Поменяться местами

Меркурий обогнул Сатурна и оказался возле скопления лун. Спутники газового что-то обсуждали с Каллисто. Может, попробовать заговорить с ними? — Кхем, — луны резко замолчали и поголовно обернулись на первого. — И-извините, что прерываю… — Ни разу не видел тебя здесь, приятель. Ты, должно быть, новый спутник? — Спросил Титан. — А-эм, нет. Я — планета. — Он был слегка поражён удивлённой реакции спутников. Немудрено: он был меньше, чем Титан и Каллисто, и при этом носил статус планеты. Даже не карликовой, а обычной. — Зовут Меркурий. — Да, вспомнила, — начала Каллисто. — Юпитер рассказывал о тебе. Ты самая маленькая планета Солнечной системы. — Именно так, — подтвердил первый. — Но что ты здесь делаешь? — Спросила Пандора. — Если кратко, то я прибыл к вам, чтобы находиться поближе к Венере, но и быть на расстоянии от него. — Ничего не понимаю. Как-то странно всё это, — проговорил Энцелад. — С чего мы должны тебе доверять? — Ребят, я сейчас всё объясню. — Мы слушаем, — сказала Каллисто. — Ладно… вкратце: Венера с Марсом повздорили, и Венера ударил Марса. Сильно ударил. И если Солнце узнает об этом, он может наказать Венеру и меня заодно. Хотя я в их разборках участия никакого не принимал. Но так как я теперь отвечаю за выкрутасы Венеры, мне, возможно, придётся получать по полярной шапке вместе с ним. — Паршиво, — сказала Диона. — А Марс-то хоть в порядке? — Поинтересовался Титан. — Эм… без сознания, — ответил Меркурий и спохватился. — Но-но-но не потому, что его стукнул Венера. Марс ещё долго чувствовал себя более-менее хорошо, он летал, разговаривал. Он даже простил Венеру. А потом в один момент просто взял и упал в обморок. — Если это правда, то это странно, — сказала Иджирак. — Чертовски странно. — Я боюсь, что он может… ну… не выйти из этого состояния, — тихо сказал Меркурий. — Я даже не знаю, отчего он такой. А вдруг у Марса внутри что-то сломалось или разрушилось? — Меркурий, — обратилась к первому Диона, — скажи, Марс раньше падал в обмороки? — Эм... не знаю? По крайней мере, я ни разу не видел, чтобы с ним такое было. Сейчас я впервые с этим столкнулся и я не знаю, что нужно делать. — Давай попытаемся выяснить, что с ним не так. Хмм... — Диона думала, что спросить сначала. — У Марса были какие-то... подозрительные изменения? Во внешнем виде, в состоянии, в поведении? — Ну, — начал первый. В его голове было пусто, но очень скоро вспомнился недавний инцидент. — Мы с Венерой встретились с ним, и тогда он плакал. Мы долго думали, как его можно успокоить. Венера всегда становится счастливее, когда я даю ему что-нибудь вкусное, и мы решили, что на Марсе это тоже сработает. Я предложил ему космо-какао. Марс его выпил, а потом его стошнило. Я его спрашивал, что с ним случилось, но он утверждал, что с ним всё в порядке. Единственное, что я выяснил, это то, что у него какое-то совсем нездоровое отношение к еде. — Иджи, это по твоей части, — легонько толкнула свою названную сестру Диона. Луна, вздохнув, выдвинулась вперёд и немного приблизилась к первой планете. — Сколько Марс выпил? — Спросила Иджирак. — Порядочно, — призадумавшись, ответила планета. — Полторы кружки. Венериной кружки, — уточнил он. — Сначала еле-еле потягивал какао, а под конец как-то увереннее стал. А когда я добавил туда кофе, Марс уже с охотой его пил. То есть, он... выпил слишком много и из-за этого его стошнило. — Раньше у него была рвота? — Продолжала она спрашивать. — Он говорил, что была. Но я ничего такого раньше не видел. — А ты не знаешь, когда у него последний раз был приём пищи? — Поинтересовалась Иджирак. — Он говорил, что он не ел около... двух-трёх... — Лет? — Миллиардов лет, — неуверенно сказал Меркурий. Он