fatal trouble

— Да, я только что вышел из школы, мам, — перекинув рюкзак через плечо, Джеюн вышел во двор. — Хорошо, я заберу. Что-нибудь ещё нужно? Тогда я уже лечу. Ты не волнуйся сильно. Родители Дохи невероятные люди.  Попрощавшись с матерью, Джеюн убрал телефон в карман куртки и направился в сторону кондитерской, откуда должен был забрать торт. Сегодня состоялся очень важный день — знакомство родителей. Они ждали этого момента с трепетом и Дохи с Джеюном таки смогли устроить встречу. Две недели пролетели быстро, как два дня. За этот короткий промежуток Джеюн успел украсть больше ста поцелуй и стать зависимым от объятий. Ему катастрофически не хватало Дохи. Она была кислородом, без которого он не мог дышать.  Забежав в небольшое здание, Джеюн подошёл к администратору и продиктовал свой заказ, который держал в руках уже через пару минут. Он поблагодарил за проделанную работу и быстро ушёл, желая поскорее оказаться дома по двум причинам: первая, на улице холодало с каждым днём, а вторая, Джеюн соскучился не только по Дохи, но и по её родителям, ставшие частью его жизни.  Он перебежал через дорогу и остановился, чуть не уронив торт, когда увидел Хваён вместе с подругами. День будет испорчен, несмотря на ужин, если она снова начнёт твердить о своих чувствах. Незаметно уйти не получится, не поздороваться он тоже не мог, а потому Джеюн кое-как натянул улыбку, когда Хваён подошла к нему, сказав что-то подругам. Сейчас она выглядела очень мило: юбка карандаш, вязаный свитер, поверх плащ, волосы собраны в низкий хвост. Обычно Хваён одевалась куда откровеннее, когда встреча с ним бывала запланированной.  — Привет, Джеюн-и.  Нет, так только Дохи его называет. От других он не желал это слышать.  — Привет. Не ожидал тебя встретить.  — Да пусть так. Я уже месяц практически пытаюсь дозвониться до тебя. Пишу парням, но никто не отвечает. Даже Чонвон игнорирует мои сообщения, хотя раньше больше пяти минут не оставлял меня без ответа.  — Хваён, — Джеюн вздохнул. Он устал повторять одно и тоже, но, к сожалению, до неё это не доходило, — я же всё сказал тебе. Между нами ничего быть не может. Пожалуйста, прими это наконец и оставь попытки изменить моё решение. Оно никак не изменится.  — Почему?.. Я столько времени угробила на тебя, а ты не можешь попытаться? Неужели я недостаточно хороша для тебя? — вскрикнула Хваён, не желая принять правду.  — Да пойми ты уже! Дело не в тебе, ты прекрасна, но насильно мил не будешь. Я не могу принять твои чувства, потому что… потому что влюблён в другую, Хваён. Не хотел говорить это, но лучше уж так.  — Что? — с её губ сорвался нервный смешок. — В смысле влюблён в другую? Это девушка, которую ты привёл на вечеринку Чонсона? Та серая моль?  — Со Дохи… её зовут Со Дохи. Да, это она. Поэтому давай сейчас мирно разойдёмся, Хваён. Я не хочу с тобой ссориться. Все мы заслуживаем быть счастливыми, но в данной ситуации дать это самое счастье я не могу. Прости меня.  — Нет, я не дам счастливой жизни! Ты понял? Я слишком сильно люблю тебя и готова бороться, слышишь?  — Пожалуйста, перестань. Ты сама себя слышишь? Я пытался нормально объяснить всё, но получилось как всегда. Мне надо идти, сегодня мы с Дохи знакомим наших родителей. Прости, но я не виноват, что ты не можешь принять и отпустить.  Джеюн развернулся и быстро ушёл. На душе хоть и скребли кошки, но он знал, что невиновен в её чувствах. И жалеть не пытался, тем самым заставив Дохи засомневаться в нём. Решив поскорее добраться домой, Джеюн поймал такси. 

