Поменяться местами

— Нептун! Какого чёрта ты творишь? — Рявкнул громовым голосом Юпитер так, что всё вокруг затряслось. Он был зол. Впервые за несколько миллиардов лет газовый гигант по-настоящему злился. Глаз болел, атмосферу неприятно крутило от голода и щипало от жара Сатурна. Всё бесило и раздражало и перед Юпитером как красная тряпка перед быком находилась планета, которая ударила его по лицу камнем. Пятый оставил позади себя бесчувственного кольцевого, кусок его ядра и спутников. Стало легче лететь. Газовый был чертовски зол на Нептуна за свой глаз. Юпитер, не ощущая того, оскалил зубы. Он медленно и неотвратимо приближался к ледяному гиганту. Пусть ответит. Синяя планета, потрясённая тем, что на неё наорало добрейшее существо в Солнечной системе, натурально испугалась, увидев на лице Юпитера оскал. Гигант сейчас показал больше зубов, чем когда-либо. Передние, резцы, были такими же, как у всех нормальных планет. Клыки были больше, чем резцы. Длиннее. И острее. Задние зубы были массивными, челюсти — сильными. Адреналин ударил мощной волной. Синяя планета стала потихоньку отползать от надвигающегося Юпитера. Сил не хватало, каждое движение отдавалось болью. Пятый замедлился и остановился. Он не понял, кто перед ним находится: Нептун или Уран или... Кто это вообще такой? Вроде синий, как Нептун, но у него ещё есть кольцо как у Урана. Какая-то чертовщина. Эта странность во внешнем виде синей планеты заставила Юпитера остыть. А потом он заметил на ледяном гиганте признаки какой-то заразы. Лицо у него было почти как у Урана. И такое... болезное. Глаза грустные, взгляд уставший, измученный. Пятый не знал, что именно выдавало состояние незнакомца, но было понятно, что этой планете плохо. Газовый отвернулся в сторону. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Нужно остыть и поговорить с этой странной планетой.

