Его вина, что другой прозрел

Джон сидит поодаль, спрятавшись в кустах, наблюдая как Лололошка ввязывается в придуманную им авантюру — принять заражение. Фиолетовая энергия словно дым окутывает синего шарфика, что недоверчиво и очевидно напугано постепенно вдыхает дым, лишь на долю секунды взглянув на Джона со страхом и надеждой, словно говоря: "мне страшно, но я доверяю тебе. Джон, пожалуйста спаси меня". А после началось воплощение. Ло схватился за живот, ощущая свербящие кристаллы, формирующиеся под кожей. В голове он начал слышать голос такой знакомый, громкий и мучительный, словно желающий выжать его искру до суха. Но он был далеко, словно тонкий стеклянный барьер, не дающий ему заглушить любые мысли в голове. Всë, что мог делать Ло-шка — это сопротивляться, крича от боли, когда кристаллы начали прорастать в нём, разрывая его левый глаз и прорываясь огромной болю по всему телу. Тщетные попытки вздохнуть отдавались лишь болью в груди и судорожным кашлем, а разум... Джону больно было на всё это смотреть. Да, это была его идея и объективно она может быть невероятно полезной, но... видя как Лололошка вопит от боли, как его тело искажается и даже глаз разрывает кристалл скинта, вырвавшийся из глазницы... — Л.. лечебная пыль же всё восстановит, верно? Верно же?.. К-как с Альфредом, —одними губами напуганно шепчет Джон, видя как Ло падает на колени, больше не корчась от боли и утихая когда Лукий "добродушно" говорит: — Ох, разве не чудесно принять очищение, юноша? Сопротивления в тебе ещё немало, но нет нужды для беспокойства. Я отведу тебя туда где ты сможешь с благодарностью и покорностью принять свою встречу с Отцом и пустить его в свой разум. — Я... Ло искаженным сильной хриплостью голосом пытается что-то сказать, но Лукий его прерывает. — Ох, прозревший, не трать свои силы понапрасну. Тебе стоит отдохнуть... Пройдëм со мной. Лололошка покорно встал и пошёл за Лукием во что то похоже на полуразрушенный особняк, а Джону... Джону было невероятно страшно. Сердце колотилось, а руки похолодели и начали дрожать. — Продолжать следить, п-просто продолжать следить. Если я буду рядом, я всегда смогу... Я... Я... Голос тоже предательски робел, а мысли путались в отчаянной попытке сдержать желание поговорить с Лололошкой хотя бы телепатией, ведь это может быть опасно. Но он, немного сжав фиолетовую траву под собой и выдохнув, всё же нашёл в себе силы продолжать незаметно следовать за Лукием и... Лололошкой. Особняк большой и на первый взгляд полуразрушенный, что собственно так и было. Хоть большую её часть занимало место хранения отца, но всё же некоторые комнаты остались совершенно не тронутыми. Словно в них только недавно кто-то жил, но в миг исчез. Джон блюдил через окна за тем как чёртов епископ вëл недавновоплощëнного на второй этаж, в одну из комнат, что-то рассказывая и видимо желая запудрить мозги его Лололошке. И вот голубого шарфика в таком коматозном состоянии оставили в одной из комнат на втором этаже, пока чёртов старик куда-то ушёл. Джон слишком волновался за мироходца. Ему.. ему просто нужно было убедиться, что он в сознании и всё под контролем, что его можно спасти. Поэтому, почти паникуя, но всё ещё кое-как сохраняя что-то похоже на уравновешенность, JDH быстро забрался в одно из разбитых окон и торопливо, но бесшумно пробрался по особняку. Подходя к заветной двери, его пробирает дрожь и холод, а сердце начинает колотиться. Он всегда ощущал большую и тёплую искру Лололошки рядом как бы далеко тот не был, но сейчас она кажется такой далёкой и