Поменяться местами

— Слушай, Сатурн, а почему вы с Юпитером решили поменяться местами? — Задал вопрос Уран. Нептун по очереди посмотрел на каждого из своих друзей, на облако спутников и согласно кивнул: ему тоже хотелось узнать причину всего этого сыра-бора. — Да, почему именно с Юпитером? — Вставил синий. — Почему не с Марсом или с Ураном? — Ох, это было немного глупо, — газовый думал, как им рассказать. Подлиннее или покороче? Выбор пал на второй вариант. — Мне было нечем заняться и решил спросить у Солнца, что он делает, когда ему скучно. Ну, слово за слово, мы стали обсуждать, что будет, если я лишусь своих колец. Солнце сказал, что я стану... — Сатурн запнулся. Он опасался, что если продолжит фразу, то Юпитеровы спутники взбесятся, поэтому было решено немного смягчить её. — Эм... Похожим на Юпитера. — И чем же? Размером? Неповоротливостью? — Ехидно спросила Амальтея. На щеках газового гиганта появился стыдливый румянец, а его лицо выражало дискомфорт. Уран фыркнул в усмешке, а Нептун глупо улыбнулся. Сатурн по полной ощутил себя на месте Юпитера. Когда они с Солнцем смеялись над крупнейшей планетой, та даже бровью не повела. И как только Юпитер всё терпит? Сатурн сгорал со стыда за свои тогдашние слова, за то, что насмехался над его огромной массой и сильным притяжением. А оказавшись на Юпитеровой орбите, газовый чуть не свихнулся. Сатурн также ощущал, что за время, проведённое здесь, постепенно становился всё менее быстрым и ловким, чем раньше, а его параметры явно увеличивались; шестой стал сильнее притягивать к себе космический хлам и чаще биться боками о препятствия: газовый никак не мог привыкнуть к меняющимся границам его тела. Он боялся, что если всё так и продолжится, то рано или поздно планеты со спутниками заметят его прибавку в весе и будут насмехаться над газовым гигантом, самоутверждаться за его счёт. Как сам Сатурн когда-то самоутверждался даже за счёт своих спутников. Они, должно быть, не захотят возвращаться. — Остынь, Амальтея, — начала недовольная Леда. — Он и так знает, что неправильно поступил с нашей планетой. — Ты права. — Сатурн тяжко вздохнул. — Я уже давно хочу попросить у него прощения. — А за что? — вмешался Нептун. Румянец на лице шестой планеты заиграл с новой силой. Гигант в подробностях вспоминал, как они со светилом дразнили гиганта. Стало очень неловко. — Ну, когда всё это ещё не началось, мы с Солнцем подшучивали... — Газовый, поймав взгляды недовольных спутников, исправился. — Точнее, ухх... в голос смеялись над гравитацией Юпитера. — И ты назвал его толстым, — добавила Пасифе. Немного подумав, она решила "добить" смущённую планету миленьким прозвищем. — Пышечка. Сатурн чувствовал, как его румянец становится ярче и горячее, захватывал новые области его лица. Спутники уже всё заметили, а теперь заметят и ледяные. Газовый гигант отвёл взгляд и устремил его куда-то вниз. Он бы огрызнулся в ответ, но обижаться на правду — глупо. — Ребята, угомонитесь, — вступил в разговор Ганимед, голос разума Юпитеровых спутников. — Сатурн уже усвоил урок, он осознал свою ошибку и готов её исправить. Ни к чему лишний раз напоминать ему о том, что он и без вас отлично знает. — Прости, Ганимед, — виновато сказала Пасифе. Амальтея открыла рот, чтобы высказаться, но её перебили. — Ребят, чего вы у меня-то прощения просите? — Самый крупный спутник подлетел к ним поближе. — Просите его у Сатурна. Как же ужасно тот себя чувствовал — его, второго гиганта системы, заткнула за пояс горстка маленьких лун, имён которых он не знает. Румянец исчез с его лица. — Нет, Ганимед, они правы. — Газовый вздохнул. — Я — бездарность. Позорище, а не планета. — Эй, ты чего такое говоришь? — Всполошился Нептун. — Перестань, Сатурн. — Уран тоже забеспокоился. — Никакое ты не позорище. — Мне нужно высказаться. — Газовый гигант вздохнул и начал исповедоваться. — Я из атмосферы вон лезу, пытаясь стать лучше, чем был вчера. Я тиранически относился к себе и не терпел промахов. Когда я только прилетел сюда, на орбиту Юпитера, то сразу же огрёб за то, что не знаю имён его лун. Я думал, что у меня развивается слабоумие, и я испугался, что из-за этого со мной перестанут общаться, и меня выкинут из Солнечной системы, и... — Никто никуда тебя не выкинет, — сказал Ио. — Мы не бросим тебя, даже если ты потеряешь рассудок и перестанешь нас узнавать. — У него не очень-то хорошо получилось подбодрить Сатурна, и подтверждением этому был гневный взгляд Ганимеда. — И с течением времени я понимал, что есть очень много вещей, которые я не могу контролировать. Мои попытки управлять ими проваливались и я по полной огребал от самого себя. Я не могу позволить себе нормально расслабиться, потому что я потеряю форму и всего, чего я когда-либо достигал, нужно