Поменяться местами

Юпитер молчал. Солнце выжидающе посмотрел на него и натянул миролюбивую улыбку на своё лицо, но газовый гигант не издал ни звука. То ли его сорванный голос, то ли ужас перед светилом, что могло легко и просто, в мгновение ока отнять его жизнь, если захочет, словно лишили его дара речи. Лицо газового скривилось от грусти и боли и он отвёл взгляд в сторону. После того, что с ним сделал Солнце и после того, что рассказал Марс, Юпитер не хотел видеть светило. Планеты, спутники и Солнце летели молча. Каждый из них думал, каково это — оказаться в такой же ситуации, что и красная планета. Звезда уже давно лишилась Фаэтона и скорбела по нему. Ио не знал, каково иметь на себе жизнь и не понимал, что чувствует планета или спутник, когда теряет её. Он на мгновение представил, что было бы, если кто-то убил его лучших друзей из большой четвёрки, или маленьких спутников, или этих безымянных крох. Или даже Юпитера. Спутник почувствовал глубокое уныние, боль и злобу. Так вот почему Марс такой агрессивный. Ио краем глаза увидел своего старого знакомого, бывшего спутника, который решил побыть на орбите самого геологически активного объекта в системе. Может, захотел проведать старых друзей, а может, не желал больше оставаться в одиночестве. Не желал оставаться бывшей луной. Теперь ему хотелось снова быть спутником. Обычным спутником. Даже без слов, его названные братья и сёстры прекрасно его поняли и приняли обратно в семью. Газовый гигант тоже не понимал, каково это — быть домом для живых существ. Но он использовал всё своё воображение. Он попытался представить их зарождение внутри себя, наблюдать, как они растут, осваивают новые территории. Как радуются чему-то новому. Как они усложняются, как увеличивается их разнообразие. Как он гордится ими. Да, Земля не раз говорил, что жизнь причиняет ему боль ежесекундно, что иногда ему стыдно за землян, и что он сам сильно страдает от их деятельности. Но он любит их всем ядром. Юпитер не очень хотел испытать на себе нечто подобное, но всё же представил, что его воображаемая жизнь в один момент исчезла. Все обитатели умерли. Никого не осталось. Следы, что оставили уже исчезнувшие формы жизни, напоминают ему о счастливых днях, которых больше никогда не будет. Но со временем следы, как и воспоминания, теряют очертания, разрушаются, пока не превратятся в прах и не останется ни одного напоминания о том, что раньше здесь кто-то жил. Кругом останутся сплошные пустоши, что больше не смогут быть пригодными для жизни. И на душе пусто. Больно. Тяжело. Уныло. Одиноко. Да, больше никто не причиняет боли, но... нет и радости. Счастье умерло вместе с последним напоминанием о жизни. Нужно продолжать, нужно как-то двигаться дальше... но этого не хочется. Ничего не хочется. Глаза Юпитера стали мокрыми от слёз. Не из-за воображаемой гибели его воображаемой жизни, а из-за того, что Земля рано или поздно пройдёт тот же ужас, что и Марс. Газовый представил, что через миллионы лет этот милый каменистый шарик, который души не чает в своих землянах, станет раскалённой безводной пустыней с обугленными стволами когда-то зелёных деревьев и иссушенными костями животных, что когда-то бегали по зелёной траве и радовались очередному ясному дню. Юпитер не хотел, чтобы Земля стал эмоционально истощённой, озлобленной на весь мир планетой, что не находит себе места. Он сам впадёт в уныние от этого. Но в далёком будущем жизнь на Земле действительно погибнет. А в ещё более далёком будущем... и сам Земля... ...