видел, как лицо Иджирак вытянулось, глаза распахнулись, а взгляд устремился куда-то далеко-далеко. — Он говорил, что не чувствует голода. — Так, вам с Венерой нужно провести ликбез по правильному составлению рациона питания, — сказала луна, вздохнув. — А у Марса банальное истощение. — И-истощение? — Переспросил Меркурий. — Да, такое случается с небесными телами, когда они долгое время не пополняют свои природные ресурсы. В таком случае происходит уменьшение массы, плотности и иногда объёма. Также нарушается сон, появляется вялость, либо же гиперактивность, может меняться характер: небесное тело может становиться либо апатичным, либо чересчур возбуждённым. — А откуда ты это знаешь? — Спросил Меркурий. — Ты врач? — Нет, не совсем. Просто... — Иджирак глянула на Сатурна и вздохнула. — По некоторым причинам пришлось начать разбираться в таких вещах. Меркурий тоже взглянул на гиганта и решил сменить тему разговора. — А вы уже выяснили, что происходит с Сатурном? — Поинтересовался Меркурий. — Спутники Юпитера сказали нам, что у него какая-то ядерная болезнь. — Ниша выводы предварительны и могут быть неточны, но... — Иджирак подбирала слова, чтобы не шокировать первую планету. — Он превращается в коричневого карлика. — Коричневый карлик? Кто это? — Это что-то среднее между газовым гигантом и звездой, — пояснила луна. — У Сатурна идёт термоядерный синтез в ядре, поэтому оно так болит. В норме планета с массой как у Сатурна не может стать ни коричневым карликом, ни тем более звездой. Но так как он несколько раз испытал сильный стресс, то это запустило термоядерную реакцию. — Насколько это плохо? — Спросил первый. — У Сатурна при его габаритах очень низкая плотность атмосферы, в ней слишком мало водорода и гелия для поддержания термоядерной реакции. Если её не остановить, то Сатурн просто сгорит. От него останется металлический шарик из железа, никеля и металлов потяжелее: меди, цинка, возможно серебра или, не дай Вселенная, золота. Думаю, через миллиарды лет он станет новой планетой. — Вот же... — Первая планета сдержала матерное междометие. — И как долго он протянет? — Если ничего не делать, то не так уж и много: от полугода до несколько лет. Сатурновых лет. — Меркурий облегчённо вздохнул, услышав эти слова. Год на Сатурне длился около тридцати земных лет. Хотя, сейчас, когда он находился на орбите Юпитера, год на нём длился одиннадцать земных лет. Всё равно времени должно хватить. — Земля прилетит, скажет точнее. У него есть технологии, позволяющие заглянуть внутрь ядра и посмотреть, что там творится. Будем вместе думать, как его лечить. — А... что делать с Марсом? — С тревожностью в голосе спросил первый. — Он может умереть? — Не исключено, — сказала Иджирак. — Титан, Диона, Меркурий, вы летите со мной. Поможете мне исследовать Марса. — Но как же Солнце? — Взволнованно вскрикнула первая планета. — Что если он разозлится? — Не разозлится, — ответил Япет. — Во-первых, Сатурн сейчас более-менее в сознании, и он хорошо ладит с Солнцем, а Солнце не захочет расстраивать своего друга тем, что на его глазах задаст космо-леща какой-нибудь планете. Сатурн слишком впечатлительный и ранимый для таких вещей. — Хах, как гора с поверхности, — выдохнул первый. — Ио, не мог бы ты помочь Мимасу? — Спросил Юпитер у своего спутника. — Почему именно я? — С недоумением в голосе спросила луна. — Да, почему именно Ио? — Удивилась Европа. — Потому что у Ио нет подлёдного океана, как у тебя, Европа. Он состоит из силикатных пород и не расплавится, если подлетит близко к Солнцу. — А почему не ты, Юпитер? — Спросила луна. — Потому что… рядом с Солнцем будет слишком жарко, — увиливающе ответил газовый гигант. Он не хотел раньше времени