Поменяться местами

— Мне кажется, раньше Сатурн выглядел немного... по-другому? — Венера не был уверен, Сатурн ли вообще перед ним. В последний раз он видел газового гиганта так давно. Но второй был уверен в том, что гигант до обмена местами не был покрыт контрастными горизонтальными полосами, не имел огромных кругов под глазами и не был таким... маленьким. Да, сейчас Сатурн был немного меньше, чем раньше. — Да, видок у него паршивый, — согласился четвёртый. — Ему походу... — Марс неудачно сомкнул челюсти, отчего испытал тупую боль вперемешку с онемением. — Ммх... реально плохо. — Марс, постарайся говорить поаккуратнее, ладно? — Вставил Мимас. — Я не уверен, хорошо ли после этого будет твоим зубам. — Как скажешь, малыш, — ответил красный и посмотрел в единственный глаз спутника Сатурна. Тот был немного ошарашен этим. Марс не был той планетой, что любила устанавливать зрительный контакт с собеседником. Во взгляде четвёртой планеты Мимас без труда прочитал дискомфорт. А чуть позже и... что-то вроде... заботы? Неужели этот удар вызвал у Марса прилив нежности? Любая другая планета на его месте сейчас была бы обозлена на весь мир или замкнулась бы в себе, но Марс... Он даже не задумываясь простил Венеру, который, на секундочку, не хило так ушатал его и совсем недавно эти двое разговаривали так, словно бы ничего и не было. — Слушай, — начала луна Сатурна. — У меня к тебе есть пара вопросов. Марс, я беспокоюсь за тебя и твоё поведение меня... пугает, что ли? Я всё понимаю, но... — Что "но"? — Спросил четвёртый. — Давай поговорим об этом наедине? — Сказал спутник шёпотом. — Это деликатная тема и я не хочу, чтобы кто-нибудь нас услышал. В ответ Марс кивнул и оба небесных тела немного отдалились от Венеры, Меркурия и лун Юпитера. — Марс, я знаю, что ты очень непростая планета, — шёпотом проговорил Мимас, — Но... Венера тебя ударил, так? Марс снова кивнул. — Тогда почему ты на него не злишься? — Потому что... — Красный словно наяву увидел старое воспоминание, в котором они с Венерой одни в поясе астероидов. Ему страшно, больно, он просит отпустить его, но Венера продолжает толкаться, сжимать и разжимать его своей гравитацией, едва сдерживая себя от того, чтобы Марса не разорвало на части. И как четвёртый после этого говорил, что это было хорошо и что ему всё понравилось. Он боялся, что если он не угодит Венере, тот разозлится и убьёт его. По этой же причине он опасался навязываться второму с просьбой о помощи с воспитанием и содержанием Фобоса и Деймоса, а потом просто не хотел просить об этом Венеру. Мало ли, что у него в голове, второй легко мог навредить его лунам просто потому что он сильнее. Сейчас Венера далеко не такой, но воспоминания о его прошлой жестокой натуре никуда не исчезли. Марс не горел желанием рассказывать кому-то о своём прошлом. Об этом случае с поясом астероидов знал только сам Марс. Венера всё забыл после той катастрофы. Возможно, четвёртый когда-то проговорился об этом Юпитеру, но тот либо тоже забыл, либо мастерски умел хранить секреты. — Я не знаю, — выдавил из себя Марс. Мимасу не понравился такой скомканный ответ планеты. За ним явно что-то скрывалось. Спутник хотел докопаться до причины парадоксального поведения четвёртого и начал анализировать факты, которыми располагал. Итак, сразу бросается в глаза их с Венерой разница в размерах, и, соответственно, в силе. Венера в два раза больше Марса и гораздо сильнее его. И... с этой позиции у четвёртого действительно был резон, чтобы так покладисто относиться ко второму после проявленной агрессии. Он