умрёт. Земля это прекрасно понимал. Он периодически думал о том, что будет, когда жизнь на нём перестанет существовать. Третий смотрел на Венеру и Марса. На них тоже когда-то была жизнь, но на четвёртой планете её убило Солнце, а на второй — огромный астероид. Венера и Меркурий ничего не помнили, и хорошо. А вот Марс... он ничего не забыл. Из-за его сложного характера с ним было иногда сложно общаться, но они всё же были друзьями. И навсегда останутся такими. Может быть, четвёртый поможет Земле справиться, когда всё случится. Либо же они оба впадут в глубокую депрессию. Это маловероятно, но всё-таки имело место быть. А когда настанет время и Солнце станет красным гигантом... умирать будет больно? Юпитеру было больно, когда звезда поднесла его слишком близко к себе. А Земле через миллиарды лет предстояло быть поглощённым Солнцем. Было страшно. И от предстоящей боли и от того, что до этого момента остались жалкие пять миллиардов лет. Третий прожил уже четыре с половиной и пугался тому, что время ускользает. Слишком быстро ускользает. Прожито почти столько же, сколько осталось прожить. А он ещё ни разу не признался никому в любви. Звезда не стала препятствовать Земле, когда тот подлетел к уже остывшему Юпитеру и робко обнял эту необъятную планету. Газовый очень остро чувствовал объятия Земли. После "прожарки" чувствительность атмосферы сильно повысилась. Гигант ощущал неспешные потоки ветров Земли, тянущие за собой тучи. Скопления газообразной воды. Вода, что обычно наполняет его моря, океаны, реки и озёра, обычная вода, что имела прекрасный синий цвет, сейчас парила высоко-высоко над поверхностью в виде газа и приятно охлаждала водородно-пылевую атмосферу Юпитера. Он чувствовал что-то ещё от этих облаков, но не понимал, что это было. Гигант ощущал себя холстом, а облака Земли были похожи на кисть художника, что оставляла за собой след краски. Только сейчас вместо краски была вода. Юпитер не знал, каково это — иметь на себе воду, да и в принципе иметь твёрдую поверхность. Газовый вспомнил слова Плутона о том, что мог бы плавать в воде и при этом не пойти на дно. Теперь это не казалось ему чем-то плохим. Юпитер покопался в памяти, с трудом отыскивая воспоминания. Как же это называется? Земля когда-то говорил об этом. Но почему-то часть эпизодов из прошлого словно спряталась от него. Гигант знал, что они были, но где? В голове сейчас была звенящая пустота, которую газовому всё же удалось заполнить не столь давним воспоминанием, которое по какой-то причине стало... неполным? Фрагментированным. Как будто его разбили, а затем крупные куски склеили вместе, совершенно забыв про мелкие. То тут, то там были дыры, провалы. В этом воспоминании был Земля. Какое у него было лицо, Юпитер не вспомнил — этого фрагмента не было. И фрагмент с его настроением пропал, так же как и другой, о том, как звучал его голос. Но Земля говорил про воду. Что она... Кажется и этот кусочек тоже пропал. Вода... А какая вода? Гигант не решался спросить. Сейчас планеты, спутники и звезда летели молча. Им было жаль Марса, а Солнце не хотел подливать масла в огонь. — Юпитер, — нарушил молчание третий. — Кажется, всё обошлось. — ...спа-КХА-КХА! — Шёпот гиганта превратился в кашель. Он хотел поблагодарить Землю за его храбрость, но, похоже, ему придётся подождать до тех пор, пока его голос не вернётся. — Ничего не говори, Джуп. Тебе ещё рано, — тихо и ласково сказал Земля. Он немного потупил взор. Вина перед Юпитером грызла его. — Юпитер... Это всё из-за меня. Если бы не я, с тобой бы этого не случилось. Я не представляю, как тебе было больно, ты так кричал, что сорвал голос. Я не знаю, сможешь ли ты простить меня... — Третьему было очень плохо от осознания того, что его любимый попал под горячую руку Солнца по его глупости. Гигант легонько обнял третьего в ответ. Земля вздрогнул от неожиданности. Это, должно быть, значило, что Юпитер простил его. Из глаз третьего покатились слёзы. От пережитого страха, от страха перед будущим или от радости, или от всего сразу — он сам не знал. Ему было чертовски грустно из-за жестокой судьбы Марса, из-за того, что он сам рано или поздно станет мёртвым миром, из-за того, что Солнце наказало без вины виноватого Юпитера, и из-за того, что гигант вот так легко простил планету с жизнью. А она себя — нет. — ...