говорить своим спутникам о том, что Солнце чуть не спалил его дотла. Они расстроятся, испугаются. Атмосфера Юпитера уже не болит после ожога, но она всё ещё была довольно чувствительной. Новая порция теплового излучения была бы очень болезненной для него. — Мне лучше побыть в прохладе. — Ла-ладно, тогда слетаю к нему, — сказал Ио, отдаляясь. Вскоре он приблизился к рыдающему спутнику Сатурна. — Что случилось? — Спросил Ио у Мимаса. — Почему ты плачешь? Одноглазый пару раз всхлипнул, утёр слёзы с лица и промямлил: — Я всё испортил… — Тише, дружище, успокойся. Что ты испортил? — Я-я испугался… и теперь из-за меня… Венера… — Не плачь, — Ио обнял Мимаса и слегка погладил его. Спутник Сатурна был удивлён тому, что такое простое действие заставило слёзы остановиться. Но всё равно было что-то не так. Какой-то дискомфорт на физическом уровне. Может, из-за эмоций? — Чего ты испугался? Ты весь мокрый от страха. — Я боюсь Солнца. — Голос Мимаса был очень тихим и дрожащим. — Я думал, что поговорить с ним будет проще простого, но я ошибся. Ты видел, какой он огромный? По сравнению с ним я — песчинка… А вдруг он разозлится и спалит меня? — Если тебе страшно, — сказал Ио, — я побуду с тобой. Я скажу Солнцу, чтобы он тебя не обижал. — Спасибо, — так же тихо сказал Мимас. Юпитер молча смотрел на этих двоих и невольно улыбнулся. Его спутник успел наловчиться использовать Юпитеровы приёмы для общения с абсолютно любым небесными телом. Только пряник. Без кнута. Солнце от вида разыгравшейся сценки подавил едва появившийся порыв гнева. «Не торопись, Солнышко», — успокаивала себя звезда. — «Сначала нужно узнать подробности всего, что случилось. Вдруг этот мямля что-то напутал? Будет глупо сразу рубить с плеча. Нельзя, чтобы все считали меня агрессивным безжалостным карателем. Нельзя, чтобы они меня боялись. Нужно показать моим подопечным, что я благоразумен и справедлив. Необходимо выстроить дружеские отношения с этим спутником. А затем надо будет провести небольшое расследование, как в тех скучных книжках Земли. Так, натяни на лицо улыбку, сделай голос мягким и заведи с Мемом разговор о чём-нибудь отвлечённом, а когда установишь с ним контакт, можно будет задавать наводящие вопросы. Когда соберёшь информацию о его точке зрения, спокойно спроси Венеру о том, что он видел и делал. Он выглядит так, будто сожалеет о том, что натворил». — Уважаемые спутники, — начало светило и еле заметно скуксилось от такого формального обращения. Будто выступает на собрании. — Я не хотел никого пугать. Просто я волнуюсь. Я сильно беспокоюсь о Сатурне и о Марсе, мне самому страшно за них. Мне хочется поскорее им помочь, поэтому я был резок и груб. Я… Приношу свои извинения. — Извинения приняты, — спустя несколько мгновений сказал Мимас. Он еле заметно улыбался. — Что-то я устал... — Отдохни, конечно, — сказала звезда и спутник Сатурна неожиданно для Ио завалился на бок. — Ми-мимас, тебе нормально? — Спросила луна Юпитера. — Не знаю. Вроде нормально, а вроде... как-то странно себя чувствую. — Итак, пока мы летим, — заговорило светило, — мы можем поближе познакомиться друг с другом. Всё же, спутники моих планет, вы не каждый день летите бок о бок с самой яркой и блистательной звездой в галактике! Сначала я представлюсь вам, расскажу немного о себе, а затем вы расскажете что-нибудь про себя. Итак… привет, луны. Меня зовут Солнце и я — звезда. — Привет, Солнце, — поздоровались с ним спутники. — Я появился около четырёх с половиной миллиардов лет назад из облака водорода и гелия. Эти газы спрессовались настолько сильно, что внутри меня началась термоядерная реакция. Этот термин придумали люди с Земли. Он мне нравится и поэтому я его использую. Так вот, из-за