незнакомой... Лишь немного собравшись с мыслями и неуверенно сжимая краешек халата в одной руке, второй он открывает дверь, в итоге просто застыв от отвращении к своему поступку и ужаса от состояния Ло: единственный оставшийся глаз, что столь недавно горел болью, надеждой, доверием, сейчас не отражал ничего. Его взгляд был абсолютно пуст, неразумен и словно и вовсе мёртв. Лицо ничего не выражало, руки безвольно свисали, а одежда была в некоторых местах порвана заражённым скинтом. Рост увеличился. Сердце до невозможности сжалось от этого зрелища, а ноги чуть не подкосились от лёгкого потемнения в глазах. Дыхание было почти невозможным, а волосы начали прилипать ко лбу. Это была его вина, лишь его и ничья другая! Ло сейчас в таком состоянии лишь по его подачке! И всё это лишь из-за его мерзких, эгоистичных желаний заразить Первого, чтобы возвыситься над ним своей опосредованной искрой, и ради знаний! Ради каких-то чëртовых знаний он может потерять спасение себя и других! Это его вина... Сможет ли он вообще вытащить Ло? Он же пообещал... Лололошка доверился ему и теперь Джон обязан исполнить данное обещание. Мироходец попытался немного прийти в себя, встряхнув головой, словно пытаясь сбросить весь тот стресс от увиденного и понадеяться на то, что даже в таком состоянии с Первым можно выйти на контакт. — Хей, Ло, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь. — С глупой искоркой надежды спросил Джон, при этом уже зная, что ничего не услышит в ответ. В груди вновь проносится холод, но уже не ужаса, а печали, тоски и отчаяния. Конечно, где-то на краю его сознания рычал от недовольства старый учёный Джон, который говорит ему оставить заражëнного, чтобы его отвели к печати и можно было продолжить исследования, но слушать этот голос сейчас было чем-то за гранью безумия. Поэтому JDH начал использовать пустотную магию, чтобы переместить Лололошку, дрожащим голосом тихо говоря: — Чёрт, что я творю.. в-всё будет хорошо я.. я всё исправлю. И они перемещаются к путеводному скинту около поселения выживших. — Ло, пойдём. Пойдем пожалуйста, там тебе помогут. Но синий шарфик всё так же пребывал в коматозном состоянии, а Джон даже не мог его коснуться без риска соединится. Это заставляет оранжевого нервозно выдохнуть и самому побежать к Беренгарию. Он рванул так быстро, как никогда, словно вселенная схлопнется, если он больше никогда не увидит Ло в добром здравии. Он не обращал внимание на ошарашенные взгляды поселенцев и ничего не слушал, кроме бешеного биения собственного сердца и воспоминаний о криках Лололошки. — Б-бренгарий! — Вырвалось из груди мироходца. Сдавлено, с одышкой и робением, заставляя старика удивится и начать беспокоиться о его состоянии. — Ох, юный Джон, что-ж приключилось то такое, что мне впервые довелось увидеть тебя столь напуганным? С леди Сайриссой всë хорошо, не волнуйся. Руки оранжевого шарфика дрожали, когда тот нервно сглотнул. — У тебя осталась пыль, что привела в сознание Альфреда? — Ну да, остался мешочек в закромах. А зачем? Джон волновался о том, что с Ло около скинта может что-то случится и поэтому торопился. — П-просто возьми её и пойдём! Старик казался ошарашенным, когда учёный схватил его за руку и потащил за собой дрожащими руками. — Молодой человек, к чему такая спеш... — Но Беренгарий в шоке замолк, смотря на заражённого, стоящего около путеводного скинта, — ох, Лололошка... Как же он умудрился? — Я не знаю, он просто... — Но, встряхнув немного головой, старик прервал его и заговорил более уверено. — Развоплотить! Развоплотить