Nolo oblivisci

Драко любил «активную» часть своей работы, когда нужно было взаимодействовать с пациентами, общаться на летучках с коллегами и даже ежедневный спор с аптекарем в их клинике он тоже тайно обожал, потому что это было единственным, что, во-первых, связывало его с остальным миром, когда он долгие часы сидел у себя в кабинете за бумажками, а во-вторых, это давало хоть какой-то выход накопившимся эмоциям, которые заполняли его внутренний контейнер начиная с первого рабочего дня, да что там, практически начиная с последнего класса школы, когда он активно готовился к предстоящим экзаменам. Йен, имея не такой ужасный график, даже мог добираться до спортзала или сходить на бокс, а иногда по выходным с радостью летел на свою обожаемую йогу. У Драко же было всё намного хуже. С его непостоянным и прыгающим графиком нельзя было ничего заранее запланировать. И даже если он брал с собой на работу сумку со спортивной формой, чтобы потом сходить в спортзал недалеко от больницы, к концу своей смены он настолько сильно выматывался, что единственное, на что его хватало - это добраться до своей квартиры и упасть лицом в подушку, засыпая буквально на ходу. В университете было немного легче, даже несмотря на огромную загруженность. Как минимум, на молодых студентах тогда еще не висели чужие жизни, и им не нужно было подниматься ни свет ни заря на дежурство или оставаться на дополнительные смены, потому что персонала банально не хватало. Даже один преподаватель как-то поделился с ним личным мнением, что профессия врача - абсолютно неблагодарное дело, и он совершенно не жалеет, что больше не работает в больнице, занявшись преподаванием для юных дарований. Драко, в целом, был с ним согласен. Он также прекрасно осознавал, что в их стране дело обстоит еще не так плохо, как в других местах. Возможно, все было бы не так плохо, если бы к ужасным зарплатам и дебильному руководству не добавлялись невыносимые пациенты и их родственники, которые, бывало, просто сами мешали работе врача и исцелению больного, при этом всю бочку катили же на самого медицинского сотрудника. Малфой сам был свидетелем одного вопиющего случая, когда мамаша забрала дочь из больницы с не до конца зажившей раной после неудачного падения с велосипеда, а потом прилетела в эту же клинику и с порога начала орать, что все врачи шарлатаны и что они специально заразили ее дочь какой-то болезнью, чтобы она поскорее умерла. Скандал был такого масштаба, что пришлось даже вызывать полицию, потому что дама совершенно не хотела успокаиваться и начала уже вредить и мешать не только врачам, но и пациентам. Драко своими глазами видел, как эта психовавшая схватила стопку карт со стойки и кинула ее в пациента, который в этот момент проходил с капельницей по коридору, крепко держась за руку идущей рядом медсестры. В конечном итоге выяснилось, что мамаша решила, что раз она съездила в больницу и ее дочери оказали первую помощь, то на этом все - она совершенно здорова, ей не нужен никакой уход и все прекрасно. Ребенок купался, пачкался в грязи, прислоняла открытую рану к необработанным поверхностям и, закономерно, что через некоторое время рана воспалилась, у девочки началась лихорадка, дошло даже до гноя. И когда уже совсем было плохо, мать полетела в больницу, даже не за тем, чтобы они вылечили ее дочь, а чтобы предъявить претензии, обвинив врачей в халатности. Эта женщина дошла даже до суда, но с треском проиграла, когда терапевт, занимавшийся ее ребенком, привел все доказательства в отношении абсолютной безответственности матери, которая даже не стала следовать рекомендациям врача, в которым черным по белому писались все пункты ухода за раной, время повторного посещения врача, и это если не считать, что ребенок в целом должен был еще хотя бы денек полежать в отделении для полной уверенности в том, что с ней все будет в порядке. А сколько родственников забирали своих тяжело больных родных из их психиатрического отделения? Был даже один мужчина, который забрал своего отца, заявив, что у него нет шизофрении, и что его старик "просто притворяется, чтобы все о нем резко начали заботиться и жалеть". Нет, конечно, такие случаи тоже бывали, уж в практике Северуса их было навалом, но этот случай уж точно