***

— Не злись, Юпитер, успокойся, — сказал он себе. — Дыши: вдох, выдох. Ты же не злодей, не тиран. Ты — уже не тот, кем был в начале. Ты изменился. И ты не станешь сейчас ни на кого кричать, и тем более бить. Этот странный тип не специально кидал в тебя камни. Он выглядит так, будто ему нужна помощь. И он просит эту помощь как может. Гигант скривился от возмущения ветров. Он впервые, не считая незапамятных времён, остро ощущал голод. Почему это так неприятно? "Чрево" тихонько урчало, требуя пищи. А пищи нет. И в ближайшем времени, видимо, Юпитеру не удастся поесть, потому что на него свалилось очередное "счастье" в виде ещё одной чахнущей планеты. Голодно. Сейчас бы не помешал сочный запечёный поросёнок. Такой здоровый, с румяной хрустящей буро-золотистой корочкой и с яблоком во рту. И с нежным мягеньким мясом и жирочком. И в добавок салатик с хрустящими и сочными овощами. Тарелочку пельменей со сметаной, зелёным луком и укропом. А на десерт шарлотку с яблоками и вишнёвый сок... Гигант пожалел о своих грёзах, когда его рот стал наполняться слюной, язык почувствовал фантомный вкус солёной и одновременно сладкой мясной корочки с жирненьким мясом, запах зелени, а нутро потребовало всё, о чём он думал, прямо сейчас. Юпитер ощущал, как облака внутри него собираются в огромные тучи, как появляются вихри, которые вот-вот зашумят. Может, их можно чем-то перебить? Может, как-нибудь повернуться так, чтобы развеять эти тучи другими тучами? Может, надо надавить на эти вихри? Гиганту казалось это правильным и логичным. Но он ничего не успел сделать, голодное "чрево" запело свою серенаду. Пятому стало стыдно из-за того, насколько громкое и долгое урчание издала его атмосфера. Он "спиной" чувствовал, что остальные на него косятся. Интересно, о чём они думают? Наверняка что-то в роде "толстяк, тебе бы спортом заняться, а не брюхо набивать". Да, Юпитер прекрасно знал о своём лишнем весе, но он так же понял, что избыток массы не являлся причиной для отсутствия чувства голода. Жрать хотелось зверски — каких-то ресурсов критически не хватало. Интересно, а Нептун не будет против, если от него откусить кусочек? А несколько кусочков? У него должна быть весьма сытная ледяная мантия. Когда атмосферу перестало крутить, Юпитер понял, что только что хотел на полном серьёзе причинить серьёзную травму другой планете. Вот чёрт. Надо поскорее съесть что-нибудь, пока пятый не съел кого-нибудь. Хах. Пятый подумал, что такое поведение свойственно только газовым гигантам. Ну, есть других. Хищничать. Охотиться. А ещё он понял, что оставил спутников одних с ничего не понимающим и раскалённым Сатурном в условиях солнечного кордебалета. Воображаемый поросёнок подождёт. Гигант обернулся, боясь найти плачущих лун и сгоревшие остатки их названных братьев и сестёр. Юпитер выдохнул с облегчением. Мало того, что спутники держались на безопасном расстоянии, чтобы не расплавиться, так они ещё собрались в какую-то форму, напоминающую виноградную гроздь. Видимо, большие луны были снаружи, а меленькие — внутри. Умницы. Наверняка это придумали его луны, спутники самой большой планеты. Они, в конце концов, научились выживать в лютых условиях, когда их всё время поджидает опасность. Виноградная гроздь болталась в вакууме, но не так сильно, как болтались бы луны по отдельности. В голове созрел план. Юпитер подлетел к Сатурну и спутникам. — Ганимед? — Позвал он. — Что такое, Юпитер? — Вы с ребятами сможете позаботиться о Нептуне? — Сможем, а что случилось? Что случилось... Как будто простой просьбы не хватает! Раздражение снова вернулось. Твою же... зачем задавать такие глупые вопросы? — Мне срочно надо в пояс Койпера, — с заметным напряжением в голосе ответил пятый. — Зачем? — Спросил кто-то из малышей. У гиганта задёргался глаз. — Затем, чтоб ты спросил! — Громко огрызнулся Юпитер. — Жрать хочу. Так что, Ганимед, живо дуй со всеми остальными к этой планете, или клянусь, я сожру тебя и твоих дружков с потрохами. Каждого буду разжёвывать перед тем, как глотать. — Д-да, сэр! — Отчеканил напуганный спутник. — Ребята, за мной! Срочно! Вся виноградная гроздь полетела к синей планете. "Сожру с потрохами". "Буду разжёвывать перед тем, как глотать". Что это за ужас? Юпитер не хотел этого говорить. Не хотел, но сказал. В нём говорило что-то, что он не мог контролировать. Что-то, что он давно подавил и затолкал глубоко внутрь себя. Ох, как же он грубо обошёлся с лунами. Они же теперь его боятся... Что он наделал? Надо извиниться, но тело не слушается. Не хочет просить прощения. Считает, что поступило правильно. Чувствует дразнящий запах чужого страха. Ухмыляется. Юпитер сомневался, он ли это сказал. Пятая планета же самая добрая и безобидная... Или это всё было притворством? Спектаклем? А вдруг прямо сейчас внутри Юпитера сидит тот самый садюга и живодёр из прошлого — настоящий Юпитер? Или... он выбрался наружу? И теперь нынешняя жалкая миролюбивая пародия на по-настоящему величественную в своей жестокости планету теперь сидит внутри и смотрит на то, как этот зверь нагло управляет им? Стало страшно от самого себя. Гигант не сомневался, что сейчас он выглядит грозно. Злобно. Опасно. Юпитер на пару секунд представил себя на месте спутников: он, маленькое небесное тело, которое спокойно живёт свою жизнь и никого не трогает, встречает на своём пути здоровенного добряка, который, как оказалось, и не добряк вовсе, а грёбаный каннибал. И садист. И безжалостный живодёр. Пятому не хотелось больше быть таким, но, видимо, это его природа. Оказывается, её нельзя поменять, даже если очень захочется. Ох, бедный Земля... Похоже, придётся с ним расстаться. Юпитер не хотел вредить этой планетке своим присутствием. У Земли ещё вся жизнь впереди, на его поверхности живут миллиарды живых существ, которые тоже хотят жить. И Земля их всех опекает. Оберегает. Да, на третьей планете бывают всякие катаклизмы и катастрофы, но они случайны. А ещё они происходят, когда Земля болеет. Вот... Земля — примерная планета в отличии от некоторых газовых гигантов. Которых хлебом не корми, дай кого-нибудь выпотрошить. Земля никогда не вредит своим маленьким жителям специально. Никогда. Он их любит всем ядром. Холит, лелеет. А что делает Юпитер? Газовый только думает, что любит хоть кого-то. На самом деле он никого не любит. Не умеет любить. Юпитер — хищник, любая другая планета для него — жертва. И хищник всегда убивает и съедает свою жертву без остатка. Стоит держаться от любимых подальше, чтобы не причинять им вреда. Уйти далеко. Так они будут в безопасности.