его надобно! Пыль у меня ещё осталась, только схожу и... Он сильно сжал руку Беренгария, не давая пойти обратно в лагерь. На лице старика отразилось возмущение. — Нет! Мне он нужен такой, но в сознании! Отведи его в лагерь и посыпь пылью, он не агрессивный. В голове Джона сейчас было крохотное желание, за которое он себя ненавидел: не убирать полностью заражение, чтобы всё же получить немного информации от Лололошки. — Ох, Джон, я был о тебе лучшего мнения... Опыты на брате своём хочешь ставить? В последний раз когда мы оставляли кого-то заражённым ради твоих прихотей это разрушило сонное изменение! — Это нужно, пойми. Так больше шансов, что мы всех спасём. Джон был ещё более подавлен, ощущая как его душа сжимается от чувства вины и бесконечного сомнения в своих решениях. Беренгарий ещё пару долгих и мучительных секунд осуждающе смотрел на мироходца, но после тяжело выдохнул. — Э-э-эх, ладно, я доверюсь тебе. Просто надеюсь, что ты не врёшь. — Я.. никогда не вру, — подавленно бормочет Джон, уже скорее для красного словца, ведь сам прекрасно знает, что от его былой честности о стались лишь крошки. — Ох, бедный, бедный Ло.. Пойдём, мы тебя подлатаем с Альфредом и леди Сайриссой. Ей уже, кстати, лучше. — Ободряюще говорит Беренгарий, аккуратно беря за руку Лололошку и через задний вход ведя его за собой в лагерь, чтобы не устраивать шумиху. — Он тебя не услышит и не ответит. — Так же подавлено бормочет Джон, просто слепо надеясь. Уже и сам не зная на что. Заражённого положили в небольшую палатку на краю поселения. Тот вообще не сопротивлялся, покорно делая то, на что его направляли. Мироходца посыпали порошком, заставляя оранжевого шарфика тревожно метаться взглядом по телу заражённого. Джон беспокоиться, как никогда. Боялся, кажется, любого шороха. Он желал попросить прощения у Ло, как только.. нет, если тот придёт в себя. — Ну же, Ло... — Ох, Лололошка, я верю, что ты справишься. — Беренгарий тоже волновался, тяжело вздыхая. Названный поморщился, начав понемногу двигаться. Глаза стали чаще моргать и щуриться, словно от яркого света приходящей осознанности. Пару раз тяжело кашлянув, он всё же умудряется сесть, заставляя Джона засиять слабо сдерживаемой улыбкой и сказать намного теплее чем когда-либо, даже с капельками слёз счастья в краешках глаз: — Как ты себя чувствуешь, Ло? Всë ещё тяжело дыша, Лололошка осматривается единственным глазом и ощупывает кристалл, выросший во втором. — Я? — Он пару секунд молчит, кажется, отходя от шока, смотрит в одну точку, а после как-то странно до мурашек, бегающих словно жуки по коже, улыбнулся и таким же тоном сказал — Прекрасно. Лишь едва насторожившись, Джон продолжает. — Я так рад, Ло. Прости, прошу, прости меня. Я полный идиот, что вообще это предложил. Я спас тебя, видишь? Не развоплотил конечно, ты ещё нужен, но теперь ты здесь и тебе ничего не угрожает, — улыбаясь, лепечет JDH. — Ох, как камень с души от того, что ты хорошо себя чувствуешь. Но тебе всë ещё нужен уход. Кстати, леди Сайриссе уже лучше, хотя ей не так уж приятна, мягко говоря, компания людей. Ло смотрит на оранжевого шарфика озадаченно. — Не стоит винить себя, Джон. — Говорит он с той же странной улыбкой, а его единственный глаз приобрëл фиолетовый оттенок и как будто.. светится? — Ты помог мне принять очищение, я безмерно благодарен тебе и конечно же прощаю за то, что ты забрал меня от Лукия. Это всë равно ничего не изменит. Беренгарий просто смотрит ошарашенно, не особо понимая контекст и просто пытаясь порадоваться, потому что Лололошка