всё хорошо, — тихо-тихо прошептал газовый. — ...мы с тобой-КХА-КХА!..разговаривали...ты... ты говорил-КХХХАА-КХААА-КХХАААА! — Тише, Юпитер, тише! Что я говорил? — ...про во-КХХХААА-КХАААА-КХХХАААА! — Юпитер зашёлся в кашле. Его горло всё ещё болело и ему действительно не стоило напрягать его. — Отдышись, милый. Давай я буду называть варианты, а ты кивнёшь на нужном? Договорились? Гигант кивнул. — Я говорил про... Что может начинаться с "во"? Воздух? — Газовый не кивал. Значит не воздух. — Волокно? Вомбаты? Вольфрам? Воск?.. Вода? — Юпитер кивнул. — Вода? Ты... хочешь, чтобы я рассказал про воду? — Гигант кивнул. Ему хотелось поскорее узнать, какая же она. Вода. — Ну, начнём с самого простого. При нормальных условиях, то есть при температуре выше нуля по шкале Цельсия и давлению, близкому к семистам шестидесяти миллиметрам ртутного столба вода является жидкостью. "Жидкая", — пронеслось в мыслях Юпитера. Как можно было это забыть? Он с удовольствием слушал монолог Земли, который бы другие перестали слушать в самом начале из-за "занудства" третьей планеты. — Вода также является одним из самых лучших растворителей. Это потому, что молекула воды состоит из одного атома кислорода и двух атомов водорода. Из-за того, что кислород заряжен отрицательно, а водород — положительно, молекула воды имеет как бы два полюса, поэтому она называется "диполь". И когда в воде растворяется какое-либо вещество, то оно распадается на ионы, тогда одни молекулы воды притягиваются своим отрицательным полюсом к положительно заряженному иону, а другие — положительным полюсом к отрицательно заряженному иону, и-ой, я отошёл от темы. Вода в зависимости преимущественно от температуры и давления может принимать три агрегатных состояния: твёрдое, жидкое и газообразное. Знаешь, жидкая вода покрывает мою поверхность на семьдесят один процент и люди говорят, что вещи, смоченные водой, становятся мок-мокрыми... — Земля отстранился от объятий и взглянул в лицо Юпитера. Ему нужно было знать, интересно газовому или нет. Вдруг он уже устал от его болтовни? Но третий был поражён нежной улыбкой Юпитера и лёгким, почти незаметным румянцем на щеках. — Джуп, тебе д-действительно нравится, что я вот так... "душню"? Газовый улыбнулся чуть шире и кивнул. Его лицо, насколько Юпитер был в состоянии, выражало заинтересованность и... любовь? Третий смутился и слегка покраснел, глупо хихикая. — Мне... Мне продолжить? Юпитер кивнул. Он хотел узнать про воду как можно больше. Теперь он имел небольшое представление о веществе, которого не имел на себе. Вода жидкая и мокрая. Юпитер наконец понял, как называется то, что он чувствовал, когда его касались облака Земли. Они сделали мокрой его сухую атмосферу. Но почему? Разве газообразная вода тоже могла делать вещи мокрыми? — Чистая вода не имеет вкуса, запаха и цвета. Ты, наверное, хотел спросить "почему? Она же синяя". Вода имеет такой специфический синий окрас из-за того, что отражает цвет... моего... неба. Земля здорово смутился, когда увидел изучающий взгляд Юпитера. Он был полон обожания. "Синее небо", — подумал газовый. — "Синее небо, синяя вода. Но почему НЕБО синее? Земля полон тайн. Теперь синий — мой любимый цвет наряду с зелёным и белым. Загадочный, глубокий, красивый. Цвет Земли". — У тебя такие красивые глаза, — от этих слов третьего смутился уже Юпитер. Его румянец стал ярче, когда взгляд третьей планеты сместился на его губы. — И твои губы тоже... Ой, Юпитер, я-эм-я, ха-ха, я просто, просто... — ...влюбился, — почти беззвучно прошептал Юпитер. Он наблюдал за сконфуженной планетой и чувствовал, как его щёки становятся горячее. — ...