просто боялся, что Венера может снова ему вмазать и разумным решением было не злить его. "Как тривиально", — подумал Мимас. — "Ответ лежал на поверхности, а я его не заметил". — Извини за глупый вопрос, ляпнул не подумавши, — сказал спутник Сатурна. Он не сильно разбирался в том, что там происходит у планет, его больше волновала спутниковая тусовка, но смерив Марса оценивающим взглядом, а затем посмотрев на другие планеты, он мог сделать весьма пугающий вывод. Марс был очень маленьким. Меньше него был только Меркурий. Четвёртая планета из-за своих размеров была гораздо слабее почти всех остальных. И если кто-то из них захотел бы сделать с Марсом что-то... не очень хорошее, то у него не было бы возможности дать отпор. Венера и Земля были в разы сильнее его, а гиганты могли бы случайно убить Марса или выкинуть его неизвестно куда, даже не заметив. Должно быть, четвёртый всё время опасался за свою жизнь, свободу, неприкосновенность. И при этом Марс очень ловко прятал это за личиной злобной и неприветливой планеты. — Ничего страшного, Мимас, — преспокойно ответил красный. — Не забивай себе голову. — Ладно. — Спутник Сатурна не был уверен в своей догадке, но, вероятно, это было обесценивание. Марс обесценивал свои проблемы. И он наверняка обесценивал себя. Скорее всего это тоже было защитной реакцией, выработанной когда-то в прошлом. И самое страшное, что принижение значимости своих проблем, ровно как и этот прилив нежности, возникший после грубого обращения, были продиктованы здравым смыслом: веди себя хорошо и тебя не убьют. Что вообще происходило у планет? Наверное, лучше даже не знать. Может, лучше будет сменить тему разговора? — Слушай, Марс, я тут подумал... — Мимас начал говорить, но запнулся, потому что не знал, что он должен сказать. Поэтому он ляпнул первое, что пришло ему в голову. — Как ты относишься к Сатурну? — Нейтрально, — ответил красный. Он знал, что творил Сатурн на заре времён и не имел особого желания с ним общаться. — Я с ним редко когда пересекался, поэтому понятия не имею, кто он по масти. Всё, что я о нём знаю это то, что он высокомерный, вечно задирает Юпитера, дружит с Ураном и Нептуном, любит спорт и что у него какая-то беда с ядром. А, забыл. Ещё он сильно нервничает, когда кто-то повышает голос. — Просто Сатурн очень чувствительный, — с грустью в голосе проговорил Мимас. — А ты сам не хочешь с ним подружиться? Вы же с ним как ни как почти соседи, вас разделяет всего одна планета, да и вы живёте в одной системе больше четырёх миллиардов лет, насколько я знаю. Почему вы за всё время так редко общались? — Понятия не имею. Может, потому что не было повода? Мы ведь достаточно далеко друг от друга. И к тому же, я не думаю, что мы с этим выскочкой сможем стать друзьями. — На самом деле Сатурн очень хорошая планета. Если ты узнаешь его получше, то, возможно, он тебе даже понравится, — ответил одноглазый с небольшим намёком. — И никакой он не выскочка. Не надо так о нём говорить. Он очень сильно старался, и сейчас он гордится своими достижениями. Например, кольцами. Это нормально — хвастаться тем, чего ты добился своим трудом. — Земля рассказывал, откуда берутся кольца. Я не думаю, что нормальная планета будет этим гордиться. — Они откуда-то берутся? — Спросил Мимас. — Планеты же рождаются с кольцами, разве нет? — Ты прикалываешься? — Марс был поражён тем, что спутник Сатурна не знает такой важной вещи о своей планете. — Не прикалываюсь. Сатурн говорил, что когда он появился, то у него уже были кольца и что он много тренировался, чтобы они стали