снова начинает функционировать по полной. До этого она заперта или обездвижена. Полина появилась тут раньше всех нас, – пазл начал складываться и зеленоглазая даже начинала кивать, то словам парня, то своим мыслям, – и есть вариант, что до клиники она была другой. Место именно на нее так подействовало. – Кто-нибудь застал ее как только она попала сюда? и вообще какой у нее диагноз? – Эл терла руки. Стало почему-то невыносимо холодно и тонны мурашек прокатились по телу, оставляя за собой неприятные скользкие дорожки. – Эл, я не знаю, честно, но возможно Глеб, потому что он тут торчит уже невесть сколько и после того как мы… – Кирилл закашлялся, – ну сама понимаешь, у него поехала кукуха и его заперли в одиночной палате для особо буйных. – Он буйный? – кажется только это заинтересовала и реально тревожило Алису. – Я не знаю, я не видел его с тех пор, – Кирилл задумался, – последнее, что я помню, так это то, как он разбил стекло у себя в палате и чуть не порезал им вены. Я пришел на грохот, и просто стоял на пороге, потому что не знал, что делать в таких ситуациях. – Где он сейчас? – девушка явно поймала тонкую ниточку надежды.  – Я не знаю в какой палате, но, – растянул блондин, – он во втором корпусе. Эл быстро кивнула и выбежала из палаты, зная того, кто может договориться со всеми. – Дима, проснись, бога ради, – подруга стояла над парнем, спящим с открытым ртом и храпя на всю палату, – где Глеб? – Я не читал историю, но их с Борисом убили вроде, – пробубнил Дима, чуть приоткрывая глаза и сразу же их закрыв. – С каким Борисом, ты дурак? – зеленоглазая вылупилась на бедного Ганджу, после чего он нехотя поднялся и сел на кровать. – Князья… сыны этого… Владимира князя, – патлатый тер лицо кулаками, пытаясь настроить свое замыленное зрение, – и не обзывайся вообще, женщина. – Дим, признайся, ты конченый? – Эл ослабила свой натиск, получая в ответ сухое: «да». – Какой Глеб, Эл, ты че несёшь?  – Дим, который был тогда с вами, когда вы там разбирались с Полиной, – Алиса никак не успокаивалась, а Дима от этих слов кажется даже проснулся. – А я откуда знаю? – недоуменно смотрел на подругу, хмуря густые брови. – Надо узнать, это важно…