этой термоядерной реакции я такой горячий и яркий. А теперь ты, — указал Солнце на одного из спутников, но так как они находились очень близко друг к другу, то им было непонятно, на кого именно указывает звезда. Инициативу на себя взял Ио. — Ла-ладно, — сказала луна. — Всем при-привет, меня зовут Ио и я — спутник Юпитера. — Привет, Ио, — поздоровались с ним Солнце и Мимас. — Я тоже появился около двух или, не помню точно, скольки миллиардов лет назад. Я очень молодой, на моей поверхности почти нет кратеров. В отличии от других спутников из большой четвёрки у меня нет подлёдного океана. А ещё на мне более четырёх сотен действующих вулканов, я — самый геологически активный небесный объект во всей Солнечной системе! Юпитер говорил, что так происходит потому, что на меня действует его гравитация с одной стороны, а с другой — гравитация Ганимеда и Европы. Это заставляет моё ядро часто активизироваться. Мои вулканы извергают из себя диоксид серы, который оседает на мою поверхность, поэтому я такой жёлтый. — Довольно интересный рассказ, — похвалила спутника звезда. — Ты очень необычный, Ио. — Спасибочки, Солнце! Теперь ты, Мимас. Расскажи о себе! Спутник Сатурна некоторое время обдумывал то, что услышал. Говорить? О себе? Но он даже не знает, когда он появился и из чего он сделан. Пока Солнце и Ио рассказывали о себе, Мимас почти заснул, а когда с к нему обратился Ио, он невольно пришёл в себя. Его пробила мелкая дрожь, но не от страха. Страха не было. Ничего не было. Он не понимал, что происходит. — Я? О себе? Эм… всем привет, — тихо начал он. — Ну же, смелее, дружище! Это весело! — Подбодрила его луна Юпитера. — Всем привет... — голос спутника Сатурна звучал тихо, сонно. — Меня зовут Мимас, — чуть увереннее заговорил спутник. — Привет, Мимас, — поздоровались с ним Солнце и Ио. — Я — спутник Сатурна. И… я — самый маленький небесный объект в Солнечной системе, который имеет… сферическую форму из-за своей собственной... гравитации и… ох… — Мимас вздохнул. Он слышал всё так, будто находился под слоем жидкости, а видел так, будто перед лицом у него висела полупрозрачная материя. Его дыхание участилось, Мимас отчётливо слышал только биение своего ядра. Как же сильно клонило в сон... Хотелось просто закрыть свой глаз и немного вздремнуть, но что-то подсказывало спутнику, то это может выйти ему боком. — У меня кружится голова… Луна Сатурна перестала понимать, что происходит вокруг. Ещё чуть-чуть и сон захватит её. Поверхность будто щипало, и внутри всё было как-то странно. — Мимас? Что с тобой? Мимас? — Ио снова дотронулся до одноглазого и отшатнулся от того, что вся его поверхность была мокрой. Когда он отстранился, заметил, что часть поверхности, что стала слишком мягкой, прилипла к нему и оторвалась от спутника Сатурна, и из зияющей дыры в пустоту космоса стремительно хлынула вода. Жидкая вода. Ио лихорадочно стал затыкать брешь приклеившимся к нему кусочком поверхности Мимаса, но он тоже превратился в воду. Пришлось заткнуть дыру собой. — Что происходит? — Прохныкал ме́ньший. Ио охватил страх. Почти первобытный страх. — Со-со-солнце! Мимасу срочно нужен холод! — Крикнул он светилу. — Что случилось? — С непониманием спросила звезда. — Он тает! — Почти крикнул Ио. Светило так быстро, как только можно отпустило обоих спутников и луна Юпитера, потащив за собой одноглазого, направилась к газовому гиганту и Европе, что были ужасно взволнованы. — Мимас, прости меня! — Стал извиняться Солнце. — Твою же комету, я не хотел! Клянусь! Я… Я не… Я не специально… — В его памяти всплыло свежее воспоминание о том, что он обвинял Юпитера в том, что он тоже сделал, как говорили, случайно. Теперь он понимал газового гиганта. — Я