будет достигать заново, и делать это лучше, чем в прошлый раз. — Сатурн, — крупнейший спутник Юпитера старался говорить с успокаивающей интонацией. — Эта вечная погоня за недостижимым идеалом не приведёт ни к чему хорошему. Пора остановиться. — Но... — Никаких "но". — Ганимед вздохнул. — Хватит. Отдохни. — Да, Сатурн, отвлекись. — Синяя планета тыкнулась в газового гиганта. — Ты себя и так сильно ограничиваешь. — Но я должен держать себя в руках. — Ты держишь себя в ежовых рукавицах, — с грустью сказал Ганимед. — Совсем как Юпитер. — Как Юпитер? — Сатурн недоумевал. Они оба были строги к себе? Но почему? Их что-то связывало? Он быстро всё понял, когда из его подсознания всплыло воспоминание. Старое, обрывистое. Замурованное настолько глубоко, чтобы нельзя было достать. Однако оно выбралось самостоятельно. Своими острыми когтями воспоминание расцарапало ядро шестой планеты и поселилось в нём. В воспоминании были померкшие и почти стёртые образы гигантов: Нептун, Уран, Сатурн, Юпитер и кто-то ещё. Кто-то пятый. Он кричал. И ледяные тоже. Было страшно и тошно. Осознание по каплям просачивалось в разум гиганта и тут до него дошло: давным-давно они с Юпитером своей гравитацией выбросили из системы пятого гиганта и вытолкнули ледяных на их далёкие и холодные орбиты. На глазах Сатурна навернулись слёзы. — О, Вселенная... Уран, Нептун... Именно с того момента Сатурн так плотно занялся собой, а у Юпитера появилась его тяга к астероидам. Тогда они не видели другого способа сохранить рассудок. — Что такое? — Нептун не мог понять, почему газовый так нервничает. — Неужели вы не помните? Э-это же из-за нас с Юпитером вы крутитесь так далеко от Солнца. И, кажется, мы даже выбросили одну планету за пояс Койпера... — Сатурн заглянул в глаза ледяных. Он надеялся, что найдёт там искры страха, осуждения и особенно ненависти. Но в их взглядах читалась только обеспокоенность. — Чего вы ждёте? Почему молчите? Почему вы не злитесь на меня? Я искалечил вам всю жизнь! Искалечьте мою в ответ! — По щекам газового гиганта покатились горькие слёзы, его дыхание было прерывистым и тяжёлым, а сам он будто бы сорвался с цепи: ещё немного и он сам предпримет действия против себя. Нептун с Ураном так и остались на своих местах. Они переглянулись друг с другом, не понимая, что происходит и что им делать — они впервые столкнулись с панической атакой у Сатурна. Ганимед решил попытаться всё исправить. В этот раз он сам, не ведая того, довёл Сатурна до новой истерики и только из-за неё он узнал о причине странного поведения газовых гигантов. — Тихо-тихо-тихо-тихо, — действовала луна по проверенной схеме. Его голос был максимально спокойным и ласковым. — Тебя никто ни в чём не обвиняет. Ни мы, ни Уран, ни Нептун. Это была случайность. — Ледяные гиганты подлетели поближе к Сатурну. — Да, ты не виноват. — Нептун снова тыкнулся в газового гиганта. — Я не помню того, что было тогда, но зато я знаю, что ты никогда не поступил бы так по своей воле. Уран приобнял Сатурна и тот уткнулся в его бирюзовую поверхность. — Сам посуди: ты же офигенский друг, каких ещё поискать. Ты же никогда никого не бросаешь в беде и всегда выручишь. — Вы-вы меня не ненавидите? — Спросил газовый. Ему стоило огромных усилий отпустить Урана, совладать с собой и унять слёзы. Он уже устал от них, устал от своей сентиментальности и ранимости. — Конечно нет, — ответили все почти в унисон. — Сатурн, ты, как и Юпитер, привык жёстко относиться к себе, но мы так делать не будем. — сказал Ганимед. — Ты думал, что совершил преступление и миллиарды лет искал для себя справедливое наказание и в то же время избегал его. Хватит. Пожалуйста, хватит. Что было, то прошло. Ты уже ничего не изменишь. Так что ради тебя и всех нас, прошу, оставь прошлое в прошлом и позволь себе жить обычной жизнью. Сатурна ещё гложило чувство вины. Всё кружилось перед глазами — наверное, скоро будет ещё один обморок. Тошнота подступила, в ушах стоял звон. Газового посетила странная мысль: а что, если... Из рассказа Урана он узнал, что Юпитер часто путал астероиды со своими спутниками, но кто мешает делать всё аккуратно? Сатурн притянул из пояса астероид покрупнее и, проглотив его на глазах у всех, постепенно приходил в себя. Булыжник действовал как транквилизатор — страх и волнение исчезали. Гиганта уже почти не волновало, что скажут другие, если узнают про его старые косяки, от которых много кто пострадал, про его чувствительную и плаксивую натуру, про его панические атаки и обмороки или про то, что он, самая спортивная планета в системе, обленился и стал поправляться. Сейчас, когда Сатурн мог трезво оценивать свою жизнь с учётом пропущенных эпизодов, он понял, что вес, который он набирал, не был лишним. Он просто возвращался в норму.