* * *

Время перевалило к семи. Госпожа Шим перекладывала мясо в большую тарелку, всё время кидая взгляды на настенные часы. Джеюн помогал отцу накрывать на стол. Они должны прибыть с минуты на минуту. Родители волновались, вздыхали, поправляли что-то на столе, сжимали вспотевшие руки в кулаки и наматывали круги. Джеюн же был спокоен, тихо посмеивался. Ему повезло, что Дохи познакомила с родителями сразу. Раздался звонок. Госпожа Шим поправила волосы, подбежала к мужу, чтобы поправить воротник рубашки, а затем они вместе пошли открывать дверь. Приветствие, тихий смех, благодарность за принесённые подарки послышались из коридора. Шаги приближались, Джеюн взъерошил волосы, поднялся с места и поклонился гостям. Господин Со тут же развёл руки в стороны и он поспешил нырнуть в объятия, сказав то, после чего его отец подавился:  — Тесть.  Дохи хихикнула, накрыв губы рукой и кинула взгляд на улыбающуюся мать, которой их отношения забавляли не меньше.  — Мой сын вас любит больше, чем меня, — рассмеялся господин Шим. — Рад наконец-то познакомиться. Джеюн очень много рассказывал о вас. Предлагаю узнать друг друга получше за вкусным ужином. Сынок, проводи их в ванную, пусть помоют руки.  — Сэр, да, сэр, — он отсалютовал отцу и направился в ванную, позвав за собой родителей Дохи и её саму. — Я надеюсь, что мы не утомим вас после рабочего дня.  — Ты что, Джеюн-а, — госпожа Со взъерошила его волосы и сжала щёку. — Мы очень счастливы быть здесь. Это очень многое значит для нас всех. Да и твой тесть так гонял, соскучился по своему зятьку.  — Ох, я так тронут, тесть. Как-то Дохи говорила, что отцы прогоняют парней дочери, но я безмерно счастлив, что вы мне доверяете.  — Ты такой пушистый, — прошептала Дохи и Джеюн на долю секунды увидел в ней Чонвона. Даже губы как он скривила. Она так сдружилась со всеми, что это и неудивительно.  Когда родители ушли, Дохи зашла в ванную, включила воду и быстро помыла руки, чтобы уже наконец-то поцеловать Шим Джеюна. Она протёрла руки полотенцем, не успела обернуться, как он взял инициативу в свои руки, поцеловав её. Дохи рассмеялась в губы, но ответила, прижавшись к нему всем телом.  — Как провела сегодня день? — Ох, не спрашивай. У Сонхуна был глобальный шоппинг, так что я и Сону таскали его пакеты целый день. Но было весело, — Дохи улыбнулась, убрав с глаз Джеюна чёлку.  — Сильно устала? — склонив голову набок, спросил он.  — Не очень. А что? — выгнула бровь Дохи.  — Останешься на ночь? Я хочу тебе показать бассейн. — Бассейн? — хихикнула она. — Почему бы и нет? Я согласна, Джеюн-и.  Чмокнув его в губы, Дохи отстранилась и направилась в гостиную к остальным. Родители уже вовсю разговаривали, знакомились поближе. Она села рядом с Джеюном и сразу же взяла палочки, проголодавшись. Положила себе в тарелку всего понемногу и принялась есть, слушая отца, рассказывавший о своей тяжёлой работе. А господин Со работал адвокатом.  — А где вы жили в Австралии? — задала вопрос госпожа Со и поблагодарила Джеюна, наполнившего её фужер красным вином.  — В Брисбен. Прекрасный город. На каникулах Джеюна мы планируем снова съездить туда, — ответил господин Шим, улыбнувшись. — Кстати, спасибо, что взяли его с собой на Чеджу. Мы не видели Джеюна таким счастливым уже очень давно.  — И мы с удовольствием поехали бы туда снова. Надо повторить поездку. Только на сей раз посетим Чеджу летом, — господин Со похлопал по плечу Джеюна, поникшего снова в свои мысли. Они так легко говорили об этом, а он, засыпая, мечтал вновь увидеть лучи солнца.  — Дохи, куда будешь поступать после школы? — госпожа Шим, поднявшись со стула, подошла к ней, чтобы положить ещё мяса.  — Я думаю поступить на архитектора. Сейчас разговор с родителями идёт крайне сложно, но я хочу переехать в Штаты и поступить там, — Дохи кинула взгляд на закатившую глаза мать, а затем и на отца, который делал вид, будто ничего не слышал. Такое поведение её обижало, но в то же время она понимала, что им сложно отпускать единственную дочь в такую даль.  — Профессия хорошая. Если тебе она нравится, то тем более. Мы хотим после окончания школы переехать обратно в Австралию. И было бы здорово, если бы вы подумали и отпустили её, — госпожа Шим подмигнула Дохи, а та одними губами поблагодарила за поддержку и за пищу для размышлений. Родители переглянулись.  — Мы подумаем об этом, — улыбнулся господин Со и отпил вина. — Джеюн-а, ты чего молчишь?  Джеюн резко поднял голову и, словив взгляд матери, натянул улыбку. Ему сложно строить планы на будущее, пока в голове чёртовая опухоль. Через две недели повторное обследование. У него было чувство, что приближалась дата смертной казни, когда его поведут на эшафот и огласят приговор на глазах у всех. Только благодаря Дохи Джеюн забывал об этом. И потому он сцепил их руки в замок, глянув под стол, а затем улыбнулся своей красивой и яркой улыбкой. В этом жестоком мире она стала его отдушиной. Причиной выжить любой ценой.  Ужин удался. Знакомство прошло очень легко и хорошо. Мать уже раз сто прошептала на ухо Дохи, что родители Джеюна прекрасные люди. Отцы так вообще решили на следующей неделе сходить поиграть в гольф. И всё происходящее было настолько идеальным и нереальным, что Дохи и Джеюн, стоя на кухне, щипали друг друга, вскрикивая от боли. Она ударила его в плечо и отошла, схватившись за локоть.  — Я не рассчитал силу, — виновата проговорил Джеюн, почесав затылок. — Прости.  — Да ладно, — улыбнулась Дохи, махнув рукой и взяв со стола помытые тарелки. — Всё равно идея ущипнуть друг друга была моей, — она рассмеялась, когда Джеюн ударил себя по лбу и опустился на стул.  Дохи убрала оставшуюся посуду со стола. Привлекла внимание Джеюна, который листал ленту в инстаграме, взяв его телефон и убрав в свой карман. Он откинулся на спинку стула, улыбнувшись, когда она села на колени, окольцевав шею. Колени Джеюна были лучше любого стула.  — Когда собиралась, я подумала, что ты можешь предложить остаться с ночёвкой, и потому взяла всё необходимое… даже чуть больше, — щёки Дохи по щелчку покраснели. Она опустила голову на его плечо, сделала глубокий вдох и снова взглянула в карие глаза, в которых читался вопрос. — Ты только не смейся, ладно? Я просто волновалась.  — Господи, бельчонок, ты пугаешь меня. Что случилось?  Вместо слов Дохи решила всё показать. Да и стеснялась говорить об этом. На момент покупки она была возбуждённой и не особо контролировала себя. Дохи завела его в комнату, взяла со стула свой рюкзак и протянула Джеюну, который покосился на неё с непониманием, но таки посмотрел, что внутри.  — Ты хотела показать мне свою пижаму с цветочками? — усмехнулся Джеюн, достав шорты, а затем рубашку с короткими рукавами. — Миленько.  — Нет, там внизу ещё кое-что есть. Ты обещал не смеяться, — Дохи положила руки на горящие щёки и подошла к нему ближе.  Джеюн достал лубрикант и широко раскрыл глаза. Со Дохи с каждым днём удивляла всё больше. Но ему безумно нравилось то, что она открыто говорила о своих желаниях. И как бы Джеюну не хотелось большего, он всё равно переживал за неё.  Следом он достал пакет с презервативами и, не сдержавшись, рассмеялся, сев на кровать. Дохи скупила все размеры. Она сделала это не имея опыта, однако упустить возможность поиздеваться Джеюн попросту не мог. Он перекатился на другой конец кровати, когда Дохи замахнулась подушкой, всё так же смеясь.  — Меня трогает, что ты подготовилась к этому. Но, серьёзно, ты скупила все презервативы, что были в магазине? — Джеюн поднялся с кровати, вновь почувствовав опасность, прижав к груди пакет и рюкзак Дохи.  — Я надеру тебе зад, Шим Джеюн. Просто я беспокоилась. Откуда мне знать, что тебе подходит? — она лицом упала на кровать и завыла от неловкости. Знала бы, чем всё закончится, то рот бы не открывала. Но, чёрт, Дохи хотела его. Правая сторона прогнулась под весом Джеюна. Он нежно убрал волосы с её лица и улыбнулся, что она тотчас забыла обо всём и повернулась к нему. — Будешь снова смеяться?  — Нет. Ты доверяешь мне?  — Пакет с презервативами тебе ни о чём не говорит? — выгнула бровь Дохи. — Конечно я тебе доверяю, Джеюн-и. Давай… давай сделаем это.  — Хорошо. Но сначала поплаваем, идёт? — он чмокнула её пару раз в губы и, поднявшись, подошёл к шкафу, открыл дверцу и взял с полки футболку серого цвета. — Надень. Я спущусь, не буду тебя смущать.  Кивнув, Дохи быстро принялась переодеваться, когда дверь за Джеюном закрылась. Руки вспотели, живот стянуло в узел желания, а в груди разлилось невероятное тёплое чувство. Она убрала на стол покупки, повесила на спинку стула одежду и, посмотрев в зеркало, вышла из комнаты. Футболка доходила до колен, но Дохи всё равно тянула её вниз, боясь нарваться на родителей, которые уже давным-давно уставшие спали.  Как только Дохи спустилась, Джеюн взял её за руку и потянул за собой. Они прошли мимо кухни, гостевой ванны и остановились напротив большой двери, слившаяся со стеной из-за цвета. Родители Джеюна и он сам фанатели по бежевому цвету. Он лёгким движением потянул в сторону раздвижную дверь и лицо Дохи обдало приятным теплом. Она уверенно зашла внутрь и посмотрела по сторонам, увидев большие панорамные окна.  — Нас никто не увидит, не волнуйся.  — Я не волнуюсь. Напротив, тут очень красиво и тепло.  — Постарался. Весь день хотел с тобой поплавать. Вода, кстати, тёплая.  Джеюн прыгнул в бассейн, разбрызгав воду, и закричал от радости. Дохи, улыбнувшись, наступила на ступеньку и закрыла глаза, когда тёплая вода коснулась ног. Джеюн подплыл к ней и протянул руки, в которые она вложила ладони и полностью погрузилась в воду.  — Умеешь плавать?  — Не совсем… — Дохи окольцевала его шею и неловко улыбнулась. — Папа пару раз пытался научить меня, но я особо к этому не тянулась.  — Тогда просто держи меня, — сказал Джеюн и коротко поцеловал, положив руки на талию. — Наверное, сейчас не самый подходящий момент, но… почему ты не сказала, что после окончания школы хочешь переехать в Штаты?  — Не знаю, — Дохи пожала плечами. — Ты не спрашивал, а я даже не думала как-то об этом, когда находилась с тобой. Но и ты не сказал, что вы планируете переехать обратно в Брисбен.  Джеюн, вздохнув, опустил голову. Не сказал, потому что сам не уверен, сможет ли вновь побывать там.  — Давай так. С этого момента будем рассказывать друг другу всё. Я не хочу, чтобы мы что-то скрывали, а могли спокойно поговорить обо всём, хорошо?  — Да, прости меня.  — И ты меня прости.  Джеюн чмокнул её в нос, а потом, хитро улыбнувшись, крепко прижал к себе и вместе с ней погрузился в воду. Дохи от испуга прижалась к нему ещё сильнее, а вынырнув, ударила его несколько раз по плечу. Они плескались, смеялись, Джеюн показал ей как плавать, пока она сидела на нижней ступеньке, наблюдая за ним. Даже предложил научить её.  — Если моим учителем будешь ты, то я согласна, — хихикнула Дохи, а когда он подплыл к ней, вытянула ногу вперёд. — Но-но, не сейчас. Будем встречаться через день. А в качестве оплаты предлагаю кое-что.  Она снова погрузилась в воду, но на сей раз прижалась к стенке бассейна. Джеюн подплыл к ней, упёрся руками в бортики бассейна и приблизился к манящим губам. Дыхание щекотало лицо. Дохи подняла голову и замерла, когда он слизнул языком капли воды с губ. Она невольно сжала бёдра вместе и схватилась за его плечи. Джеюн положил руку на щёку, погладив большим пальцем скулу и примкнул к влажным губам, по-собственнически вторгнувшись в её рот. Дохи удивилась такому напору, но ответила на поцелуй с ещё большим желанием. Он прижался к ней сильнее, опустил руки на бёдра, приподнял футболку и прикоснулся к ягодицам, сжав их. Голова от таких действий закружилась, ноги подкашивались, а низ живота начало приятно тянуть. Джеюн чмокнул её пару раз в губы, прежде чем отстраниться, прислонился ко лбу и накрыл разгорячённое место рукой. Дохи охнула и протяжённо простонала, а он скользнул указательным пальцем между половых губ.  