такими большими и красивыми. — Дружище. Я не знаю, сломает это тебя или нет, но... — Четвёртый заглянул в единственный глаз Мимаса. Он видел в его взгляде по-детски наивную уверенность в том, что ему сказала родная планета. Спутник любит Сатурна и если он сейчас узнает, что кольца его планеты сделаны из его мёртвых лун, раскрошенных его чудовищной гравитацией до состояния пыли, он наверняка потеряет доверие к Сатурну. А потом разозлится на него, на Марса, на своих братьев и сестёр, на всех в Солнечной системе, впадёт в депрессию и не захочет никого видеть. Марс судил об этом по себе, он не мог предугадать реакцию Мимаса. Лучше не говорить ему правду. — Эмм... Его кольца взялись из... эмм... остатков протопланетного диска, из которого он появился, и эмм... останков... астероидов. Да, астероидов и комет. — Почему ты был уверен, что это меня сломает? Ни капельки, я не настолько впечатлительный, как Сатурн. Я подозревал об этом, но теперь, когда ты рассказал мне, я точно уверен в своей правоте. — Ага, хах. — Я слышал одну дурацкую теорию о том, что кольца у Сатурна появились из трупов его старых спутников, которых он, внимание, убил. И я даже чуть не поверил в это. Нет, ну ты прикинь! Сатурн и космо-мухи не тронет, разве что случайно. И разве мог он УБИТЬ своих старых лун ради каких-то колец? — Нет, конечно нет, — соврал Марс. Он знал, что Сатурн убивал. Стрёмный тип. — Вот и я о том же. Сморозят же глупость. — Кстати, а чем он питается? — Как бы невзначай спросил четвёртый. — С чего такие вопросы? Боишься, что он тебя проглотит? Ха-ха, — нервно посмеялся спутник. — Пфф, нет, — Марс опять соврал. А ещё он опасался, что Сатурн может случайно поглотить Мимаса, как это делал Юпитер. — Просто интересно. — Сколько я его знаю, он вообще не ест. Ни в какую. Говорит, что бережёт фигуру. — Я тоже не ем, — сходу ляпнул Марс и тут же словил обеспокоенный взгляд Мимаса. — А чего так? — Спросил он. — Не хочу об этом говорить. — Красный не хотел, чтобы спутник знал о его проблемах, если они правда существуют. Тогда он подумает, что с Марсом что-то не так, будет волноваться о нём. Зачем? Лучше оставить всё как было и ничего не делать. — Знаешь, Иджирак говорит, что голод это плохо. — Кто такой Иджирак? — Правильнее было бы спросить "кто такая". Это луна Сатурна, моя сестрёнка. Она следит за тем, чтобы мы регулярно пополняли наши природные ресурсы. Марс вздохнул. Он не пополнял ресурсы с тех пор, как их почти без остатка выкачали марсиане. На него за это ругался Меркурий. Но что поделать, если его рвёт от еды? Может, то, что с ним происходит сейчас, нормально? Может, ему и не нужно пополнять эти ресурсы? Голова загудела, закружилась. Должно быть, после травм такое бывает. Марса одолела усталость и он ненадолго закрыл глаза, а когда открыл, то не понял, где оказался. Он испугался от того, что все небесные тела двигались не влево-вправо, как это часто бывает, а вверх-вниз. Но потом красный понял, что он просто лежит на боку. И что он на орбите Сатурна. Голова всё ещё кружилась, и... внутри было непонятное ощущение. Как будто там было что-то чужеродное. Этой штуки было немного, но её наличие ощущалось лёгким давлением изнутри. Это чувство было не то, что бы новым, но хорошо забытым старым, непривычным, отвратительным: Марс за долгое время привык к полной "пустоте" внутри. Видимо, нутро не желало мириться с присутствием в нём этой субстанции. Хотелось блевать. Вокруг него толпились обеспокоенные спутники, а потом он почувствовал, как из его глотки достают длинную трубку. Он рефлекторно