***

Пятый постарался мыслить логически и не поддаваться панике. Ну какая вторая личность? Юпитер всю дорогу был одним и тем же Юпитером. Ну, в самом начале только побыл Зевсом. А ещё раньше... Верзилой? Амбалом? Он уже не помнил, какое у него было прозвище. Пятый подумал, что ему незачем уходить куда-то далеко и надолго. Ему достаточно просто хорошенько поесть и он снова станет милым самим собой. Да. Так что никакой опасности нет. Ему просто нужно поесть. Требовательное урчание в атмосфере подтвердило это. Юпитер усмехнулся. У Сатурна, что находился в отключке, тоже заурчало где-то внутри. О, Вселенная, он такой аппетитный, когда спит. Похож на пампушку... НЕТ! НЕТ-НЕТ-НЕТ! Нельзя! Фу! Нельзя думать о друзьях как о еде! — Ю... Кха! Юпит... — Ужасным севшим голосом позвала планета. Уран. Это точно был голос Урана. Но почему он синий? — Что такое? Что случилось? — С максимальной заботой в раздражённом голосе старости газовый. Пятый почти вплотную приблизился к Урану, осматривая его. На уголках губ, под ртом, на щеках и даже между глаз и выше у седьмой планеты находились застывшие кристаллики аммиачного льда. Это что, еда у него на лице? Пространство вокруг было завешено почти прозрачной ледяной дымкой. Она вкусно пахнет. Во рту стало много слюны. В "животе" снова раздалось громогласное урчание. — Мне плохо, — сипло, почти что одними губами прошептал седьмой. — Помоги. Пожалуйста. Юпитер не понял, что сказал Уран. Даже не задумывался над тем, говорил он что-то или нет. Газовый ждал, когда кольцевой потеряет бдительность.