Она откинула голову и схватилась за бортики бассейна. Джеюн поцелуями припал к её шее, начав оставлять засосы. Дохи расслабилась в его руках, доверилась полностью и получала удовольствие от прикосновений. Он надавил на клитор, а затем ускорил трение. Сдерживаться было крайне сложно. Дохи стеснялась, но не переставала стонать, видя на лице Джеюна довольную улыбку. Да, он был безумно рад тому, что она доверила себя именно ему. Тело свело в судороге. Она окольцевала его шею, ноги стали ватными. Её накрыла приятная усталость. Одно дело доставлять удовольствие в одиночку, а другое — когда это делает кто-то другой. Кто-то, кому ты небезразлична.  — Ты как? — убрав мокрые волосы с лица, спросил Джеюн.  — Я вижу звёзды.  Джеюн рассмеялся и поцеловал её. Взял за руки и потянул к ступенькам. Стало холодно. Они быстро побежали по ванным комнатам. Дохи стянула с себя всю мокрую одежду, закинула в стиральную машину и встала под горячие струи воды. Губы сами по себе поползли вверх, хоть щёки всё ещё предательски горели. От мысли, чем они занимались десять минут, бёдра снова невольно сжались вместе. После бодрящего душа, Дохи обмотала себя полотенцем, включила стиральную машину, закинув ещё футболки Джеюна из корзины. Взглянула в зеркало, поправила мокрые волосы и вышла из ванной. Он уже лежал на кровати под пуховым одеялом и бурчал что-то под нос, перекатываясь с одного бока на другой. Дохи рассмеялась, скрестила руки на груди, съёжившись от холода, и подошла к нему, сев на край кровати.  — Ты выглядишь слишком соблазнительно, — взглянув на неё одним глазком, буркнул Джеюн. — Тебе не холодно? — Чуть-чуть, — взлохматив его волосы, сказала Дохи и встала с кровати, чтобы переодеться в пижаму. Но взгляд упал на принесённый пакет. Она теперь сама тихо рассмеялась, повернулась к Джеюну и бросила в него пакет. Он тут же приподнялся и вскинул брови, когда Дохи поднялась на кровать, коленями уперевшись в матрас. — Продолжим?..  — Не устала? — ухмыльнувшись, Джеюн откинул одеяло и присел, сцепив руки в замок. — Настроена решительно, да?  — Да, — закивала головой Дохи и потянулась к полотенцу.  — Нет, я сам хочу сделать это.  Джеюн мягко положил на её плечи руки, притянул к себе и уложил на кровать, нависнув сверху. Коротко поцеловал в губы и коленом раздвинул ноги Дохи, которая послушалась, дав ему поудобнее устроиться. Она выглядела спокойной, но внутри сгорала от желания и волнения. Благодаря ласкам Джеюна в бассейне ей удалось расслабиться, но всё же маленький страх присутствовал. Дохи прочитала множество статей, комментарии девушек: кто-то говорил, что у них первый раз был безболезненным, а кто-то, что эта боль не сравниться ни с чем. Но она доверяла Джеюну и уверена, что он не причинит ей боль.  — Всё хорошо? — спросил он, убрав с лица прилипшие волосы. — Я кое-что сделаю, чтобы ты ещё больше расслабилась. Не против?  — Нет.  Джеюн стянул полотенце, а Дохи кое-как сдержала себя, чтобы не закрыться руками. Взгляд его стеснял, но в то же время разжигал огонь и в ней. Он поцеловал ямочку на шее, поцелуями спустился к ключицам и положил одну руку на грудь, пальцами начав играться с затвердевшим соском, а другую — на бедро, сжав кожу до сладостной боли. Поцеловал ложбинку между грудями, ещё ниже — живот, который Дохи втянула от щекочущего дыхания. Она смяла в кулаках простынь, увидев, что Джеюн уже низко — прямо напротив истекающего соками плоти. Прикусила губу, зажмурила глаза, вновь сдерживая себя, чтобы не спрятаться от взгляда подальше.  Но все мысли о побеге испарились. Дохи изогнулась и прикрыла рот рукой, чтобы ненароком не вскрикнуть. Она сжала бёдрами голову Джеюна, доставлявшего небывалое удовольствие. Язык скользил между складок, руки его гуляли по всему телу: то сжимали бёдра, то талию, то грудь. Он кинул взгляд на Дохи, которая невольно толкнулась навстречу и улыбнулся, выдохнув, вызвав вибрацию в её теле. Стоны вырывались наружу, и если бы не родители, вряд ли она затыкала себе рот. Языком Джеюн водил по клитору — сначала медленно и долго, а затем резко и быстро. Он приподнялся, поцеловав в живот, нависнул над Дохи и прикоснулся к щеке. Глаза закрыты. То ли ей хорошо, то ли неловко. Джеюн наклонился к ней и прошептал прямо в губы, смотря на подрагивающие ресницы:  — Помнишь, что я говорил? — он победно улыбнулся, когда она открыла глаза. — Не смотри по сторонам, не закрывай глаза. Смотри только на меня, моя До-До.  