чувствует себя хорошо. Джон стоял почти напугано, после нервно посмеявшись. — Ха.. ха.. это... Это же шутка в отместку за то, что я тогда притворился исчезнувшим? Хах, эм.. 1:1 значит. Прекращай это, хорошо? — Ох, Джон, это вовсе не шутка, я прозрел. Я блаженный! Я воочию лицезрел свет Отца и принял воплощение! Говорит он с воодушевлением, расставляя руки и заставляя оранжевого шарфика вновь паниковать. — Л-ло, прекрати пожалуйста. Это бред, ты не можешь... Беренгарий вновь хмурится на Джона и топает ногой. — Я говорил, надо было его развоплотить. Ох-х, не волнуйся, Лололошка. Сейчас схожу за порошочком и прочистим твои запудреные мозги. На это Ло начал посмеиваться. — Ха-ха-ха, на меня не подействует пыль. Из-за ужаса от этой идеи у JDH перехватывает дыхание, ведь груз вины и огромной ответственности просто сжимает его горло, как кольца питона, затягиваясь всë туже и туже. — В-всмысле? — Едва процеживает он из дрожащих губ, всë ещё надеясь, что это ужасно жестокая и не смешная шутка от Ло. — Я буду как тот дворф, который был полностью поглощён воплощением. Я просто рассыплюсь, ведь оно.. оно уже намного глубже в моей душе, в моей искре. Хотя оно было там всегда и лишь сейчас Я это осознал.. истинный Я таков. Моя искра принадлежит Отцу, она отдана лишь его Великой силе, ведь была отнята у него. Так что, для меня великая честь служить ему... — Говорит Ло с придыханием, пока Джон не знает, что делать, кроме того как безмолвно слушать это и бесконечно корить себя за совершенные поступки, — а ты.. твоя искра ему не подходит. Она грязна, опосредована, мала и слаба, но это вовсе не значит, что ты не достоин его милости. Ты заслуживаешь еë, как и каждый кто является сыном Отца. Ты просто ещё так глуп в своих заблуждениях и при том, что уже проиграл. Но не волнуйся, Джон, Отец дарует тебе очищение, несмотря на все твои не лучшие поступки и деяния. Он даст тебе прощение, ведь все мы его дети в глазах Отца. Он даст тебе истину и принятие, как то и должно было быть. — Говорит Ло чуть более маниакально, когда его единственный глаз сияет фиолетовым, а тот вновь смеëтся жутко блаженным смехом, всë же едва задевая некоторые струны души Джона.. есть ощущение, что он никогда не сможет простить себя за то, что сделал с Ло-шкой и получить его от кого то другого? Нет-нет-нет-нет, религия это бред полнейший. Бред, тем более такая вредоносный. — пха-ха-ха, это так восхитительно, что ты даже не представляешь.. истины.. Отец.. так хорошо, ха-ха-ха. — Ло, прости меня, я.. обязательно всё исправлю. Мироходец лишь смотрел на него с мягкой улыбкой, которую он, кажется, не видел с того момента, как ныне уже разрушенный сон посветлел. — Ты всё и так сделал правильно, Джон. Как мне сказал Отец, это наилучший исход событий из возможных. Но для оранжевого шарфика это было лишь ещё одним копьём в столь недавно открывшуюся душу. Он чувствует как Беренгарий оттягивает его, чтобы поговорить наедине. — Ох уж сбрендил совсем чудик наш. Не думаю, что стоит его остальным показывать. А то мало-ли я его травками отпою, может, поспать сможет. Ты, не знаю, поговори с ним, поизучай, может он и соврал о том, что целебный порошочек его "того". Главное спокойней, спокойнее, а то вижу, как тебя аж дёргает от нервов. Я тебе тоже отварчик какой-нибудь сварю. Эти слова действительно успокаивают Джона, давая хотя бы каплю отвлечься. — Х-хорошо, Беренгарий. Если кто-то спросит про него, просто скажу, что ему сейчас плохо и не стоит беспокоить. Говорит JDH, наконец-то выдохнув после всей этой удушающие атмосферы