попытаюсь что-нибудь сделать! — Быстрее, заноси его в тень! — Скомандовал газовый гигант и Ио послушно затащил спутника Сатурна в тень пятой планеты, где к ним подлетела Европа. — Мимас, — голос Ио был очень взволнованным. — О, Вселенная, почему ты не сказал, что ты состоишь изо льда? И-и что у тебя есть подлёдный океан? — Потому что… я сам не знал, — тихо сказал он. Дрожь стала крупнее, зуб не попадал на зуб. В тени Юпитера было приятно прохладно. Европа поглаживала Мимаса, пока тот бился в лихорадке. Её прикосновения прохладные и приятные, но под ними поверхность прогибалась вовнутрь. А когда она обняла луну Сатурна, то стало совсем хорошо. Рыхлый и влажный лёд стал постепенно схватываться обратно, твердеть. Вода тоже застывала. Ио, решив, что лёд достаточно застыл, попробовал отодвинуться, но вода снова просочилась наружу. — Что со мной? — Тихо спросил Мимас. — Держу-держу, — протараторил Ио. — Так, сейчас вроде не течёт. — Европа? Ио? Юпитер? — Спросил одноглазый. — Да? — ответили все трое. — Я… я умру? — Нет. Ты не умрёшь. Не сегодня, — сказал гигант. — Я хочу пить, — простенал спутник Сатурна. — Попьёшь, когда окрепнешь, — припечатал Юпитер. — Сейчас нужно, чтобы вся твоя поверхность затвердела. Лёд затягивался медленно, но верно. Спустя время, что показалось Мимасу вечностью, ему стало лучше. Дрожь почти прошла, лёд полностью схватился, но жажда не отпускала его. Ио отодвинулся от луны Сатурна и на этот раз из неё ничего не вытекало. Все были шокированы, когда увидели, что к ним приблизились… Земля и Луна. Солнце им позволил приблизиться к остальным. — Что у вас тут случилось? — Спросил Луна. — Воды! — Прохрипел Мимас. — Умоляю, воды! Земля без раздумий взял свою любимую кружку, налил в неё немножко прозрачной жидкости: всё-таки, Мимас был маленьким, и наклонил её так, чтобы тому было удобно пить. Спутник мгновенно стал жадно глотать столь желанную воду. Глоток за глотком она убавлялась из кружки. Часть воды из подлёдного океана луны и с её поверхности улетела в космос и она заменила её новой. Как только уровень воды внутри поднялся достаточно, Мимас оторвался от кружки и довольно вздохнул. — Спасибо, Земля. — Солнце сообщил нам обо всём очень образно, — сказал третий. — Можешь рассказать поподробнее, что произошло? Мимас снова вздохнул. Он чувствовал себя отвратительно. И физически и морально. — Я только что узнал, что я состою изо льда и что у меня есть подлёдный океан, — сказал он. — Я даже не понял, что я таю. Все происходило слишком медленно. — Оу, не каждый день узнаёшь нечто подобное о себе, — вставил Луна. — Ну, всё же обошлось, да? Ты живой, здоровый. — Насчёт «здоровый» я не уверен, — сказал спутник Сатурна. — Я всё ещё… не очень хорошо себя чувствую. — Это остаточные ощущения от перегрева, — объяснил Юпитер. — Они пройдут, нужно только время. Поверь мне. А сейчас тебе необходимо быть в тени и прохладе. — Но-но как же я скажу Солнцу о том, что случилось с Марсом и Венерой? — Ты скажи нам, а мы передадим, — предложил Ио. И Мимас рассказал. О том, как нашёл Марса со следом от удара на щеке, как Венера признался, что это он всё это натворил, о том, что у Марса часть зубов была вдавлена вовнутрь, был выбит зуб и внутри всё было в магме, что у него был нарушен слух. И также он рассказал о своих предположениях насчёт странного поведения Марса, об их разговоре наедине, и от том, что Марс внезапно потерял сознание. И о том, что рассказали Фобос и Деймос. Слушавшие его планеты и спутники были шокированы услышанным. И теперь это нужно было рассказать Солнцу. — О, Вселенная, как же это ужасно! — с грустью в голосе сказало светило. Видимо, ему не нужно было ничего рассказывать. Оно и так всё услышало.