откашлялся и понял, что причиной тошнотворных ощущений была именно она. Но потом ощутил волнение внутри и тошнота вернулась. — Марс! Марс, ты в порядке? — Спросил Мимас. Он был очень обеспокоен. Но почему? — Наверное... А что случилось? Как я оказался здесь? Говорить было трудно, ему что-то мешало. Красный изучил языком зубы и заметил, что они в полном составе, больше не вдавлены вовнутрь, во рту ничего не кровоточит и... на зубах стояли какие-то железки, проволоки и пластины. Как? Откуда? — Ты отключился прямо во время разговора. Ты не представляешь, как мы за тебя испугались! — Я... отключился? — Да, и Венера дотащил тебя до сюда. Они с Меркурием сейчас разговаривают с другими планетами. Красный огляделся. Сатурн обмяк в объятиях Юпитера и оба гиганта сейчас мирно дремали. Где-то рядом с ними маячили каменистые и Луна. — Фобос? Деймос? — Позвал Марс, но не услышав ответа, переполошился. — Где мои спутники? — С ними всё хорошо, они сейчас вместе с Землёй и Луной, — ответил Мимас. — Хвала Вселенной, что ты не умер, — сказала незнакомая луна, что подлетела к четвёртому поближе. Он встревожился и поспешно попытался вернулся в вертикальное положение. — Не надо, лежи. — Марс не знал, почему, но он был уверен, что сейчас ему действительно следует полежать. Планета снова завалилась на бок. Четвёртый почему-то чувствовал себя очень уставшим. — У тебя крайняя степень истощения, удивительно, что ты протянул столько времени в таком состоянии. — Со мной всё нормально, — сказал Марс. — Я в порядке. — С тобой будет всё в порядке, когда ты пройдешь курс терапии, — спокойно ответила луна. Она уже знала об особенностях характера этой планеты после разговора с Мимасом и знала о том, что недавно произошло с ним из разговора с Венерой и Меркурием. — Думаю, нам нужно познакомиться. Я — Иджирак, спутник Сатурна. А ты у нас Марс, так ведь? — Ответом был кивок. — Чудно. С этого момента я — твой лечащий врач. Здесь ты в безопасности, ты можешь мне доверять. Я тебя не обижу. "Допрыгался", — подумал Марс. — Иджирак, так ведь? — Спросил он. — Всё верно, мой золотой. — Что за трубку вытащили из меня? — Это был зонд, с помощью которого мы ввели тебе немного питательной смеси. А ведь пару миллионов лет назад Юпитер предупреждал Марса, что если он продолжит голодать, то его когда-нибудь будут кормить через трубку. Сбылось пророчество. Он хотел задать вопрос про этот самый зонд, но луна его опередила. — Не волнуйся, зонд мы используем только в крайних случаях. И мы не будем его применять, если ты будешь питаться самостоятельно. Прекрасно. Теперь ему придётся снова привыкать к космо-еде. За миллиарды лет он уже забыл её вкус. Марс помнил только вкусы кофе и алкоголя. И какао с зефирками. — И как долго я здесь пробуду? — Спросил четвёртый. — Это будет зависеть от твоего состояния и желания вылечиться. Марс хотел было ответить, что с ним всё в порядке и он не болен, но... зачем обманывать? Ему хотят помочь. — Иджирак? — Что такое, Марс? — Меня тошнит. — Сильно? — Не очень. — Потерпи немножко. Тебе просто нужно привыкнуть к пище. Дальше будет легче. Почему голос Иджирак такой красивый? Что, как, почему... Марс решил оставить эти вопросы на завтрашний день. Четвёртый зевнул, и устроившись поудобнее, позволил векам сомкнуться. Несмотря на тошноту его клонило в сон... И он был рад этому. Марс устал от бесконечных бессонниц и недосыпов. Может, здесь он выспится хотя бы раз в жизни? Мир постепенно растворялся, звуки превращались в хаотичную мелодию. В скором времени красная планета уже во всю храпела.