***

Всё было в аммиачном льде. Ничего не видно. Юпитер пришёл в себя, когда мотал Урана из стороны в сторону, держа его в зубах. Уран визжит. На языке пьянящий вкус свежей атмосферы и горячей мантии. Уран визжит. Газовый застыл на месте. Он с трудом выпустил изо рта бедного ледяного гиганта и даже немного расстроился, когда понял, что сегодня он не съест планету. Страшно. Страшно за Урана. Страшно из-за самого себя. Уран, почувствовав свободу, удрал так быстро, как смог. Калечно. Он стонал от боли. Тяжело дышал и захлёбывался в слезах. Твою же... Юпитер не мог поверить в то, что случилось. Это взаправду? Он на самом деле... укусил Урана? Седьмой отлетел на некоторое расстояние и посмотрел на пятого со смесью боли, ужаса и непонимания. Уран не сводил с Юпитера взгляд. Пристально смотрел, туманным взглядом следя за движениями гиганта. На душе стало гадко. Пятую планету мучила совесть. Надо извиниться перед Ураном. — Уран, пожалуйста, прости меня, — Сказал Юпитер. Седьмой несколько отдалился. Похоже, он не слушал. — Я не знаю, что на меня нашло. Я... я не хотел. Синий продолжал пятиться. Он не хотел больше иметь дела с этой огромной и жуткой планетой. Юпитер сделал ему больно. Укус всё ещё нещадно жгло. Тошнило. Когда пятый держал его в своих зубах, Уран так кричал, что ему казалось, будто его пару раз вырвало во время визга. — Да плевать мне... угх! Плевать, что ты хотел. От... отстань, — прошептал синий. — Уходи. — Ладно, я уйду, — ответил ему Юпитер. — Уже ухожу. — Ненавижу тебя, — тихо сказал Уран и всхлипнул. Из его глаз покатились маленькие прозрачные слёзы, оставляя после себя тёмные влажные дорожки. Капельки блестели на свету как маленькие самоцветы. На холоде они затвердели и превратились в кристаллы. — Падла. Мразота. Как тебя... гхх... Вселенная носит? Лучше бы... Лучше бы ты... Да чтоб ты сдох! Чтоб ты, сука, страдал без конца! Чтоб сгорел в Солнце! Ненави-АААААА! Откуда-то снизу со скоростью пули вылетел Сатурн и на полном ходу вцепился в нежную "плоть" Урана своими зубами и унёс ледяного с собой. Юпитер не успел среагировать, когда шестой начал трепать Урана в разные стороны. Синий кричал. Молил отпустить. Проклинал. Плакал. Пятый пришёл в себя, когда Сатурн откусил приличный кусок от ледяного гиганта. У Урана внутри была яркая жёлто-оранжевая светящаяся мантия. Она болезненно пульсировала, а синяя планета билась в агонии и орала. Чёрт возьми, надо срочно остановить это безумие! Урану же больно! Шестой с трудом глотал кусок тела седьмой планеты. Он чуть не подавился, пока пытался съесть нечто столь крупное. Сатурн кашлял и задыхался, но продолжал заталкивать в себя добычу. Кажется, он даже не думал о том, что её можно жевать. Всё же усилия стоили того. Здоровый кусок Урана, чудом пройдя через глотку, за миллиарды лет отвыкшую от растяжения, оказался там, где и положено быть еде — в брюхе. Шестой всё ещё откашливался и пытался восстановить дыхание. Сатурн закатил глаза от удовольствия и томно мурлыкнул. По его телу пошла рябь. Юпитер чувствовал, как голод усиливается. Надо поесть. Нутро в очередной раз урчит. Просит еды. Пятый впился взглядом в корчащегося от боли и визжащего Урана. Пока Юпитер тут стоит, Сатурн всё съест.