Их губы слились в поцелуе. Дохи запустила пальцы в его густые волосы, притянув к себе ещё больше. Джеюн — наркотик, попробовав один раз бросить невозможно. И глубоко в душе она надеялась, чтобы всё обошлось без ломки. Целовала его отчаянно, будто в первый и последний раз. Так, словно от этих поцелуев получала дополнительный кислород.  Джеюн стянул с себя майку, а за ней и шорты вместе с боксерами. Он сам хотел её ни меньше. Дохи сглотнула, увидев истекавший предэкулятом член, но взгляда не отвела. При каждом движении, мышцы тела завораживающие игрались, сейчас она даже на жилистые руки Джеюна смотрела совсем по-другому. Возможно, они и раньше привлекали, но Дохи не углублялась в свои предпочтения, погрузившись в балет.  Он зашуршал пакетиком, достал нужную пачку презервативов и бросил на неё взгляд. Открыл упаковку, достал один пакетик, разорвал зубами неоновую фольгу и снова вернулся к влажным и покусанным губам Дохи. Одной рукой Джеюн прикоснулся к ней, проверяя на наличие естественной смазки, а другой — раскатал латекс по возбуждённому члену. Отстранился, взглянул в глаза, которые сейчас казались чернее ночи и спросил:  — Ты точно уверена? Хочешь этого? Мне продолжить?  — Да, Джеюн. Я хочу тебя. Очень сильно хочу, — Дохи кивнула, подушечками пальцев прикоснувшись к его груди. — Я скажу, если что-то будет не так.  Джеюн счастлив. Даже не от того, что они перешли на новый этап отношений. Дохи доверяет ему. Она ничего не боится рядом с ним.  Кивнув, он медленно вошёл головкой члена в лоно. Дохи зашипела и зажмурилась, но ничего не сказала. Было больно, она испытала жгучий дискомфорт, но попросила продолжить, вспомнив прочитанные и несколько раз перечитанные статьи. Джеюн входил медленно, внимательно следил за ней, заботливо поглаживая по щеке. Он полностью наполнил её и, немного оттолкнувшись, плавно толкнулся обратно. Дохи приоткрыла рот, когда болезненные ощущения отступили. На замену им пришли приятные и новые ощущения. Она положила руки на широкие плечи Джеюна и издала первый стон, вскруживший ему голову. Это стало неким сигналом и он начал двигаться активнее, выходя и входя полностью. Гладил каждый миллиметр тела, пальцами задевал клитор, чтобы возбудить её сильнее и целовал, сплетая их языки.  В Дохи узко. Джеюн не мог контролировать закатавшиеся глаза и хриплый стон. А она и рада, что сейчас не только ей одной хорошо. Он закинул ногу к себе на спину, нарастив темп. От одного только вида, как Дохи извивалась и двигалась навстречу, Джеюн готов был кончить. Она опрокинула голову на подушки, зажала между зубами указательный палец правой руки, приподняв чуть таз. Джеюн вбивался в податливое тело резко, но не слишком грубо.  — Как ты? — вновь простонав, спросил он и, взяв её руку, вжал в матрас, сплетав их пальцы. — Тебе хорошо?  — Я сказала бы намного больше, Джеюн-а, — Дохи улыбнулась и, притянув его к себе, заглушила стон, рвущийся наружу, поцеловав. — Я чувствую себя прекрасно. Господи, я такая счастливая.  Дохи не представляла, каково это чувствовать себя настолько желанной. Джеюн шептал в губы, что в следующий раз будет лучшим, чем сейчас и она верила ему, отвечая на поцелуи. А Джеюн подарит ей много ночей, сделает ещё счастливее, будет заботиться и любить, наслаждаясь каждой минутой. Подарит весь мир, пока не закроет навеки глаза.  Джеюн прислонился к её лбу, громко задышав. Дохи дрожала, пыталась восстановить не только дыхание, но и контроль над своим телом. Приятная усталость накрыла с ног до головы, но улыбки всё равно сияли на их лицах. Влюблённые, счастливые и такие беззаботные.  — Спасибо тебе, — прошептала Дохи.  — За что?  — За то, что появился в моей жизни.