как и я. — Ты-ты тоже любишь м-меня? В смысле, я знал, то есть подозревал, но услышать это от тебя... О, Вселенная, Юпитер! Я так счастлив! Ты просто не представляешь! — Земля на эмоциях он подлетел вплотную к Юпитеру и поцеловал его. В губы. Газовый был шокирован и немного напуган этим жестом не меньше, чем сам Земля. Ядро Юпитера билось часто-часто и пело от радости. Неужели это чудо происходит прямо сейчас, прямо с ним? Видимо, для планеты с жизнью Юпитер был кем-то большим, чем просто ленивый шарик газа и Земля его... любит. Действительно любит. По-настоящему. Газовый на долю секунды подумал, что этого просто не может быть. Ну кто в здравом уме полюбит его? Кто согласится делиться с ним переживаниями, выслушивать его тяжёлые исповеди, принять его неспешный и сонный образ жизни, его недостатки, коих было очень много... В конце концов, кто захочет провести бок о бок с ним, огромной, массивной и опасной планетой, остаток жизни? И ответ был прост — Земля. Эта планета очень давно знала Юпитера и газовый гигант давно знал Землю. Их дружба прямо сейчас перерастала в нечто большее. Третий не понял, как это произошло. Всё случилось слишком быстро. Вот он рассказывает Юпитеру о воде, и спустя миг они уже... целуются. А не слишком ли рано?.. Нет. Поздно? Может быть. Земля почувствовал, как его возлюбленный легко, аккуратно, робко ответил на поцелуй. От этого третий был на седьмом небе от счастья. Земля забылся в любви к Юпитеру. Юпитер забылся в любви к Земле. Обе планеты закрыли глаза от наслаждения. Этот чудесный поцелуй был первым в их жизнях, первым за четыре с половиной миллиарда лет, он был лёгким, нежным, вожделенным... девственным. Ради этого момента было пройдено столько всего. Для них обоих время словно остановилось. Казалось, прошло пару часов, хотя поцелуй длился всего несколько томительных мгновений. О, как давно Земля мечтал об этом моменте. О поцелуе, о губах Юпитера и вот он уже узнал, что они действительно были очень мягкими, тёплыми, а его нерешительность... как же она нравилась Земле. Влюблённые, что от смущения были краснее некуда, отстранились друг от друга, и ощущали странное чувство, словно бы только что сделали что-то неправильное. Запрещённое. — П-прости, не знаю, что на меня нашло... — сказал Земля и тут же он ощутил на своей "щеке" прикосновение губ. Точно рассчитанное, робкое, почти невесомое и полное любви. Оно тоже длилось очень недолго, но Земле хватило этого с лихвой, чтобы раз и навсегда убедиться во взаимности их чувств. — Юпитер, любимый... Это самый лучший день в моей жизни. Пятый усмехнулся. Третий даже не подозревал, что для газового гиганта этот миг тоже был лучшим в жизни. Планеты не смотрели по сторонам. Не видели Луну, что с лучезарной улыбкой искренне радовался за счастье своей планеты. Не видели растерянного Ио и остальных Юпитеровых лун, которые ещё не отошли от шока после первого поцелуя возлюбленных. Спутники что-то слышали о том, что Земля был любимчиком Юпитера, но даже не подозревали, что их планета вот так относится к третьему. Не видели Солнце, что выглядел так, будто его вот-вот вырвет. Эти двое всё-таки добились своего. А что будет дальше? Свидания? Флирт? Вселенная упаси, только бы они не вздумали "развлечься". — ...а расска-КХА-КХА! ...расскажи про-КХААА-КХААА-КХХААА! ...