***

Сатурн снова впился в свою жертву зубами и снова стал трепать бедную планету. Пятый аккуратно подлетел к ним поближе. Шестой хищным взглядом посмотрел в такие же хищные глаза Юпитера и утробно зарычал, отпугивая от себя претендента на и так скудную добычу. Он не хотел уступать пятой планете свой трофей, но он понимал, что Юпитер сильнее и сможет отобрать еду. Их обоих терзал голод, а туша была только одна. Юпитер моментально впился зубами в кричащее тело и с гортанным рыком потянул на себя, помотав из стороны в сторону, чтобы сбросить Сатурна. Шестой сделал то же самое. Они оба рычали друг на друга. Юпитер снова почувствовал сладкий вкус "плоти", и делиться едой ему не хотелось. Как же давно он не ел настоящей еды... Сатурн тоже не хотел выпускать Урана из пасти. Он сжал челюсти сильнее. Пятый тоже сжал зубы крепче и почувствовал, как под ними рвётся мягкая и упругая, бьющаяся в судороге мантия. Шестой заметил ослабление натяжения и понял, что это его шанс. Он помотал тушкой в разные стороны и с вырвал её у Юпитера из пасти. Пятый слегка забыл, что когда откусываешь от планеты кусок, то во рту остаётся именно кусок, а не всё сразу. Юпитер разозлился: Сатурну досталось больше. И он так же поверить не мог своему счастью — у него во рту еда. Настоящая. Казалось, что в целом мире слаще добытых с боем внутренностей планет нет ничего. Пятый стал глотать кусок Урана целиком. Он был мелким, солоновато-кислым, горячим и резко пахнущим сероводородом, но запах не был помехой. Кусок было не так легко сразу протолкнуть в глотку, отвыкшую от такой пищи. Но как только из-за слюны кусочек стал таять и превращаться в газ, Юпитер с лёгкостью его проглотил. По телу пошли мурашки от наслаждения. Внутри "чрева" сразу же появилось лёгкое ощущение заполненности. Несильное, но ощутимое и до мурашек приятное. Гастрономический оргазм. Наслаждение прошло, а голод только усилился. Этого было мало. Повинуясь своему охотничьему инстинкту, пятый, не делая почти никаких движений, осмотрелся вокруг и найдя второго газового гиганта, сверлил его взглядом. Сатурн, что отлетел в сторону с добычей, сидел в "укрытии" среди камней. Он впился в тушку зубами, откусил ещё один большой кусок и снова давился им. Внимание Сатурна обращено на ледяного гиганта, а не на подкрадывающегося Юпитера. Юпитер аккуратно приблизился к кольцевому со стороны, где камни сильнее всего загораживали Сатурну обзор. Если повезёт, он сможет пообедать и Сатурном. Он худощавый и наверняка жёсткий, но за неимением альтернатив сойдёт. Шестой, чтоб он был не ладен, заметил. Зашипев, Сатурн рванул прочь, петляя. Путал следы. Пятый гневно стиснул зубы и пустился в погоню. Он буксовал на виражах и Сатурн нагло пользовался этим. Юпитер на очередном повороте фыркнул от досады и злости. Он был куда больше и массивнее шестой планеты, оттого и неповоротливый. Стоп. Массивнее. До пятого только сейчас дошло, что он может использовать свою гравитацию. Юпитер остановил Сатурна, держащего во рту добычу и стал притягивать его к себе. Шестой протестующе завыл, стал озираться по сторонам. Ещё чуть-чуть и еда достанется Юпитеру! Но Сатурн был не так прост. Он швырнул тушу в сторону, заставив пятую планету ослабить хватку и перевести всё внимание только на улетающую добычу. Гигант не мог решить, что делать. Лететь за тушкой или прикончить Сатурна? Да ну его, он горячий. Его больно трогать. Юпитер решил, что уже готовая еда лучше, чем та, которую невозможно есть, не получив ожоги. Пятый погнался за тушей. Вот она, уже почти в его гравитационном поле! Почти во рту! Почти в брюхе! Он уже почти сыт... Юпитер подтянул к себе сочную, нежную, едва заметно трепещущую и размякшую тушку и остервенело впился в неё зубами, не встречая сопротивления, криков и попыток вырваться. Пятый шумно сопел от азарта и предвкушения долгожданного насыщения. Он с рёвом замотал добычей из стороны в сторону, чтобы было легче откусить. Почему она вдруг стала тяжелее? Сатурн. Он тихо подкрался и пытался незаметно и беззвучно утащить еду. Подлетел сбоку. Видимо, летел по дуге, огибая Юпитера, чтобы не попасться ему на клыки. Юпитер злобно взревел во весь голос. Сатурн опешил и отодвинулся назад. Пятый напугал шестого в надежде на то, что тот бросит еду. Так и случилось. Не медля, Юпитер улетел прочь, держа во рту до одури вкусную тушу. Сатурн не отставал. Он решил действовать резко. Шестой на полном ходу, грозно рыча, вцепился в добычу и потянул её на себя. Юпитер, рыча в ответ, с силой мотнул тело ледяного гиганта в сторону, пытаясь стряхнуть с него Сатурна. А затем, почувствовав зубами момент наибольшего напряжения, мотнул тело в другую сторону. Раздался треск со стороны тушки. Юпитер рисковал остаться без части добычи, но избавиться от помехи было важнее. Он мотал ещё и ещё, Сатурн крепко держался и тянул добычу на себя. С каждым движением треск рвущейся "плоти" усиливался, туша всё сильнее истончалась в середине, пока не порвалась на две части. Пятый наконец избавился от конкурента. Правда, тот улетел вместе с сочным куском аммиачного льда, покрытым атмосферой из сероводорода и метана, но это не страшно. Зато Юпитеру достался крупный кусок. Пользуясь моментом, он откусил больше половины от своей добычи — сколько поместилось в рот и на этот раз удосужился прожевать свою еду. Юпитер понимал, что у него не получится проглотить это целиком. Зубы сдавливали мягкую "плоть", разминая её. Жевать получалось плохо, челюсти почти не закрывались. Еды во рту было слишком много, а избавиться от части жалко. Не хотелось выплёвывать её. Но можно избавиться от неё иначе. Пятый проглотил рязмягчённую часть туши, чтобы лучше прожевать остальное. Она с трудом оторвалась от ледяной массы и в конце концов проскользнула по глотке внутрь. Блаженство. Наслаждение. Теперь во рту было достаточно еды, чтобы её можно было беспрепятственно жевать. Как только лёд стал кашицеобразным и начал превращаться в газ, Юпитер проглотил ещё часть. Полный восторг! Благодать... Настоящая еда даёт такое насыщение, которое рядом не стояло с космо-едой. Туша была в сотни или тысячи раз питательнее и калорийнее. Пятый ощущал внутри себя теплоту и лёгкую тяжесть. До полной сытости как до другой звёздной системы, но это хоть что-то. Юпитер оставил на языке немного планетарного пюре. В этой части было самое вкусное — ядро. Пятый не спешил с ним. Покатал языком по нёбу. Ядро было шарообразной формы, но слегка неправильной, на вкус как базальт и лёд. Оно ещё билось. Ещё жило. Юпитер только сейчас заметил, что рядом с ним не было куска добычи, который он хотел доесть. Сатурн успел втихую умыкнуть еду и скрыться. Громко чавкая и периодически давясь, он доедал её в укромном местечке среди астероидов. Пятый жевал остатки своей еды с завистью. У Сатурна было то, что можно отнять и съесть самому! Но этот пакостник быстрый и юркий. С ним будет сложно.