был не в их числе. Через своих знакомых Снейп узнал, что тому пожилому мужчине переставил давать лекарства, потому что "они слишком дорогие" и в какой-то момент просто спихнули его в дом престарелых, где он и умер, убив сам себя, скорее всего, даже не осознавая этого. Северус как-то рассказывал Драко, что больше пациентов, которые не выполнял предписанных рекомендаций, он ненавидит их близких, которые мешают им лечиться, стопорят процесс терапии и просто ведут себя как неблагодарные скоты, когда вместо врача благодарят боженьку. Снейп мог позволить себе не церемониться, особенно с его-то положением и известностью. Один раз он вообще запретил одной женщине приближаться ближе чем на двадцать метров к его клинике, потому что она постоянно пыталась вынюхать, какие процедуры делают ее беременной невестке и сколько ее сын платит за их общую страховку. И, видимо, понимая, что от своего сына она ничего не добьется, дама постоянно ходила в больницу и давила на свою невестку, которая лежала в родильном отделении на сохранении. Пиковой точкой стало заявление женщины, что, мол, ты тратишь слишком много денег моего сына и вообще не факт, что ты беременна его ребенком, может быть ты где-то его нагуляла, шалава такая. После этого ее же сын добился запретительного судебного приказа, в котором его матери запрещалось приближаться к его семье ближе, чем на километр. Снейп сделал нечто похожее еще раньше, просто не стал никому об этом говорить, потому что это касалось только его клиники.

***

Драко был безумно благодарен Луне за те пончики, что она купили и принесла в ординаторскую для всех. Конечно, до безумия важная мадам Амбридж повозмущалась, скорее для проформы, чем по-серьёзкн, но все равно потом стибрила себе пончик с розовой глазурью и посылкой в виде ярко розовых сахарных сердечек. Малфой еще с первой рабочей недели уяснил, что ее розовое блюдце и розовая чашка в шкафчике на их мелкой кухоньке - неприкосновенны. Только если ты не хочешь, например, испытать адреналина или «походить по тонкому канату над пропастью». Луна довольно часто приносила что-то вкусное на дежурство. Возможно, потому что она работала с детьми и в целом всегда имела что-то сладкое у себя в кармане для маленьких малышей. Конечно, это были полезные конфетки, а не сахарная кома, которую сейчас любили поглощать дети килограммами. В этом плане Луна придерживалась строгих рамок и не покупала ничего, где количество сахара было близко к норме или, уж тем более, ее превышало. Девушка понимала, что дети абсолютно точно будут есть и сладкое и обычную пищу после ее приема, а также они, несомненно, что-то поели до, поэтому добавлять к их дневному рациону ещё что-то сладкое, а уж тем более вредное сладкое - было бы ужасным поступком с ее стороны, как врача и детского специалиста. Да, она не училась на химическом факультете, но прекрасно представляла, какой химией пичкают сегодняшнюю молодежь, поэтому усугублял ситуацию ещё сильнее она не хотела. И поэтому полезные конфетки, но все ещё сладкие и вкусные, стали ее палочкой-выручалкой. Детям было в целом без разницы. Сладко? Вкусно? Отлично. А уж какой там состав - их не волновало. Родители же делились на разные категории - те, кому было пофиг; те, кто одобрял такое и те, кто начинал вопить, что ребенку ни в коем случае нельзя сладкое. И не важно, полезное оно или вредное. Также были те, кто спрашивал, насколько веганский данный продукт и производит ли данная компания не-веганские продукты? Луна уважала выбор других людей, поэтому отвечала честно. В большинстве случае конфетку детям разрешали дать, остальные либо объясняли, почему нельзя, либо просто бросались грубыми словами и уходили. Драко уже успел не раз поговорить с Луной, и не всегда они разговаривали о больнице, пациентах и рабочих делах. Иногда их разговоры касались совершенно других вещей. Например, Луна поделилась, как сходила со своим другом в аквапарк, даже дала Драко контакты, если он тоже захочет посетить это потрясающее место. Малфой поблагодарил коллегу, но не был уверен, удастся ли ему вырваться туда в ближайшие полгода. После рабочих смен хотелось просто прийти домой и завалиться спать минимум на сутки. Помимо пациентов, карты которых ему каждый день вручал Вуд, Драко