твё-КХА-КХХААА! — Юпитер, не говори, пожалуйста. Ты хочешь послушать про твёрдую воду? — Спросил Земля. Газовый не бережёт себя. Значит третьему придётся его беречь. Гигант в ответ на вопрос Земли кивнул. — Когда вода замерзает, что происходит, когда температура опускается ниже нуля, она становится твёрдой, то есть кристаллизованной и мои люди называют её "лёд". Кстати, вода — это одно из немногих веществ, плотность которого в твёрдом состоянии меньше, чем в жидком. Так происходит из-за того, что молекулы воды при замерзании образуют шестиугольные структуры, похожие на пчелиные соты, из-за чего она увеличивается в объёме, что уменьшает её плотность, поэтому лёд не тонет в воде. Эти шестиугольные структуры составляют ровную, прочную и симметричную кристаллическую решётку. У льда она называется молекулярной, потому что в её основе лежат молекулы. Да, так т-тривиально, ха-ха. В молекуле воды связь между атомами очень сильная, а в кристаллической решётке связь между молекулами очень слабая, поэтому при нагревании молекулы хаотично смещаются по отношению друг к другу и твёрдое в-вещество становится жидким. Юпитер, я не знаю, будет ли тебе интересно, но ты хочешь узнать про круговорот воды? Гигант кивнул. В глазах Земли сразу заблестели огоньки: ему хотелось рассказать о воде всё и сразу. Пока её не испарил Солнце. — Круговорот воды на мне чем-то похож на круговорот алмазов на тебе, — сказал Земля. Он заметил, что Юпитер сильно удивился. — Эмм, знаешь, м-мои люди очень любознательны. Они изучают просто всё, что только существует, ха-ха. Такие милахи, — Земля издал неловкий смешок и газовый тоже. Ему очень нравился этот смех третьего. — Знаешь, когда вода испаряется из... эм... ха-ха, естественного или искусственного резервуара, она в виде газа поднимается в атмосферу, переносится воздушными массами и конденсируется там, собираясь в тучи. Микроскопические капельки воды собираются вместе в более крупные капли и наконец, они становятся слишком тяжёлыми, чтобы продолжать находиться в воздухе и падают на поверхность в виде дождя. Юпитер состоял из газа и пыли, что находились под чудовищным давлением. В его атмосфере действительно шли дожди из алмазов. Твёрдых, горячих, плотных алмазов, которые потом разрушались, превращались в пыль из-за давления, что могло разрушить даже самые неразрушимые вещи. А у Земли были дожди из воды. Жидкой воды. Видимо, в облаках, что его намочили, капельки воды были достаточно большими, чтобы стать жидкими. И мокрыми. Планеты испугались, когда стали внезапно отдаляться друг от друга. А потом поняли, что Солнце разделил их своей гравитацией. Теперь Юпитер был по одну сторону от светила, с Земля — по другую и оба были в поле зрения звезды. — На сегодня вам хватит, — строго сказал Солнце. Он посмотрел на газового гиганта и думал о том, как он с ним поступил. И как потом просил прощения. Не от чистого ядра. Фальшиво. Для галочки. Его заставили это сделать собственные грехи, не менее тяжёлые. Светило всё ещё, мягко сказать, недолюбливало Юпитера, особенно после вороха воспоминаний посвежее, чем те, о которых он рассказал Земле. Как он сразу не вспомнил о том, то этот газовый идиот шестьдесят шесть миллионов лет назад швырнул в своего "возлюбленного" асте... Хотя, может, Земле лучше не знать об этом? Светило не хотело даже думать о таком, но, похоже... Юпитер действительно любит Землю, без дураков. Теперь две планеты начнут встречаться и наверняка третий сам обо всём узнает. Со временем. "Твою комету, если я ещё раз увижу, как они целуются, меня стошнит", — подумал Солнце. — "Так, я спокоен, я спокойнее камня. Я не должен показывать себя как неуравновешенного и вспыльчивого. Я ведь самый яркий, самый горячий, я сильнее и могущественнее всех в Солнечной системе. Моей системе. Я должен сохранять её порядок и защищать покой каждого её обитателя. На мне лежит огромная ответственность. Я не должен злоупотреблять своей силой, иначе... мои планеты и их спутники потеряют доверие ко мне, а я не хочу этого. Я должен предстать перед ними в хорошем свете, я должен показать свои добрые намерения. Может, стоит... наладить контакт с Юпитером?" — Звезда снова взглянула на газового. К нему уже вернулись Сатурновы