Труды целителя Вэй

      Наверное, нужны бинты.       Нет, верёвка, может, даже с парочкой запирающих талисманов. Иначе челюсть Вэй Ина не вставить на её законное место. Дыхание сейчас он задерживал отнюдь не из-за ртути — в ином случае его возмущенные вопли вперемешку с диким хохотом достигли бы и Ляньхуа У.              «А-Сюань, ты хорошо ешь? У клана Лань скудный для твоего изысканного вкуса список блюд, но ты мне только сообщи, я спишусь с Лань Цижэнем и договорюсь об отдельном питании для тебя. Повара там до сих пор используют хвою, не так ли? Ужасный привкус, я помню!»              «Изысканный вкус!» Сдерживать истерический смех, когда у тебя вот-вот треснут отбитые напуганным до смерти псом рёбра — особенный вид боли. Вэй Ин обхватил себя за бока, прижимаясь лицом к плечу и отчаянно пытался успокоиться.              «Там по ночам холодно, ты уверен, что в комнатах достаточно тепло? Не стесняйся просить дополнительных одеял. С какой стати тебе должно быть дискомфортно? Ты будущий глава Цзинь, на свете найдется много людей и существ, которые будут причинять тебе неприятности, не стоит быть самому себе врагом».              Вэй Ин предполагал хоть сколько-нибудь относящееся к делу послание, кусочек тайны, а оказалось, что Цзинь Цзысюань летел в Молин, даже не зная, зачем они туда вообще собрались!              «А-Сюань, прислуга сообщила мне, что ты в последнее время часто теряешь семя во время сна. Так не годится. Я написала Лань-лаоши, чтобы он посоветовал тебе труды по саморазвитию для юношей. Такая безрассудная трата жизненной силы, которую можно потратить на усиление золотого ядра! Жаль, твой отец, похоже, так и не соберется тебя обучать. Но ты хотя бы не оставляй следы где попало!»              Следы!.. Нет, он всё-таки хрюкнул. Ну невозможно же! Как, просто как он держался так невозмутимо, предъявляя это как основание на совместный с ними полет? Должно быть, ему понадобилась вся выдержка и удача — сколько раз письмо могли попросить на проверку?              Погодите, а предъявлял ли он это послание нервной матушки вообще хоть кому-то? Он что, действительно просто взял и сбежал из Юньшэн Бучжичу?..              Эта мысль помогла Вэй Ину взять себя в руки — в нём проснулся ожесточённый интерес. Как, зачем, почему — миллион вопросов рождались в его голове, налезая друг на друга словно пузырьки пены в пиве. Ничего не понятно, но очень интересно и теперь, когда у него в руках такая улика, можно считать, что он буквально держит Цзысюаня за источник его жизненной силы. Ох и прилетит ему за ту странную выходку с вином! Вэй Ин тщательным образом убрал письмо Цзинь-фужэнь за пазуху, сменил улыбку демона на сосредоточенное выражение лица, чтобы не выдать свое преимущество прежде срока, и двинулся к пещере.       