***

Гигант спешно выплюнул всё, что было у него во рту. На душе было мерзко и противно. Не может же это быть на самом деле? Да? Нет, это было не по-настоящему. Но отвратительный вкус "плоти" планеты всё ещё был на языке. "Чрево" было набито чёрт знает чем. Тело Юпитера чувствовало себя гораздо лучше, чем раньше. От ощущения сытости, приятного и отвратного одновременно, стало мерзко. Хотелось всё выблевать, но пятый понимал, что из-за этого он снова станет голодным. Снова убьёт. Юпитер посмотрел на то, что осталось от Урана. Жалкие кусочки льда и ядро. Страх и вина горят внутри, больно обжигая ярким пламенем и вытапливая из глаз слёзы. Пятый до сих пор не мог принять то, что он на пару с Сатурном убил своего друга. Юпитер прекрасно знал, что он начал первым. Но не понимал, почему. Почему он решил убить? Почему? Почему? А как же Нептун? Как он будет без Урана? А как же спутники? Юпитер тяжело и часто дышал. В ушах стоял звон. Ядро пятой планеты быстро и тяжело колотилось где-то там, глубоко-глубоко внутри, но даже так его пульсация заметно ощущалась всеми участками тела. Его ритм становился всё чаще по мере того, как Юпитера захлёстывало страхом и ужасом. Он не хотел верить в то, что он просто так загубил одну ни в чём не повинную жизнь и сломал ещё кучу судеб. Но... вот он — труп. Ещё несколько минут назад это была живая планета со своими мечтами и целями. Юпитер вспомнил, как видел Урана и Нептуна. Как им было хорошо вместе. Всё, что напоминало об Уране теперь — крошечное ядрышко. Ещё бьющееся, лихорадочно сокращающееся яркое и желтоватое, на холоде космоса оно медленно тускнело. Глаза щиплет. Из них покатились маленькие солёные капельки, они текли по щекам, оставляя после себя мокрые дорожки. Лицо жгло. Не от горячего льда и мантии, которыми было перепачкано рыло планетоубийцы. Жгло изнутри. Всё лицо горит. Жарко. Жарко! Дыхание стало частым. Как остудить это? Жжёт! Где-то в глубине будто бы кто-то раздирает душу и газовую "плоть" холодными когтями. Внутри всё крутит и болит. Юпитер взвыл от беспомощности. Он не знал, что делать. Как убежать этого проклятого жара? Из глаз полилось ещё больше слёз. Из-за них не видно, что творится вокруг. В горле ком. Он мешает. Пятый открыл рот, чтобы закричать, но не смог. Попытался вдохнуть — тоже не получилось. Нечем дышать! Страх. Паника. Адреналин. Ядро стучит сильнее, сотрясая планету. Юпитер теряет равновесие. "Падает" на бок. В глазах темнеет. Темнота пульсирует в такт оглушительному биению ядра, становясь всё гуще. Тело не слушается. Слабеет. Мысли роились в голове, создавая какофонию, но Юпитер не мог уловить ни одну из них. Думать тяжело. И вот мыслей уже не было, но были чувства. Тревога. Страх. Скорбь. Стыд. Ненависть и отвращение... к самому себе.