ещё и занимался своим основным больным, в палату к которому он иногда заходил. Возможно, это было странно, но, заходя в палату, посередине которой стояла не пустая больничная койка, последнее, что хотелось Малфою, это разговаривать. Он видел, как сюда приходили Вуд, Гермиона, даже Ксенофилиус Лавгуд иногда заходил. И все они говорили. Кто о чем. Гермиона рассказывала о своих буднях, о неудачах на любовном фронте, о тяжести работы, о вредных и ленивых коллегах, о пироге, который она сожгла, хотя ее тетушка сто раз ей объяснила и показала, как его нужно готовить. Вуд делился своими рабочими моментами, рассказывал об исследовании, которые он хочет сделать, но все никак не доходят руки, рассказывал иногда даже о судьбе того сотрудника полиции, что вытащил Гарри из подвала. Это было для Драко очень неожиданным моментом, но Оливер никак не стал это комментировать. Малфой и не настаивал. Последнее, что ему хотелось - это лезть в чужие дела и проблемы. Своих было по горло. Лавгуд в основном сидел и заполнял бумаги, проверяя показатели приборов или просто спрашивая у пациента какие-то деловые или бытовые моменты, на которые получал в ответ лишь тишину. Драко не понимал, зачем их заведующий так делает. Ведь можно было задать все те же вопросы Гермионе, которая смогла бы на них ответить, да ещё бы и добавила от себя море важной и не очень информации, которая могла/не-могла понадобиться больнице. И Малфой гадал, зачем же Ксенофилиус это делает, пока просто не спросил у Луны, которая уж точно знала своего отца как облупленного. - Он разговаривает не с ним, - тихо и грустно ответила девушка, невероятно мягко улыбаясь Драко. Тот не стал задавать новых вопросов, а просто кивнул и ушел дальше работать. Это не его жизнь и не его раны. Он не имеет право их трогать, даже если он врач.

***

Так устало Драко себя не чувствовал давно. И дело даже не в сменах или нагрузке в виде пациентов, а в той деятельности, которой он занимался последние несколько часов. Чтобы хотя бы примерно понять, с чего стоит начать, Малфой поднял протоколы практически всех пациентов, ситуация у которых была средней, тяжелой или близкой к тяжелой. Таких было достаточно, чтобы он смог занять себя просмотром их архивных карт на несколько часов после своего последнего больничного обхода на дежурстве. На работу заступила уже следующая смена, а он все еще сидел за своим столом в кабинете у Вуда и читать черные строчки на уже стареньком и повидавшем всего картоне. Биполярное аффективное расстройство Шизофрения Шизотипическое расстройство  Тяжелое депрессивное расстройство Пограничное расстройство личности Тяжелое посттравматическое стрессовое расстройство Диссоциативное расстройство Расстройство пищевого поведения Социальное тревожное расстройство И тому подобное..... В какой-то момент Драко уже даже не выбирал, насколько тяжелый диагноз он будет рассматривать, а просто брал любую карту из представленных и проверял. Также он притащил из дома несколько "золотых" книг, связанных с работой с разными психическими заболеваниями. К сожалению, так не было прямо проколов работы с тем или иным пациентом, но там были примеры действий, которые выполнялись врачами для более эффективного результата в практике с больным. Этого было мало, но вполне хватало на первое время, также Драко спасало то, что практически во всех картах были подробно указаны все исследования и процедуры, что проводились над пациентом. Даже обычные неврологические тесты были расписаны подробно. Возможно, тогда еще не была так хорошо признан общий вид ведения протокола, как предположил Малфой, потому что были и карты, которые датировали еще девяностыми годами. Видимо, их перевезли сюда в архив для безопасности или просто для таких вот молодых врачей, как он, которым могло внезапно взбрести присмотреть старые карты. Хотя, насколько он понял, до него таких вот ненормальных не нашлось, потому что карты были, хоть и закрыты в ящике, но довольно пыльными и реально казалось, что за последние лет десять-пятнадцать их вообще никто не касался. К своему несчастью Драко также не смог не отметить, что среди этих карт присутствовали и дела тех, кто не смог выйти из клиники на своих двоих. Причина смерти всегда указывалась в деле пациента, но