кольца, и сейчас рядом с ним летели Ио с крошечными спутниками и говорили ему всё, что с ними стряслось. Гигант выглядел спокойным, но всё же немного грустным. Сейчас Юпитер не в том состоянии, чтобы снова пересекаться с Солнцем. Звезда, что последнее время летела "спиной" вперёд, развернулась лицом в ту сторону, куда она двигалась. Она сделала это таким образом, чтобы всё ещё наблюдать Юпитера с его спутниками и Землю, что сейчас болтал о чём-то с Луной. Звезда тянула планет и спутников рядом собой, так что им не приходилось тратить силы. "А смог бы Юпитер лететь сам с такой же скоростью? Ему же наверняка больно," — пронеслось в мыслях у светила. — "Пхах, малютке Юпитеру больно? А тем, кто от него пострадал, не было больно?" — Солнце задумался. Его захлестнула волна сожаления. — "Тем, кто пострадал от меня, было больнее". Звезда с планетами летели молча. Они постепенно приближались к орбите Сатурна, и... что это там вдалеке, между орбитами? Похоже на... Урана и Нептуна? Они тесно прижались друг к другу и Солнцу хотелось верить, что они просто обнимаются. Сначала Меркурий и Венера, затем Земля и Юпитер, а теперь эти двое? Это что, какая-то эпидемия? Любопытство заставило светило подлететь поближе. Планеты и спутники не понимали, почему Солнце решил изменить курс, но затем тоже увидели двух последних планет системы. Да, это были ледяные гиганты. Звезда приблизилась достаточно, чтобы их разглядеть. Оба прижались друг к другу и не отпускали, словно бы каждый из них был чем-то спасительным. — Привет, мои планеты, — поздоровался Солнце, но ответа не последовало. Никто даже не посмотрел в его сторону. Такое пренебрежительное отношение к своей персоне начинало раздражать звезду. — Уран, Нептун. Перед вами, на секундочку, глава Солнечной системы, самая яркая и блистательная звезда — Солнце. — Да прекрати ты уже! — Рявкнул Земля. — Марс был прав. Ты действительно уже всех достал своим высокомерием. Ты что, не видишь, что они спят? — Нет, не вижу. Они для меня слишком маленькие и к тому же, я не стал приближаться к ним слишком близко, потому что им вредно моё тепло. Уран еле смог поднять свои тяжёлые веки. Это всё ещё сон или реальность? Перед ним действительно Солнце? Седьмой сквозь звон в ушах слышал перепалку планеты с жизнью и звезды собирался прекратить её, но вместо слов вырвался протяжный свистящий кашель, который за время болезни уже разодрал ему всё горло. Нептун пробудился ото сна, в который погрузился лишь несколько минут назад. Сначала жутко недовольный, а затем обеспокоенный. Уран снова кашлял. Бедняга. У самого Нептуна ситуация была не лучше. С того момента, как они пытались приблизиться к своим орбитам, у бирюзового усилилась лихорадка. Восьмой не придумал ничего лучше, чем снова охладить его своими ледяными объятиями. И, похоже, они так заснули. Видимо, Уран успел нагреть собой Нептуна и теперь жар был у обоих. Нептун чувствовал себя отвратительно. Он ощутил знакомое свербение и громко чихнул, а следом за ним чихнул и его товарищ по несчастью. — Похоже, эти двое чем-то больны, — встревоженно сказал третий. — А ра-разве планеты болеют? — Спросил Ио издалека. — Видимо, да, — вздохнул Земля. — Подождите здесь, я сейчас слетаю к ним. Одно полушарие здесь, другое там. — Планета с жизнью, а следом за ней Луна на довольно высокой скорости отправились к ледяным. По прилёте Земля увидел несколько облаков микроскопического льда, что судя по всему, вылетел из планет, когда они чихали и кашляли. Сами гиганты потихоньку начинали дрожать от усиливающегося жара. — Нептун, Уран? Это я, Земля. Что с вами случилось? Я могу чем-то помочь? Ответ последовал лишь через время, когда синий откашлялся. — Я не знаю. — Его голос был очень хриплым, севшим и почти не слышным. — На-КХА-КХА-КХА-КХА-нам нужен холод.