Perzys se ānogar rūni/Мы помним пламя и кровь

Её не могли начать искать, потому что её не существовало. Наследницу Рунного Камня, безусловно, объявили бы в розыск незамедлительно. Но таковой в природе не было, а была всего лишь девчонка-сирота, которую однажды взяла под своё крыло ведьма с Ведьминого острова. А на поиски таких девчонок не отправляются, только молятся за них да оплакивают, когда умирает последняя надежда. Она упрямо шла через уже вовсе не знакомые поля и холмы, а челюсть ныла от зубовного скрежета. Так, казалось, ни одной живой душе не будет понятно, что ей страшно. Если стиснуть зубы и смотреть, не мигая. Что гнало вперёд? Жажда. А уж чего, – мести или любви, перемен или успокоения – это было неважно. Прямо сейчас важно было двигать ногами пошустрее, чтобы до начала ливня успеть добраться если не до какого-нибудь домишки, то до леса, что маячил на горизонте. Дождь расходился всё сильнее, заставляя шерстяной плащ неприятно намокать. Наследницы Рунного Камня не существовало пока ни для кого, кроме неё самой да дяди предыдущей леди с несколькими доверенными людьми. Эти приближенные лица хранили воспоминания-вспышки и убедительные улики, доказывающие, что у Реи Ройс и Деймона Таргариена родилась дочь через восемь месяцев после того, как Рея стала леди и вступила в свои права. Сразу после свадьбы консумации было не избежать, дабы каждый из супругов мог укрепиться в своём статусе и не вызвать немилость государя на свою голову. Эти полупьяные несколько ночей оба молодожёна хотели забыть словно страшный сон. У Деймона, как у любого мужчины, всегда было больше на это шансов: едва закончился медовый месяц, принц улетел на Караксесе куда глаза глядят. Рея же была женщиной, да к тому же будущей хозяйкой своего надела, поэтому бежать было некуда. Однако старания молодых супругов не увенчались успехом, и в следующий раз на брачном ложе они встретились только через пять лет, когда Визерис, прежде чем разрешить брату обосноваться в столице, потребовал попытаться зачать наследника ещё раз. Как раз и Рея вошла в наследство. Глядишь, всё и сладится. Она надеялась, что ничего не получится от этих нескольких ночей. Деймон изменился не в лучшую сторону. Огрубел в поединках, стал непримиримым. У него теперь была любовница-шлюха, что осталась в столице, но о которой знал весь Вестерос. Муж грязно оскорблял Рею, оставаясь наедине, и эти оскорбления только и могли возбудить его в их общей спальне. Рея вынесла это испытание с достоинством, не выказав ни малейшей эмоции, как и принято у высокородных леди. Тогда он впервые вслух назвал её бронзовой сукой, а она рассмеялась мужу в лицо и плеснула вино на сползшую с широких плеч рубашку. Но ничего не получилось с наследником. Так она думала; так передала мужу через пару лун, не чувствуя никаких изменений в своём состоянии. Деймон, обрадовавшись улетел в тот же день. Развестись король-брат не позволял, но хоть видеть ненавистное лицо жены не придётся. В Долине стало спокойнее без принца и его летающего красного монстра. К слову, беременность для неё прошла легко, а первые месяцы даже, действительно, совершенно незаметно. Кровь у неё и до этого шла нерегулярно; по словам мейстера, из-за мужских занятий типа верховой езды и охоты, которых в её распорядке дня всегда было больше, чем традиционно женских. Поэтому о своей тягости молодая женщина узнала только когда с трудом стал надеваться доспех для охоты. Она была вне себя. Эти чёртовы дамы и служанки говорили, что от нескольких случек понести – большая удача, а ведь она была уже не так юна, как в начале брака. В её случае – огромная неудача, потому что дарить чёртову надменному принцу наследников не входило в её планы. Да и просто обзаводиться детьми. Не чувствовала Рея в себе материнского предназначения. Посему беременность решено было скрыть, придумав паломническую поездку по священным местам и отдалённым деревням Долины. За широким плащом не было возможности у окружающих разглядеть округлившийся живот. Сказать по-честному, эта авантюра была слажена что надо. Нашлась одинокая служанка на таком же сроке, которую тут же приблизили к Рее. Служанка была неболтливой, а уж за дополнительное количество золота с радостью взяла на себя обязательства по воспитанию ещё одного ребёнка и пообещалась молчать. За четыре месяца до назначенного срока небольшая процессия выдвинулась из замка. Дохаживали свои сроки уже летом, часто