в двух карточках Малфой увидел просто пробел. Это его заинтересовало и даже немного испугало, поэтому он отложил эти карточки, чтобы потом спросить у Вуда, и продолжил свою каторжную работу. Возможно, было бы неплохого потом написать Северусу и спросить у него совета, но Драко решил для себя, что сделает это в самую последнюю очередь, потому что очень не хотел разочаровать своего бывшего наставника. Как бы посмотрел на него Снейп, если бы Малфой даже не попытался бы решить это дело самостоятельно. Зря он что ли его учил и направлял долгое время? Зря он корпел над учебниками и мучился с пациентами? Чтобы при первой же настоящей трудности кинуться под чужое крыло и сбросить с себя всю ответственность, которую он сам же взвалил на свои плечи? Нет, так не пойдет. В таком случае его даже мать не поддержит, а уж как она любила своего сына - знала вся их большая змеиная семейка. Просмотрев достаточное количество карт, Драко понял.....что ничего не понял. Огромное количество информации пока еще не до конца уложилось в его голове и сформировать из этого хоть какой-то конкретный план вот так сразу было очень сложно. Одно и единственное, что он понял для себя и что он поставил как самый первый шаг - это достучаться до своего пациента, чтобы тот смог проснуться. Начал Драко с самого, возможно, глупого, но при этом и с самого простого. Он принес в палату альбом для рисования, цветные карандаши и фломастеры и начал рисовать. Сначала он нарисовал солнышко и показал пациенту. Тот, ожидаемо, никак на это не отреагировал. Малфой продолжал рисовать различные фигуры, маленькие картинки, разные бытовые вещи и каждую показывал своему пациенту и объяснял, что это такое, как оно работает, где растет, где находится, греет оно или нет, холодное оно или горячее, круглое или овальное и тому подобные характеристики, которые не были сложными, не были какими-то заумными, а просто как если бы взрослый объяснял ребенку через рисование, что находится на их планете Земля и как это называется. Круглое нечто с палочками-лучиками - это их солнце, оно греет землю, дает тепло, также оно есть на небе только днем, а вот ночью приходит Луна. Вот это большой белый круг - это их луна. Еще она бывает в форме месяца. Вот это зеленое - это листик. Он растет на кустах, на деревьях. Листики могут быть как зелеными, так и красными, оранжевыми, даже коричневыми. Дерево же растет из земли. Оно бывает большим и маленьким, высоким и низким, толстым и тонким. Драко просто сидел и рисовал, проговаривая вслух каждое слово, рассказывая о своих рисунках и объясняя любую линию у фигуры, как маленькому ребенку. Он и сам не заметил, как изрисовал весь альбом, сточив практически все карандаши до тупого пенька, вместо некогда острого уголка. Маркеры он даже не открывал. За все это время пациент даже ни разу на него не посмотрел. Его глаза были все такие же пустые и невидящие. Мерный пик аппарата показывал полное отсутствие каких-либо волнений и изменений со стороны пациенты. Его состояние оставалось таким же - обманчиво приемлемым. Вполне себе здоровая, но все еще кукла без души. Рон как-то поделился с Драко, когда они сидели вместе в ординаторской, что ему легче работать с онкологическими больными, ситуация которых была безнадежной, чем просидеть хотя бы пять минут в палате с его подопечным. Да, молодой врач Уизли также работал с людьми с тяжелым ПТСР и с теми, кто утратил близкого человека, но это не значит, что ему было легко это делать. Иногда попадались и такие пациенты, с которыми он никак не мог справиться, и приходилось отправлять их к более способным или к более опытным специалистом, и, что самое главное, к готовым работать с такими тяжелыми случаями. Наконец, решив, что на сегодня это все, Драко собрал свои художественные принадлежности и сложил их в папку, которую до этого отложил на небольшой столик, стоящий в палате и рассчитанный на пришедших "гостей". Возможно, кто-то бы сильно расстроился после такой неудачи и даже не стал бы пытаться снова, но молодой Малфой был не из робкого десятка, тем более его наставник всегда учил его искать новые пути, даже если они не совсем соответствовали всеобщим принятым правилам. Живой и недовольный пациент - лучше мертвого тела в больничном морге.