* * *

Джеюн ненавидел ожидание. Он сильно нервничал, хрустел пальцами, кусал губы и сильно чесался. От запаха медикаментов кружилась голова, ком в горле вырывался наружу. Мать протянула ему бутылку воды, но Джеюн отказался и поднялся со стула, начав ходить туда-сюда. Хотелось поскорее узнать ответ и рассказать таки всё Дохи. Вечером у них свидание. Она решила посмотреть вместе с ним на звёзды.  — Доктор, — госпожа Шим вскочила с места, когда дверь напротив открылась. — Мы можем зайти?  — Да, заходите.  Вон Джухёк сел за стол и сложил руки перед собой. Он ненавидел такие моменты, но не мог иначе. Джеюн и госпожа Шим сели напротив и взялись за руки. Они говорили друг другу, что готовы принять любое заключение, однако врали, смотря в глаза. Доктор Вон взял из стаканчика карандаш и повернул к ним монитор.  — Для начала я хочу сказать, что у тебя хорошие анализы, Джеюн. Гемоглобин повысился, железо тоже, если коротко, то состояние твоего организма меня радует. Головные боли присутствовали?  — Да, — быстро ответил Джеюн. — Иногда они длились очень долго. Но последний месяц боль стала отдавать в плечи и затылок.  — Лекарства принимал?  Джеюн без слов кивнул, а доктор Вон, вздохнув, указал карандашом на снимок. Он улыбнулся, заботливо задал ещё один вопрос и ответ принёс нестерпимую боль в груди.  — Твоя жизнь изменилась за полгода?  — Очень, — впервые за день улыбнулся Джеюн. — Я написал песни, поехал на Чеджу, стал много времени проводить с друзьями и встретил прекрасную девушку. Я ещё никогда не был таким счастливым.  Вон Джухёк на пять минут хотел лишиться всех чувств. Шим Джеюн был обычным пациентом, как и все остальные, но видя его сверкающие глаза хотелось забрать всю боль. — Это результат обследования, который мы провели полгода назад. Опухоль маленькая, её почти не видно, — доктор Вон обвёл карандашом опухоль, а затем поставил следующий снимок. — Мне очень тяжело это говорить, но… опухоль выросла.  Что-то внутри Джеюна рухнуло. Всё превратилось в сплошные руины. Неужели, так рушилась надежда?  — Ч-что?.. — Анализы отличные, я правда думал, что и результаты обследования будут такими. К сожалению, я не могу предвидеть всё. Мне очень жаль.  — Можно же ведь всё исправить, да? Мы пройдём ещё один курс лечения, можно сделать операцию, — госпожа Шим отпустила руку сына и придвинулась к столу. — Или лучше отправиться в Германию? Что вы думаете на этот счёт?  Отчаяние. Какое же оно на вкус отвратительное.  — Госпожа Шим, я могу провести операцию, но дело в том, что метастазы проникли в лимфатические узлы. Даже при успешной операции рак всё равно вернётся.  Уши заложило. Джеюн кинул взгляд на мать, которая вскочила с места, зажав рот руками и подошла к окну. Доктор Вон обратился к нему, но он ничего не расслышал. Не чувствовал абсолютно ничего, кроме пустоты, заполнившая душу в одно мгновение. И этим непредсказуема жизнь — она неожиданно даёт пинок в спину, когда ты только-только начал жить.  — Джеюн, — госпожа Шим коснулась его плеча, но он отбросил её руку и побежал на выход.  Подальше от жестокой реальности.  Шим Джеюн прошёл пять стадий принятия. Услышав в первый раз об опухоли, он долгое время отрицал это. Говорил самому себе, что это чёртов сон или просто дурацкий розыгрыш, но когда суровая правда наконец-то дошла, настала очередь следующей стадии — гнев.  Джеюн злился не только на мир, но и на всех, кто его окружал. Кричал на родителей, пытавшихся ему помочь. Злился на учителей, на одноклассников, на самого себя. Не мог понять, почему всё это произошло с ним? Что он сделал не так? Дальше шла стадия торга.  