останавливаясь, чтобы размять ноги, подышать и взять перерыв от бесконечной тряски. Рея злилась, потому что не могла больше передвигаться в седле. Ребёнок в утробе словно чувствовал настроение матери и пинался, злясь на неё в ответ. Смешно сказать, но родили они в одну ночь, ровно в середине года. Стояла удушающая, необыкновенно сильная жара. Мейстер с ещё одной служанкой метались от одной роженицы к другой, пытаясь унять страдания женщин. Ребёнок служанки родился мёртвым, что позволило той излить свою копившуюся любовь на маленькую, чуть недоношенную девочку. Испытывая муки родов, Рея молилась всем богам, чтобы её ребёнок либо умер, либо не был похож на Таргариенов. С первым не повезло, девчонка оказалась живучей. Так она и начала свою жизнь под закатным небом Долины под фамилией Стоун, хотя ни один благородный мужчина не объявил её своим бастардом. Тут уж своеобразный подарок матери, которая решила будто бы оградить от слухов служанку, ставшую незаменимой. Они вернулись в Рунный Камень через пару недель после родов, когда леди Рея восстановилась и была готова вновь ехать верхом. По дороге Рея придумала девочке имя и осталась ужасно довольна собой; она любила всяческие каламбуры и загадки. Первые несколько лет Рея Ройс действительно не испытывала никаких чувств к малявке, которую и видела-то только случайно. То количество раз, что Деймон прилетал за это время, можно было сосчитать по пальцам. Они вдвоём соблюдали формальности и решали какие-то дела, далёкие от семейных, и с чистой душой расставались на долгие месяцы. Поэтому леди жила в своё удовольствие. А девочка становилась старше. Служанка привязалась к ней так, что их родство не вызывало ни малейшего сомнения. Пусть без истинного имени и титула, но девчушка подрастала, бегала по замку, живя свою ребячью жизнь под присмотром многочисленных глаз. Выучилась ходить и говорить в срок, даром что была не доношена. Нежно обходилась с близкими, осторожничала с незнакомцами – как всякое дитя, растущее в спокойствии и любви. Её можно было назвать симпатичной. А кроме того, желание Реи было исполнено почти в точности: никакого стального блонда, тонких черт и сиреневых глаз. Волосы девочки были поначалу медовыми, но постепенно менялись, темнели, пока не приобрели оттенок светлой бронзы – в мать. Глаза вышли серо-зелёными (в бабушку из Простора), а формой напоминали оленьи; и только на ярком солнце где-то в глубине радужки вспыхивали аметистовые колдовские искорки, напоминающие о высоком происхождении. Кончик прямого носа совсем чуть-чуть задирался вверх, со скул быстро сошла детская пухлость. На открытом широковатом лице почти всё время играл здоровый румянец, а летом непременно появлялась россыпь едва заметных веснушек. Высоким ростом девочка не отличалась, зато была гибкой и юркой. Девочке минуло шесть, когда Рея всерьёз задумалась. Проклятый принц жил себе припеваючи и умирать, по-видимому, не собирался, ложиться с ним в постель снова она не стала бы и под страхом смерти. Но кому-то же придётся передать в наследство замок и всё причитающееся, когда придёт срок? Так пусть лучше это будет родная дочь, кровь от крови, чем нелюбимый муж или кто-то из дядьёв или племянников, алчущих власти и титула. Так Рея Ройс посвятила в свою тайну ещё нескольких людей, но только не саму девочку. Получилось без особых подозрений организовать для неё и других детей замка и близлежащих территорий обучение, которое, по распоряжению леди, было одинаковым для девочек и мальчиков. К десяти годам служанкина дочка читала, писала, умела считать и немного играть на лютне; приятно пела и весело танцевала, уверенно ездила верхом и была немного знакома с несколькими видами оружия. Языки и история давались ей тяжелее прочего. Приёмная же мать научила девочку другому ремеслу: стряпне, уборке, вышивке и вязанию, лечению простуд и других лёгких болячек. Ведущая активную переписку со многими знатными женщинами, Рея знала, что это всё довольно неплохо: редкие дочери лордов могли похвастаться такими умениями. Тех готовили к замужеству и ведению хозяйства. Рея старалась подготовить дочь ко всему. Как это часто бывает, чем больше успехов было у ребёнка, тем более родитель проникался к нему. Как-то на стрельбище в порыве чувств леди Ройс потрепала девочку по макушке, а та, замерев, радовалась вниманию своей госпожи. Тонкая кожаная перчатка пропускала жар рук, поэтому ощущение было словно от припекающего