и оглянувшись на Лололошку, чтобы ничего не случилось. Он.. начал молиться.. ну-у-у, как минимум, это никому не вредит. — Вот и чудно, сейчас только... Но их прерывает эльфийка, которая зачем-то заявилась на край деревушки в своём явно не лучшем состоянии. Беренгарий на это забеспокоился: — Ох, леди Сайрисса, чего же вы вскочили? Вам конечно лучше, но всё-таки отдых и покой нужны. — Вы уже вернулись. Я ищу Лололошку, где он? — Н-ну, я тут, а Ло.. ну, он плохо себя чувствует и вообще его лучше не навещать, —нервозно тараторит Джон, поглядывая на молящегося мироходца в палатке, на что Сайрисса лишь усмехается. — Джон Дейви Харрис, я слышала, что умные люди хорошие лжецы, но теперь у меня есть причина сомневаться в твоём уме. Я не глупа и вижу, что ты лжёшь, человек. Где Лололошка? — Спрашивает эльфийка, подходя к палатке и не слушая предостережение Беренгария. Смотрит туда, видя заражённого Лололошку, что уже закончил молитву. — Ох.. заразился?... Как так..? Она отходит немного в страхе, а Ло встречает с блаженной и уже немного жутковатой своей фирменной улыбкой, искренне извиняясь. — Ох, привет. Я чувствую себя прекрасно и хотел бы извинится. Прости меня, Сайрисса, что отнял у тебя благословение. Тогда я был слепым и глупым ягнёнком, что отнял у тебя этот дар. Но не волнуйся, я попрошу у Отца, чтобы он непременно подарил тебе очищение снова. Лицо эльфийки исказилось в отвращении и непонимании. — Я думала, ты не такой.. но люди все одинаковые. На её слова Джон сразу стал оправдываться: — Нет-нет, не подумай, ему просто запудрило мозги заражением. Мы вылечим его и он придёт в себя. Сайрисса недовольно фыркает. — Вы же нашли лекарство? — Ну.. оно кончилось, а делалось оно с добавлением крови Лололошки, так что сейчас мы очевидно не сможем сделать ещё. Н-но мы найдём другой способ и с Ло всё будет хорошо. Но сам мироходец лишь загадочно улыбаться спокойно говоря: — Я и так чувствую себя как никогда прекрасно, мой дорогой братец Джон. — Кристалл торчащий из левого глаза немного поблёскивает. — Эх.. замолчи. — Оранжевый шарфик немного сжимает губы, чувствуя боль от состояния Ло. — В любом случае, сейчас он явно ничего дел ьного тебе не расскажет, так что прошу, иди отдыхай и никому не рассказывай, хорошо? Сайрисса недоверчиво поглядывает сначала на JDH, а потом на Беренгария. — Ладно, люди.. я ничего не скажу. Когда разберётесь с ним, поговорите со мной. — Хорошо, леди Сайрисса, мы всë утихомирим, только иди отдыхай. Наконец-то эльфийка уходит, и Джон с Беренгарием выносят одну палатку в небольшой лесок около поселения. Заражëнного то Ло точно не тронут, а сам он на просьбу не уходить оттуда ответил лишь своё одухотврëнное: "Я всегда буду здесь, если моим друзьям будут нужны истинные наставления Отца с первых уст". И на том Джон наконец-то дал себе отдохнуть, уйдя в свой сон. Он никому не рассказывал, но чтобы расслабиться он уходит именно туда. Там тихо, спокойно, безопасно и полно разной информации, которую можно повторить для практики нейронных соединений или же просто порассуждать. Сейчас же расслабиться было невероятно сложно: вина, сомнения, страх, всё это как змеи ползли по его разуму, не давая спокойно мыслить и просто желая исчезнуть из сознательного мира хотя бы на время. Он уснул, оперевшись головой на огромный том информации о "п‌о‌с‌т‌р‌о‌е‌н‌и‌е‌ ушных р‌а‌к‌о‌в‌и‌н‌ л‌е‌т‌у‌ч‌и‌х‌ м‌ы‌ш‌е‌й‌, к‌а‌к в‌о‌з‌м‌о‌ж‌н‌о‌с‌т‌ь‌ д‌л‌я‌ п‌и‌р‌с‌и‌н‌г‌а‌ зачëркнуто бесполезно". Как бы то парадоксально не звучало, он погрузился в глубокой сон во сне.