***

             У заваленной шахты напряжённо стояли друг напротив друга Цзинь Цзысюань и, как Вэй Ин теперь знал, легендарный отец Сяо Мэй, господин Ли. Сразу стало понятно, в кого пошла дочь — такое же плоское лицо с едва выпирающим носиком, однако взгляд у них коренным образом отличался. У Сяо Мэй был взгляд молодой уличной собаки, которая уже знает о жестокости мира, но ещё не утратила надежды на доброго прохожего. Её отца можно было бы принять за чиновника высокого ранга — столько жестокой расчётливости во взгляде Вэй Ину не доводилось видеть даже на лице старой повитухи, когда роды проходили крайне тяжело.              — Не ожидал увидеть вас здесь, гунцзы, — сквозь шакалье подобие улыбки произнес господин Ли.              — А у него вообще привычка выскакивать неожиданно, как прыщ, — влез с комментарием Вэй Ин, подходя к завалу у входа. Цзысюань проводил его возмущенным взглядом. — Сколько людей внутри?              — Было около сорока.               — Около? — поднял бровь Вэй Ин, положив руку на огромный камень. Он собирался пропустить духовную энергию, чтобы узнать глубину завала, но что-то сразу его смутило.               — Там не до болтовни и знакомств, парниша! Долбишь этот сраный камень, пока не упадешь замертво, а не сдох сегодня — значит сдохнешь завтра. При мне умерло несколько, их тащили наверх просто как бревна!              Вэй Ин и Цзинь Цзысюань переглянулись.              Так он решил, что притвориться мертвым — хороший способ свалить из шахты? А если бы охранники проверили? Что-то странное. Какой-то же учет должен был быть, любой преступник с мозгом больше воробьиного догадался бы прикинуться мертвым. Вот незадача выйдет, если тебя убьют во время проверки!              — А почему ты не в шахте, вместе со всеми? Солнце ещё высоко, — Цзинь Цзысюань сложил руки на груди, надменно оглядывая мужчину.               — Что, меньше золотых ложечек выплавят для гунцзы? — огрызнулся господин Ли. — Так если там всех раздавило, всяко меньше золота выйдет.              — И все же, — мягко настоял Вэй Ин. Под ладонью что-то щекотало — и он старался разобраться в чем дело, не отрывая взгляда от лица господина Ли.              — Я услышал странный звук, испугался и рванул со всех ног. Оказалось — как раз вовремя.               Хм, интересненькая история.               — А все остальные что, глухие, не слышали? Или у них ноги отсохли, у тебя одного гнулись? — надавил Цзысюань. Пересекшись взглядом с Вэй Ином, он едва заметным движением глаз указал, куда тому стоит посмотреть. Пока господин Ли перешел на откровенные ругательства, Вэй Ин присмотрелся и на мгновение вытаращил глаза.               Взрывные талисманы? У входа в шахту?! Разве это не то место, где стараются как можно бережнее относиться к опорным конструкциям? Энергия ян, которая так взбудоражила юношей во время наблюдения, как раз их и активировала — её остатки ощущал и Вэй Ин ладонью.               То, что его смущало — духовная энергия не ощущалась человеческой.               Взглядом пригласив Цзысюаня прикоснуться к камню, Вэй Ин по его замешательству понял, что не ошибся в выводе.               Стало быть в этой шахте есть нечто нечеловеческое и крайне сильное, настолько, что лучше было обвалить шахту и замуровать там людей (а может она и вся обвалилась и живых там уже нет), чем рисковать.                — Тот рев, — пробормотал Цзысюань.               О, этот звук Вэй Ин не забудет никогда. Пробирающий до костей, разбирающий на части, полный гнева, злобы, желания растерзать... И землетрясение после...              Вэй Ин оглянулся через плечо и с подозрением оглянулся на лес.              Детские годы в холмистом Илине дали ему представление о землетрясениях, но это были никого не тревожащие единичные толчки, он не был свидетелем по-настоящему крупных бедствий. В Ляньхуа У больше боялись разливов реки, так что только в Юньшэн Бучжичу он впервые услышал о трагических происшествиях. Как обваливались пещеры, хороня заживо целые семьи. Как за пару толчков менялась местность — равнины и горы менялись местами, а реки текли в обратную сторону. Как с гор сходили сносившие все потоки грязи, если вырубать леса бесконтрольно. Как откалывались скалы и грохотали камни, и эхо разносило гром разрушений и людские вопли, искажая звуки до неузнаваемости.              Говорили об ужасном землетрясении, не так давно погубившим людей на территории Цишань Вэнь больше, чем все войны вместе взятые.Гусу затронули толчки, что нашло отражение в летописях. Запоминать сухие, безжизненные строки оказалось неинтересно, но, сопоставив даты, Вэй Ин быстро вычислил интересного очевидца. Лань Сичэнь был ещё ребенком в то время, но события так врезались в его память, что он рассказал Вэй Ину, как шушу крепко держал их с Ванцзи за руки и не давал выйти из-под мощной арки входа в библиотеку. С одной стороны падали свитки и книги, с другой — сосны в горах подламывались и с грохотом валились на склон, снося соседние деревья со слабыми корнями.              — Когда птичье гнездо падает с дерева, яйца зачастую остаются невредимыми, — воздев указательный палец, наставительно произнес он. — Люди нередко гибнут, пытаясь выбраться из домов прямо во время землетрясения.               Что же, потревоженные птицы уже вернулись в свои гнезда, которые и вовсе остались на своих местах. Деревья не повалились только здесь или вообще нигде?              — Я сейчас, — Вэй Ин быстро взмыл в небо, чтобы оценить обстановку.               Если деревья падали, то лишь те, что уже были сухими и больными. Над городом, к полному изумлению и искренней радости Вэй Ина, нигде не клубился дым пожаров и река не покинула своих берегов. Ветер донес до него слабые звуки музыки... Флейта-сяо? Если ему не почудилось, то по крайней мере сейчас с Сичэнем все в порядке.               Чудовищно-странное землетрясение. Настолько же странное, насколько...              Вэй Ин спустился к пещере, чувствуя как по спине бежит холодный пот.               — Господин Ли, — обратился он к вздрогнувшему мужчине, не собираясь скрывать что знает кто он, — что именно вы делали в шахте?              — Камень долбил, — господин Ли подчеркнуто, словно для иноземца, показал, как стучал киркой по камню. — Да жижу серебристую ведрами носил, — он расставил руки, будто нес два полных ведра. — Её здесь набирали, да увозили куда-то.              Куда — Вэй Ин отлично знал, он сам говорил Сичэню, что ртуть используют для очистки золота, стало быть во вторую шахту. Значит ртуть не покоилась в толще земли, а проливалась и растекалась по поверхности от небрежного отношения и толчков, оттого растения с глубокими корнями пострадали от нее не так, как молодые ростки. А зачерпывали они ртуть ведрами потому что она, как единственный жидкий металл, текла туда, куда её притягивало единственное на свете существо, властвующее над металлами...              — Разве здесь жила не выработана? — спросил Цзысюань. — Зачем долбить по камню, если золота нет?              — Я откуда знаю, а? Я долбил, потом носил, пытался не сдохнуть, вот и все.        Не обращая на него внимания, Вэй Ин подошел к заваленному входу и что есть мочи крикнул в расселину: «Есть кто живой?»              Будь бы он простым человеком, он не расслышал бы замогильно тихий ответ: «Помогите...»              Цзысюань подошел к нему. Вэй Ин выдохнул.                      — Помнишь песню про дракона на ужине?              — Разумеется.              — Под завалами люди. И разъяренный фуцанлун.