Он начал обманывать самого себя. Делать вид, будто всё происходило не с ним. Натягивал улыбку при родителях, говорил, что это всего лишь маленькая опухоль, которая вскоре после лечения уйдёт. Джеюн изменился, начал снова общаться с друзьями и жить, как он думал на тот момент, прежней жизнью.  Следом пришла депрессия.  Вскоре Джеюн не чувствовал ничего, кроме пустоты. Ничего не приносило радость, даже написание песен. Он целыми днями лежал в своей комнате, не имея малейшего желания сделать хоть что-то. Жизнь не будет такой же, как прежде. И это резало сердце.  А принятие пришло в тот момент, когда он увидел в группе поддержки Со Дохи. И тогда Джеюн понял, что новая, совершенно другая жизнь не будет такой отвратительной, как он представлял, пока рядом Дохи. Она и стала его спасением.  Джеюн сел на скамейку, оказавшись на крыше и совершенно пустым взглядом посмотрел вдаль. Интересно, что чувствовала Дохи, когда в одночасье потеряла всё и стояла на краю, взвешивая за и против? Отчаяние? Сейчас он понимал её, как никто другой. Сейчас он даже не думал о завтрашнем дне. Сейчас он не знал, какой день станет последним для него.  Пришло сообщение. Джеюн достал из кармана куртки телефон. Это была Дохи. Он открыл отправленную ею ссылку и быстро вдел в уши наушники, поняв, что это песня.  От кого: Мой бельчонок. Мне очень понравилась эта песня. Послушай.  И на первых же строчках Джеюн разрыдался. Почему, чёрт возьми, он? Почему такая ноша пала именно на его плечи? За что родным такая боль? Как Дохи будет без него?  — Зачем я вообще пошёл за тобой?.. Всё это время я искал дорогу обратно к тебе.  Верни меня в ту ночь, когда мы встретились. Я спрашиваю себя снова и снова, Что же мне, чёрт возьми, делать? И если бы можно было вернуть время назад, Я бы сказал себе: «не влюбляйся в неё». Душа разваливалась на части. Плачь превратился в вопль. Боль резала сердце на мелкие кусочки. Джеюну не столько больно за свою жизнь, которая медленно обрывалась, сколько за Дохи, потерявшая многое. Ей будет сложно заново учиться жить.  Небо окрасилось в серый цвет. Скоро начнётся дождь. Джеюн вскинул голову и закрыл глаза. Слёзы жгли щёки, холодный ветер давал лёгкие пощёчины. Погода полностью соответствовала его состоянию.  От кого: Мой бельчонок. Джеюн, мне звонила твоя мама. Она очень сильно плакала. Что случилось? Ты где сейчас? Прошу, скажи мне. Я очень волнуюсь. 

От кого: Джеюни. 

На крыше дома, где вы жили раньше. Приходи сюда. 

Джеюн включил песню заново и откинулся на спину скамейки. Сейчас нужно принять решение, после которого разобьётся сразу два сердца. Те десять минут, что он ждал Дохи показались вечностью. Когда дверь скрипнула, Джеюн быстро утёр слёзы и поднялся, тут же почувствовав тёплые и любимые объятия. Как он сейчас в них нуждался. Нуждался в ней самой.  Джеюн нехотя оттолкнул её и убрал руки в карманы куртки. Дохи замерла от удивления, с вытянутыми руками. Его лицо опухло, глаза покраснели. Она сделала шаг вперёд, но Джеюн вновь оттолкнулся.  — Что происходит?.. Джеюн, почему мама плакала? Почему плачешь ты? Что случилось? — начала закидывать его вопросами Дохи, переходя на крик от нервов. — Не знаю, что с мамой, — ложь. Как же неприятно лгать. — Со мной всё хорошо.  — Зачем ты врёшь, Джеюн? Я ведь всё вижу! Что происходит?! Спокойствие Джеюна злило сильнее. Но так ли он был спокоен, как думала Дохи?.. — Я всё решил.  — Решил, что?  — Нам надо расстаться.