солнышка. Сердце больно кольнуло. Может, зря она тогда послушала свою непомерную гордость? Вдруг дочь бы смогла наладить отношения между ней и Деймоном?.. Как бы тогда сложилась жизнь? Локоны малышки были точь-в-точь как у неё самой в её возрасте... А потом по замку вихрем пронеслась болезнь, которая унесла жизнь ненастоящей матери девочки. Сильно сиротка горевала, сама едва выкарабкавшись. Рея было решилась объявить её своей законной дочерью, но неожиданно для всех девочка привязалась к ведьме-старухе, стараниями которой были поставлены на ноги многие обитатели твердыни. Особенно сильно она влюбилась в магию трав и слов. Это была её первая сильная любовь. Про всё позабыла девочка, погрузившись в старинные книги и заговоры, нашёптанные бабушкой. Так она её и называла, ласково и просто. А ведьма таяла от тепла и непосредственности девчушки, поэтому и взялась учить. Ранним утром они пропадали в тёмном лесу и на широких лугах, собирая травы. Охотилась, как и родная мать, только не на животных. Рея начала ревновать и думать, что же делать дальше. Когда старуха пришла просить девочку к себе в ученицы, леди согласилась, выставив свои условия. Так ещё один человек был посвящён в тайну. Сама же Мирия узнала о своём происхождении только после смерти матери. Дядя Реи, как первейшее доверенное лицо, рассказал, что леди позаботилась обо всём и в свой срок она сможет занять законное место. Но сейчас пока рано. Опасно. На прощании с леди было много народа, и Деймон Таргариен вряд ли обратил внимание на старуху и девочку-подростка, которые оставили у гроба букетики душистых трав. Но девочка пристально следила за принцем всё это время. Её отец. Высокородный, красивый, нисколько не похожий на скорбящего мужа. Его руки привычно лежали на рукояти Тёмной Сестры. Ходили слухи, что он причастен к смерти своей жены. Мирия и сама не знала, как ей надо горевать. Надо ли вообще? Леди сделала для неё очень многое, но больше ли матери, которая вскормила молоком и вырастила? Как её теперь помнить, леди в бронзовых доспехах: щедрой госпожой или бросившей матерью? Это всё вовсе не хотело укладываться в голове двенадцатилетней девочки. Про себя она старалась прийти к тому, что законная фамилия её не Стоун, и даже не Ройс, а Таргариен. Как у того сурового, но красивого мужчины; хотя она на него ничуть не похожа. Хотя и нет в ней ничего от этой великой семьи кроме крови, которая, как известно, не вода. По настойчивой просьбе дяди они уплыли на Ведьмин остров, чтобы на время затаиться. С ними увязался один из неразговорчивых охранников матери, который должен был обеспечивать безопасность тайной наследницы. Деймон же с похорон поспешил прямо на свадьбу любимой племянницы, а вскоре и сам женился во второй раз, выбрав ещё более выгодную партию – Лейну Веларион. Вдали от интриг и Рунного Камня Мирия провела три года, наполненных ворожбой и книгами, взрослением и думами. Охранник с удовольствием дрался с ней на мечах и брал на охоту, что разбавляло застывшие во времени и пространстве будни. К пятнадцати годам девушка созрела для того, чтобы начать новую жизнь и оставить позади смутное прошлое. Её уже несколько раз пытались засватать, но Мирия только смеялась в ответ: знали бы эти сельские самонадеянные красавцы, кто она такая! Подружившись наконец-то с историей и поняв кое-что о политике, она осознавала: случись ей стать признанной и легитимной наследницей, её мужем выберут высокопоставленного чиновника или кого-то из Великих Домов. Или какого-то родственника по отцовской линии, ведь они так трясутся над своей чистой неразбавленной кровью. От этого её неприятно мутило. Наставница чувствовала свой скорый уход, о чём постоянно твердила ученице. По всему получалась, что оставаться здесь дольше не было ни сил, ни желания. Время пришло. Она не могла до конца смириться с ложью матери, которая намеренно отдалила от себя; оторвала, не дав побыть любимой и долгожданной дочерью. Но отец даже не знал о её существовании. Если вдруг окажется, что он – достойный человек, почему бы не попробовать объясниться? Ведь однажды Рунный Камень перейдёт к ней и правда станет очевидной. Поэтому сейчас она спешила на побережье, чтобы, обойдя морем Расколотую Клешню, держать путь на юго-запад. Оставляя позади дом, на который она пока не могла заявить права, и могилу матери, которая никогда не была настоящей матерью, Мирия чувствовала покалывание в пальцах и азарт.